Пролог. "Гуашь" (1/1)

20.09.2005.Гуашь.Весь стол был перемазан в краске, что почти вся разлилась из баночек: красная гуашь смешивалась с жёлтой, получался оранжевый; синий с зелёным — голубой, и так далее. Однако листок, что смирно лежал на более-менее чистой стороне стола, был достаточно опрятный. Ещё бы, ведь именно его Кирилл старался не портить, так как желание сделать всё аккуратно мальчику было присуждено уже сейчас, в девять лет. Кажись, не было и дня, когда маленький Кирилл не рисовал. Сейчас у него вновь сломался карандаш — зелёный — поэтому и пришлось брать другой, так как точилка куда-то делась, а искать её лишний раз уже не было желания. Мальчик взял другой карандаш — голубой. У рисунка теперь были глаза разного цвета. Это показалось Кириллу даже забавным: один глаз голубенький, а другой зелёный. Всякий раз он хватался за самую мелкую возможность порисовать за день. Всё-таки времени у него не всегда хватало: с самого утра мальчика вели в школу, где он и впрямь старался учиться; вечером отводили на курсы английского — мать лично позаботилась о том, чтобы её сын учил иностранные языки — а потом и день заканчивался.И всё-таки ему больше всего нравился тот момент суток, когда мать вела его на курсы. Они шли по аллее, которая осенью была особенно красива и живописна. Такие моменты мальчик запоминал лучше всего. Отстраняешься на некоторое время от общества, разглядываешь опадающие на мокрый асфальт яркие листья, смотришь вперед, и идёшь-идёшь-идёшь… — Мам!— Да, сыночка? Женщина устало поворачивает голову в сторону источника звука, видит сына, что зашёл на кухню с листком в руках. Та и не стала толком сейчас присматриваться к рисунку, что сразу сунул ей в руки ребёнок, только поверхностно окинула тот взглядом и снова посмотрела на Кирилла.— А это кто? — спросила она.— Это… Андрей.Женщина лишь закусила губу, но натянула дружелюбную улыбку.— Снова этот чёртов Андрей? — мужчина вышел с балкона вместе с пачкой сигарет в руке. Видно, снова курил, хотя ещё в прошлом году давал гарантию, что бросит.— Как видишь, — спокойно подтверждает женщина и поворачивается к мужу, а тот только садится на табуретку у стола и раздраженно так вздыхает.— Все эти его Андреи… — рычит тот, да массирует переносицу, хмурится. Сегодня отец Кирилла вернулся домой как обычно уставший и не менее раздраженный. А узнав об очередном рисунке сына он совсем выпал из себя: ходил хмурый, вечно только и мог кидать на жену зловещие взгляды, но тему снова заводить не решался. Уж приелась она ему до тошноты.— И нет у него никаких друзей Андреев, — подхватывает женщина, закончив мыть посуду. — Я знаешь что думаю…Мужчина поднял взгляд на жену, уже заранее нахмурившись и приподняв бровь, как-бы так показывая, что готов услышать ее мысли. А та только села рядом и выдала:— Воображаемый друг у него такой завёлся. Уж не знаю, откуда, вот только…— Исключено! — отрезал мужчина. — Ерунда всё это. Несколько поучительных бесед — и все его Андреи мигом пропадут.Мужчина встал. Женщина смотрела на него презрительно, но это никак не повлияло на дальнейшие события. — Приготовь на ужин борщ. Как я люблю по выходным, — в заключение говорит он и покидает кухню.Ночью мужчина спать ложиться не торопился. Он лишь ходил по квартире и разговаривал по телефону с кем-то из коллег по работе, обсуждая организационные трудности компании. Только сбросив вызов он зашел было в комнату к сыну, проверить, спит ли тот, но заметил на полу рисунки. Кирилл спал, отвернувшись к стенке, значит скорее всего даже и не слышал, как в его комнату зашли.Отец выдохнул и плотно закрыл за собой дверь. На полу валялись рисунки. Все эти рисунки, что раздражали мужчину до такой степени, что он закипал, готовый прямо сейчас растоптать это повторяющееся на каждом новом листе лицо.Он взял один из листиков в руки. Смотря на эти детские рисунки создавалось впечатление, что его сын и впрямь завёл себе воображаемого друга. Неужели он правда будет рисовать несколько раз какого-то парня, которого, как по его рассказам, в целом-то и не видел?Мужчина стиснул зубы и с гневом смял рисунок, находящийся у него в руках.