Серый призрак (1/1)

Я долго над этим размышлял и пришел к выводу, что это неупокоенные души, которые были тут похоронены и забыты. И теперь они вечно оплакивают свою печальную участь. Одно можно сказать про Плачущие тени наверняка: они никому не желают зла. Если, засыпая, ты удостоишься чести быть укрытым одной из них, не бойся, дай ей убаюкать тебя. Сны, которыми она тебя наградит, чудесно красивы.(с) Вальтер Моэрс "Город мечтающих книг"– Быстрее, быстрее, быстрее! Ну же!Агги казалось, что он повторяет это про себя, и потому не сразу понял, что говорит вслух, почти кричит, но холодный ветер срывает слова с губ и уносит их в ночь.Он не знал, как долго они неслись вот так, галопом и не разбирая дороги, однако в голову уже закралась неприятная мысль о том, что лошадь может пасть. И что тогда? Если бы он был способен чувствовать еще хоть что-то, по коже наверняка пробежали бы неприятные мурашки.– Держись, еще немного, – теперь чуть слышно произнес он, обращаясь уже к лошади, как будто та могла слышать, но последняя фраза тоже без следа растворились в почти непроглядной темноте.Небо, как и всю последнюю неделю, оставалось чистым, но безлунным, и слабое мерцание звезд было слишком слабым, чтобы осветить дорогу. Лошадь неслась вперед, и оставалось только молиться, что ее нога не попадет в какую-нибудь выбоину – тогда пиши пропало.Обмякшее, бесчувственное тело напарника Агги прижимал все крепче к себе одной левой рукой, потому как в правой были зажаты поводья. И, конечно, он не мог ничего чувствовать через несколько слоев одежды, через ткань плаща, но ему настойчиво чудилось, что тело это все холоднее, и стало быть, жизнь уже покинула его. Быть может, еще где-то на границе Дымного леса, куда их занесла нечистая.Когда впереди на фоне неба показался силуэт какого-то строения, Агги сперва решил, что ему чудится, что воображение разыгралось и выдает желаемое за действительное. Он даже зажмурился ненадолго, отчего голова закружилась, и крепче сжал поводья. Однако дом был по-прежнему впереди, совсем недалеко... И даже не дом, а дома! "Деревня. Люди. Там – люди", – застучало в голове Агги. А люди – это помощь. Никто не откажет в помощи паре охотников из Братства, попавших в беду. О том, что помочь его напарнику уже никто не сможет, Агги запрещал себе думать.Лошадь пронеслась еще несколько десятков ярдов, прежде чем Агги натянул поводья, заставляя ее замедлить бег. Два, три, шесть – пытался пересчитать дома в почти кромешной тьме он. Небольшая деревня. И от радости даже не обратил внимания на то, что ни единый из домов не светил во тьме даже самым крохотным огоньком.– Стой, – зачем-то вслух скомандовал Агги и дернул поводья. Чуть не встав на дыбы, лошадь сердито, задушенно фыркнула и замерла как вкопанная перед первым из домов.Крик отчаяния чуть не сорвался с губ Агги, который в последний момент сжал зубы и издал лишь слабый стон. Заброшенный! Дом был заброшенным, как и все остальные вокруг – он вдруг понял это, даже оглядываться не требовалось. Покинутые дома, мертвая деревня – целое кладбище покинутых домов."Дальше!" – скомандовал внутренний голос в голове Агги, и, быть может, он бы и послушался его, но в этот момент едва слышно вздохнул человек в его руках.– Леда... – выдохнул Агги в ответ и, наконец отпустив поводья, обхватил того за плечи обеими руками и склонился к самому его бескровному лицу.Леда был по-прежнему без сознания, даже в тусклом свете холодных звезд Агги видел мертвенную бледность его лба. Так легко было принять его за покойника, однако тот все еще дышал – пока что. Агги видел, как подрагивают сомкнутые ресницы.– Нельзя дальше, – прошептал Агги в лицо своего напарника, как будто тот спорил с ним. – Нельзя, не доедем.Тяжело дышала под ним лошадь, Агги чувствовал, как ходят ходуном ее бока, и, напротив, Леда уже почти не дышал вовсе. Где они оказались, куда вынеслись в спешке из проклятого леса, Агги понятия не имел и, как следствие, не знал, сколько миль до ближайшей деревни. Ни намека на людское присутствие вокруг, и только дорога ровным полотном уходила вдаль.Перекинув одну ногу через лошадиный круп, Агги попытался сползти на землю как можно осторожнее, бережно держа свою ношу. Лишь теперь, когда агония скачки прекратилась, почувствовал одновременно запах крови и лошадиного пота. Дела Леды были плохи, а часы уже наверняка сочтены.Он оставил тело напарника прямо на холодной земле, мысленно попросив прощения за это, и метнулся к дому, первому, самому крайнему, чтобы даже в темноте понять, что тот не пригоден ровным счетом ни для чего – ни для жизни, ни даже для короткой ночевки. Просевшие ступени крыльца, болтающаяся на одной петле покосившаяся дверь. Крыша наверняка провалена, хотя видеть Агги сейчас не мог. Эти бревенчатые дома простоят еще сотню лет, и ничего им не сделается, вот только жить тут уж точно никто не станет. Проще построить новое, чем починить столь ветхое.Раздумывать было некогда. В иной ситуации, застигнутые в дороге ночью, они с Ледой соорудили бы полог под кронами ближайших деревьев, может, заночевали бы вовсе под открытым небом, плевать, что осень в этом году баловала ранними ночными заморозками. Но уж точно не стали бы спать в разваливавшейся лачуге, в пыли, грязи, с риском проснуться от того, что на голову упал потолок. Вот только Леда был тяжело ранен, а Агги плохо соображал, что делать дальше.Он снес дверь одним ударом ноги и ворвался внутрь, чуть не споткнувшись на прогнившем деревянном крыльце. И только оказавшись внутри, выругался и вытащил огниво. Леда всегда говорил, что оно должно быть под рукой на всякий случай, Агги только посмеивался и вот теперь, неловко пытаясь зажечь лучину в дрожащих пальцах, думал о том, что совет Леды пригодился.Леда вообще умел советовать хорошо и по делу. И отличался редкостной предусмотрительностью. В сумеречный лес он не хотел соваться, тем более к вечеру, и говорил, что можно объехать, не так уж много времени они потеряют, однако Агги удалось уговорить его – очень не хотелось ночевать где попало. Агги мечтал найти какой-нибудь постоялый двор, чтобы спать на кровати, чтобы поужинать по-человечески чем-то горячим, и Леда сдался, пускай сомнение было написано на его лбу и сам он красноречиво хмурился всю дорогу. Хмурился вплоть до того момента, пока из придорожных кустов на них не кинулся гулон. Настоящий мохнатый огромный гулон, похожий на волка и кошку сразу! Агги хотелось орать в голос – до сегодняшнего дня он верил, что этих тварей перебили задолго до его рождения.Свет, озаривший совсем небольшое помещение, показался ярким после кромешной тьмы, и Агги прищурился, озираясь.Крыша не провалена – первое, что понял он. Не провалена – это хорошо, это значит, что он нашел почти полноценный дом, где можно остановиться. И вместе с тем она вполне могла рухнуть в любой момент.– К бесам всё, – скомандовал себе Агги. Выбирать было не из чего.На все про все ему понадобились секунды – зажечь огарок свечи, поставить его прямо на пол, – "глядишь, не сгорит тут все к демонам", – успел подумать он и метнулся обратно на улицу. Руки действовали сами, когда он привязал обессиленную лошадь у дома – думать о ней, о том, что с рассветом, хоть с Ледой, хоть уже без, придется продолжать путь, Агги точно не думал. А потом он осторожно подхватил своего напарника, казавшегося почему-то совсем легким, словно вместе с жизнью из него уходил и материальный вес.Только когда он опустил Леду прямо на пол, Агги огляделся внимательнее и понял, что в доме совсем ничего нет. Комната, где они оказались, была пуста, если не считать старый топчан в углу и небольшую дверь сбоку. Очевидно, здесь была как минимум еще одна комната, но осматривать ее Агги не торопился – найти там нечто полезное едва ли было возможно.Рухнув прямо на колени возле неподвижного тела, он торопливо откинул полу перепачканного плаща и увидел, что рубашка Леды, превратившаяся в лохмотья, пропитана кровью и в свете свечи кажется даже не алой, а черной.Пальцы Агги подрагивали, когда он разрывал остатки ткани.– Прости, прости... – тихо шептал он, больше всего желая зажмуриться и не видеть открывавшуюся ему картину.Множество порезов от длинных и острых, как бритвы цирюльника, когтей на груди, на плечах Леды. Но самый страшный – на животе. Агги доводилось видеть такие раны – нередко получив подобную, человек за секунды до смерти видел, как вываливаются наружу его внутренности. Или уже не видел, если повезет. Каким-то чудом с Ледой этого не случилось, однако он все равно потерял так много крови, что восстановиться не смог бы, даже зашей Агги рану парой часов ранее.Он не суетился, не бросился доставать их походный лекарский узелок, в который Леда с особой тщательностью отбирал снадобья. Пускай Агги был потерян, оглушен, соображал он пока еще ясно. Слишком поздно, нет смысла дергаться, а значит, надо дать Леде умереть спокойно, не причиняя лишней боли бесполезными врачебными манипуляциями, не пытаясь вернуть его в сознание."Не уберег, – как будто кто-то на ухо прошептал Агги и следом добавил: – Даже не попрощались".Их странному союзу не пророчили успеха ни враги, ни друзья. Леда был невероятно сильным эмпатом, такие редко рождались, в особенности после наступления Темных времен. Он даже обладал задатками телепатии – об этом мало кто знал, и Агги бережно хранил секрет друга. Однако при этом Леда был абсолютно слаб физически, его смерть лекари пророчили с первых дней жизни и все ждали, что тот испустит дух если не сегодня, то завтра. Болезненный ребенок лишь волей богов стал таким же слабым подростком, а потом превратился во взрослого молодого мужчину столь немощного, что его пожалел бы иной старик. И с другой стороны Агги – напрочь лишенный дара эмпатии, однако за всю жизнь едва ли страдавший хотя бы насморком, способный не спать сутками и легко управлявшийся с практически любым оружием. Леда, конечно, тоже держал клинок в руке, но в том-то и дело, что просто держал, – до сражений дело, как правило, не доходило. Напарник Агги "слышал" нечисть, как он сам говорил, мог предсказать появление каких-нибудь никсов или скоге задолго до того, как те объявлялись в поле зрения, тогда как сам Агги, подготовленный, уже расправлялся с врагом.Большинство охотников в Братстве работало в паре, реже – втроем, что было невыгодно, гонорар за убитого вервольфа или изгнанного альва оставался неизменным, и делить золото было все же приятнее на двоих, чем на троих. Однако неизменно в любом охотничьем союзе каждый из напарников был силен физически и обладал хотя бы зачатками умения чувствовать иных.– Ну и рахита ты себе в компанию выбрал, – усмехнулся однажды один из охотников Братства, с которым они случайно повстречались в одном придорожном кабаке где-то через год после того, как ступили на поприще борцов с нечистью.Новый знакомец не успел договорить, встретившись с кулаком Агги. Через минуту, сплевывая кровь на пол, их брат по оружию зло ощерился.– Ты мне чуть зуб не выбил! – процедил он, испепеляя Агги взглядом.– Как жаль, что не выбил, – искренне огорчился тот.За Леду Агги был готов убить – как уж повелось у них с самого детства. Он поклялся сам себе, что будет беречь своего друга, своего напарника. Леда не хотел становиться охотником, сомневался, что сдюжит, о чем прямо заявил Агги. Однако тот смог убедить его, и Леда достаточно быстро сдался – он ведь никогда ни в чем Агги не отказывал. И вот теперь Агги стоял на коленях на пыльном полу в заброшенном десятки лет назад доме и смотрел, как его друга покидает жизнь. Не уберег. Агги знал, что еще много бессонных ночей будет смотреть в темноту и проклинать себя – в случившемся была только его вина. Леда отлично слышал нечисть, но гулон, по сути, нечистью не являлся, он был животным, пусть и считавшимся едва ли не сказочным. Видимо, именно поэтому Леда не почувствовал его приближение, а Агги не успел вовремя вытащить клинок. Твари удалось скрыться в чаще – кажется, Агги лишил ее мохнатого, как старая щетка трубочиста, хвоста, а может, и вовсе смертельно ранил, но все это его не заботило. Лошадь Леды пала с распоротым брюхом, ее наездник от боли потерял сознание практически мгновенно, и Агги сделал все, чтобы отыскать помощь, хоть какого-нибудь деревенского лекаря. Только все его старания были тщетны.Свет становился все тусклее, свечной фитиль медленно закручивался и опускался в подтаявший воск, но Агги не замечал, как темень сгущается вокруг него. Что будет теперь, без Леды? Агги не знал, но спрашивал себя об этом снова и снова. Он не представлял, как не то что жить, просто быть без него. Он знал Леду ровно столько, сколько помнил самого себя. Все равно что попытаться вообразить дальнейшую жизнь без руки или ноги, без зрения, или же попытаться представить, что будет в мире, когда тебя не станет вовсе.Свеча еще коптила, даря остатки желтоватого света, и то же время в комнате становилось не светлее, но как будто белее. Агги не замечал этого. Холодный серый свет, похожий на тот, что растекается над долинами в туманное утро, постепенно заливал помещение. Было тихо, как в гробу. Грудь Леды тяжело поднималась и опускалась, и Агги поймал себя на том, что считает эти вдохи. Два, восемь, десять... Какой станет последним?Даже в воздухе ничего не изменилось, но, не иначе, охотничье чутье Агги наконец напомнило о себе, и он вздрогнул, запоздало осознавая: что-то не так, что-то происходит. Он вскинул голову и тут же, опомнившись, вскочил на ноги, хватаясь за рукоять кинжала, с которым не расставался даже во время сна. И почти сразу понял – материальное оружие здесь не поможет, а понадобится, скорее, флакон с водой, привезенной со Святых Островов, или земля оттуда же. В комнате находился дух, и Агги, не являвшийся эмпатом, даже гадать не брался, к какому виду нечисти тот принадлежал.Не альв и не аскефруа – эти не водились в домах, даже в заброшенных. Бекке? Едва ли, те переселялись в человеческое жилье ближе к зиме, да и то предпочитали жилое, где обитали люди из плоти и крови. Безобидный ветте тоже не попадал под подозрение – тот вообще без крайней нужды на глаза не показывался, тогда как Агги видел духа прямо перед собой в каких-то пяти-шести ярдах. Кобольты жили исключительно рядом с людьми, а в этом доме уже десятки лет гулял ветер.Перебрать в уме всех прочих Агги не успел: нечеткая серая тень отделилась от стены, к которой жалась до этого, и качнулась в сторону его бесчувственного напарника. Понадобилось несколько мгновений, чтобы Агги понял сперва, что очертания духа делают вполне себе человеческие шаги, что призрак не плывет по воздуху. А еще через секунду от удивления, даже на время позабыв об умирающем Леде, Агги осознал и сам себе не поверил: перед ним была душа – или привидение. Призрак человека, некогда жившего в мире, а после скончавшегося. Человека, который после смерти не обрел покой.– Ты... Что... – почти беззвучно, одними губами произнес Агги, но язык не слушался, да и вряд ли привидение желало общаться с ним.За всю свою жизнь Агги ни разу не видел неупокоенного. Сомневался он, что такового встречал даже сам Леда.Вероятно, это был мужчина, хотя наверняка Агги не сказал бы. Длинноволосый и не очень высокий, ниже Агги ростом, и явно худой – вот и все, что он смог определить за то время, что было в его распоряжении. Рассмотреть ничего больше он не успел: привидение приблизилось к Леде и медленно осело на пол, на колени, точь-в-точь, как сделал это Агги минутами ранее.– Кто ты? – наконец смог произнести он сдавленно, но призрак никак не показал, что слышит его.А после он склонился над Ледой, и у Агги перехватило дух: не навредит ли? Измученный разум перебирал все известные ему факты о душах умерших. Может ли привидение сотворить какую-нибудь пакость? Вроде бы нет, насколько помнил Агги, не может он ничего – ни хорошего, ни плохого – сделать. Души порой задерживались в мире живых, но существовали как будто за стеклом, как образы в зеркальном отражении – вроде рядом, но через тонкую прочную грань не прорваться. И зачем тогда этот пришел сюда? Только лишь из любопытства?Агги не понимал, что приведение делает, но видел, что лица Леды почти касается лицо призрака, как будто тот пытается поцеловать его. От этой мысли Агги передернуло, и одновременно он очнулся от оцепенения.– Эй ты, – уже громче, пусть и не слишком уверенно произнес он. – А-ну, проваливай. А?Но призрак не шелохнулся.Бесконечные минуты длился странный, необъяснимый контакт между живым – а живым ли еще? – Ледой и душой незнакомого покойного человека. Агги ничего не предпринимал больше потому, что он просто не знал, как быть. Как вообще прогнать душу? Подействует ли вода со святых земель? Ее боялись духи, но не люди, а существо в комнате заброшенного дома было все же человеком, пусть уже и не живым.Когда призрак наконец отстранился от Леды, вокруг него как будто воздух качнулся. Совсем как реальный, материальный человек, тень с заметным усилием выпрямилась, потом поднялась на ноги, медленно, напряженно, словно дряхлый старик. Может, это и был почтенный старец – определить возраст фантома Агги не брался, слишком расплывчатым был образ.И будто отвечая на его мысли, приведение обернулось и оказалось лицом к лицу с Агги, который обмер от необъяснимой жути, четкой причины которой не существовало. Он не ощущал идущей от призрака угрозы, скорее даже наоборот, – отчего-то чудилось, что тот равнодушен, если не доброжелателен. С запозданием Агги вдруг заметил, как ему холодно. На миг почудилось, что зима наступила на пару месяцев раньше и в разваленном доме теперь выстужено и сыро, тогда как на разбитом крыльце давно лежит снег.Призрак отвел в сторону руку и указал на распластавшегося на полу Леду. Серое лицо его было в десятке дюймов от лица Агги, и оно точно не принадлежало старику – это все, что он успел отметить. Губы привидения дрогнули."Лечи", – сумел прочитать Агги, и прежде чем он смог что-нибудь возразить, и без того нечеткий образ перед ним стал истончаться и таять, да так быстро, что исчез за какие-то мгновения."Лечить?" – хотел глуповато переспросить Агги, но разговаривать было уже не с кем: в комнате, кроме него и Леды, не осталось никого.Присев рядом с телом напарника, Агги увидел, что тот все еще на этом свете, однако перемен к лучшему не заметил. Грудь Леды по-прежнему поднималась и опускалась тяжело, натужно, а посеревшее лицо покрылось липкой испариной. Не было ни единой причины слушаться гостя с изнанки, но почему-то Агги не усомнился в разумности своих действий, когда через полминуты торопливо раскладывал на чистой тряпице их незамысловатые врачебные инструменты. Что-что, а раны Агги зашивал быстро и умело.Когда через четверть часа он закончил, его руки были по локоть в крови. За все время недолгой операции Леда не издал ни звука, и Агги был рад, что тот ничего не почувствовал. Склонившись над его лицом, Агги ощутил неровное дыхание на своей щеке, с облегчением и не без некоторого удивления констатируя, что напарник все еще жив. Теперь оставалось только ждать.***Понадобилось больше трех недель, чтобы Леда, окрепнув достаточно, смог спуститься, не без помощи Агги, на первый этаж в трактир. До этого момента Агги исправно носил ему еду в постель и был готов делать это и дальше, но тут заартачился сам Леда.– Я так больше не могу, – отрезал он. – Эти унылые стены я вижу уже даже во сне.Леда редко спорил, но если принимал какое-то решение, Агги знал, что протестовать бессмысленно.И вот теперь они сидели за столом в шумном зале, где собирались на кружку эля усталые после работы местные, и Леда с одеялом на плечах из-за беспрестанно мучившего его озноба, бледный до зелени, совершенно измученный, с синюшными кругами под глазами, смотрелся неуместно, как-то неправильно в веселой толпе крестьян. Впрочем, так всегда было: даже абсолютно здоровый по своим меркам, Леда выглядел как человек, годами терзаемый мигренями.– Расскажи еще раз, – негромко потребовал он, когда аппетитного вида девчонка поставила перед ними по кружке эля.Больше по привычке, чем по осознанному желанию, Агги проводил девушку коротким взглядом и вернулся к сосредоточенному лицу Леды. Привлекательности юной особы, что их обслуживала, напарник явно не оценил. Агги давно заметил, что Леда как-то совсем не засматривается даже на самых очаровательных женщин, и отсутствие интереса было взаимным – тех тоже мало интересовал его болезный, всегда унылый, на первый взгляд, друг.– Да я ж уже два раза рассказывал, – проворчал Агги и сделал приличный глоток, тогда как Леда к своему элю даже не притронулся.– Может, еще что-то вспомнишь. Это важно.Мученически вздохнув, Агги скорчил скорбную гримасу, но больше для виду, чем от искренних страданий. Он даже не сомневался, что Леда плешь ему проест, докапываясь до всех подробностей той страшной ночи, едва не стоившей ему жизни.– Когда мы проскакали пару миль после того, как выехали из леса... – начал было он, но Леда нетерпеливо отмахнулся:– Только про призрака. С того момента, как ты его увидел.И Агги рассказал про призрака – снова. Повествование, правда, вышло весьма кратким. Визит гостя с того света не длился долго, да и сам Агги, вероятно, от волнения мало что запомнил.– Не знаю я, что оно делало, привидение это, – подытожил свою историю Агги. – Но до этого лечить я тебя не собирался, уж прости.На этих словах Агги уставился в стол, и виноватость в его взгляде не была показушной. Теперь он и правда испытывал неловкость от того, что собирался бросить друга умирать, тогда как шансы у него были.– У меня не было шансов, – перебил ход его мыслей Леда, и Агги поморщился от знакомого, но по-прежнему неприятного холодка, который всегда ощущал в таких ситуациях. Читать мысли его напарник не умел, но так тонко чувствовал чужое настроение, что иногда выдавал какую-нибудь фразу настолько впопад, как будто дословно знал каждое слово, звучавшее в голове Агги. – Если бы не появился тот призрак, я бы сейчас тут не сидел.– То есть? – непонимающе нахмурился Агги.– Он спас мне жизнь, – просто ответил Леда.– Кто?– Призрак же.– Это ж каким образом? – окончательно растерялся Агги.– Я слышал о подобном, но никогда не видел своими глазами, – не поднимая взгляда, Леда водил пальцем по краю кружки, содержимое которой так и не пригубил. – Полагаю, что в момент, когда моя душа покидала тело, он ее не выпустил.– Чего? – Агги нахмурился. – Ты что... Ты хочешь сказать, что ты умер, а этот мужик... Ну, мертвый мужик, вернул тебя назад? С чего ты взял?– Долго объяснять, – отмахнулся было Леда, но Агги от души возмутился:– Так мы никуда и не спешим.– Сам не до конца понимаю, но я читал о подобном когда-то, давно, когда еще имение было нашим и библиотеку не распродали. Если коротко, существует мир живых и есть мир мертвых, а между ними – тонкая-претонкая грань, на которой и обитают задержавшиеся на этом свете души. Будто прозрачное стекло или невидимая мембрана. И если душа умершего человека покидает тело, чтобы отправиться в палаты божьи, вроде как души неупокоенные могут преградить им путь – душа не сможет пройти границу и отправиться к Всевидящему, а останется в своем теле еще на какое-то время. Ну а дальше как повезет.Медленно и оторопело моргая, Агги не сразу заметил, что сидит с открытым ртом и опомнился, только когда глядящий на него Леда тускло улыбнулся, что делал крайне редко, – должно быть, выглядел Агги действительно забавно.– Возможно, я не прав, но иного объяснения появления привидения и моего чудесного исцеления не вижу, – подытожил Леда.– Ну... Ладно, – выдавил Агги, не придумавший, что еще можно сказать. Хотя больше всего хотелось рассмеяться и объяснить Леде, что таких сказок ему даже бабка покойная не рассказывала, сдерживало Агги одно – Леда редко строил какие бы то ни было теории о мире мертвых, благо тот и без них был изучен вдоль и поперек, но если уж предполагал что-нибудь, то, как правило, не ошибался.– Я рад, что ты жив, – добавил Агги, потому что Леда продолжал задумчиво молчать, и поднял кружку, салютуя ею. – Спасибо этому призраку, кем бы он ни был. А теперь, я думаю, еще где-то неделя или две, и мы сможем отправиться дальше...– Мы должны вернуться в тот дом, – перебил Леда. Он явно не слушал и не слышал, что говорил его напарник.– Зачем? – не понял Агги.– Он спас мне жизнь. Неужели ты думаешь, что я просто так возьму и уеду, не поблагодарив его? – в свою очередь удивился Леда.Несколько секунд между ними звенела тишина, почти осязаемая, приглушавшая даже звуки шумного трактира вокруг.– Так, – первым отмер Агги и со стуком поставил кружку на стол. – Верно ли я понимаю, что ты собрался благодарить призрака?– Совершенно верно.– Леда! – пусть и ожидавший такого ответа, Агги шумно выдохнул. – Он же помер! На кой ему твои благодарности?– Какая разница, помер или нет? – в ответ возмутился Леда и чуть ехидно добавил: – Тебя как будто в детстве не учили говорить спасибо.– Да при чем тут... – моментально вскипел Агги и уже собрался разразиться тирадой, но вдруг понял, что возразить ему нечего – причин, по которым привидения не заслуживали слов благодарности, вроде как не существовало.– Никогда не встречал душу умершего, – теперь Леда, не замечавший негодования друга, откинулся на спинку стула и поглаживал пальцами собственный подбородок. – Однако точно знаю, что они мыслящие, способные чувствовать. Уехать просто так станет неблагодарностью.Даже не сомневаясь, что выражение его лица сейчас на редкость кислое, Агги поднес кружку к губам и с досадой понял, что та уже пуста.– Возьми мою, – опередил его дальнейшие мысли Леда и подвинул свою.– Мне не хочется возвращаться в тот дом, – пожаловался Агги. – Там жутко.Кому-то другому он постеснялся бы сказать подобное, но Леда, поди, узнал о причинах недовольства напарника раньше него самого.– С этим местом у тебя связаны неприятные воспоминания, потому тебе и не хочется туда идти. Однако это всего лишь покинутый дом, ничего более.Теперь Леда улыбался старательно и ободряюще, но настроения Агги это не улучшило.– Нельзя быть таким идеальным, Леда, – проворчал он, пристраивая локти на стол. – Всевидящий посмотрит на тебя и скажет: "Нет ему смысла жить долго, он и так все делает правильно". И приберет тебя, как пить дать, приберет. Помяни мое слово.– Всевидящий пытается прибрать меня всю мою жизнь, – невесело покачал головой Леда. – Но что-то пока никак.Ответить на это Агги было нечего, и он предпочел просто молча пить свой эль.