О неожиданных встречах. (1/2)

Вообще-то Кио было не привыкать оказывать Соби медицинскую помощь. Тот и прежде приходил весь израненный, едва переставляя ноги. Соби никогда не рассказывал, где получал те ранения. Но теперь Кио очень ясно понимал, что происходило тогда.

Соби пришел в сознание где-то под утро, еще до рассвета. Он нес какой-то бред и все рвался куда-то идти. Кио пришлось лечь рядом — только так удалось его утихомирить.

Когда за окном забрезжил рассвет, Соби спокойно спал, уткнувшись носом куда-то в шею Кио.

А вот Кио уснуть уже не смог. Он лежал, глядя в предрассветный сумрак квартиры и рассеянно перебирал пальцами волосы Соби.

Им обоим очень повезло, что Соби так легко отделался. Кио думал, что у него будут масштабные обморожения и еще черт знает что. Вчера на коже Соби не было ни одного живого места. Она вся сплошь была изрезана, исцарапана, обморожена. Но сейчас от повреждений не осталось и следа. Небольшие порезы затянулись, оставив после себя лишь незаметные белые полоски шрамов, которые тоже должны были вскоре исчезнуть. Как обстоят дела с более глубокими порезами, Кио не знал. Они были скрыты под повязками. Но что-то ему подсказывало, что и там регенерация идет полным ходом. Соби вздохнул и теснее прижался к Кио, обдавая его шею горячим дыханием. — Эй, полегче, — тихо попросил Кио. — Твои телодвижения вызывают у меня вполне определенную реакцию, знаешь ли. А ты сейчас не в том состоянии. Соби проигнорировал его просьбу, и вместо того, чтобы отстраниться, напротив, обвил Кио руками, притягивая еще ближе к себе. — Твою мать! — сдавленно выругался Кио. — Ты вообще отдаешь себе отчет в своих действиях? Близость Соби вызывала определенные…хм…неудобства.

— Ты звал меня, — тихо проговорил он. От его хриплого со сна шепота у Кио мурашки по телу бегали. — Ты слышал? — удивился он. Смысл слов доходил до него с трудом. — Конечно. Разве мог я не услышать? Он коснулся губами подбородка Кио, скользнул по шее и замер, слушая, как учащается пульс его жертвы. — Соби, бля! — не выдержал Кио. — Если ты немедленно не прекратишь… Его прервал стук в дверь. Кио бодро стал выворачиваться из объятий Соби. — Пусти! Там пришел кто-то. — Пусть уходят, — сонно возразил Соби, цепляясь за футболку Кио. — Я никого не жду. — Проклятье! Соби, ты три часа назад в сознание пришел! Откуда столько любвеобильности? Спи, давай, жертва холокоста!

Соби недовольно фыркнул и натянул одеяло на голову. А Кио перевел дух и пошел открывать дверь. Нет, ну это надо же! Почему, спрашивается, этого придурка на нежности тянет только когда он при смерти лежит?! Сказать, что Кио был зол, значило ничего не сказать. Мир непременно должен был встать с ног на голову, чтобы он отказал Соби, когда тот сам не желал выпускать его из постели. Но черт возьми! Когда этот болван был в таком состоянии, Кио просто не мог позволить себе. «Когда он придет в норму, ему придется ответить за каждое прикосновение», — решил Кио, отпирая дверной замок. За дверью стояли Йоджи и Нацуо. — Не помешали? — спросил Йоджи, как-то особенно ехидно улыбаясь.

Кио подавил печальный вздох. «Было бы, чему мешать, — мрачно подумал он. — Вот что за несправедливость, а?» Помянув очень недобрым замысловатым словом тех двоих, что довели Соби до такого состояния, он решил больше об этом не думать. — Проходите уже, — махнул рукой мальчишкам Кио и сам вернулся в спальню. Нули повозились еще немного в прихожей, снимая обувь, а потом прошли в комнату. — Мы пришли требовать с Соби возврата долга, — радостно заявил Йоджи. Мальчишка так и сиял. Казалось, даже его волосы светятся от предвкушения. — Мы хотим сукияки! И нобэ! И еще… С кровати раздался стон. Соби плотнее закутался в одеяло. Заметив, что тот подает признаки жизни, Йоджи тут же подскочил к нему, проворно проскользнув мимо приготовившегося протестовать Кио. — Проснулся? Вставай, дезертир! Кредиторы пришли! — Эй! — все же запротестовал Кио. — Дай ему поспать. Он чуть концы не отдал вчера! Три часа назад в сознание пришел. — Пффф! — Нацуо надменно фыркнул. — Ты что, правда думаешь, что Соби так легко убить? — Во-во! — поддержал Йоджи, продолжая тормошить Соби. — Чтобы убить эту живучую заразу, надо ооочень постараться. Я знаю, о чем говорю. Мы пробовали. Да, Нацу? — ЧТО?! — Ага, — подтвердил тот. — И вообще, — Йоджи не давал Кио ввернуть ни слова. — Мы, между прочим, тоже пострадали. И он с гордостью предъявил повязку на правом предплечье, задрав рукав веселенькой толстовки в узкую радужную полоску. — Видел? Шрам останется! — Да уж, — скептически добавил Нацуо. — Йоджи теперь крутой. Он явно не разделял радости своей жертвы по поводу нового шрама. — Так что пусть встает и готовит сукияки, вот! — Мы даже за продуктами сходить можем. — Только если пойдем, тогда пусть еще приготовит… — ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ! — Кио решил, что если он не прибегнет к более эффективным методам ведения переговоров, то эти двое так и будут трещать без умолку. На удивление, его способ сработал. Мальчишки замолчали и уставились на него. — Так, — сказал Кио, собираясь с мыслями. — Сейчас никаких сукияки. Нули хотели было возразить, но Кио не дал им этого сделать, воспользовавшись их же методом. — Еще как минимум часа два Соби будет спать. А вы будете молчать. Или гулять — на выбор. — Но… — И никаких «но». Все, что я могу предложить вам сейчас — это кофе. Йоджи и Нацуо приуныли, но спорить не стали. — Ну так что? — спросил Кио, окинув гостей выжидающим взглядом. — Я иду варить кофе? — Нет, — Йоджи как-то в миг стал серьезным и даже каким-то усталым. Беззаботная детская веселость исчезла без следа. — Кофе идет варить Нацу. А ты садишься на кровать и не отрываешь от нее своей задницы до тех пор, пока Соби не встанет. — Это еще зачем? — удивился Кио. Нацуо, тем временем, не дожидаясь дальнейших указаний к действию, исчез на кухне. — Да чтобы лечение проходило эффективнее, — Йоджи мученически возвел глаза к потолку. У него был такой вид, будто его заставили объяснять выпускнику физ-мата, что такое вычитание. Кио ни черта не понял, но послушно сел на кровать рядом с Соби. — И почему у тебя все жертвы такие придурошные? — ворчливо добавил Йоджи, тоже усаживаясь на край кровати. Вопрос явно был риторическим, но из-под одеяла все равно раздалось неразборчивое бормотание Соби. — А вот что хочу, то и говорю, — заявил парнишка, каким-то неведомым Кио методом расшифровав ответ Соби. — Ты вообще у нас в долгу, так что молчи и морально готовься делать сукияки. Из кухни высунулась веснушчатая мордочка Нацуо. — Кио, а у вас корица есть? — В верхнем ящике справа, — машинально ответил тот. — Ага, понял, — парнишка снова исчез. В воздухе повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь отдаленным шумом возни на кухне. Но шум этот был таким далеким, что создавалось впечатление, что кухня находится где-то в другом мире, а не в этой квартире. Или наоборот: квартира и кухня остались на месте, а в другой мир отправилась эта комната, вместе с лежавшим на кровати Соби и двумя молодыми людьми, сидевшими рядом с ним на кровати и смотревшими в разные стороны. Они втроем будто бы плыли в этом вязком неловком молчании. Кио иногда бросал короткий взгляд на светловолосого мальчишку, сидевшего рядом, и мысленно удивлялся. Парнишка, всего минуту назад дурачившийся и горделиво показывавший повязку на плече — последствия боевого ранения, в миг растерял всю свою озорную веселость. Сейчас, глядя спокойным и немного усталым взглядом в даль, он казался лет на десять старше своего возраста. Пожалуй, сейчас он казался даже старше, чем они с Соби. И вовсе не серьезность и спокойствие делали его взрослее. Кио приходилось видеть серьезных задумчивых детей. Вспомнить хотя бы Рицку. Этот мальчишка всегда был отчаянно серьезен, и даже строг. Но Кио и в голову не приходило назвать его взрослым. Почему? Он бы, пожалуй, не смог ответить на этот вопрос, если бы кто-нибудь догадался бы его задать. Быть может, дело в том, что Рицка был слишком серьезен, как слишком идеальный шпион, переборщивший с конспирацией. И взгляд у Рицки был совсем детским. Острый, до колкости, сердитый, или задумчивый. Он всегда был в чем-то «слишком» и никогда «в меру». Как будто, если он не будет так отчаянно стараться показать, какой он сильный и серьезный, его тут же разгадают, раскроют, и вся его серьезность развалится. А может, дело даже не в этом.

Но как бы там ни было, Йоджи чем-то принципиально отличался от него. И хотя он был ненамного старше Рицки по возрасту, он был значительно взрослее его. И напротив, будто пытаясь спрятать свою взрослость, дурачился, делал глупости и веселился. Тоже отчаянно. Тоже переигрывая. А сейчас вот устал играть и просто сидел и ждал, когда Нацу принесет ему кофе.

А взгляд у него был твердый и устремленный. Будто он раздумывал над чем-то, и видел вдалеке ответ на свои вопросы. — Если ты продолжишь в том же духе, он рано или поздно убьется, — вдруг сказал Йоджи, все так же глядя вперед.

Кио вздрогнул и посмотрел на мальчишку, силясь понять, что тот имеет ввиду. Но Йоджи даже не посмотрел на него. Он будто бы и разговаривал совсем не с ним, а с кем-то, кто стоял там, впереди. Или… Кио недоуменно перевел взгляд на Соби, свернувшегося у него за спиной калачиком и украдкой прижавшись к спине своей жертвы теплым боком. А парнишка продолжал тем временем: — Он пытался пойти в бой врукопашную. Ты в курсе? Он не Сеймей, знаешь ли. Тебе не приходило в голову объяснить своей жертве хотя бы азы?

Кио растерянно замер. То, что Йоджи вдруг принялся отчитывать Соби, казалось просто аномальным. И парень не представлял, как ему вести себя. С одной стороны ему безумно хотелось возразить, защитить Соби, оправдать его. Ведь этот идиот, как всегда, даже слова в свою защиту не скажет! Всегда он так! Просто молча стерпит и все! Кио всегда ужасно злился на Соби за это. Где-то в глубине души он понимал друга. Понимал, что он просто не умеет иначе. Да и нет ему дела до всех и каждого, кто вздумал его отчитывать, чтобы отвечать им. Но стерпеть такого Кио все равно не мог. И потому всякий раз вступался за друга и потом подолгу сам его отчитывал за бессловесность. А Соби только молча беззвучно смеялся в ответ.

Но вот сейчас Кио почему-то не решался сказать ни слова. И этот факт шокировал его самого. За спиной послышался тяжелый вздох. — Молчишь? — хмыкнул Йоджи. — Молчи-молчи. Знаешь, мне, конечно, без разницы, но будь я на месте Рицки, я бы тоже ушел от тебя. И не важно, к кому и зачем. Потому что невозможно сражаться вместе с бойцом, который тебе не доверяет. Вот тут Кио не стерпел. Он прекрасно знал, что тема Рицки была очень болезненной, и никому не собирался позволять поднимать ее. Непроизвольно сжав руку в кулак от неконтролируемой злости и обиды за друга, который даже сейчас не соизволил ни слова сказать в свою защиту, Кио уже открыл рот, чтобы высказать все, что он думает о нахальных непрошеных гостях, позволяющих себе болтать лишнее. Но теплая рука, внезапно обвившая его за талию, заставила Кио растерять слова, которые уже готовы были сорваться с языка. — Тебе не понять, — тихо и спокойно проговорил Соби, притягивая Кио к себе, будто ища у него защиты от жестоких слов мальчишки. — Может быть, — не стал спорить Йоджи. — Конечно мне тебя не понять. Но разве это что-то меняет? Мальчишка по-прежнему смотрел вперед, уперевшись руками в острые коленки, затянутые в джинсы. Он говорил так уверенно и спокойно. Кио растерянно смотрел то на него, то на Соби, прятавшегося за его спиной. Он не вполне понимал, что происходит. А из-за того, что эти двое говорили так, будто его, Кио, здесь нет, у последнего и вовсе создавалось впечатление, будто он подслушивает под дверью чужой разговор. — Я должен его защищать, — с каким-то странным упрямством в голосе сказал Соби, прижимаясь к спине Кио и сминая пальцами край его футболки. — Он тоже должен защищать тебя, — флегматично заметил Йоджи. — Нет. — Значит, он не твоя жертва. И снова повисло молчание. Только на этот раз оно было колким, будто обросшим острыми колючками, которые больно врезались Кио в грудь. И он даже не мог ничего сказать ни в защиту Соби, ни в свою. Просто не понимал, о чем речь, и от чего защищать. Но Соби цеплялся за него так, словно он рухнет в бездну, если разожмет пальцы. Ему нужна была помощь. Нужна была защита. И от того больнее было сознавать свое бессилие. — Знаешь, — снова заговорил Йоджи, и из взгляда его вдруг исчезла эта ледяная спокойная серьезность, уступив место светлой беззаботной улыбке, хотя голос его остался таким же уверенным и серьезным. — Человеку, который с голыми руками идет против твоих врагов, забыв обо всем на свете, можно и довериться. В комнату вошел Нацуо, держа в руках невесть откуда взявшийся поднос с тремя кружками, от которых исходил изумительный аромат кофе и корицы. Кио оставалось только подивиться, как этот мальчишка сумел сориентироваться на чужой кухне. Сам он до сих пор не мог с первой попытки отыскать даже чайную ложку, хотя и знал, где что должно лежать. Неуютное давящее своей тяжестью молчание растаяло и испарилось. А еще окончательно испарилась серьезность Йоджи. С появлением Нацуо, он в мгновение ока снова стал озорным беззаботным мальчишкой, думающим лишь о проказах и о вкусностях, которые он потребовал в качестве платы за помощь в бою.