Глава 17 (1/1)

Днём Поля ноет о встрече с Пушистиком, а вечером Рома, основательно слившийся с алкоголем, устало разваливается на ковре рядом с кроватью, возложив голову Марку на колени:—?Она ни разу не была здесь,?— говорит он, дирижируя рукой со стаканом. —?Катя вообще меня с ней наедине редко оставляла, а сейчас… Блядь, в этой квартире нет ничего для детей. Ладно, листочки для рисования найду, но даже цветных карандашей нет. Я не умею готовить так, чтобы ей было и вкусно, и полезно, я не знаю, куда бежать в первую очередь, если она заболеет. Этим всегда либо Катя занималась, либо тёща,?— Рома замолкает на мгновение и смотрит на стакан. —?Я ни разу не лечил Полинку от простуды. Я хуёвый отец,?— он пытается лёжа хлебнуть ещё виски, но давится, кашляет и перекатывается вниз к Марковым распрямленным коленям, удобно тыкаясь носом в обтянутую тканью выемку сустава.—?Ты отличный отец! —?прочувствованно говорит почти трезвый олень, с кряхтением тянется вперёд и нежно гладит Рому по затылку. Боссу уже пора стричься, но Марк питает необъяснимую слабость к такой отросшей шевелюре, поэтому он не торопится в парикмахерскую, расплываясь под теплом чужой ладони. Его волшебный на всю голову олень начинает ластиться, касаться именно так, как нужно, только после пары стаканов спиртного, и это плохой знак, ведь сам босс уговаривал себя любить жену тоже исключительно в подпитии. Рома подошел совсем близко к тому, чтобы опустить руки и выдрать себя с корнями из сказочного леса, но только не этим вечером, сегодня у него нет сил.—?Что нужно маленьким девочкам? —?спрашивает Рома гостеприимные коленки.—?Ну… —?Марк убирает ласковое копыто с его затылка, и босс недовольно мычит. —?Поесть им надо, игрушки всякие.—?Завтра в магазин придётся заехать,?— бормочет Рома,?— хотя бы за карандашами и котлетами.—?Я могу приготовить что-нибудь. Солянку, например, или борщ сварить,?— предлагает олень. —?Ни разу не делал пирожки, но можно купить готовое тесто и как-нибудь запечь его. Моя бабушка часто плюшки закручивала, можно погуглить технологию.Рома прячет улыбку, хмыкает мягко, не по-злому, подчёркнуто медленно целует Марковы ноги, потом раскрывает губы и от души вылизывает ткань брюк так, что она темнеет от слюны. Босс трётся лицом, выпадая в особое пьяное состояние, когда хочется выразить делом всё, что долго зрело в голове, и олень смотрит на него неотрывно, с горячо приправленным выражением и стояком в штанах.Горластый Поливитамин выбирает именно этот момент, чтобы мерзко, пронзительно потребовать жрать, и Марк от неожиданности дёргается всем телом, впечатывая колено в Ромин романтически настроенный фейс. С требовательным ?мяяя? сочетается болезненное ?бляяя?, когда босс откатывается в сторону и быстро подставляет ладонь лодочкой, чтобы не залить ковёр кровью.—?Ром, извини, ты в порядке? —?Марк путается в ногах, когда пытается встать, потом опрокидывает аптечку в тумбе, а босс делает рывок в сторону ванной, орошая пол эритроцитами, суёт ладонь под напор воды и заливает раковину маленьким алым морем.—?Ром, ты живой? —?беспокоится любовник, и получает в ответ красноречивый взгляд, потому что, блин, Марк, догадайся с трёх раз, может, ещё пятьдесят на пятьдесят или звонок другу устроить? —?Эээ, хочешь, поцелую, где болит? —?предлагает олень, протягивая ватку, вымоченную в перекиси.—?В зад меня поцелуй,?— гнусавит Рома и затыкает левую ноздрю.—?Ну, могу и в зад,?— ляпает Марк и замирает под пристальным тяжелым взглядом любовника,?— если хочешь,?— медленно добавляет он.Рома кривится от боли и думает: ?Господи, Марк!.. Хочу. Сделай уже хоть что-нибудь нормально, основательно, прояви чёртову инициативу, будь мужиком!? Вата в многострадальной ноздре насквозь пропитывается кровью и начинает пропускать жирные тёмно-красные капли на губы и подбородок, а олень приближается, нерешительно спускает свою руку с поводка приличий поближе к чужим домашним штанам, и всё, на что способно Ромино сознание, это думать: ?Вставь мне, пусть всё катится к хуям, пусть затоплю соседей кровищей из носа, только нагни меня?.Мелкий пушистый потаскун виснет на оленьих брюках и заводит вторую голодно-утробную арию, заставляя Марка отшатнуться.—?Я закастрачу его,?— гнусавит Рома, хватаясь за бритву.—?Эээ, только не сам! —?Марк отбрыкивается от кота, пытается оттеснить любовника подальше, и Рома роняет станок, вцепляется в оленью шею и целует жестко, так, что самому до одури больно в области носа, но, Марк, сука, хоть что-нибудь уже нормально сделай, почему с тобой ничего не может быть без оправдания алкоголем или из извращённого чувства благодарности?Олень оказывается у противоположной стены ванной, как только Рома ослабляет хватку.—?У тебя кровь,?— выдавливает из себя он и вытирает ладонью измазанные багровым усы и бороду.—?Иди корми кота,?— босс грубо выталкивает любовника в коридор, бросает взгляд в зеркало, рассматривая разбитое лицо и словившую несколько смачных капель футболку. Да уж, просто сказочный красавец, а завтра ещё краше будет. Рома невесело хмыкает, думая: ?Видела бы меня сейчас Поля, не радовалась бы, что пиздюк живёт рядом?.Пока Марк затыкает кошачью пасть едой, Рома ополаскивается, кидает вещи в таз с Ванишем, блокирует ноздрю очередной ватой и идёт в спальню. Да уж, нашелся герой-любовник, сраный рыцарь, который пытался покорить принцессу. Марк даже пьяный к нему не расположен. ?Бутылка была початая, принцесса была рогатая?,?— бормочет он и залпом допивает виски, потом в растрёпанных и неудовлетворённых чувствах валится на кровать, несчастно заворачивается в кокон одеяла и вырубается. ?Погода была ужасная, принцесса была… прекрасная?.Утром олень скачет по квартире, как чумной, за ним по кровати, столу и стульям прыгает пиздюк, требуя тепла и ласки, и грохот мебели включает Ромино похмелье на раз-два. Палата номер шесть, а не жизнь, и сбежать бы подальше, да некуда. Босс разлепляет один глаз и сонно наблюдает за своим златобородым идиотом, который беспардонно открывает шкаф и начинает шарить по его вещам.—?Что ищешь? —?хрипит Рома, потом пару раз прокашливается в попытке вернуть голос.—?Что-нибудь моего размера, хотя бы одну футболку! Ром, ты мне вчера рубашку кровью залил, на работе есть сменные, но до офиса ещё доехать надо,?— Марк ныряет вглубь полок, и хвостатый уёбок сигает ему на спину, с бесячим любопытством пробираясь к вещам.—?В пакете синем посмотри,?— Рома слепляет глаз обратно и слышит, как любовник шуршит полиэтиленом, а потом издаёт победное ?Ха!?—?Нормальная, вроде. А почему не носишь? —?спрашивает Марк, заставляя босса нечеловеческим усилием воли снова продрать глаз, чтобы порадовать себя видом босоногого оленя в семейных трусах и белой футболке свободного покроя.—?Мала,?— сипит Рома. —?Я разжирел после развода.Марк издаёт многозначительное ?ммм?, потом хватает брюки и, пошатываясь, пытается вонзить правую ногу в штанину. Рома немного поворачивает голову, разлепляет второй глаз и наблюдает, как олень-следопыт, одержав победу над брюками, открывает сезон охоты за носками.—?Погуглил еду,?— Марк наклоняется жопой кверху и светит айфоном под кроватью,?— можно сделать блины с творогом. У нас почти всё есть, осталось только творог купить, и там ещё для запаха можно что-нибудь. Ну или на крайний случай сгущёнку вместо творога, сгущёнка ещё никого не подводила. Поля же в выходные приедет?Маркова жопа вот-вот скроется под кроватью, потому что этот умник сначала оделся, а потом полез собирать пыль и носки по всей спальне, и сквозь муть похмелья Рома отчётливо понимает, что окончательно заблудился в этом ебанутом волшебном лесу и больше не найдёт пути назад, так как лес сам не собирается его отпускать. Златожопый рогач мягко выстилает травой тропы, ведущие в самую чащу, а Рома охотно ведётся.Марк выползает из-под кровати с носками, босс смотрит на его попытки стряхнуть пыль со светло-серых штанов и тихо говорит:—?Перевози ко мне свои вещи.Олень удивлённо вытягивает морду, а потом начинает лыбиться так сильно, будто поставил себе цель расколоть лицо надвое. Рома тоже улыбается: скрытно, в подушку, но Марк ловит выражение его опухшего лица и бесстыже счастливо выдыхает:—?Окей.Босс прикрывает глаза, думая, что с таким похмельем идти сейчас на работу нет смысла?— лучше отлежаться, а днём поехать в офис. А вечером в квартиру прибудет Марк со своими мажорскими шмотками и домашней едой, и это будет очень здорово, и со всем они разберутся, и Диму он доебёт вопросами о том, что творится в рогатой башке, а потом они с оленем всё решат, будут жить счастливо и умрут в один день от сердечно-сосудистых заболеваний на пятидесятой коробке с пиццей, облагораживая её чертежами.Во второй раз Рома просыпается днём от того, что пиздюк молча сидит у него на груди и взглядом обгладывает его лицо.—?Даже не думай,?— хрипит босс и, сталкивая Поливитамина на пол, спешит в сортир.Хвостатый засранец караулит его под дверью и таранит желтыми глазами, не мигая. Рома насыпает кошачий корм в пластмассовый контейнер, оставшийся с прошлой доставки суши, пьёт водичку, прозванивает офис и ковыряется вилкой в тушёной брокколи, пытаясь сообразить, является зелёная капуста от Марка завуалированным ?фак ю? или ?лав ю?.Звонит телефон, заботливо поставленный на зарядку тем же человеком, который ?порадовал? босса травой на завтрак, и подозрительно бодрый олений голос из трубки заявляет, что Дима снова позвал в клуб, и, если Рома хочет, то может присоединиться. Это встряхивает босса получше кофе, смешанного с энергетиками, получше электроразряда в зад, и последующие несколько часов пролетают одним мигом: вот он на работе подписывает документы, сжимая ручку до боли в пальцах, вот он перекидывает пищащую Полю через плечо и заходит в подъезд, вот он с хмурой жопой сидит в баре и смотрит на крашеные брови Бори.—?Иногда выступаю здесь Беллой,?— поясняет мужчина. Рома не тупой, он уже всё понял, кроме этих выщипанных нарисованных бровей, и уже изрядно пьяный Дима ржёт над ним как мудак.—?Какая разница, в какой позиции ты с мужиком, если вам обоим круто? —?говорит Боря и поднимает новый шот. —?Все знают, что первый опыт не определяет всю сексуальную жизнь. В первый раз я вообще был сверху.—?Я снизу,?— пожимает плечами Дима и бесстыже прижимает ногу к чужому бедру.Рома не понимает, что происходит и в каком контексте идёт обсуждение позиций, потому что, когда он вошел в клуб, мужики уже опрокидывали не первый стакан и требовали, чтобы он выпил штрафную. Лезть в их тесную разношерстную компанию изначально было плохой идеей, но к вечеру Рома скатился к настроению особенной поганости, когда хочется отлепить пластырь, догадываясь, что его встретит незажившая сочащаяся рана, и как следует её расковырять. Он хочет понять, что упускает в этих кастрированных отношениях с Марком, однако Дима пьян и точит член в противоположном направлении, так что вряд ли удастся что-нибудь из него выжать. На откровения от самого оленя рассчитывать не приходится.Как недодипломированный психолог, трансвестит и только что вылупившийся из шкафа гомо-долбоящер оказались в одной компании? Как они могут чувствовать себя комфортно, когда Марк знает, что его любовник спал с Димой, Дима знает, что его прокатили из-за Марка, а ?Белла? заводит темы, которые, судя по стушевавшемуся виду, олень совсем не хочет обсуждать?—?Нууу? —?тянет Боря и выжидающе поднимает крашеные брови, глядя то на Рому, то на Марка, сидящего поодаль.—?Я был сверху,?— выдавливает Рома, нехотя поднимая шот.—?Снизу,?— тихо отвечает Марк и первым пьёт высокоградусную смесь.—?Так вот,?— продолжает Боря,?— несмотря на первый опыт, больше нравится мне всё же позиция снизу.—?Мне без разницы, да и Роме тоже,?— откликается Дима и неотрывно смотрит на холёное лицо ?Беллы?. Что за хрень, как это может нравиться? Вот так бывший любовник смотрел на него позавчера, а сейчас сменил курс корабля и уплывает в какую-то неведомую хуйню.Дима громко ставит пустую рюмку на барную стойку и вваливается в Борино личное пространство, что-то тихо ему растолковывая, приобнимая за плечо. Рома с раздражением смотрит на растерявшего всё настроение Марка и полметра между ними, подзывает бармена, просит налить водки и оставить бутылку. Босс не из тех нимбоносных людей, которые могут спокойно смотреть на чужое счастье, сам будучи несчастным, а Дима, видимо, скоро дорвётся до седьмого неба, помахав этим фактом перед всем клубом.Босс играет в игру ?Отрицай до последнего: обосрись, но не признайся? и совершенно точно не горит от внезапной нерациональной ревности, он полностью спокоен и категорически не погряз одной ногой в трансфобии, потому что, блядь, это лицемерно, его семья смотрит на Рому с таким же непониманием, но, сука, крашенные выщипанные брови непроизвольно притягивают к себе взгляд как всё вопиющее и неприятное, а Марк ведёт себя так, будто здесь ничего не происходит, будто между ними двумя ничего не происходит и километровая пропасть от Роминого барного стула до оленьего?— это нормальное личное пространство любовников.—?А ты, Марк? —?Боря снова суёт свой напудренный нос не в своё дело, босс закипает ещё сильнее, а его олень отводит глаза, невнятно бурчит оправдания и сдристывает в туалет. Рома мрачно вышагивает за ним, не оглядываясь.—?Марк, ты чего? —?он ободряюще прикасается к чужому плечу, но олень нервно отбрыкивается и воротит морду.—?Ничего. Ничего! Эти разговоры о сексе, будто это так просто, только это нихера не просто. А ты… ты поддерживаешь, хотя знаешь мою проблему! —?возмущается Марк и стыдливо затихает, когда мимо проходят несколько одетых в дорогие костюм мужчин. Когда дверь закрывается, олень поднимает несчастный взгляд с пола обратно на Рому. —?Даже некоторым женщинам от обычного секса со мной было больно, а представь теперь, что случилось, когда я попробовал анал с Юлей. И ведь мы потратили много времени на подготовку! Мой член не приспособлен для этого, он просто не войдет. И я знаю, что ты не был бы против, и я,?— Марк нервно выдыхает и переходит чуть ли не на шепот,?— я, блин, хочу, очень хочу, но тебе будет больно. Ты мне говорил быть мужиком, но этого я сделать не могу. Я и так пытаюсь не вешаться тебе на шею по-бабски, но тут…Стоп. Рома продирается сквозь джунгли Марковых комплексов и резко проваливается с головой, падает лицом в родник первопричины всего этого ебанизма:—?То есть ты все это время сознательно ?не вешался мне на шею?, а я думал, что у тебя просто понятие дружбы немного спермой размыло,?— говорит он сквозь зубы.—?В смысле? —?Марковы брови удивлённо разъезжаются, и Рому бесит, просто бесит его по-детски невинная и непонимающая рожа.—?Ты, блядь, ничего не инициируешь трезвый, ты даже не трогаешь меня и ведешь себя как друг, который позволяет себя потрахивать в знак благодарности!—?Что за ерунда, Ром?Что за хуйня, Марк? Олень выглядит совершенно растерянным, и это выбешивает ещё больше:—?Ты Ксюшу в офисе больше трогал, чем меня наедине! То есть мне не надо ничего такого, да? Для меня можно пару раз нагнуться, дать денег, и я доволен? Так у тебя башка работает? —?Рома наступает, как разъярённый бык. —?Ещё круче: больно он мне сделает, ага. Я столько мужиков перетрахал, а именно великий Марк собирается порвать мне жопу в клочья.—?Что ты несешь? —?бестолково спрашивает олень, вжимаясь в стеночку.—?Что ты несешь?Рома не собирается давать Марку шанс себя пожалеть, он вываливается из туалета, кидает деньги на барную стойку и сваливает по-английски, нутром чувствуя оленя, следующего по пятам. Он ловит такси, позволяет Марку нырнуть в машину вслед за ним и называет адрес. Этот хуесос размазывал его сомнениями по полу, ничего не говорил, не шёл на контакт, а страдать должен Рома, ну заебись. Рома, блядь, влюбился в него как дебил, а он осознанно решил к нему не прикасаться.Марк входит в квартиру и переключается на кота, оставляя босса в коридоре разуваться и снимать куртку. Рома заворачивает в ванную, умывается, засовывает футболку в стиральную машину, тоже идет на кухню и ставит чайник. Нужен кофе, нужно протрезветь, а то он наговорит лишнего.Кстати, если подумать, то Марк уже когда-то заикался о…—?Когда я говорил, что ты как баба, я имел в виду, что ты должен не сидеть на жопе ровно, а решать свои проблемы,?— говорит Рома, и олень резко разворачивается.—?Я не как баба!—?Да? Ну-ка,?— босс озирается по сторонам, потом ловит эврику, ставит локоть на обеденный стол и приглашающе шевелит пальцами. Водка наконец-то добирается до головы и бьёт изо всех сил. —?Кто выиграет,?— самоуверенным тоном предлагает он,?— тот сегодня сверху.Марк скептически смотрит на неприкрытые футболкой массивные мышцы Роминого плечевого пояса, но все равно ставит правую руку в упор, намертво пойманный ?на слабо?. Босс молча обхватывает чужую ладонь и начинает давить, наблюдая, как ячменные брови съезжаются на беспокойном лбу. Марк честно даёт отпор, весь напрягается, шумно выдыхает, неотрывно глядя на их руки, и Рома тянет время, любуясь, а потом позволяет своему предплечью резко вдавиться в стол, чуть не выворачивая сустав. Когда олень вскидывает голову, босс почти обречённо думает: ?Ну, блядь? Даже сейчас ничего? Вообще ничего???— Ну? —?нетерпеливо говорит он.Марк смотрит на свою руку, вплавляющую чужую ладонь в холодную поверхность, и, видимо, складывает два и два на калькуляторе, при этом делая совершенно ошарашенное лицо человека, у которого дебет с кредитом не сошелся на несколько лямов в плюс. Когда олень, наконец, расслабляет пальцы и тянется к его губам, Рома подаётся вперёд всем телом, сворачивая стол, захватывая Марка в беспощадные объятья.Блажен, кто верует, и босс толкает оленя в спальню, отчаянно надеясь, что тот не успеет включить свои перекорёженные мозги. Марк пока держится на автопилоте, нетерпеливо вымыливается из рубашки и штанов, спотыкается, размякнув под голодными губами Ромы, и довольно мычит, всасывая чужой язык в рот. Босс впихивает ему в руки лубрикант и гандон, Марк открывает рот, чтобы начать пороть очередную хуйню, но прерывается твёрдым ?Заткнись?.И только тогда Рома познаёт настоящий смысл фразы ?Я на тебе, как на войне?. Оленья морда приобретает жёсткое сосредоточенное выражение, Марк сжимает губы, хмурится и медленно, будто надеясь, что любовник передумает, стягивает с него джинсы и трусы. Рома не собирается давать поводов для отступления, бесстыдно разваливается на одеяле жопой вверх. Олень заползает на постель омерзительно медленно, и босс скептически думает, что именно этот человек не больше часа назад заявлял, что хочет его трахнуть.Босс послушно перекатывается на спину, когда любовник толкает его в бок, видимо, в ?военное время? Марку необходимо ?знать врага в лицо?. Почему почти каждый секс с ним превращается в комедию? Олень, будто уловив суть претензии, вжимается губами в его пах, и, ох, может быть, реально хочет трахнуть, может, сегодня Рому наконец-то нормально, с чувством выебут так, что он будет открыто ржать при виде Ксюши, и она положит уже ему на стол заявление, которое несколько недель назад распечатывала на общем принтере в холле прямо под носом у любопытной Алёны из ресепшена.Марк с убийственным выражением лица лезет скользкими пальцами ему в задницу, осторожно разминая и растягивая, и у Ромы от такой физии пропадает эрекция.—?Ты будто меня к ритуальному жертвоприношению готовишь,?— бурчит он, обхватывая рукой вялый член.—?Ром,?— Марк замирает и серьёзно смотрит на него в упор,?— я стараюсь.Ох… Член каменеет, как по команде, в груди разливается тепло, и оленьи пальцы находят простату, заставляя Рому инстинктивно податься бёдрами вперед.—?Давай уже,?— торопит он, шире раздвигая ноги.Любовник раскатывает презерватив по своему массивному члену, и босс видит, как сильно натягивается латекс. Он не продумал этот момент как следует, но потом надо будет купить размер XXL. Внутри этот хуй чувствуется еще больше, до боли растягивает сфинктер, и Рома мысленно заводит мантру ?расслабься и выталкивай?, с силой надрачивая себе, чтобы Марк при виде вялого члена внезапно не передумал и навсегда не зарёкся быть сверху. Раз Марк старается, то всё нормально, то сейчас всё будет. Олень наваливается на него и тяжело дышит, жмурится от переизбытка ощущений, и босс довольно усмехается, потому что он отлично знает, каково это, когда тугое и горячее мужское нутро обхватывает со всех сторон.—?Нормально? —?спрашивает Рома в чужое ухо.Марк согласно стонет и медленно ведёт бёдрами, вталкиваясь глубже, потом отстраняется, обхватывает Ромины ноги и сгибает любовника пополам, притягивая его колени к плечам. Босс кряхтит и уже хочет сказать: ?С бабами акробатикой занимайся, а мне 32 года, у меня растяжки нет от слова ?совсем?,?— когда Марков член мягко проезжается по его простате, вызывая дрожь по всему телу. Бля…Олень задаёт неспешный мучительный темп, утыкается носом между Роминым коленом и плечом и еле-слышно мыкает, когда тот рефлекторно сжимается. Мягкий Марков живот мерно трётся о его член, и Рома, зажатый в неудобной позе, ничего не может сделать, не может даже помочь себе рукой или сдавить основание хуя, чтобы не кончить раньше времени от этой блаженной пытки.—?Подрочи мне,?— хрипит он, и Марк отстраняется, находит ладонью чужой член, в мгновения теряя весь ?военный? настрой, когда видит и чувствует, насколько сильно у Ромы стоит. Оленье лицо становится растерянно-счастливым, будто он не ожидал, что может доставить кому-то удовольствие, и, блядь, что за хуйня у него творилась с бабами в постели, что он настолько не верит в свои способности как любовника?—?Марк,?— мирно говорит Рома, пытаясь убрать из голоса претензию и нетерпение,?— трахни меня уже. Я не в том возрасте, чтобы разложить тебя и скакать на твоём члене весь вечер, у меня колени не железные. Нет, я понимаю, что и ты давно не пацан, и если устал, мы можем поменяться…Оленье лицо возмущённо вытягивается, и он лезет целоваться, бурча:—?Нет уж, дедуля, я тебя младше, так что доверь это дело молодёжи.Рома фыркает от смеха, с улыбкой ловит губами чужие губы, и Марк отпускает его ноги, вгоняет свой елдак до упора, обхватывая член любовника скользкими пальцами. Ох, вот так, вот так?— да, если бы олень так трахнул его в первые дни в офисе, то босс выделил бы ему отдельный кабинет с плотными жалюзи на стёклах и повёлся бы на шантаж с увольнением, он бы на что угодно повёлся. Рома задыхается, подаётся навстречу движениям любовника и просит:—?Надави мне на горло.Марк моментально сжимает его глотку, так быстро, что он сам не до конца понимает, что случилось, когда перекрывается доступ к кислороду. У него горят лёгкие, горит всё тело, принимающее в себя толстый член, который беспощадно елозит сладким ребром головки по простате, заполняя нутро до упора, в ушах колотится пульс, и чужая рука ускоряет темп, втирает большим пальцем смазку. Рома отчаянно пытается глотнуть воздуха и на секунду вырубается?— с фейерверками в голове и под гул труб вакуумного апокалипсиса.—?Ром,?— беспокойно спрашивает Марк, вытаскивая свой божественный елдак,?— ты в порядке?В полном порядке. У него кружится голова, тело вот-вот расслабится до комы, и из последних сил босс притягивает к себе оленя, мокро, с чувством целует, глубоко ласкает языком, заставляя Марка постанывать, когда тот трётся о его бедро и кончает, подставляя губы.Они лежат на влажной простыне, переводят дыхание, потом олень тяжело приподнимается на локтях и смотрит на него с нежным, невероятно добрым выражением. Босс ждет, что Марк сейчас выдаст что-нибудь особенное, а сам Рома физически не будет в состоянии выдавить ни слова в ответ и все испортит, но олень лишь довольно вздыхает и подкатывается к нему под бок, как Колобок, который от бывшей ушел, от Ксюши ушел, а от Ромы уходить не желает. Он вцепляется в Марка, как Горлум в свою прелесть, исступленно целует золотистый висок и довольную раскрасневшуюся рожу. Марка нужно оставить здесь насовсем.—?Мне кажется, я порвал рубашку, когда раздевался,?— задумчиво изрекает олень.—?Ну, я предлагал тебе перевезти вещи,?— Рома отвечает разморенно и тихо, наслаждаясь моментом.—?Дима позвал в клуб, не ехать же с чемоданом. Завтра перевезу, у меня в кабинете всё уже собрано,?— Марк зевает, клюёт носом в его плечо, тепло посапывает, а Рома улыбается.В полудрёме мысли крутятся вокруг бюро и оленя, и босс думает, что этого самородка пора переманивать назад: работа в торговом центре вытягивает из Марка все соки, а быть архитектором ему откровенно нравилось. Рома косится на любовника, нежно хмыкает, и в его голове созревает план.Конец.