Глава 7. Тень за спиной (1/1)

"Стараюсь устраниться", – так сказал Йо о своей нынешней деятельности в стоматологической клинике, и в понедельник утром по пути на работу Леда думал о том, что последует его примеру. Попробовать лишний раз никуда не лезть, не вмешиваться, не брать на себя дополнительных заданий и по возможности не открывать рот – глядишь, так он выгадает немного времени, и пока что никто не заметит его сумасшествия. В душе теплилась глупая надежда, что все пройдет само собой или невиданный недуг хотя бы перестанет развиваться. Леда мечтал об этом и сам в мечту не верил.– Ну как отдохнул? – шепотом спросил Джури после бурных приветствий.– Отлично, – почти не соврал Леда. – То, что нужно. У меня, похоже, и правда что-то вроде переутомления.– Все болезни от мыслей, – с напускной серьезностью заявил Джури. – Много думаешь, Леда. А думаешь, потому что тебе не пофиг. И зря, что не пофиг.– Ну ты и философ, – усмехнулся в ответ Леда.– Только учусь, – старательно потупил взор Джури.В ту же ночь Леда посмотрел очередной неприятный сон. На этот раз память вернула его на несколько лет назад, когда он, только начинавший свою профессиональную деятельность, облажался и получил разгром от начальства. За этим последовала долгая писанина объяснительных, Леда чувствовал себя одновременно опозоренным и виноватым.Воспоминание уже давно подернулось дымкой: Леда сто раз успел реабилитироваться как в глазах руководства, так и в своих собственных. Но тогда он остро переживал и всерьез подумывал все бросить и пойти батрачить в музыкальный магазин, где на тот момент работал его парень.Уже утром, вспоминая сновидение, Леда размышлял о том, что ему почти повезло, далеко не худшее из возможного воспроизвело его подсознание. Однако осадок все равно остался, ведь тогда, несколько лет назад, Леда крайне мучительно переживал разнос на работе, а сновидение воспроизводило не только факты, но и эмоции.Вторник ознаменовался тем, что в кабине лифта Леда не мог вспомнить, на каком этаже находится офис. Нескольких секунд ему хватило, чтобы понять безнадежность попыток воззвать к собственной памяти. И, к удаче, в ту же минуту, запыхавшись, в лифт забежала новенькая ассистентка начальника, которая улыбнулась Леде и нажала кнопку с номером пять. Вернуть улыбку Леде не хватило сил. Время стремительно утекало сквозь пальцы, встреча с Анзи была намечена на следующий день, однако насколько она будет полезной и что делать потом, Леда едва ли представлял. Ему казалось, что он слышит тиканье невидимых часов. Или механизма в бомбе замедленного действия.Отпроситься с работы в среду не составило труда: Леда продемонстрировал направление от врача на МРТ и с самым честным видом пообещал постараться вернуться до конца рабочего дня, если доктора не задержат, само собой разумеется. После этого он действительно отправился делать снимок, однако потом поспешил вовсе не обратно в офис, а в другой конец города, где, согласно полученной от Йо информации, уже несколько месяцев лечился Анзи.– В этой лечебнице моя университетская подруга работает, – объяснял по телефону Йо. – Я попросил ее помочь, наврал столько, сколько в жизни врать не приходилось, но все, что тебе надо знать, это что ты – двоюродный брат Анзи и очень хочешь его видеть. Будем надеяться, что никто из реальной родни не придет его проведать в то же время.– Да уж, не хотелось бы, – поморщился Леда, представив, какой неразберихой может обернуться встреча лже-брата с настоящими родственниками.– Не могу знать наверняка, но думаю, что прямо каждый день к нему не ходят, – заметил в ответ Йо. – Он уже давно не узнает никого из близких, да и поведение его не всегда адекватно.И прежде чем Леда успел сказать хоть что-то, Йо спросил:– Что ты собираешься ему говорить?– Не знаю точно, – пожал плечами Леда, будто Йо мог его сейчас видеть. – Для начала попытаюсь понять, такое же у него заболевание, как у нас, или нет. Видит ли он сны, забывает ли все подряд...– Это не заболевание, – перебил Йо.– Не придирайся к словам, – рассердился Леда. – У меня язык не поворачивается называть это проклятьем.– Как хочешь, – легко согласился тот. – Можешь сказать и самому Анзи, что ты его брат. Вряд ли он заметит, что ты врешь.– Так и сделаю.– Только толку от твоей поездки все равно не вижу. То, что он все забывает, уже сказали врачи. То, что он боится спать, тоже известно.– Возможно, он знает что-то о той девушке, – задумчиво произнес Леда: на эти воспоминания он делал самую высокую ставку. Вдруг Анзи как ее последний парень сможет объяснить что-нибудь? Из них пятерых он единственный мог рассказать хоть что-то о погибшей.– Тут правильнее говорить "знал", а не "знает", – вздохнул Йо. – Но наверняка ты прав, она вроде как училась с ним в одной группе. С ним и Соно.– Вот еще и про Соно попытаюсь узнать, где он сейчас, – добавил Леда. – Все же они были друзьями когда-то.– Все мы были, – философски протянул Йо. Комментировать последнюю его реплику Леда не стал.***Он сам не мог точно сказать, какой представлял себе частную психиатрическую клинику – к счастью, Леде не приходилось бывать в подобных заведениях прежде. То ли на основании фильмов, то ли из каких-то устаревших мифов у Леды сформировалось мнение, будто больница для людей с расстройствами психики – мрачное, жутковатое место, от одной атмосферы которой хочется вздернуться.Однако на первый взгляд та ничем не отличалась от обыкновенного врачебного заведения и даже немного напоминала пансионат. Аккуратное белое здание без выраженных признаков выдавала только табличка у входа, за порогом было светло и чисто, пахло освежителем воздуха, а вовсе не медикаментами, как ожидал Леда.Невзрачного вида, но услужливая девушка – Леда предположил, что та была медсестрой, – проводила его в такую же безликую, как все вокруг, комнату, где стояла лишь пара диванов. Все в светлых тонах – бледные бежевые стены, кремовая обивка мебели."Интересно, моим родителям хватит денег на такой же дурдом?" – вдруг задался вопросом Леда и поспешил стереть истеричную улыбку с собственного лица. Только тут он понял, как нервирует его умиротворяющая обстановка, как внутренне он напрягается перед предстоящей встречей.– Мне печально говорить об этом, но должна предупредить, что брат вас, скорее всего, не узнает. Он вообще не узнает близких.– Да, я в курсе.– Не волнуйтесь, комната находится под наблюдением, если что – в любой момент к вам придут. Однако в последнее время он ведет себя спокойно.Кивнув, Леда поблагодарил девушку, опустился на один из диванов, стоявших под прямым углом к другому, и принялся ждать.В том, что Анзи его не узнает, Леда не сомневался – скорее всего, тот просто не запомнил его за одну единственную встречу, когда они все были вусмерть пьяны. А если и запомнил, то забыл еще задолго до так называемой болезни.К разговору Леда никак особо не готовился, учитывая, что даже не представлял, как Анзи поведет себя, – решил действовать по обстоятельствам. И без того слабая уверенность в том, что эта встреча имеет смысл, стремительно убывала по мере ожидания.Когда щелкнула дверная ручка и дверь – белая и идеально чистая – приотворилась, Леда автоматически поднялся на ноги и замер, в первый момент решив, что произошла ошибка и привели какого-то другого пациента. С запозданием в секунды до него дошло, что человек перед ним – действительно Анзи.Санитар, который пришел с ним, говорил о том, что у гостя не так много времени и что надо сделать, когда разговор будет окончен, но Леда особо не слушал, а таращился на Анзи, который, в свою очередь, остекленевшими глазами смотрел прямо перед собой и одновременно в никуда.Только когда сотрудник клиники вышел, Анзи молча сел на соседний диван. Леда последовал его примеру и наконец смог перевести дух, запоздало заметив, что у него ненадолго перехватило дыхание.Леда помнил, что Анзи был старше его на три года, вот только человек перед ним выглядел на все сорок, а то и старше. Некогда очень красивый, сейчас Анзи потерял весь свой лоск, и дело было не в больничной бесформенной одежде – из его лица будто ушли краски. Он похудел до костей и осунулся, кожа посерела, была нездорово бледной, а некогда шикарные волосы до плеч подстригли под короткий "ежик". Леда заметил, что виски у Анзи уже серые от седины.Он сидел совершенно безучастно, сложив руки на коленях, будто примерный ученик в кабинете школьного директора, и Леда подумал, что такая апатия не может быть естественной. Наверняка Анзи был накачан какими-то успокоительными. Леда не был силен в медицине и слабо представлял, как борются с недугами, вроде тех, что постигли Анзи и, вероятно, самого Леду.– Привет, – кашлянув, решил привлечь внимание он. – Ты меня не помнишь, но это и неудивительно. Я...– Отчего же, – перебил Анзи. – Тебя-то я как раз отлично помню. Здравствуй, Леда.Его голос был ровным и тихим, совершенно невыразительным. А когда впервые с момента своего появления он поднял взгляд, то посмотрел не в глаза Леды, а куда-то за его левое плечо.– Не ожидал, – искренне ответил пораженный гость. – Мне сказали, что ты уже практически никого не узнаешь.– Так и есть, никого не помню. Кроме вас четверых и Меган.Имя, которое Леда мучительно хранил в памяти, но ни разу в жизни не произносил, больно царапнуло слух. Сглотнув и ощутив, как в горле моментально пересохло, Леда пожалел, что не взял с собой бутылку воды.– Вот как, – проронил он, не зная, что еще сказать.– Да, вот так, – согласился Анзи, кивнув. – Я почти не сомневался, что рано или поздно кто-нибудь из ваших явится. Разве что не был уверен, не забрала ли она вас раньше.В лицо Леды Анзи упорно не смотрел: он то разглядывал собственные руки, то периодически поднимал голову и пялился все так же Леде за спину, отчего у того возникло неприятное ощущение присутствия кого-то третьего. Невольно Леда оглянулся – позади была дверь, может, кто-то из медперсонала незаметно вошел? Однако в комнате они по-прежнему были только вдвоем.– Значит, у тебя те же проблемы, что и у нас всех, – произнес Леда, и губы Анзи на миг дернулись в подобии нервной улыбки.– Проблемы – неправильное слово. Правильное – просто конец. Точнее, не просто. То, что у нас всех, хуже смерти.Вкрадчивый тон мог принадлежать человеку умалишенному – Леда отлично понимал это, как и видел, что Анзи не в себе. Но вместо того чтобы делить услышанное на трое, он чувствовал, как медленно по венам растекается страх. Он верил психу, сидящему перед ним, настоящему сумасшедшему, которому врачи даже поставили какой-то диагноз. И с ужасом понимал, что сейчас видит, каким сам станет в обозримом будущем.Если не последует примеру Агги, как тут же услужливо шепнул внутренний голос.– Ты что-то понимаешь? – хрипло от волнения произнес Леда. – Что вообще происходит? – Понимаю, как и ты. Мы все понимаем.– Нет. Я – нет.– Понимаешь, – упрямо мотнул головой Анзи и вдруг спросил, снова уставившись куда-то мимо Леды: – Ты видишь ее?– Кого? – Леда снова резко обернулся, но позади ожидаемого никого не оказалось.– Не видишь, – кивнул Анзи удовлетворенно, словно убедившись в чем-то. – Значит, у тебя это недавно. Ничего, самое веселое ждет впереди.Разговор уплывал в непонятную сторону, и без того неосмысленный взгляд Анзи теперь казался Леде еще более остекленевшим, и потому, не зная толком, что спрашивать, он заговорил сам, чтобы его собеседник не потерял нить в их диалоге.– Послушай, я не знаю, что именно происходит с тобой, но могу сказать, что у меня и у Йо. Если ты помнишь его.– Я помню Йо. Йо – двоюродный брат Соно. Йо трахнул Меган третьим.Мысленно Леда взмолился о том, чтобы комнату для посетителей не прослушивали. Впрочем, вряд ли заявления и признания местных обитателей имели какую бы то ни было юридическую силу.– Мы видим сны, – продолжил Леда. – Самое худшее из прошлого.– Само собой, – кивнул Анзи.– Но это не самое паршивое. Самое страшное, что мы оба забываем элементарные вещи. Как при деменции, ну или очень похоже...Неожиданно Анзи сухо рассмеялся, коротко и безжизненно, и Леда от удивления умолк.– Не самое паршивое? – насмешливо переспросил Анзи, снова глядя на свои колени. – Дурак. Сны и есть самое ужасное, что могло с нами случиться.– Почему?– Потому что забывать не страшно – страшно все помнить.Немного растерявшись, Леда секунду подождал и хотел уже продолжить, когда Анзи сделал предупреждающий жест:– У тебя это действительно недавно. Сколько? Пара недель? Месяц? Ты не представляешь, насколько эти сны отравляют. Очень скоро ты станешь видеть их каждую ночь и сам не заметишь, как начнешь гнить. Будешь жить и думать о том, как дерьмова твоя жизнь. Поверишь, что ничего хорошего с тобой никогда не происходило. Что тебя окружают сволочи и предатели. Да и что ты сам не лучше их. В какой-то момент ты уже будешь рад забывать все больше и больше.Ни о чем подобном Леда пока не задумывался, но теперь вспомнил, каким раздавленным ходил по утрам каждый раз после своих снов. Даже после самых безобидных, вроде детского наказания у бабушки.– Хороших воспоминаний будет все меньше, плохих все больше. Окружающие будут думать, что у тебя депрессия, но это не она. И это по-прежнему не самое худшее, потому что в один прекрасный день ты начнешь видеть ее.Очередной короткий взгляд на дверь заставил Леду вздрогнуть по-настоящему.– О ком ты все время говоришь? – спросил он. – Кого "ее"?– О-о, не допытывайся, радуйся своему непониманию. Когда увидишь, то сразу поймешь, о ком я говорил, – Анзи опять буравил взглядом пол.– Меган? – осторожно спросил Леда.– Если бы Меган, – усмехнулся его собеседник. – Меган умерла, Леда. Мы ее убили.– Верно. Так и было, – как со стороны Леда услышал свой голос – в эту минуту он позабыл о том, что у разговора могут быть непрошеные слушатели.– А я так радовался, – бесцветно произнес Анзи.– В смысле? То есть чему ты радовался?– Я радовался, когда она выбросилась в окно. Это означало, что теперь никто ничего не узнает. Опасался, что она оставила записку, но, очевидно, не было и ее. Я был рад, когда ее не стало.В другой ситуации Леда наверняка захотел бы врезать по физиономии человеку, говорившему такое. Сам он был в ужасе, когда услышал о самоубийстве изнасилованной ими девушки, и порой даже думал, что, если бы однажды на пороге родительского дома появились люди в форме и спросили, здесь ли проживает Юуто Шинджи, стало бы легче. За преступлением должно следовать наказание, так правильно. А мерзавцы, счастливо живущие на свободе, – нет.Но бить Анзи или даже просто презирать его не получалось – Леда смотрел и видел, что перед ним уже не совсем человек. Скорее, часть человека, то немногое, что осталось.– Лучше бы она заявила на нас, чем вот это все, – словно повторяя его мысли, произнес Анзи. – Лучше бы пошла в полицию. Вас, малолеток, она, поди, и не помнила, но меня и Соно должна была. Почему она не пошла, Леда?– Почему?– Потому что понимала, что ничего нам не сделают. Должна была понимать. Даже если бы вовремя сдала анализы. Никаких следов насилия на теле, какая-то никому не нужная эмигрантка в чужой стране без семьи. Мы бы сказали, что она сама нам дала, потом потребовала денег, а мы отказались платить. И у меня, и у Соно были не самые скромные родители, нам бы наняли адвокатов...– Где сейчас Соно? – меньше всего Леде хотелось слушать запоздалые разглагольствования на тему "как оно могло бы быть, если бы не".– Не знаю. Я не видел его много лет.– И не знаешь, где его искать?– Понятия не имею и не советую тебе, – усмешка Анзи была бесцветной, как и вся его речь.– Я слышал, он крутит не самые законные дела.– Дело не в этом, – перебил Анзи. – Я уверен, что Соно давно нет в живых. К нему она должна была явиться первому, потому что именно Соно все задумал и провернул.Снова спрашивать, о ком говорит Анзи и кого, вероятно, так старательно высматривает в пустой комнате, Леда не стал, сомневаясь, что тот ответит.– Расскажи мне, что случилось тогда, – вместо этого попросил Леда. – В тот день, в две тысячи седьмом. Если еще что-то помнишь.– Об этом я все помню, – ответил Анзи. – Но зачем рассказывать? Скоро вспомнишь и ты. И даже, возможно, узнаешь что-то новое для себя."Он не сумасшедший", – вдруг подумалось Леде. В своей жизни он никогда не имел отношения к психиатрии, у него в семье не было врачей, однако, глядя на Анзи, Леда отчетливо осознал это. Анзи явно был напичкан какими-то медикаментами, отчего его голос звучал невыразительно, а взгляд не фокусировался, и скорее всего, он действительно не мог узнать собственных родных и друзей, быть может, забыл то, что много лет изучал в университете, не сумел бы больше водить машину и тому подобное. Но пока он говорил, что помнит о том дне, когда вместе с Ледой и еще несколькими идиотами совершил серьезное преступление, он не путал реальность с действительностью, потому что именно этот эпизод память сохранила. Анзи не смог забыть, как помнил и Йо, который в последнее время видит один и тот же сон.Не смущало ли врачей такое несоответствие? Леде думалось, что настоящие психи или старики, у которых с возрастом разладилось с головой, не осознают, что с ними что-то не так. Они не понимают, что забывают. Сойк рассказывал, что его отец даже в самом конце своей жизни, путая имена, людей и чуть ли не туалет с холодильником, пребывал в твердой уверенности, что с ним все в порядке. Считал, что какие-то нелады были у всех окружающих.Анзи же явно знал, что в полном разладе он сам.– Расскажи, – упрямо повторил Леда. Объяснять, что хочет попытаться что-то исправить, он не спешил. Его собеседник ни в какое спасение уже точно не верил.Вздохнув, Анзи откинулся на спинку дивана, приняв более расслабленную позу, но голову все так же почти не поднимал.– Знаешь, как ее звали? Ту девку? – спросил он. – Ее полное имя?Проглотив услышанное грубое слово, Леда выдавил:– Знаю.– Меган Сальвадор, – проигнорировал его ответ Анзи. – Так могли бы звать актрису или фотомодель какую-нибудь. Она вообще была красивой, эта Меган. И она была филиппинкой.Все это Леда прекрасно помнил, но перебивать и торопить опасался – непонятно, чего было ждать от Анзи, тот мог вовсе перестать рассказывать.– Она приехала сюда учиться, мы оказались в одной группе: я, она и Соно. Соно запал на нее с первого дня, но эта шлюха никому не давала.То, что девушка никому не давала, но при этом почему-то в глазах Анзи была шлюхой, в голове Леды как-то не укладывалось, но придираться к словам он не хотел и продолжал терпеливо слушать.– Соно подкатывал к ней и так, и эдак, но хрен там. Я не понимал, нафига она ему сдалась – вокруг было полно других, куда получше этой. Но Соно приспичило: чем дальше Меган его посылала, тем больше ему было надо. А потом наступило четырнадцатое февраля, и Меган подарила мне шоколадного ангела.– Тебе? – Леда изобразил удивление, хотя не испытал его: зная, что Меган в какой-то момент стала девушкой Анзи, примерно такого поворота он и ожидал.– Идиотка, – равнодушно проронил Анзи. – Прямо перед первой лекцией, в коридоре, на глазах у Соно и еще человек пятидесяти.– Вероятно, ты ей нравился, – предположил очевидное Леда.– Да ты Шерлок, – все так же невесело заметил Анзи. Попытка сострить в его исполнении прозвучала неуютно и странно. – Позже выяснилось, что она отшивала Соно, потому что запала на меня чуть ли не с первой встречи. Соно был в бешенстве. Я бы ее послал, конечно, нахрена мне девушка, по которой сохнет мой друг? Но Соно вдруг прямо загорелся – говорит: сделай вид, что повелся. Сделай, и все тут. Трахни ее за меня – так и сказал. Я тогда еще не понял, что он задумал.Слушая, Леда пока тоже ничего не понимал, только снова отмечал, что события одиннадцатилетней давности Анзи пересказывает удивительно ясно и излагает складно.– И я пригласил ее на свидание, – продолжал Анзи. – В тот же вечер она мне дала. Шлюха она и есть.– Ну знаешь ли, если она давно этого хотела, то зачем тянуть, – неизвестно зачем попытался оправдать девушку Леда.– Само собой, я всем нравился.Сейчас поверить в это было сложно, но помня, каким Анзи был на первом курсе, Леда не мог не согласиться. Всем или нет, но большинству – наверняка. Хотя сам Леда тогда никого кроме Агги в упор не видел, не заметить привлекательность Анзи было трудно.– А через неделю с небольшим у меня был день рождения, – тем временем продолжал тот. – И Соно предложил, чтобы я и Меган пришли отмечать к нему. У отца Соно был большой дом, и он как раз уезжал в командировку на несколько дней. "Раскрутим телку на тройничок", – сказал Соно. Я сомневался, что она раскрутится, за несколько дней понял, что она втюрилась в меня, как больная, хотя ведь ничего обо мне толком не знала. О чем и сказал Соно, но тот не слушал. Он считал, что после определенного количества выпивки можно кого угодно раскрутить на что угодно.Ненадолго умолкнув, Анзи посмотрел в стену за спиной Леды, а тот, как от транса очнувшись, тихонько выдохнул.– Догадываюсь, что было дальше. На ваш "тройничок" она не согласилась, и вы решили ее заставить.– Нет, зачем же? – вяло удивился Анзи. – Соно ей сразу что-то подмешал в бокал, но не рассчитал, и дурочка вырубилась через полчаса после начала нашей мини-вечеринки. Хоть тройничок, хоть что стало не с кем устраивать. Вот только Соно уже настроился и преград не видел. После второй бутылки я тоже перестал видеть проблему в том, что Меган, считай, без сознания. Ну а позже, ближе к ночи, явились вы трое. Соно даже не знал, что его младший братец притащился в Токио – Йо не потрудился предупредить.Монотонно и без эмоций Анзи продолжал рассказывать то, что Леда и так знал. С запозданием опомнившись, он махнул рукой:– Хватит. Дальше я в курсе.– Хватит так хватит, – легко согласился Анзи, правда, тут же добавил: – Хотя и жаль немного, что ты больше не хочешь слушать. Это ведь единственное, что я помню, о чем могу рассказать. Все остальное забылось, считай – все события в жизни, кроме этого. И даже сны, что я видел, ушли, осталось только осознание.– Осознание?Анзи подался чуть вперед, как будто хотел, чтобы Леда его лучше слышал.– Осознание, что ничего хорошего в жизни не было. Только та срань, что являлась во снах.В повисшей тишине Леда, которому чем дальше, тем больше становилось не по себе, лихорадочно думал, о чем еще следует спросить, что может стать ему полезным. А еще подозревал, что скоро его попросят на выход.– Как называлась ваша специальность, на которой вы все трое учились? – сделал первую попытку он.Усмехнувшись, Анзи даже не взглянул на Леду. Он не помнил, и Леда понял это без слов.– А у... Меган были подруги? Может, кто-то из вашей группы?– Не уверен, что знал это даже до того, как все забыл.– Ты говорил, ее родителей тут не было?– Да. Кажется, не было.– То есть в страну она приехала совсем одна?Молчание было красноречивее любого ответа.– Может, она что-то рассказывала о своей родне? – еще раз попытал счастья Леда.Тяжело вздохнув, как будто даже не демонстративно, а правда от невеселых дум, Анзи покачал головой.– Вижу, Леда, сдаваться ты не спешишь. Решил в детектива поиграть.– А что мне остается? – огрызнулся тот. – Сидеть без дела и ждать, пока меня упекут, как тебя? Или запереться в ванной, как Агги, и вскрыться?Часто заморгав, Анзи на мгновение посмотрел в лицо Леды, но тут же опять перевел взгляд, словно что-то в стороне отчаянно притягивало его внимание. Впервые за восковой маской равнодушия Леде померещилась тень удивления.– Что сделал Агги? – спросил он.– Покончил с собой. Вспорол себе вены, – рассказывать об этом Леда не планировал, признание случайно сорвалось с языка.Некоторое время Анзи молчал, и Леда начал подумывать о том, что пора уходить – ничего полезного он уже не выяснит.– Завидую, – наконец снова заговорил Анзи. – Я бы тоже хотел, но здесь это так просто не сделаешь. Поступай как твой друг, Леда, не тяни, облегчишь свой уход.– Не дождетесь, – мрачно процедил Леда в ответ. – Я не верю в мистику, всему должно быть объяснение. Да и медицина сейчас работает...Анзи вскинулся всем телом, расправил плечи так резко, что Леда, наоборот, отпрянул назад, невольно вжавшись в спинку дивана. Впервые с начала долгого разговора собеседник смотрел прямо ему в глаза и улыбался так, что Леда вдруг понял значение выражения "мороз по коже".– Не веришь, значит? – тихо произнес Анзи, не моргая, и Леда почему-то не смог отвернуться, пускай хотел этого больше всего. – Не знаю, что ты называешь мистикой, но одно могу сказать тебе точно: как я сам недавно выяснил, в мире, оказывается, есть вещи, о которых мы не знаем ничего и которые не видим. Не видим до поры до времени.– Чего мы не видим? – голос немного сел, и Леде пришлось приложить усилие, чтобы не шептать.– Чего ты не видишь. Пока что, – на слове "ты" Анзи сделал ударение. – Клыкастую старуху, Леда. Она уже здесь, за твоей спиной и сосет из тебя жизнь, но пока что ты в счастливом неведении.Медленно Анзи перевел взгляд в ту же точку, куда периодически таращился весь разговор, и Леда, как послушный чужим манипуляциям робот, тоже повернул голову.– Сначала ты почувствуешь, – продолжал с присвистом Анзи. – Тебе начнет казаться, что в помещении кто-то посторонний, даже когда твердо уверен, что ты совсем один. Потом ты начнешь замечать неясную тень, чаще в сумерках или полутьме. А дальше она перестанет прятаться, и ты станешь видеть ее постоянно. Если не успеешь разрезать себе вены, как твой приятель, окажешься там же, где я. Будешь мечтать сдохнуть, но тебе не дадут.Он говорил и говорил, не замолкая, и хотя внутри Леды все его естество орало дурным голосом: "Заткнись!", произнести хоть слово вслух не получалось.– Если смелости порешить себя не достает, бронируй соседнюю палату, – продолжал Анзи. – Тут, знаешь ли, неплохо кормят. Если память меня не подводит.Леда не сразу понял, что странный треск, вырвавшийся из горла Анзи, был смехом. Никогда в жизни ему не приходилось слышать такого жуткого раздавленного хохота. Он вскочил на ноги, толком не представляя, что будет делать дальше, и в тот же миг спасительно распахнулась входная дверь, на пороге которой застыла уже знакомая медсестра.– У вас все в порядке? – встревоженно спросила она, переводя взгляд с корчащегося на диване Анзи на Леду.– В порядке, – едва шевеля одеревеневшими губами, произнес тот. – Я уже ухожу. Вы... Вы были правы, он меня не узнает.– Мне очень жаль, – проронила в ответ медсестра, пока Леда за секунды пересек комнату и вышел вон, больше не взглянув на Анзи.