Juri 11/10/2009 (2/2)

Только закончив композицию в третий раз, я догадался, что сделал Рё. Этот – я даже слова правильного с ходу подобрать не смог, чтобы описать, что я о нем думаю, - индивидуум нарочно слажал, чтобы перевести гнев Леды на себя и дать мне время собраться с мыслями. Я же, отвлекшись от своих терзаний, и думать забыл о волнении. Спел чистенько, всегда бы так.

- Все, перерыв, - устало объявил Леда, тяжело плюхаясь на диван, но по-прежнему бережно прижимая к себе гитару.

- Ты что же, и спишь с ней? – Рё наоборот отставил бас подальше, чтобы ближайшие минут десять ничего не напоминало о работе.

- Упаси бог, - ответил почему-то Сойк, потом словно спохватился и торопливо рванул к дверям. – Я за кофе. Принимаю заказы.

- Черный без сахара, - чтобы Рё взял да изменил своим извращенческим пристрастиям – да ни за что на свете. Я скривился от одного упоминания этой гадости, но комментировать не стал. Устроился на подоконнике, стал рассматривать знакомую улицу и бездумно считать прохожих. Сойк ушел, так и не дождавшись других пожеланий. Леда тихонько наигрывал на гитаре что-то очень нежное, трогательное и пронзительно щемящее. А мне вдруг захотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы Рё понял, как сильно я его люблю.Бросив взгляд из-под ресниц, я увидел, как он сидит на полу, вытянув ноги и крутя в пальцах яркую зажигалку. Наверняка, он собирался пойти покурить и теперь дожидался Сойка, чтобы за компанию утащить и его. Повинуясь какому-то необъяснимому внутреннему порыву, я загадал: если он сейчас останется, то все у нас будет хорошо. Сразу же Рё поднялся и двинулся к дверям, навстречу вернувшемуся с кофе Сойку. Я снова отвернулся к окну, чтобы скрыть наверняка отразившуюся на лице обиду на несправедливость мира. Погруженный в свои невеселые мысли, я не заметил, как Рё подкрался и легонько подул мне в волосы.

- Маленький, не грусти, - я вздрогнул от неожиданности и тут же подался к нему, стараясь не думать, как к этому отнесутся остальные. Просто прижался головой к его груди и замер, прислушиваясь, как ровно и сильно бьется его сердце. – Будешь? – он протянул мне уже открытую банку, а я машинально сомкнул на ней пальцы, сделал глоток и едва не выплюнул горькую гадость на подоконник. – Ну прости меня, - Рё светился от радости, словно стоваттная лампочка.

- Я подумаю, - конечно, изобразить хотя бы подобие недовольства у меня не получилось, тем более, что свободной рукой Рё уже обнимал меня за плечи, будто хотел еще крепче прижать к себе.

- Что тут думать? Ты же меня любишь, - самодовольно заявил Рё, ни на секунду не прекращая сиять.

Я не стал отвечать, хотя в глубине души сразу же с ним согласился. Более того, он, должно быть, тоже очень сильно меня любил, хоть так до сих пор ни разу и не сказал об этом. Иначе как тогда объяснить его поступки, его слова, этот блеск в глазах и желание быть рядом со мной несмотря ни на что.

Я сам отстранился от него спустя еще несколько минут, когда наконец убедился, что смогу протянуть до вечера, не ощущая его рук на своей коже и не дыша его запахом. Вывернулся из объятий и соскользнул на пол, потягиваясь всем телом и ощущая небывалый прилив не только душевных, но и физических сил.

Сейчас уже не имело значения, что за окном едва заметно начинает темнеть, что впереди концерт, а до этого долгие выматывающие репетиции. Вместе мы могли справиться с чем угодно, в этом я был убежден так же твердо, как и в том, что лучше Рё на свете никого не было.

Правда, стоило мне бросить случайный взгляд в сторону лидера, как я сразу же понял, что знаю человека, готового поспорить со мной по поводу последнего утверждения. У него была своя, явно не менее совершенная кандидатура.