Часть 1 (1/1)

could end my journey... Алиса выпустила изо рта дым, на секунду прикрыв воспаленные глаза. Дешевая сигарета только ухудшала привкус на кислом языке. Но она не жаловалась. Что есть, то есть. Она сидела в темном углу палаты, откуда виднелась лишь огненная точка. Полоска лунного света, проникающего через зарешеченное окошко над потолком, освещала витки едкого дыма. Девушка слабо почесала бинт, плотно прилипающий к запястью. Порезы вызывали мучительный зуд. Они наверняка гноились, судя по запаху и желтовато-бурому оттенку бинта. Но отдирать его не хотелось, ведь станет еще больнее. Наверное, руку вообще придется ампутировать. Алиса пожала плечами, поежившись и прижав к груди худые избитые колени. Ей было жутко. Все кругом, кроме крупицы света на полу, было погружено во мрак. Страх темноты приписывают обычно детям или трусливым людям. Чего ее бояться, это же просто ночь, естественный процесс нашей бесконечной неисследованной вселенной. Так считают люди, отрицающие или еще не познавшие свои противоречивые и обманчивые глубины. Ночью, в кромешной темноте, все наши надежды, мечты и грезы подвергаются бесконечному суду. Тягостные мысли приобретают невероятную мощь, все сомнения выплывают из пучины наших страхов и опасений. Страшно ночью тем, кто много думает. Кто боится будущего. Настоящего. И прошлого. Призраки прошлого терзают чуть ли не каждого человека на нашей планете. Начиная с ?нужно было сказать тогда иначе!?, заканчивая обвинением себя в трагедиях. Мы постоянно виним себя в чем-то, всегда думаем, что могли когда-то сделать что-то намного лучше. И это убивает нас. Наши предки считали темноту опасностью, так как в ней обитали дикие кровожадные хищники. Изобретение огня очень облегчило им жизнь. Но почему темноты боятся дети? Им пока не о чем сожалеть, не о чем беспокоиться. Они боятся остаться одни, они боятся, что их родители, нажав на выключатель лампочки, исчезнут навсегда, а жуткие твари нападут из самых темных углов комнаты. А какого же детям с невероятной фантазией? Им приходится гораздо сложнее, как и их родителям, собственно. Каждую ночь вскакивать от криков и воплей. Кошмар. Алиса услышала тихий плач. В противоположном от нее углу кто-то дрогнул. Девушка потушила сигарету о палец, тщетно надеясь, что это поможет ей избавиться от видений. Окурок зашипел, на бледной коже покраснел и покрылся мелкими пузырями маленький круглый ожог. Ей нужно было знать, реальность ли то, что она видит, или же очередная галлюцинация? Плач не прекратился. Сгусток мрака приобрел более четкие формы. Напротив нее сидела девушка, дрожа и закрывая кровоточащими ладонями лицо. Кровь стремительно капала на пол, растекаясь в целое алое озеро. —?Кто ты? —?прохрипела Алиса, напряженно сведя брови на переносице. Тихий шмыг. Плачущая незнакомка плавно убрала руки от лица. Оказалось, кровоточил ее лоб, а точнее дыра в нем. Большая воспаленная рана. Кусочки кожи и расшибленного мозга прилипали к синеватому лицу. Она была мертва. —?Меня застрелили… так жестоко,?— тихий тоненький плач. Голоса видений звучали так, словно кто-то плавно водил пальцем по хрустальному бокалу. Еле слышимые, мистические, завораживающие. —?И за что с тобой так обошлись? Всхлип. —?Я не знаю… —?Алисе пришлось напрячься, чтобы услышать ее шепот. —?Ты разве меня не боишься? —?Смотря кто ты из осколков моего раздробленного сознания. У тебя есть имя? —?Я не помню… —?Это так похоже на меня,?— девушка, которая пока что подавала признаки жизни, тихо усмехнулась. Но веселья в этой усмешке отнюдь не было. Лишь горесть и печаль. —?Только дыра в голове не от пули. —?Пс, Алиса! —?за дверью палаты послышался мужской шепот. Девушка вновь глянула в угол. Призрак испарился, как и кровавое озерцо. Подползя к двери и присев на уровне небольшого окошка, куда пациентам обычно подавали еду, Алиса просунула туда скуренную сигарету. —?Спасибо, Фред. —?Тише. Если меня увидят, мне конец. Я каждый раз рискую своей задницей… пора бы мне отплатить. Ты обещала… —?Да. Как-нибудь отплачу. Уходи, тебя же заметят. Парень, закрывая усыпанное угрями лицо длинными темными волосами, панически огляделся по сторонам. Его белоснежная форма санитара была заметна даже во мраке больничного коридора. Он хотел продолжить, но страх быть пойманным давил все сильнее. —?Мы… мы поговорим об этом завтра. Юноша поспешил удалиться, держа в руке окурок. Алиса с безразличным выражением лица послушала звук удаляющихся шагов, и, когда наступила тишина, поднялась, направившись к своей койке. Она легла на холодный матрас, пропитавшийся сыростью. Многочисленные пятна на желтоватой ткани не были видны из-за темноты. Алиса повернулась лицом к стене, положив под голову изувеченные забинтованные руки. Плача она больше не слышала, но прекрасно ощущала, что в палате не одна. Неконтролируемая дрожь одолевала худощавое тело. В ее спину словно уткнулись множество пронзающих взоров. Девушка поежилась, плавно закрыв глаза, и тут же провалилась в свой очередной кошмарный сон. Утром она не спеша прогуливалась по огороженной высоким черным забором территории возле психушки. Острые концы внушительно возвышались на фоне пасмурного неба. Затягиваясь новой сигаретой, она представляла, как желающие сбежать свисали на заборе, проткнутые этими шипами насквозь. Она чуть ли не каждый день это воображала. Это стало для нее некой привычкой. Когда осознаешь, что никогда не выберешься из заточения, от безысходности мозг отчаянно придумывает развлечения. Даже такие безумные. Промозглый ветер треп подол ее белой больничной сорочки. Она укутала тело в вязанную кофту, присев на лавку рядом с другим пациентом, который дергался, жутко улыбался и таращил на землю глаза. Алиса спокойно закинула ногу на ногу, делая блаженные неспешные затяжки и выпуская дым, на манер Гусенице, с очень деловым видом. Под ее глазами красовались темные синяки. Жуткие сны с участием того плачущего призрака мучили Алису всю ночь. Ей, похоже, не было достаточно собственных страданий. Но история застреленной девушки чем-то ее зацепила. И то, что ожог от сигареты никуда не делся, весьма озадачило, ибо увечья, нанесенные во сне, редко появлялись на ее руках при пробуждении. Размышления брюнетки прервал голос прямо над ее головой. Она плавно подняла отсутствующий взгляд на санитара. —?Кто-то уже заменил меня? —?с зачесанными в хвост волосами Фред стоял предельно близко к пациентке. Все его угри сияли жирным блеском на солнце, которое иногда выплывало из-за густых тяжелых облаков. —?На улице разрешают курить,?— монотонно проговорила девушка. Она не была довольна тем, что ее личное пространство так грубо нарушили. —?Как просить меня сигарету протащить в палату, так у тебя сразу милое личико,?— парень нагло обхватил подбородок Алисы липкими пальцами, задрав ее голову. —?Отвали, Фред,?— девушка с нескрываемым отвращением отстранилась, ударив его по руке. —?Ты забыл помыть свои грязные ручонки после утренней дрочки? Сидящий рядом пациент издевательски захихикал, закачавшись из стороны в сторону. —?Маленький дрочун… маленькие грязные ручки маленького дрочуна делают плохие вещи в туалетах! —?улыбающийся от уха до уха мужчина захохотал громче. —?Заткнись! —?парень зашипел, нахмурившись. —?Ты пожалеешь, Лидделл. Ты думаешь, можешь пользоваться мною, а потом вытирать об меня ноги? —?Не лезь ко мне,?— с безразличием проговорила Алиса, не успев сделать очередную затяжку. Фред отнял сигарету, выбросил на землю и яростно растоптал. Брюнетка исподлобья уставилась на него. —?Нет. Ты пойдешь со мной, стерва. Парень схватил ее за локоть. Физически он был гораздо сильнее, поэтому поднять девушку с лавочки и утащить в уборную ему не составило труда. Больной смеющийся мужчина остался сидеть, не обращая ни на что внимания, как и остальные психопаты и некоторые санитары. Здесь с пациентами редко ласково обращались. Тем временем к больнице подъезжала машина. Блондинистый мужчина в очках сидел за рулем, держа его одной рукой, на которой отчетливо можно было разглядеть рельефный шрам от ожога. В машине он был один, на переднем сиденье лежал его кожаный портфель, с выглядывающими на свет многочисленными бумагами. Мужчина сосредоточенно выискивал взглядом здание больницы, надеясь, что он не заблудился. Темные тучи нависли над головами душевнобольных и работников, и в небе послышались раскаты грома. Во дворе психлечебницы кто-то испуганно заверещал, а кто-то истерически засмеялся. Работники поспешно начали уводить пациентов внутрь, дабы они все не поубивали друг друга от паники. Подъехав, Рубен наблюдал из окна появляющиеся очертания психиатрической лечебницы. По стеклу бежали крупные капли дождя, но он старался различить происходящее на улице сквозь водную рябь и махающие туда-сюда дворники автомобиля. После бесконечного хвойного леса, что бережно окутывал это место от посторонних глаз, он смотрел, как санитары бегают по рядом расположенному двору, пытаясь загнать психов в клинику, словно скот в загон. Несколько охранников у входа раскрыли огромные ворота, запустив автомобиль. Блондин вышел на улицу, раскрыв широкий черный зонт, по которому забарабанили тяжелые капли. Взяв портфель, он захлопнул дверь и пошел не спеша в недра больницы, хлюпая лакированным туфлями по размокающей земле.