Услышать душу (1/1)

– Пойду к себе, – сказал он. – Благородному дворянину любой дворец покажется слишком махоньким, но для жалкого мечтателя, вроде меня, комнатка три на четыре метра – это зал, полный воспоминаний. Я разговариваю с людьми, которых уже давно нет в живых, и они не могут меня перебить – это прекрасно. (с) Петер ван Гестел "Зима, когда я вырос"– Попробуйте еще раз. Вы тогда, скорей всего, были совсем маленьким, – вкрадчиво талдычил Леда, а Агги, сидя в сторонке и зевая, старался не вывихнуть себе челюсть.Утро выдалось пасмурным, серым, за окном в воздухе кружились одинокие снежинки, но дом, в который они пришли, был теплым и гостеприимным. Именно здесь коротал свой век самый старый из ныне живущих представителей Зеленой Мжи, к нему и поспешил Леда, едва узнав о его существовании.– Дедуля только малость того... Не в себе, – сообщила далеко не юная внучка упомянутого дедули, и Агги решил, что местные не соврали о возрасте старика: старожил явно задержался на этом свете, раз даже у его внучки в волосах уже белела седина.– Э-э... М-м... – тянул беззубый дед, глядя на Леду бесцветными глазами.– Он даже не старается, – пожаловался тот, обернувшись к Агги. – Я чувствую, он не пытается вспомнить.– Трудно вспомнить то, чего не знаешь, – подавил очередной зевок Агги. – Посуди сам: если ему даже сто лет или около того, когда умер наш призрак, деду, может, год отроду был. То есть не призрак умер, а тот, кем он был при жизни... Ну ты понял.– А вдруг ему было лет десять, он был уже в сознательном возрасте и может что-то припомнить, – упрямо возразил Леда.– У-у-у, – торжественно протянул дед, будто соглашаясь.– Вспомнить спустя еще девять десятков лет? Ой ли! Я вот не помню, что сегодня было на завтрак.Тут Агги соврал: на завтрак в единственном здесь трактире неизменно давали одну и ту же кашу, против которой бунтовал желудок Агги и его чувство собственного достоинства заодно. Вот только выбирать не приходилось.– Если произошло нечто выдающееся... – начал было Леда, но Агги, который уже начал терять терпение, перебил:– А если ничего выдающегося не было, а? Ты не подумал об этом? Этот мужик мог просто тихо помереть от несварения желудка, к примеру, никто и не заметил. Уж тем более крестьяне – он-то явно не из их круга был и в карты с местными по вечерам точно не играл.По лицу Леды пробежала судорога, а выражение глаз сделалось совсем несчастным. Он еще раз посмотрел на старика перед собой, вздохнул, но расспрашивать дальше не стал.Из тягостного молчания их вырвал неожиданный стук в дверь и появившаяся следом хозяйка:– Может, вам наливочки нашей местной? – спросила она весело, и Агги тут же просветлел лицом.– Вот это разговор, – обрадовался он. – Наливочки – это мы с удовольствием.Через пять минут они уже сидели за накрытым столом в соседней комнате, а хлебосольная хозяйка продолжала метать на стол тарелки и блюдца с простой, но от этого не менее вкусной – домашней, а не трактирной – закуской. Агги в душе ликовал. За последнюю неделю старик был уже шестым престарелым жителем Мжи, к которому потащил его Леда, отказывавшийся признать, что следов покойника из заброшенного дома им уже не найти. Местные жители вели себя вежливо и доброжелательно, но за спиной, не иначе, крутили пальцем у виска – они еще не встречали таких странных охотников за нечистью. Агги терпеливо таскался следом за другом и старался не обидеть его равнодушным выражением своей физиономии.– Мы охотникам всегда рады, – вещала хозяйка. – В этом году вот просто как наколдовали – ни одного буйного духа, даже домовые будто попрятались. И когда? Стоило к нам приехать охотникам, да еще и задержаться так надолго!– Самим досадно, – согласился Агги, уплетая за обе щеки домашнюю колбасу."Хоть бы подзаработали чего", – мысленно добавил он. На одних угощениях долго не протянешь.– Места у нас хорошие, – продолжала хозяйка. – Не самые богатые, но чем отблагодарить смельчаков из Братства всегда имеется. Коли будете еще когда-нибудь проездом, загляните к нам. Глядишь, отыщется для вас работенка.– Непременно, – старался поддерживать разговор жующий Агги, пока Леда с постной миной пялился в свою тарелку и ничего не ел.– Можете, к слову, еще к лендлорду заглянуть, как уезжать от нас будете. Усадьба-то старая – та, в которой он живет. Знаю, неживые любят селиться в таких местах.Впервые с начала разговора очнулся Леда и вскинул голову, тут же задумчиво на миг прикрыв глаза.– К лендлорду, – медленно повторил он. – А кто в этих краях землевладелец?– Вестимо кто, – женщина как будто удивилась, что заезжий охотник может быть не в курсе всем известной истины. – Благородный кавалер Форрерс.– И давно он здесь живет? – имя Леде, как и Агги, ничего не сказало. – В смысле, это его родовые земли, передающиеся по наследству?– Вроде того, – пожала плечами хозяйка, но тут же уточнила: – Только он не всегда тут был. До него землями владели Клеры – беспутное семейство! Это их старик придумал прииски тут устроить, да так никакого золота и не накопал.– Стало быть, до Форрерсов были Клеры?Подобные интонации в голосе приятеля Агги были хорошо знакомы, он даже жевать перестал и замер, тогда как хозяйка, не подозревавшая, что сейчас из нее клещами начнут тянуть все имеющиеся знания, подливала гостям тягучую, как варенье, наливку из пузатой бутылки.– Именно.– А почему вы сказали, что Клеры беспутные?Руки женщины на миг дрогнули, и в иной ситуации Агги не стал бы обращать на подобную мелочь внимания, но только не теперь, когда Леда следил, как сыч, за каждым ее движением и мимикой.– Да бестолковые они, – постаралась отмахнуться хозяйка с самым простодушным видом. – Ну где это видано, перерыть половину долины, часть плодородных полей, да так все и бросить...Почему она занервничала? Агги не был эмпатом, но видел совершенно точно, что женщина была как не в своей тарелке и елозила на месте, явно желая сменить тему разговора.– Стало быть, этот хозяин, что искал здесь золото, был последним из Клеров? – медленно, как монеты, отсчитывал слова Леда.– Да вроде бы. Именно после него Форрерсы выкупили земли, да с тех пор ими и распоряжаются. А мы что? Нам главное, чтоб хозяин был хороший, не самодур. И я вам скажу, что кавалер Форрерс, в отличие от этих Клеров...– А у последнего из Клеров, что же, не было детей? – не дал себя увести от главного вопроса Леда. – Почему он продал земли?"Да что ты к ней пристал со своими Клерами?" – хотел возмутиться Агги. Ситуация его раздражала. Не потому, что Леда задавал какие-то дурацкие и явно не нравящиеся хозяйке вопросы, а оттого, что сам Агги не понимал ровным счетом ничего.– Считай, что не было у него сына, – заявила хозяйка и расправила плечи. Взгляд ее вдруг стал сердитым и строгим.– Что такого сделал сын? – дипломатия была забыта – Леда вперился пристальным взглядом прямо в ее лицо. Зрачки в его широко распахнутых глазах расширились до невероятных размеров, поглотив радужку и даже став немного больше ее. Глядя на друга, Агги сглотнул и отложил надкусанный ломоть хлеба – аппетита как не бывало. В такие моменты Леда всегда выглядел жутковато и напоминал хищную птицу. Агги знал, что сейчас происходило: Леда ведь был не просто эмпатом, дар его имел куда более глубокие корни, и сейчас друг делал не что иное, как пытался покопаться в голове ни в чем неповинной женщины.– Ничтожный человек, – почему-то голос женщины зазвучал выше, а на щеках вспыхнули алые пятна. – Я, приличная женщина, даже говорить не желаю ни о младшем Клере, ни о том, что он творил!Она стыдится, – вдруг понял Агги - стыдится и потому волнуется. Она действительно не желает говорить о чем-то, что считает гадким, и допытываться не имеет смысла, потому что Леда сейчас прочитает ее как открытую книгу и без лишних вопросов.– А куда делся этот последний из Клеров? – попытался задать вопрос в тему Агги и отвлечь милую женщину от Леды, у которого заметно заострились черты лица, и теперь он походил уже не на охотника, а на саму нечисть.– Не знаю, – фокус удался: женщина повернулась к нему и развела руками. – Сколько лет прошло. До сих пор люди говаривают всякое о его беспутствах, но как тот помер, один Всевидящий ведает.Интересно, что чувствовали люди, к которым Леда влезал в голову? Агги понятия не имел, над ним друг никогда не совершал такого насилия.Пауза, повисшая следом в комнате, длилась несколько очень долгих секунд, после чего Леда вдруг обмяк, ссутулился и отвернулся.– Ну вот и поели! – хлопнул себя по коленям Агги, а сидящая перед ним женщина, словно вынырнув из воды, часто заморгала. – Пора и честь знать.Оглушенная хозяйка скомкано попрощалась с ними, вид у нее был такой, будто ее обухом по затылку приложили. Леда тоже выглядел неважно, и когда они вышли из дома и прошли в молчании несколько дворов, Агги, поглядев на друга украдкой, сухо заметил:– У тебя кровь.Даже не удивившись, Леда вытер рукавом нос, только больше размазывая алые капли. Так заканчивалась каждая его попытка телепатии, а впереди Леду ждали еще несколько дней головной боли, а если не повезет, то и вовсе мигреней. Именно по этой причине он крайне редко прибегал к чтению чужих мыслей.– Дался же тебе этот мертвый мужик! – терпевший изо всех сил, все же не выдержал и возмутился Агги. – Вон, даже себя не жалеешь! – и пока Леда не успел ничего возразить, сварливо добавил: – Ладно, рассказывай, какие сплетни в башке у глупой бабы. Чего она так переполошилась? Этот младшенький из Клеров пил кровь девственниц? Прелюбодействовал с овцами? Стал вурдалаком?Вздохнув, Леда опять провел рукавом по носу и покачал головой:– И правда похоже на сплетни. Даже если это правда, вряд ли нам пригодится для дела.– Да не томи уже, – потребовал Агги. Он не стал уточнять, что ему не особо интересно, сколько бы Леда ни держал драматическую паузу.– Среди селян ходит такой некрасивый слух – ну или воспоминание срамное, не знаю, как сказать, – что сын последнего из Клеров – старика, что раскопал карьер в поисках золота, был мужеложцем.От неожиданности Агги даже споткнулся, а Леда, не заметив его реакции, невозмутимо продолжал:– Я не успел разобраться в ворохе мыслей, что у нее в голове, но у сплетни есть ряд сопутствующих: что отец исключил сына из завещания, что выгнал из дома, что, быть может, даже придушил своими руками. Доподлинно если кто что знал, то уже забыл. Через столько лет и пикантные слухи теряют остроту. Но знаешь, что я думаю? Наш призрак и есть этот сын, последний из Клеров. Если ты рассмотрел одежду и не ошибся, умер он примерно в соответствующие времена. Вряд ли тут было много других кавалеров. И это точно не Клер-отец, тот ведь дожил до преклонных лет, а наш призрак выглядит куда моложе.– Так, знаешь что? – строго произнес Агги, перебив друга и уставившись на его профиль. Леда как ни в чем не бывало шел вперед и задумчиво смотрел под ноги. – Что-то я не хочу ему больше помогать.– Почему же? – Леда украдкой взглянул на Агги, и тот чуть не поперхнулся от негодования.– Леда! – почти неподдельно охнул он. – Да это же отвратительно! Он отвратительный! Одна из заповедей Всевидящего: "Не прикоснись к брату своему, как к женщине желанной". Забыл?– Другая заповедь Всевидящего – "Не пей горячительное в день обыкновенный, позволяй его себе лишь в праздник божий", – парировал Леда. – Что-то я не замечал, чтобы ты придерживался этой заповеди, Агги.– Ну ты сравнил! – возмущение его было настолько искренним, что бурлило внутри, как котел с переваренной похлебкой. – Мерзкое мужеложство и какую-то несчастную наливку!– И то, и другое – заповеди Всевидящего. Не вижу причин придавать одной больший вес, чем другой.Теперь в голосе Леды зазвучали стальные нотки, глаза приняли недоброе выражение, а губы сжались в непримиримую линию.– Ладно, чего ты злишься? – пошел на попятную Агги, стушевавшись. – Просто мне больше не нравится этот призрак, ладно? Если сплетни, конечно, о нем, а не о каком-то другом... Кавалере.Последнее слово Агги выплюнул, заменив им в последний момент нехорошее ругательство.– В этом нет ничего ни отвратительного, ни мерзкого, – отчеканил Леда. – Просто люди разные. Надо быть чуть терпимее, чем велит нам писание божье. Иначе перебьем друг друга задолго до того, как нас захватит нежить. Долго ли, умеючи?– Можно подумать, ты сам веришь, будто быть петухом нормально! – взмахнул руками Агги и вдруг понял, что понятия не имеет, как его лучший друг относится к людям с нездоровыми интересами, они никогда не касались этой темы. Агги вообще о подобных гадостях не особо-то задумывался.Спорить дальше Леда не пожелал, весь его запал пропал так же быстро, как и появился.– Люди не выбирают, какими им родиться, – уже тише произнес он. – Подумай, что бы ты делал, если бы таким оказался кто-то из твоих близких.– Нет у меня близких, только ты, – проворчал Агги. – После того, как батя помер, ты один и остался. И это... – на секунду прикусив изнутри щеку, нехотя он добавил: – Душить его папаше, пожалуй, все же не стоило. Даже если тот мужеложец, сын все-таки.– Может, никто его не душил, и это просто домыслы. Люди настолько нетерпимы к тем, кто не похож на них, что придумают самые некрасивые небылицы, лишь бы унизить. Даже того, кто жил еще до начала Темных времен и давным-давно умер.Возразить Агги было нечего, соглашаться же не хотелось – подспудно он чувствовал, что сейчас Леда и его тоже отнес к тем, кто нетерпим и сочиняет слухи. Стало немного обидно, и Агги отвернулся.– А тем временем я вообще не представляю, что делать дальше, – сокрушенно продолжал Леда, шагая по грязной улице. – Где искать и что? Даже записей с тех времен, скорей всего, никаких не сохранилось, тогда вообще мало кто вел архивы, не до того было...Он продолжал говорить, и Агги с тоской поглядел в низкое осеннее небо над головой. У него была одна идея, но ему совсем не хотелось ею делиться: чем быстрее Леда поймет тщетность своих поисков, тем быстрее они уедут, благо состояние здоровья ему уже позволяло.Но если на какие-то мелкие подлости Агги порой и был способен, то только не по отношению к своему лучшему другу.– Есть одна мысль, – со вздохом признался он, когда Леда наконец умолк.– Правда? Какая? – в его голосе послышалась такая неподдельная надежда, что Агги стало стыдно за нежелание делиться.– Шанс весьма невелик, – на всякий случай предупредил он и, когда Леда нетерпеливо качнул головой, продолжил: – В доме, где этот призрак появляется, я видел сундук. Быть может, не зря он приходит именно в этот дом? Может, там жил кто-то для него важный? Или его там убили? И да, вряд ли в сундуке что-то сохранилось, но... Можно попробовать посмотреть. Если сам сундук не забрали, его содержимое, возможно, тоже.– Мо-ожно, – протянул Леда задумчиво, и Агги почудилось, что затея ему безнадежной не кажется. – Ты не заглянул внутрь?– Не успел. Как только я его обнаружил, явился призрак, и я поспешил к тебе.– Тогда отправимся прямо сейчас, – решительно тряхнул головой Леда. – В сундуках рыться лучше при свете дня.– Сейчас так сейчас, – вздохнул Агги, почти полностью уверенный в том, что ничего полезного там не найдется – только пыль одна от барахла, пролежавшего в ящике годы.Однако друг был явно иного мнения, и Агги его было заранее жаль: разочарование казалось неизбежным.***К тому моменту, как они добрались до заброшенных домов, ветер немного разогнал тучи, и на небе появилось блеклое солнце. Оно не придавало радости унылым ландшафтам вокруг, даже напротив – глядя по сторонам, Агги чувствовал, как на него накатывает тоска от окружавших их серости и увядания. В этом году листья облетели, даже не успев толком пожелтеть, постоянно было холодно и сыро. Агги ненавидел осень, а такую – в особенности.– Еще будет тепло, – негромко заметил Леда. – До зимы распогодится. А потом уже снег, морозы, и станет не так паршиво.– Откуда знаешь? – Леда в очередной раз почувствовал его эмоции, и Агги невольно улыбнулся такому наивному утешению. – Откуда знаешь, что еще будет тепло?– Примета такая, – пожал плечами Леда. – Да и рановато еще для подобной погоды.В заброшенную хибару они заходили почти как к себе домой – уверенно и спокойно, лишний раз не оглядываясь по сторонам. Оказавшись же внутри, Агги в первую секунду чихнул, потом еще раз, а когда сморгнул выступившие слезы, отметил, что дневной свет только усугубил и без того гнетущее впечатление от этого места.Солнце лилось в ничем не прикрытое окно, сочилось через широкие щели между рассохшимися бревнами стен, и в воздухе плясала пыль, потревоженная незваными гостями. Густая паутина по углам, стены изъедены жучками-древоедами, сырость и влажные пятна на полу из-за протекающей крыши – зрелище было печальным. Агги вдруг подумалось, что вот так будет выглядеть весь их мир, если рано или поздно нечисть победит и сожрет последних представителей рода человеческого.– Что у тебя за настроения сегодня такие? – недоуменно поинтересовался Леда за его спиной. – Не о том думаешь, Агги. Неужто тебе неинтересно, какую тайну хранит призрак?Агги было не особо интересно – он подозревал, что так угнетающе на него действует гиблая деревенька и устаканившаяся на время жизнь: чтобы совсем не сдуться, пора было двигаться в путь. Но говорить об этом вслух он не стал – и так не сомневался, что Леда в курсе его чувств и недовольства.Сундук в соседней комнате при свете дня выглядел старым и ветхим. Еще не набравшемуся сил после ранения Леде даже не удалось его открыть, и Агги крышка поддалась тоже не сразу – то ли рассохлась, то ли сундук был некогда заперт, определить теперь было сложно.– Похоже, все же провал, – покачал головой Агги, разглядывая жалкое нутро трухлявого ящика, однако Леда, нахмурившись, склонился над ним, желая удостовериться, что там не найдется хоть чего-нибудь, представлявшего для них интерес.Здесь жила женщина, понял вдруг Агги, оглядываясь по сторонам. Сундук был точным тому доказательством – он смотрел, как Леда вытягивает нечто свалявшееся, слежавшееся, сгнившее и потом засохшее, и не сомневался, что это были ткани. Отрезы на платья, скатерти, платки – подобное добро тщательно собиралось и бережно хранилось в сельских семьях годами. Что-то на приданое, что-то на свадебный наряд, а что-то – на саван для похорон. В доме Агги и его отца подобного сундука не водилось, сказывалось отсутствие хозяйки. И из этого он делал простой вывод: сотню лет назад – или когда был покинут этот дом – тут жила женщина.Об этом он и сообщил Леде, который с озадаченным видом рассматривал свои бессмысленные находки, и добавил:– Причем жила с кем-то. В доме был еще человек, который спал отдельно. Скорей всего, ее ребенок.– С чего ты взял? – не поднимая головы, спросил Леда.– В первой комнате стоит топчан, он предназначен для сна, больше ни для чего такой не сгодится. Скорей всего, это был сын или дочь, ребенок, который спал в первой комнате отдельно от родителей.Не сказав ни слова, Леда тихо вздохнул, и Агги подумалось, что хоть он и не способен читать чужие эмоции, сейчас может почти с полной уверенностью сказать, что его наблюдения Леду не впечатлили. Вряд ли в поисках могла помочь столь небогатая, общая информация.– Бесполезно, – наконец выдал свой вердикт Леда. – Если тут что и было, оно давно обратилось в прах.Хмыкнув, Агги отметил, что только его напарник мог так красиво высказаться о прогнившем сундуке с тряпьем.– Давай признаем, что пора сдаваться, – произнес Агги, скрестив руки на груди и глядя на Леду, который, отвернувшись к окну, задумчиво кусал губы. – Человек этот умер давно, людей, которые могли знать его или хотя бы слышать его историю, не осталось. Можно, конечно, попытаться сунуться к лендлорду, пристать к нему с расспросами, как и почему его прадед или прапрадед купил эти земли, но согласись – шансов почти нет. Ты верно заметил, в начале Темных времен вряд ли кому-то было дело до аккуратного составления архивов с документами.– Вряд ли, – эхом ответил Леда, и Агги не понравилось его поведение: друг не выглядел как человек, готовый признать свое поражение.– Леда, – как можно терпеливей воззвал Агги. – Что еще мы можем сделать? Если что-то и можно было узнать, то только от самого призрака. Если бы он вообще захотел поделиться.– Он хочет, – заверил Леда. – Он жаждет покоя, но не может уйти, пока не закончит дело.– Какое дело?– Я не знаю.– Так вот о том и речь, – с нажимом произнес Агги. – Ты мог бы попытаться выяснить у него, что случилось, но в прошлый раз через десять секунд в компании этого привидения ты грохнулся в обморок!– Зато ты не грохнулся.Сперва Агги решил, что ослышался, но, когда Леда перевел на него жесткий серьезный взгляд, ощутил непреодолимое желание попятиться.– Ты о чем это сейчас? – губы дернулись в нервной ухмылке, когда Агги задавал свой вопрос и не мог поверить, что его друг действительно хочет сказать то, о чем он подумал.– Ты можешь попытаться узнать, что с ним случилось.– Как? – моргнул Агги. – Я не эмпат, я ничего не почувствую. Никогда не чувствовал. И мне кажется, он не может говорить языком... В смысле, вслух. В смысле, громко.Осознав, что выглядит сейчас очень глупо, Агги поспешно замолчал.– Однозначно говорить он не может, он же призрак, – согласился Леда и неожиданно спросил: – Ты встречал раньше призраков?– Сам знаешь, что нет.– Тогда почему ты решил, что не сможешь его услышать?– Да потому что я никого не слышу! В смысле не чувствую! – всплеснул руками от негодования Агги. – Никого и никогда!– Однако холод ты ощутил так же, как и я.Подобных разговоров в жизни Леды и Агги была уйма: другу часто удавалось поставить Агги в тупик своими аргументами и доводами. Леда был куда более ученым, много читал, и пускай знания имел большей частью теоретические, озадачить Агги ему ничего не стоило, как и оставить за собой последнее слово.– Разумеется, ты не обязан, – изменившимся вдруг голосом добавил Леда и расправил плечи. – Но я все же попрошу тебя. Этот человек спас мне жизнь, и я не хочу оставаться в долгу.Удар ниже пояса. Агги не был дураком, он понимал, что им сейчас вертят, давят на совесть, и в то же время не испытывал раздражения. Быть может, потому что в чем-то Леда был прав, его жизнь дорого стоила, для Агги в том числе. А может, по какой-то иной причине.– Я не знаю, что делать, – тихо ответил Агги, и только когда слова прозвучали вслух, понял, что сдался.– Ничего не надо делать. Если все получится, он явится и все сделает сам. Мне кажется, это возможно. Расскажет тебе, покажет. Даст почувствовать. Я не встречал прежде душ умерших людей, но то, что испытал в его присутствии, неописуемо. И я не верю, что бывают люди, полностью лишенные даже задатков эмпатии. Вдруг он достучится до тебя, и ты увидишь то, что он хочет рассказать?– Не понимаю, – во рту пересохло, Агги был не рад, что согласился, и от волнения, быть может, даже страха подгибались колени. Он сам не мог понять, из-за чего так беспокоится – вон, Леда всю жизнь слышит чужие эмоции, и ничего, не умер.– Понять невозможно, можно только почувствовать.– А если призрак не пожелает со мной говорить? – Агги понадеялся, что Леда не расслышал слабую надежду в его голосе.– Он желает этого, я знаю. Он здесь и смотрит на нас. И очень хочет, чтобы его выслушали.После слова "здесь" Агги вздрогнул и заозирался по сторонам, но никого не увидел, как и не почувствовал уже знакомого холода.– Он пока не показывается, наблюдает издалека, – пояснил Леда. – Потому что знает, что я не выдержу его присутствия. Сейчас я уйду, и он явится к тебе, я уверен. Нужно только быть терпеливым. Позволить ему все сделать самому.– Что, прямо сейчас? – вот теперь Агги стало действительно не по себе. – Мы же вроде по ночам с ним общаемся.– Ждать ночи нет нужды, – ответил Леда и, совершенно некстати улыбнувшись, вдруг коснулся руки Агги своей рукой. – Не волнуйся, чувствовать других совсем не страшно и не больно. Как будто сон смотришь. Это наш последний шанс, и если не получится, мы оставим эту затею и уедем.В иной раз Агги потребовал бы, чтобы Леда не разговаривал с ним, как с маленьким, не произносил все эти "не волнуйся" и "не страшно", но почему-то не сказал ни слова, а только думал о том, что у Леды теплая ладонь. Вот же странность, он ведь всегда так мерзнет.– Справишься? – спросил Леда таким тоном, каким говорят, когда не сомневаются в ответе.– Куда денусь, – беззлобно огрызнулся Агги.Больше его друг не сказал ни слова, только ободряюще кивнул напоследок и вышел за дверь, оставив Агги одного в полуразрушенном доме.Не очень хорошо представляя, что делать дальше, Агги вернулся в первую, большую, комнату, потоптался немного, а потом опустился на топчан и приготовился ждать. Из-за того, что снаружи был белый день, он не сразу заметил свечение в том же самом углу, где оно появлялось прежде, и очнулся, только когда в белесом свете проявились очертания человеческой фигуры.И так уже издерганный от беспокойства, Агги сразу подскочил и во все глаза вытаращился на призрака, который в ответ, как и до этого, глядел спокойно и без выражения. По крайней мере, никаких эмоций на его лице Агги не разглядел, да и при дневном свете силуэт был не таким четким, как во тьме.– Мне задавать тебе вопросы? – непослушным голосом хрипло спросил Агги. – Ты ведь можешь меня слышать? Я могу спрашивать, а ты будешь кивать: да или нет.Отрицательно мотнув головой, призрак сделал шаг вперед и протянул руку в сторону Агги, который не успел понять, надо ли ему попытаться ответить на прикосновение или лучше воздержаться. Пахнуло холодом, голова на миг закружилась, и Агги почудилось, что он падает и одновременно теряет сознание.