Часть 1 (1/1)

- Так вы – француз? – заинтригованно уставился на меня молодой мужчина. - Я родился в Бретани, - терпеливо разъяснил я, открывая ящик стола – больше для того, чтобы хоть чем-то занять свои руки и не замечать изучающего взгляда. - Бретань! – он улыбнулся. – Я вообще раньше думал, что это какой-то сказочный Неверлэнд, типа Средиземья. Я уселся в кожаное кресло и натянуто улыбнулся, складывая руки в замок на полированном дереве столешницы. Он не вызывал отторжения или неприязни, спокойный, адекватный и обладающий приятным голосом – как в рекламе мужского парфюма. Но я не привык, чтобы меня рассматривали, будто выставочный образец или новую модель смартфона. - Это часть Франции, - мягко сказал я. – Есть еще какие-то вопросы, не касающиеся контрактов и нашего руководства? Он замялся, явно стремясь о чем-то поинтересоваться, но, открыв рот, сразу закрыл и изобразил виноватую улыбку.- Это порфирия, - раздался за его спиной знакомый низкий голос. Я перевел взгляд на Люсьена Лашанса, который с отсутствующим видом шагнул мимо моего нового подопечного и бросил на стол передо мной стопку бумаг.- Да, именно, - Люсьен мельком глянул на посетителя и воззрился на меня, упершись одной ладонью в столешницу. – Они всегда это спрашивают, так, Винсент? - Я думал, что это должно выглядеть пожутче, - выдал наш молодой рекрут и сразу пояснил: - В интернете видел. Я заметил, что его самую малость тяготило присутствие Лашанса. Не в отрицательном смысле – возможно, он попросту не знал, как вести себя при этом холеном сорокалетнем мужчине, из-под черного рукава рубашки которого ненавязчиво выглядывал корпус часов Патек Филипп розового золота.Я дождался, когда он насмотрится на мое бледное лицо, задерживая взгляд на мелких рубцах вокруг глаз, в процессе ощущая себя экзотическим зверьком в клетке. - В действительности, это называется более длинно и многосложно, - я доброжелательно улыбнулся. – Вариаций же этого заболевания немало; моя – не настолько ужасающая, да и с возрастом перестает докучать столь сильно. - Документы, - сухо произнес Люсьен, пресекая обсуждение околомедицинских тем. – Если бы я знал, что придется копаться в кипах бумаги, не стал бы оформлять собственность на этот проклятый склад, будь он неладен. Я сделал жест, и мой гость, понимающе кивнув и подняв с кожаной спинки стула свою потрепанную куртку, скрылся за дверью. Люсьен уставился на меня, потирая небритую щеку. Двухдневная щетина на удивление выгодно смотрелась в сочетании с дорогой рубашкой, расстегнутой на две верхние пуговицы. На поясе красовалась кобура изящной выделки, – даже не стану предполагать производителя и стоимость, – из которой надменно торчала изукрашенная резьбой рукоять Кольта. То ли гангстер из дамского романа, то ли разбогатевший кубинец.Первое предположение было весьма близко к правде – итальянская кровь выдавала себя в густых темных бровях, карих глазах и теплой смуглоте кожи. Учитывая же явно французское имя, я мог только предполагать, какие еще гены намешаны в его теле. Акцент, впрочем, ко всему этому фасаду не прилагался, как и киношная экспрессивность. Я подвинул к себе бумаги, рассматривая. - Налоговая, - прокомментировал он, усаживаясь в кресло. – Убийства, нелегальное оружие, шайка головорезов в ведении – и я должен разбираться с налоговой! Я рассмеялся. - Что ты хочешь, Люсьен? Тайные сходки в подвалах заброшенных домов были в моде в конце двадцатых, да и то у всяческого мелкого отребья. А ты – головорезничаешь респектабельно. - Нечасто и приходится, - отбрил он, иронически взглянув мне в глаза. - Положись на меня, - я сгреб бумаги в ящик стола. – Ты пришел лишь пожаловаться на чикагскую бюрократию? - Как тебе новичок? – поинтересовался Лашанс, не обращая внимания на мой язвительный комментарий.- Белламон? Вроде бы адекватный парень, - я побарабанил пальцами по столу. – Тихий такой, задумчивый. Но это всегда сыграет ему на руку, я считаю. Он кивнул. - Не давай ему пока каких-то серьезных поручений. Пусть поработает с мелкими сошками. К высоким все равно не проберется. Я внимательно посмотрел на Люсьена. - У него виноватый взгляд, - пояснил он. – Работу он выполняет честно и без грязи. Но не стоит привлекать к себе внимание, глядя на охрану такими трагически-романтичными глазами.- Я разберусь с этим, - пообещал я. – Все мы начинали с малого. - Мне нравится твой кабинет, - непоследовательно сообщил Лашанс, поднимаясь и осматривая мою рабочую комнатушку. – Строго и лаконично. Не то, что пошлая шелкография на стенах в отделении Арквен. - Отделении? - О, она устроила себе целый офис на Восток-Супериор, - он неспешно прошелся вокруг стола. – Не правда ли, смело и бесстыдно? Кажется, остальные съемщики помещений в этом здании считают, что капорегиме занимается то ли дизайном, то ли предоставляет эскорт-услуги накачанных мальчиков своим богатым клиентам.- Идея неплоха уже по той причине, что на виду никто ее ни в чем не заподозрит, - я едва сдержал улыбку, представляя реакцию тех самых ?мальчиков?, которые подразумевались под эскортом.- Кажется, что стены с потолком немного давят на тебя, едва заходишь в помещение, - продолжал Люсьен. – Но мне так даже более по вкусу. К тому же – отсутствие окон. - Это необходимость, ты знаешь, - я поднял голову, провожая его взглядом, пока Люсьен не зашел мне за спину.- Конечно, - согласился он, опуская ладони на мои плечи, мягко разминая усталые мышцы под строгим костюмом.

Я опустил взгляд. В серебристом пресс-папье отразилось мое лицо, из-за воспаленных глаз, окантованных светлыми черточками шрамов, казавшееся несколько старше, чем на самом деле. Красноту слизистых можно было бы объяснить бессонной ночью за ноутбуком в приведении в порядок документов. Рубцы же, – следствие болезни, - несмотря на свои небольшие размеры и вовсе не угрожающий вид, по крайней мере, отнюдь не вздутые и давно уже посветлевшие, наводили на мысль, что я пережил некую аварию и принял на лицо дождь мелких осколков.- Отправишь его по контракту на того чинушу, - проговорил он в мое ухо, склонившись. Меня обдало теплым дыханием, ненавязчивыми нотками Балдессарини и кофе, создающих причудливый тандем. Я хотел повернуть лицо к Люсьену, но он удержал меня за подбородок ладонью. – Ошибка не так драматична – докажет, что достоин Семьи или сгинет, без вреда для остальных.Когда Люсьен, убирая руку, пробежался кончиками пальцев по щеке, явно осязая шрамы, я напрягся. Он резко развернул кресло, так, что мы оказались лицом к лицу. Несколько секунд он смотрел на меня, слегка растянув губы в улыбке и держась руками за кожаную спинку возле моих плеч. Затем выпрямился, глядя сверху с таким же выражением.Я потянулся к его поясу, мгновение держась за пряжку и всматриваясь в его лицо, чтобы удостовериться в намерениях своего капорегиме.Люсьен в ответ положил ладонь на мои пальцы, одним движением расстегивая ремень, затем пуговицу на брюках. Переведя взгляд на свои руки, я взялся за язычок молнии и сдвинул его вниз. Приподняв рубашку, я поддел указательными пальцами резинку боксеров и осторожно стянул их, освобождая полунапряженный член.Приняв в ладони этот довольно внушительного вида ствол, я смущенно тронул языком прикрытую плотью головку. Медленно коснулся ее губами, чуть охватывая самый кончик. На мою голову легла рука, ненавязчиво намекая взять в рот глубже, едва привлекая теснее. Затаив дыхание, я позволил втолкнуть его внутрь, обхватывая языком. Что говорить – подобного опыта мне совершенно не хватало. Я даже не представлял, по каким причинам капорегиме может желать заниматься этим с ликвидатором. Нет – с бюрократической крысой, что целыми днями сидит в своей подвальной коробке, копаясь в бумагах и перечитывая на досуге старые романы.Находит странный интерес в моей неловкости? Или извращенную тягу к дефектам моей внешности? Люсьен стоял, как изваяние, пока я трудился, пытаясь в меру умения доставить ему удовольствие, плотнее сжимая губы, иногда сбиваясь, отчего уже окрепший во всю силу пенис ударялся о внутренние стороны щек.Когда он едва тронул мою скулу, я выпустил плоть изо рта и переключил свое внимание на яички, в то время как горячий влажный член лениво скользил по моему лицу. Через несколько минут Люсьену, судя по всему, надоела собственная пассивность, и он отстранился, цепляя за лацкан пиджака, приглашая подняться. Я послушно встал в полный рост. Он взял меня кистью за подбородок, намеренно проскальзывая большим пальцем по мокрой нижней губе. Другой рукой Люсьен потянул меня за отворот пиджака. Через секунду последовал рывок, и я оказался сидящим на столе, даже чуть проехав по гладкой поверхности, отчего завалился назад, ухватываясь руками за деревянные края. Звякнули осыпавшиеся на паркет ручки и прочая канцелярская мишура.Доброжелательно улыбаясь, будто присутствовал на собрании Семьи, а не в глухой каморке заброшенного склада, Люсьен небрежно расстегнул верхнюю пуговицу на моей рубашке, после чего отвлекся на собственный ремень, возясь с соскользнувшей кобурой. Я поспешно расправился с остальными пуговицами.Когда я вновь обратил к нему взгляд, то несколько обомлел, увидев, как тот неспешно прикручивает приличных размеров глушитель на свой гравированный Кольт.Капорегиме кивнул в сторону моей ширинки, и я, пытаясь сохранять хоть сколько-то спокойный вид и чувствуя, как заколотилось сердце, принялся избавляться от собственных брюк. Все это время он почти равнодушно наблюдал за моими действиями, но едва нижняя деталь моего туалета соскользнула на пол, Люсьен, не дав даже разобраться с подтяжками от носков, широко раздвинул мои ноги, отчего я окончательно оказался лежащим на столешнице. Я таращился на него, понимая в очередной раз, что не представляю, как нужно себя вести и реагировать. Всегда принимать условия капо и никоим образом не обсуждать того когда-либо с ним самим – казалось мне самым лучшим вариантом.Но Кольт – уже совершеннейший перебор. Он слегка навалился на меня, отчего я ощутил, как мой член оказался притиснутым к чуть шероховатой ткани брюк Люсьена, секунду же спустя дуло глушителя прижалось к моим губам.Как всегда, его глаза были спокойными и почти безучастными, а губы обращены в располагающую улыбку.Мой рот приоткрылся, будто бы сам по себе, невзирая на сознание и мое оцепенение. Холодная сталь скользнула внутрь, плавно, но слишком глубоко. Меня передернуло. Люсьен, опершись локтем на стол, придержал ладонью мою голову, двигая револьвером в пугающей пародии на фелляцию.Кажется, удовлетворившись увиденным, он медленно вытянул глушитель из охвата моих сомкнутых губ, положил увесистый Кольт на мою грудь, отступил и достал из кармана брюк квадратный глянцевый пакетик черного цвета. Уже известное мне бессмысленное роскошество какой-то французской фирмы.Может быть, я должен испытывать гордость, что на меня тратятся весьма недешевые презервативы? Люсьен выбросил на пол упаковку. Я засмотрелся, как он надевает презерватив, спокойно и твердой рукой, уверенно раскатывая силикон по длине члена. Как патроны заряжает, подумалось мне.И тут он вновь навис надо мной, без предупреждений раздвинув пальцами бедра.- Н-н-х, - только выдал я, подавляя желание отползти назад, когда член протиснулся внутрь. Несмотря на обильность смазки, - так сказать, в комплекте, -от боли мои ноги рефлекторно рванулись друг к другу, резко ударяя по бедрам Люсьена. Револьвер съехал с груди, звучно грохнув о стол. Вместо того чтобы расслабиться, я сжался, что, конечно, только усилило пытку. Кажется, Люсьену это более чем понравилось.Он двинулся вперед, уже медленнее, прижимаясь животом к моим яичкам. Затем подался назад, почти выходя, оставляя внутри лишь прочно стиснутую головку. Его рука нащупала Кольт, тут же мелькнувший перед моими глазами, и я сам перехватил ртом гладкий ствол глушителя, было поднесенный к моему лицу.Люсьен одобрительно улыбнулся одним уголком губ, вновь погружаясь на полную длину, обратно – и снова внутрь, с каждым движением будто перемалывая мои внутренности, отчего я застонал. Звук прогудел в горле – я сосал широкое дуло, словно бы это был половой орган капорегиме. Как будто сталь могла чувствовать нежность, с которой я ласкаю кончиком языка отверстие в стволе. И – как будто бездушный сплав мог излиться чем-то, кроме смертоносного эякулята девятимиллиметрового калибра.Будто услышав мои мысли, не прекращая вбивать свой массивный член во все еще сопротивляющееся тело, Люсьен перехватил револьвер удобнее и щелкнул предохранителем. На мгновение я застыл. И в этот же миг отточенным движением пальца он взвел курок.Мои мысли коллапсировали.

Все тело напряглось и тут же дернулось в судороге - лишь пальцы пытались уцепиться за передний край стола, соскальзывая.

На меня обрушилось желание оттолкнуть его, отбить револьвер рукой, закрыться ладонями. Хотя бы вырваться и перекатиться на бок – а дальше как сложится. Но Люсьен прижал меня локтем к поверхности стола, вталкивая глушитель почти до самого горла.

Я сдался.Только прищурил глаза, вновь возвращаясь к теперь еще более неоднозначному минету. Люсьен слегка поворачивал ствол, чуть прокручивая то в одну сторону, то в другую. Я неотступно следил за указательным пальцем, кажется, так небрежно лежащим на спусковом крючке. Я чувствовал, как трепещется собственное сердце, громыхая в ушах кровью. Я вздрагивал при каждом повороте Кольта – и чувствовал, как внутри, против воли моего мало что не паникующего сознания, лавиной нарастает возбуждение.

Мне показалось, что во взгляде Люсьена мелькнуло одобрение.После очередного толчка он резко вышел из меня, но, едва я перевел дыхание, Люсьен убрал глушитель из моего рта и втиснул туда, где только что была зажата его плоть.

Даже не думая поставить на предохранитель.Свободной рукой он катнул к себе кресло, усаживаясь в него. Люсьен крепко сжал в кулаке мой собственный член, и тот запульсировал, как сумасшедший. Несколько грубых движений – я оказался так распален, что, чувствуя близость разрядки, привстал на локтях, глядя на капорегиме, дыша уже поверхностно. Я расслабился до конца, отчего ствол глушителя свободно скользил туда и обратно, и вдруг – рука с Кольтом замерла.

Палец молниеносно нажал на спусковой крючок.Я надрывно вскрикнул, кончая, в судороге, сведшей все тело.

И даже не сразу понял, что револьвер не выстрелил.

Стальной член выскользнул из моего тела, а его место вновь заняла горячая плоть Люсьена. Он подтянул меня к себе, двигаясь агрессивно и яростно, десять секунд, двадцать – и столько же толчков. И, наконец, проворно покинув мое тело и стянув презерватив, обдал мой живот россыпью жемчужных брызг.- Люсьен, - выдохнул я, держась за его предплечье. – Капо… Барабан… Почему ты не сказал, что он пуст?.. Он мягко улыбнулся и потрепал меня по щеке, не говоря ни слова. Вынул из кармашка на груди кофейного цвета платок и с задумчивым видом промокнул липкие перламутровые лужицы на моем торсе.Яначал застегивать рубашку, вглядываясь, не попала ли сперма на плотную ткань костюма. Люсьен поднял с пола сверзившуюся ранее упаковку влажных салфеток, привел себя в порядок и застегнул брюки. Я, в свою очередь, сошел на пол и, усевшись в рабочее кресло, начал одеваться.В эту же минуту в коридоре раздался суматошный топот. Звук быстро нарастал, и, наконец, в мой кабинет ворвались всполошенные Очива с Антуанеттой Марией.До меня дошло, что дверь была не заперта. Не заперта, пока капорегиме растягивал своего ликвидатора на письменном столе, не гнушаясь использовать подручные средства.Я невинно воззрился на гостей, оглаживая шлицы пиджака. Люсьен сделал жест, приглашающий говорить. В опущенной вниз руке он по-прежнему продолжал держать Кольт. Очива мельком взглянула на разбросанные по полу ручки и карандаши, однако, задержав на них взгляд чуть дольше, чем требовалось, как бы демонстрируя нам, что отметила этот факт. Антуанетта Мария же лишь восхищенно таращилась на Люсьена своими голубыми глазами, так что ей и вовсе не было дела до канцелярского бедлама. - Арабы, - мягко сообщила Очива. – Штурмовали ворота. То есть просто снесли их мордой своего внедорожника. Устроили перестрелку. Я пораженно взглянул на женщину.- Аль-Каида?Она иронически подняла сбритые брови, покрытые затейливым рисунком татуажа. Я машинально скользнул взглядом по гладкой коже ее головы, украшенной татуировками в подобном же духе.- Вальтьери, ты не засиделся в своих пыльных кулуарах? - Это не хамула, из которой был тот паренек? – Люсьен пощелкал пальцами. - Да, - кивнула Очива. – Тихушник из Мораг Тонг, пристреленный неделю назад. - Месть? – недоверчиво спросил я. - Спланированная акция, - ответила Антуанетта Мария своим приятным голоском. – Мы думаем, они пришли бы в любом случае. - Лашанс, идем, - поторопила Очива. – Какая-то часть этих смугляшей прорвалась с черного хода. - Иди с Антуанетт, - он кивнул в сторону белокурой девушки. – Мы выберемся со двора. Очива коротко поклонилась, прижав ладонь к сердцу, отчего кожаная бахрома на ее индейской куртке живописно качнулась. Хлопнула по плечу Антуанетту Марию, и та, не скрывая сожаления во взгляде, последовала за ней прочь. Не дожидаясь приказа, я набрал код на небольшом сейфе, встроенном в ящик стола. Дверца распахнулась, и я вытащил оттуда компактный Браунинг. Затем вскочил, демонстрируя, что готов отправляться хоть к самому дьяволу в преисподнюю. - Среди бела дня… - рассуждал капорегиме. – Мы пройдем к грузовикам. Как насчет сорока секунд на солнце? - Справлюсь, - заверил я.Лашанс коротко кивнул, толкнул дверь – и мы покинули кабинет. Быстро поднявшись по узкой лестнице в конце пыльного коридора, мы притихли. Люсьен приложил ухо к двери и слушал некоторое время, приподняв бровь. Я послушно стоял рядом, размышляя. Моя специализация подразумевала неслышные проникновения, убийство без особого противостояния. Перерезать сзади горло, но не схватываться напрямую. Возможно, некоторое время назад я и смог бы дать приличный отпор в рукопашной схватке.Но Очива была права – я засиделся на бумажной работе. Наконец, капо осторожно потянул за ручку, открывая обшарпанную металлическую дверь, которая стояла здесь, наверное, еще со времен Кеннеди.В огромном помещении, заставленном деревянными ящиками и не поддающимся идентификации хламом, не оказалось ни души. Я облегченно вздохнул, однако, не теряя готовности, и осмотрелся. Люсьен неторопливо прошелся вперед. Подошвы его туфель не издавали ни звука, мягко касаясь пола при ходьбе.Он замер, прислушиваясь, и вдруг быстро повернулся на каблуках в мою сторону.Я поднял брови, вопросительно глядя на капо. И прочитал по губам четкое ?Ложись?, уже падая вниз.Люсьен вскинул свой кичливый Кольт, и я, чуть повернув голову, увидел молодого араба, что все это время находился за моей спиной. Не успел я даже понять, чем это грозило конкретно мне, как раздался выстрел – и парень в плотной темной куртке отшатнулся, опрокидываясь на спину с пробитым черепом.- Капо, - ошеломленно прошептал я, не делая попыток встать, лишь глупо глядя на дуло глушителя.- Поднимайся, - отчеканил он. – И – быстро за мной к грузовикам.Я хмуро взглянул на него, подчиняясь. Лишь самую малость дрожали руки, а в голове сыпался тяжелый песок.Мы побежали к выходу, уже не скрываясь. Люсьен пинком распахнул створку ворот, и я сощурился от ударившего в глаза июньского солнца.Раздражение кожи, боль в глазах – все будет потом, а сейчас я даже ощутил какое-то облегчение, вдохнув полной грудью пропахший бензином воздух. Люсьен едва не сгреб меня в охапку, вталкивая в кабину близлежащего автомобиля. Только оказавшись внутри, я понял, что это – его собственный черный Ламборгини, Темная Грива, как называли красавицу-машину в Братстве.Дверца захлопнулась, и я приник лицом к тонированному стеклу, пытаясь понять, что собирается делать капорегиме.Трое смуглых мужчин ирреально возникли вокруг Лашанса, до этого почти сливаясь с массивными авто. Я чуть крутанул ручку, малость опуская стекло, на случай, если придется стрелять. Да и слышимость таким образом прилично повысилась. - Ох, нет, ох, нет, - посетовал чернокожий парень, выбираясь из грузовика. Я удивленно поднял брови, уставившись на М'Раадж-Дара, невысокого и жилистого эфиопа с копной неряшливых дредов. – Поймали, затиранили дурака, не успел ноги сделать. Лашанс спокойно взглянул на него, чуть усмехнувшись. Кажется, его не волновали трое арабов, наставивших в его сторону внушительные автоматы.М'Раадж-Дар сделал невинные глаза и бросил на землю свой чемоданчик, поднимая вверх руки.- Требования? – добродушно поинтересовался Лашанс почти елейным голосом, глядя на пришельцев. Да, конечно, ведь они не стали стрелять сразу. - Закрывайте склад, - хрипло сказал самый старший. – Вы уходите.- А те, кто остался внутри? – поинтересовался Лашанс, заинтригованно уставившись в глаза этого бородатого наемника.- Умрут, - мужчина принял игру в гляделки.- И все оружие на складе вам оставить? – с наигранным удивлением спросил капорегиме. - Плата. Лашанс скрестил руки на груди, не убирая Кольта. - Ваш дон будет извещен, - мужчина вскинул автомат выше, явно целя в лицо Люсьена. - Когда-то он был и вашим доном, - заметил Лашанс. – Пока вы не перебежали к этой дамочке. Поправьте меня, я не особо силен в вопросах чужой религии, но, кажется, такое поведение не особо поощряется в хамулах. - Это не твое дело, итальянец, - прикрикнул бородатый. – Кидай свою задницу в машину и сваливай. Поодаль раздался стук шагов. Я бы сказал, довольно нарочитый.Из-за угла появился Белламон. Создавалось впечатление, будто он просто вышел прогуляться после обеда. Для посторонних могло показаться, что на территорию забрел обычный паренек с улицы, вроде какого неформала или бродяги, - линялая куртка, пыльные кроссовки, небрежно завязанные в хвост неровно остриженные волосы.Двое арабов круто повернулись, чуть не подскакивая, нацелив на парня оружие. В этот момент М'Раадж-Дар прыгнул, сшибая с ног главаря.По битому асфальту, где только что стоял Лашанс, пророкотала очередь. Я выскочил из автомобиля, прицелился – и уложил одного из своего Браунинга. Капо, успевший отскочить назад, как заправский акробат, присевши, вскинул револьвер, но последний араб оказался самым проворным из троицы. Он мгновенно возник перед Люсьеном, так быстро, что я понял – мне не успеть прицелиться. Слишком близко, слишком мало времени.Араб пинком выбил Кольт из руки капорегиме, вскинул автомат – и, некрасиво, разбрызгивая во все стороны кровь и мозг из раздробленной очередью головы, рухнул на асфальт. Его тело сотряслось в конвульсиях, но было очевидно, что этот парень уже не жилец. Я опустил пистолет, уставившись на Белламона, держащего наперевес РАТМИЛ, совсем недалеко от Люсьена. Капо выпрямился, сделал легкий одобрительный кивок в сторону Матье и шагнул к удерживаемому М'Раадж-Даром мужчине.- Этого – в клетку, - Люсьен поднял глаза на эфиопа. – Я допрошу позднее.- Нужно узнать, что с остальными, - пробормотал я. - Бегом в помещение, Вальтьери, - поморщился Лашанс. – Мы разберемся, что к чему.Я коротко кивнул и, не задавая вопросов, зашагал к воротам. Оказавшись внутри, я еще раз мельком глянул на капо, и только хотел закрыть дверь, наконец скрываясь от солнечных лучей, как на плечо легла рука.Это был лишь Тейнава – брат Очивы, меланхоличный индеец, такой же татуированный, как его сестра.- Лашанс? – он выглянул в проем, убирая от меня ладонь. Люсьен увидел его и сделал знак рукой, что все в порядке.- Кризис миновал! – крикнул он Люсьену. – Только зачистить! М'Раадж-Дар, удивительно легко для своей жилистой комплекции, сгреб пленника в охапку и потащил его в сторону склада. Капо же легко хлопнул ладонью по плечу Матье, все еще нерешительно стоявшего рядом, опустив оружие, но находясь в полной готовности реагировать, судя по его напряженной позе. Белламон заметно расслабился, попинал носком кроссовка камешек под ногой и, едва капо направился за эфиопом, послушно зашагал вслед.- Все живы, - отрапортовал Тейнава Лашансу, едва он приблизился к нам. – Гогрон поймал пулю в плечо, но оклемается.Я едва удержался от улыбки. Этот внушительного вида негр наверняка полез в самую гущу, в своем амплуа, и удивительно, что был ранен только единожды в сегодняшней перестрелке. Впрочем, это не первая его пуля и, определенно, не последняя. Сила и здоровье быка, и его же непосредственная простота – кто-то провалялся бы в больнице после того, как однажды ему пробили голову. Но этот титан лишь заявил, что ему нужно пару дней подлататься, после чего вернулся в убежище с наспех заклеенной лейкопластырем головой, как ни в чем не бывало. Латался, вероятно, не без помощи М'Раадж-Дара и его заветного припаса в чемоданчике, который сейчас остался сиротливо валяться возле двух мертвецов. - Зачищайте, - мягко сказал Люсьен. – А я пока что побеседую с нашим гостем. Эфиоп, удерживая пытающегося сохранять достоинство араба, дождался, когда Люсьен пройдет вперед, и поволок упирающегося мужчину дальше. Прошагав несколько метров, Лашанс остановился и взглянул на меня. - Винсент, все же просмотри, пожалуйста, документы, которые я оставил. Вечером я зайду их забрать. Я кивнул. - Матье, - тепло произнес Люсьен, поворачиваясь к Белламону. – Ты оправдал доверие, Брат. Белламон неуверенно улыбнулся, пытаясь подобраться. - Пусть же произошедшее станет твоим допуском в наши ряды. Настоящим дозволением, без каких-либо дополнительных проверок и пустых контрактов. Добро пожаловать в Семью, Брат. И, развернувшись, он зашагал дальше.Матье, не найдясь, что ответить, только смотрел в его спину расширившимися глазами. Он с присвистом выдохнул, двинул плечами и обратил к нам с Тейнавой ликующий взгляд. Индеец вежливо улыбнулся и пожал ему руку.- Ну что же, Брат, - я, в свою очередь, протянул ему ладонь. – Судя по всему, теперь я совершенно официально тебя курирую.- Я не подведу, - с готовностью отозвался юноша. - Сегодня отдыхай, - улыбнулся я. – А завтра я подберу тебе подходящий контракт, что будет более всего отвечать твоим потребностям и способностям.- Я возьмусь за любой, - не без торжественности заявил Белламон. - Не сомневаюсь, Брат, - я похлопал его по плечу. – Но я дам тебе выбрать на свой вкус. Поверь, такой возможностью не стоит пренебрегать. Я сделал жест рукой, предлагая ему пройти вперед. - К слову, я немного удивлен, что ты не осведомлен о Бретани. У тебя французское имя. Он весь сразу как-то стушевался. - Я из Онтарио, - был короткий ответ. Взглянув на него, я коротко улыбнулся и умолк. Не хочет говорить – не нужно. У всех здесь свои тайны. Хотя некоторые в итоге начинают с удовольствием оными делиться.Проводив его с Тейнавой до двери в бывшие ранее подсобными помещения, я попрощался с обоими и отправился к себе. Предстояла бессонная ночь.