Часть 16 (1/1)

Он резко открыл глаза, и увидел, что Грей и Джон уже почти схватили Джека, а тот и не сопротивляется. Оуэн же зажимает рану в боку, рефлекторно. Джону показалось, что он закрыл собой Тош. При мысли, что они вот-вот могут выполнить свои угрозы и отправить Джека в прошлое, где заживо похоронят, Джон ощутил, что барьеры исчезают, а берега путаются. У него просто не осталось выбора. Да он и хотел отомстить. Поэтому он при помощи своей новой силы, как внезапно выращенной виртуальной руки, схватил обоих врагов и швырнул, что было силы, о стену ближайшего полуразрушенного взрывом здания. Джек некоторое время стоял в ступоре, а затем бросился к Гвену. Джон же, как явно неубиваемая, хоть и не бессмертная, просто опытная и подлая скотина, слегка повозился и с трудом сел. А затем потянулся к спутнику и проверил у него пульс. - Он мёртв! - Джон уставился на него ехидными светлыми глазами, прищурившись. - Поздравляю, тёзка! Теперь Джек никогда не будет твоим. Мне даже как-то стало легче, - светловолосый и худощавый мужчина в странном мундире, приложив ещё немного усилий, встал, держась за стенку и активировал какой-то прибор, мгновенно исчезнув. Джон застыл, осознавая его слова и заново оценивая свой поступок. Нет, он не жалел, что прибил гада, будь он трижды братом, сватом или кем угодно Джеку. Он понимал, что другие могут иначе относиться к его поступкам, но не мог избавиться от въевшегося в кровь и плоть за годы жизни в опаснейшем подземном городе инстинкте выживания. Да и он чувствовал желание защитить в первую очередь Джека, который был абсолютно беспомощным перед братом, не мог ему навредить. Что-то между ними произошло такое, что поставило Джека в позу виноватого - на веки вечные. А также Джон ощущал ответственность за тех, кто стал ему пусть не друзьями, но довольно близкими людьми: Тош, Оуэн, Гвен. Да и её муж был более-менее добр к нему, когда он несколько дней жил у них. Кроме того, в отличие от них, Риз не давал обещаний отдать всё ради Торчвуда, быть героем, рисковать жизнью. Он был просто обывателем, который оказался не в то время и не в том месте. Оно конечно: лес рубят, щепки летят, но ему бы не хотелось увидеть помертвевшее от боли лицо Гвен. Джон застыл, глядя на спину Джека, склонившегося над мёртвым братом. И не хотел даже представлять, как тот посмотрит на него, когда придёт в себя, очнётся от шока. Поэтому, убедившись, что один враг мёртв, второй куда-то делся, явно во времени и пространстве, так как исчез на месте в странном золотистом сиянии, а остальные целы, даже Оуэн на ногах держится, Джон бросился к своей машине со всех ног. Он ощущал, как колотятся его сердца, а на глазах появляются непрошеные слёзы. Добравшись до Торчвуда, уже почти видя себя, лишённого памяти, рабочего места и заодно любимого шефа, он кинулся в комнату для экспериментов, быстро написал на листе бумаги записку для всех, но в первую очередь, конечно, для начальника, пусть и без личных намёков, переоделся в более подходящую одежду, запас которой всегда имел на базе, взял также заранее подготовленный чемоданчик и рюкзак, на всякий случай продублировал записку на собственном компьютере, оставив его включённым, а затем вытащил из сейфа свой собственный прибор для Скольжений, который давно доработал и улучшил. Затем Джон выставил время, а затем открыл портал ясно-голубого цвета, снова вспомнив о прекрасных глазах Джека и вслух выругавшись, а затем бросился туда.Он понадеялся, что за год и десять дней Джек остынет. Уже прыгая и приземляясь на ту Землю, где произошёл Конец Света, и которую они изучили первой, отправив туда Оуэна, Джон пожалел, что поставил именно такой временной промежуток. Всё же слишком долгий срок. Представив, что за это время Джек может не только не простить его, но и снова связаться с лезущим под руку Янто, Джон заскрежетал зубами. Хотя была у него надежда, что Джек не простит того, что тот его подставил. Однако он учёл и то, что теперь любимый может возненавидеть его за невольный проступок. Покачав головой, Джон оглядел полностью безлюдный парк. где очутился, на заднем фоне которого темнели окнами высотные здания без людей, вздохнул и подумал, что от тоски за год тут повесится. Не умрёт, конечно, зато на шее покачается. То ещё развлечение, если подумать. Устроившись на ближайшей скамейке, которая ещё не сгнила, так что он не провалился на землю, Джон с тоской, которая рвала сердце на части, подумал, что любит, безумно любит Джека, но не может предположить, как тот отреагирует на его проступок. Преступление. Пусть и в рамках самозащиты. "Ты что, не мог его аккуратнее кинуть? Или просто зафиксировать своей силой!" - заорало подсознание, да так неожиданно, что Джон едва не подскочил, а потом обозвал себя параноиком. "Как умел, так и бросил!" - ответил он не менее эмоционально. Его душила боль, обида на судьбу, которая в последний момент вытащила его из глубокой задницы, то есть, смерти, а потом показала средний палец, чтобы не слишком радовался. "Он меня никогда не простит", - мрачно подумал Джон, ощущая слёзы на глазах. И ему было плевать, что мужчины не плачут. Здесь не было свидетелей, а за сегодняшний день он слишком многое пережил и едва не сошёл с ума.