ЧАСТЬ ШЕСТАЯ (1/1)

- Что ж, раз всем все понятно, то я думаю, на этом можно закончить. Учитывая всю предоставленную нам информацию, действовать именно так будет наиболее разумно, - капитан Хатакевич многозначительным взглядом осмотрел всех присутствующих. Юхиева выглядела решительной, Сарутобиев до сих пор был немного подавлен потерей зажигалки, а Майтов, как всегда, излучал всесокрушающий оптимизм. - Думаю, на сегодня можно закончить, - сказал Хатакевич, - завтра предстоит много работы. Так что отпускаю всех отдыхать. Тем более, уже пришли те, кто сегодня работает в ночную смену. Когда Майтов, Юхиева и Сарутобиев покинули его кабинет, Хатакевич вздохнул и тяжело опустился в кресло. День выдался долгий и утомительный. После рассказа Юхиевой сомнений почти не оставалось, преступник - тот самый тип из парка. Но все же Хатакевич не мог избавиться от странного ощущения, что все не так просто. Зачем этому типу понадобился Женя? Что это за бывший кагэбэшник, который так много знает? Какое отношение к делу имеет судмедэксперт Кондратий? Казалось бы, появлялось все больше и больше зацепок и дело был близко к раскрытию, но и загадок возникало все больше. Он взглянул на часы. Время было уже довольно позднее, и Хатакевич засобирался домой. Главным приоритетом было не забыть "Эммануэль" и больничную карту Орочимарова. Сложив все свои вещи в портфель, капитан закрыл кабинет и вышел. На улице было достаточно прохладно для майской погоды. Серо-черные облака заволокли небо, звезды куда-то попрятались и желтый полумесяц одиноко глядел на землю. - Эх, луна сегодня так похожа на меня... Хатакевич узнал этот голос. Спутать его с кем-то другим было невозможно. - Это еще почему? - спросил он. - Ну так молодая же! - ответил Майтов (а это был именно он) и заливисто засмеялся. - Пожалуйста, напомни мне, почему мы до сих пор общаемся. Майтов по-дружески хлопнул Хатакевича по плечу и вкрадчивым голосом произнес: - М-м, понимаю. Наверняка такому начитанному человеку тяжело взаимодействовать с невежественными народными массами. Хатакевич нахмурился. Майтов был единственным, кто знал о его увлечении спорными книгами. - Один-один, - хмыкнул он. - Ноль-один, дорогуша, - поправил Майтов, - а если считать в нашем общем зачете, то выходит... - Позволь спросить, какого черта ты вообще здесь делаешь? - перебил Хатакевич. - Я ждал тебя. - Это еще зачем? Майтов с силой развернул Хатакевича лицом к себе. Прощупал плечи, подергал волосы, потрепал за щеку и вынес вердикт: - Ты такой бледненький в последнее время. Пойдем ко мне домой, угощу тебя гематогенчиком. - Чего? Каким еще гематогенчиком? - Пойдем-пойдем! - Майтов с силой потянул друга в сторону. Тот был настолько удивлен, что даже не упирался, только лишь тихонько бормотал: "Гематогенчик? Гематогенчик?". Оказавшись в некотором отдалении от отделения, Майтов наклонился к уху Хатакевича и прошептал: - Надо поговорить. Дело есть важное. Хатакевич едва заметно напрягся и кивнул. Он не совсем понимал, к чему такая секретность, но решил пока не возражать. Дом капитана Майтова был недалеко от участка, дойти можно было пешком. Обычный человек добирался бы минут двадцать, но Майтов, исполненный силой своей пылающей юности, справлялся за десять. Со все еще немного ошарашенным Хатакевичем, которого приходилось периодически подгонять, вышло пятнадцать. На улице было как-то по-странному тихо. Никто не пил пиво на лавке втихую, не кричали во дворах школьники, не обсуждали последние известия старушки-сплетницы. Какое-то нехорошее чувство зародилось глубоко в душе Майтова, но он отогнал эти мысли прочь. Он открыл дверь в нужный подъезд, и вместе они поднялись на первый этаж. В своей квартире Майтов жил один, что было редкостью. Обычно собственное жилье было только у людей семейных, но для капитана городские власти решили сделать исключение, учитывая его служебные достижения. - Проходи-проходи, - сказал Майтов и мягко, но уверенно втолкнул Хатакевича внутрь. Потом зашел и сам, высунул на минутку голову в проем, осторожно осмотрелся и закрыл дверь на ключ. Хатакевич стоял в коридоре с растерянным видом, прижав к груди портфель с драгоценной книгой и карточкой Орочимарова. - Ну, чего стоишь, как не родной? Разувайся и заруливай на кухню! Хатакевич послушно снял ботинки и прошел в комнату. - Присаживайся и чувствуй себя как дома! - услышал он голос из коридора. Через несколько мгновений на кухне появился и сам хозяин, держа на руках что-то белое и пушистое. - Ты что завел кошку? - спросил Хатакевич с нескрываемым изумлением. - Да, а что? Она сама меня нашла, между прочим. - Это как? - Ну, пришел я домой, а она прямо на подоконнике сидела. Не знаю, как так вышло, вроде бы, окно было закрыто, когда я уходил. Я думал, кто-то ее потерял, но никто в районе кошек не искал. Так она у меня и осталась. Я назвал ее Снежинкой, - он ласково погладил кошку по голове и та замурлыкала. Хатакевич фыркнул. - Ведешь себя как дама Бальзаковского возраста. - Сексистский стереотип, активно продвигаемый собачниками с целью подрыва авторитета кошатников, - невозмутимо ответил Майтов, - Кошек любят все, это еще с древних времен известно. Кошка - всему голова. Старая кошка борозды не испортит. Не имей сто рублей, а имей сто кошек. И все в таком духе. На, подержи и сам все поймешь, - с этими словами он всучил довольно мурлыкающую Снежинку Хатакевичу. Тот мягко перехватил ее под мышками и отклонился назад, стараясь спастись от посыпавшейся прямо на свежевыстиранную форму белой шерсти. - Какое-то у нее тело чересчур длинное... - пробормотал он, немного скривившись. - Видишь, у вас много общего, вы должны поладить, - весело сказал Майтов, который уже возился у плиты с чайником. Хатакевич немного раздосадованно посмотрел на свой торс, потом на кошку и хмыкнул. - Я все-таки предпочитаю собак. - Не хочешь, ну и не надо! - возмущенно воскликнул Майтов, смерил Хатакевича оскорбленным взглядом и выхватил кошку из его рук. Снежинка тихо мяукнула и устремила на хозяина большие голубые глаза, полные искреннего недоумения. Майтов прижал ее к себе, прошептал что-то утешительное и осторожно опустил на пол. Снежинка махнула пушистым хвостом, оставив на форменных брюках капитана белоснежную бахрому, и ушла куда-то в темноту. Хатакевич кашлянул. - И все-таки. Зачем ты меня позвал? - Ах это... Ну, начать я хотел бы с песни, - серьезно проговорил Майтов, - вытащил откуда-то из под-стола старенькую гитару с поблекшей надписью чернильным карандашом прямо на корпусе "Любимому сыну". - Только не говори мне, что... - начал было Хатакевич, но закончить мысль ему не дали. - Ты только послушай, и все поймешь, - заверил Майтов и водрузил инструмент себе на колени. Вообще-то у него был хороший голос и слух, и Хатакевич любил слушать, как он играет его любимые песни из фильмов, но сейчас он не понимал, зачем это нужно. Тем не менее, прерывать друга он не решился. Майтов в сосредоточенным лицом склонился над грифом гитары, сдул челку, нависшую над левым глазом и слегка подкрутил колки, настраивая инструмент. Хатакевич наблюдал за этим молча, с лицом человека, который первый раз пришел в поликлинику к новому врачу, не понимает, что происходит, но почему-то решает вверить свою судьбу в руки профессионала. Наконец, Майтов добился нужного звучания и сыграл первый аккорд. Хатакевич сразу узнал мелодию "Песни о дружбе" из фильма "Д'Артаньян и Три Мушкетера". Спустя еще пару аккордов зазвучал приятный баритон Майтова. Каждый раз, когда нужно было спеть слово "друг" и его формы, он поднимал глаза на Хатакевича и смотрел на него некоторое время пристальным немигающим взглядом. Слово "друг" встречалось в тексте пятнадцать раз, так что исполнение немного затянулось. Когда Майтов закончил, они еще некоторое время молчали, вспоминая хорошую актерскую игру Боярского и его впечатляющие усы. Затем Хатакевич робко спросил. - А к чему это было? Майтов уставился на него с удивлением. - Я... - Только не говори мне... - Забыл! Хатакевич страдальчески закатил глаза и разочарованно вздохнул. Майтов был чертовски хорош, умен, исполнителен, обожал свою работу, но был у него один недостаток: он периодически забывал вещи, которые, казалось, забыть невозможно. - М-м, погоди... - пробормотал он, - секундочку... Вот на языке вертится! - он почесал затылок, - А! Точно! И в этот момент они услышали женский крик. - Ты это слышал? - повернулся к Хатакевичу Майтов. - Разумеется, да! - Кто-то в беде, и это значит, что нельзя терять ни минуты! - решительно воскликнул Майтов, вскочил со своего места, распахнул окно и выпрыгнул наружу, как был: в форме, но без ботинок. - Эй! Погоди! Куда? - только и мог сказать Хатакевич. Секунду капитан судорожно соображал, что же ему делать, потом махнул рукой, сбегал обратно в коридор, обулся и последовал за товарищем. От волнения у Аниты задрожали коленки. Почему-то у нее сразу возникла в голове мысль: "Это он! Человек, похитивший Женю прямо здесь!". И, скорее всего, он что-то сделал с Колей. В горле пересохло. Что же делать? В таких ситуациях советуют убегать и кричать. Но если предчувствие ее не обмануло, и это действительно тот самый преступник, то нельзя отпустить его просто так. Главное - это хотя бы увидеть его лицо. Ну и постараться не стать жертвой маньяка самой. Анита попыталась вглядеться в фигуру, стоящую перед ней, но было слишком темно, чтобы разобрать что-нибудь. Она лишь могла понять по смутным очертаниям, что это человек достаточно высокого роста. Нужно было подобраться поближе. Заговорить его и подойти. Но как это сделать? Анита никогда не сталкивалась с преступниками напрямую, но раздумывать над тонкостями общения с криминальными элементами времени совсем не было. Действовать нужно было быстро, пока этот человек не заподозрил неладное или не начал злиться. - Добрый вечер, - робко поздоровалась Анита. Ответа не последовало. - Простите за такой личный вопрос, вы случайно не грабитель? - продолжала она, не особо надеясь на успех. Фигура в темноте, казалось, заколебалась. - М-м, можно и так сказать, наверное... А что, есть, чем поживиться? Анита затрепетала от волнения. Внезапно она поняла, что делать. - Если я вам отдам свой кошелек, вы оставите меня в покое? Там четыре рубля и пятнадцать копеек. Человек напротив замер, будто бы размышляя, стоит ли оно того. - Это примерно двадцать порций мороженого, - зачем-то подсказала Анита. - Ладно, - ответил преступник, - давай сюда лопатник, и тогда посмотрим. Анита открыла свою школьную сумку и медленно двинулась в сторону преступника. Один шаг, два шага, три шага... Ближе и ближе. От осознания того, что она вот-вот увидит его лицо и сможет помочь в расследовании похищения Жени кружилась голова. "Но что, если того, что я делаю сейчас недостаточно? - пронеслась в голове шальная мысль". "Всего лишь увидеть его лицо? Ты думаешь, этого хватит для того, чтобы найти Женю? - звучал голос в голове, - Ты такая наивная. А что если у него Коля? Его надо задержать во что бы то ни стало. Схватить и позвать кого-нибудь на помощь. Да, именно так и нужно сделать. Тебе же брат показывал некоторые приемы, не так ли? Главное отвлечь его внимание и резко ударить по болевым точкам. И закричать. Только так ты сможешь помочь, понимаешь ведь?". Казалось, время тянется бесконечно долго. Анита чувствовала, как вспотела ее спина. Ведь у нее даже не было кошелька. Она выдумала все это, потому что совсем не понимала, что же сказать в такой ситуации. Какая-то часть ее говорила: "Одумайся! Какого черта ты делаешь?", но Анита четко осознавала одну вещь: она хочет помочь своим друзьям и должна приложить для этого все свои силы. И если нужно рискнуть, то пусть будет так. Она вспомнила, как думала об этом, стоя у землянки Орочимарова. Что ж, теперь ей выпал шанс показать себя, и она его не упустит. Расстояние между ней и преступником сокращалось. Оставалось около метра, но она по-прежнему не могла рассмотреть его лицо. - Ну? - нетерпеливо сказал он, - Шуруй сюда живее! Долго мне тут еще стоять? Анита никогда не ругалась матом, но ей хотелось сказать ему что-нибудь обидное. Почему-то в этот момент в памяти всплыл образ другого преступника, единственного, которого она знала достаточно хорошо, чтобы процитировать. - Тварь ты... дрожащая... - сказал она тихо. - Чего? - черный силуэт дрогнул и качнулся вперед. И в этот момент она его ударила.