10 (1/1)

Повисшая тишина до самого штаба не нарушалась ничем, кроме приятного урчания мотора. Каждый думал о своем. Эл рисовал перед собой вкусный бисквит с шоколадной глазурью и нежнейшим безе, а Лайт уже мысленно нежился в теплой ванне с приятной пушистой пеной. Думать о чем-то серьезном просто не получалось. Желудок Рюузаки пел матерные частушки про своего нерадивого хозяина, который поперся на природу и забыл походный пакет со сладостями первой необходимости, а у Лайта ощутимо болела поясница, да и голова была, как чугунный котелок, пустая и тяжелая.Поэтому, когда они вернулисьв штаб, первым делом бросились к предметам вожделений. Эл обокрал холодильник, вытащив из него все, что можно было назвать сладким, а Ягами-младший оккупировал их общую ванную, чтобы как следует расслабиться и освежиться. А после этого, они оба завалились спать и никакие тихие протесты Матсуды, полный непонимания взгляд Кандзо и метающий гром и молнии Ягами-старший не могли заставить их вернуться в рабочий кабинет.

Хотя, все же, ближе к вечеру Лайт соизволил продрать свои прекрасные очи и предстать перед общественностью крайне помятым, но зато хорошо отдохнувшим и заметно повеселевшим. Он уселся за свой компьютер и принялся раскидывать файлы по папкам, в то время как мысли отстраненно ворочались в голове, вяло перебирая варианты, лениво пытаясь вычислить, к какому же из них придет Эл. Это уже порядком поднадоело, постоянно строить неимоверные умозаключения лишь для того, чтобы хотя бы ненадолго обезопасить себя от этого ненормального. А так хотелось не напрягаться каждый раз, видя, что Рюузаки ушел в раздумья, гадая, какую же еще подлянку он провернет. Хотелось просто жить, как все нормальные люди, удивляться приятным сюрпризам, а не рвать на голове волосы, когда тебя припирают к стенке очередным гениальным выводом, заставляя защищаться. Лайт страдальчески вздохнул. Что бы ни придумал его амбициозный псих, он был уверен, что это будет очередная головная боль.Проснувшись и не обнаружив своего драгоценного подозреваемого мирно сопящим под боком, Эл немного рассердился. Да что за привычка, убегать из спальни раньше него! Да и как этот рыжий вообще смеет просыпаться раньше! Хорошенько потянувшись, Рюузаки немного полежал в ворохе одеял, раздумывая над утренним разговором. Решение, решение, ему нужно решение. И как можно скорее. Хотя, проще сказать, чем сделать, вот засада! Эл поморщился. Вот и что прикажете ему делать? На одной чаше весов лежит репутация, светлое будущее всего человечества, амбиции, гордость и победа. На другой – Лайт, личное счастье, домашние вафли по утрам (Эл был свято уверен, что Ягами-младший мастерски их готовит, хотя ни разу не видел его на кухне), компромисс и поражение. Подумав еще чуть-чуть, Рюузаки фыркнул и выкинул нафиг светлое будущее человечества. Попахивает божественными замашками, да и сдалось ему все человечество? Ему и одной личности хватит с головой. Язвительной такой, рыжей, с бесовскими глазюками, которые искрятся при каждойудачно вонзенной ядовитой игле в тело соперника. Эл улыбнулся. Хотя, это не совсем так. Его глаза начинают радостно светиться и совсем при других обстоятельствах. В голове тут же промчались яркие картинки всех тех ?обстоятельств?, в которых они побывали за последнее время. Итак, первая чаша весов заметно полегчала, но все же один нехилый такой пунктик тянул ее к земле сильнее остальных. Рюузаки не любил проигрывать.

Поворочавшись, парень понял, что загнал самого себя в тупик. Уткнувшись лицом в подушку, он попытался отвлечься, подумать о чем-то другом. О том, как хорошо будет после того, как все это закончится, неважно, с казнью Киры или нет, снова оказаться дома. Перед глазами возникла уютная гостиная. К удивлению Рюузаки, она была совсем другой, нежели в его собственном доме. В его мыслях она была небольшой, но удачно обставленной, не слишком забитой мебелью, но и не слишком пустой. Диван с кучей мягких пестрых подушек, ковер с длинным, пушистым ворсом, по которому так приятно ступать босыми ногами. А как здорово валяться на нем и смотреть телевизор, висящий на противоположной стене, и набивать рот разными вкусностями. Эл улыбнулся. Да-да, как только он закончит это чертово дело, он на месяц запрется у себя в обнимку с приставкой и кульком сладостей, и не будет даже выходить на улицу.

Мысленно выйдя из своей воображаемой гостиной, парень попал на кухню. Здесь было очень светло, в отличие от интимно приглушенного света в предыдущей комнате. Наверное, потому что в окно приветливо светило солнце. Вот ведь забавная вещь – воображение. Только что в гостиной был вечер, было тихо, никаких звуков. Из источников света зажжена только лампа на небольшой тумбочке, стоявшей сбоку от дивана. А здесь как будто было утро. Легкие занавески тихо колыхались от легкого ветерка, пробивавшегося сквозь неплотно закрытое окно. На столе стояла плетеная корзиночка с яблоками. Да, почему-то сейчас в его мыслях на его кухнебыли именно яблоки. ?Черт, ну почему не клубника??, - посетовал Эл. Но воображение штука иногда подсознательная, тут уж ничего не поделаешь. Повернувшись, Рюузаки окинул взглядом сверкающие поверхности плиты, кухонной стойки, блестящую шеренгу всяких половников-шумовок-лопаточек, висящих на стене. Видать, тут Ватари прибирается постоянно, сам бы Эл никогда в жизни не добился бы такой чистоты. А вот и мойка. Детектив хмыкнул. Хотя, посуду-то он мыть умеет. Так что, не совсем он безнадежен в плане домашнего хозяйства.

При мысли о мытье посуды Эл тут же вспомнил, как совсем недавно они с Лайтом перемыли целую гору, отбывая наказание в катакомбах этого здания. И стоило ему об этом подумать, как тут же, в одно мгновение, чудесная сила воображения перенесла его обратно в ту кухню. Только теперь там добавилась одна деталь. Такая немаленькая деталь, почти 60 килограмм весом и ростом под метр восемьдесят. С копной немного растрепанных каштановых волос, которые на солнце игриво поигрывали медными бликами. Сидит себе спокойно за столом, молоко потягивает. На тарелке лежат пресловутые домашние вафли, щедро политые клубничным джемом. ?Мой любимый, с цельными ягодками?, - довольно облизнулся Эл. Ему определенно нравилась эта кухня. Нравилось, что она такая светлая, что в ней все под рукой, что не надо даже долго идти от холодильника до стола. И ему определенно нравилось, что здесь есть Лайт. В немного растянутой футболке и поношенных джинсах, и тоже босиком. Такой домашний, свой, родной. И такой близкий, настоящий. Кажется, что стоит Элу сейчас что-то сказать, или просто кашлянуть, намекнуть на свое существование, как мальчишка поднимет голову, оторвется от конспекта, которым зачитался, и посмотрит на него своими теплыми карамельными глазами. Улыбнется и скажет что-то вроде ?Знаешь, глядя на тебя по утрам, я начинаю верить в существование зомби?. И Эл не обидится. Совсем. Он просто знает, что это значит ?Я ждал, пока ты проснешься и скучал, как полный кретин!?.

Рюузаки шумно выдохнул в подушку. Это – утро его мечты. Вот так бы он хотел жить, просыпаться, шлепать босыми ногами на кухню и видеть, что его ждали, что о нем позаботились, что ему уже приготовили вкусные вафли. Подняв голову, насильно вырывая себя из мира иллюзий, Эл прислушался. К своему внутреннему голосу. Если он сделает это реальным, если он скинет с чаши свои амбиции и свою гордость, желание добиться победы, и просто уйдет, вместе с Лайтом, разумеется, кто-то же должен готовить вафли, не будет ли его грызть разочарование всю оставшуюся жизнь. Это будет его единственное поражение на данный момент. Хотя… Эл призадумался. Всякое ли поражение является потерей? И считается ли поражение поражением, если он ничего не теряет, а приобретает? Рюузаки уселся в своей любимой позе на кровати, засунув палец в рот. ?Итак, что мы имеем? С одной стороны – я нахожу доказательства вины Лайта и отдаю его в руки правосудия. В этом случае я имею в своем активе еще одно удачно завершенное дело, славу на весь мир и меня боятся все преступники. В пассиве я имею дикую депрессию, ненависть со стороны Ягами-старшего,я, скорее всего, буду проклят его семьей, и снова буду одинок. Не весело. А если с другой стороны? У меня будет Лайт, вафли, и… Что там еще?? Рюузаки воздел глаза к потолку, словно прося помощи в нелегком деле. В голове резво забегали, засуетились разнообразные яркие картинки гипотетического будущего. Эл резко остановил всю эту кутерьму, словно нажав на кнопку ?пауза?. Вот он сидит за ноутбуком, расследуякакое-то очередное дело. На стол тихо опускается тарелка с заварными пирожными и кружка с дымящимся ароматным кофе. Это Ватари? Не-е-ет, он бы не стал класть ему руки на плечи и делать массаж, разминая затекшую шею. И точно бы никогда не наклонился, так, что от дыхания чуть шевелятся пряди волос, и совсем бы не стал так нежно и практически невесомо целовать его в висок. И никогда бы не прошептал на самое ухо ?Когда тебе осточертеет тыриться в экран, приходи?. Черт, да лети оно все в Тартарары, ради такого плевать он хотел на эту никому не нужную победу!С твердым намерением не отступать от своего решения, Эл сполз с кровати и направился в кабинет. Нужно сделать все быстро и, желательно, без свидетелей. Потом-то все равно придется им объяснять, что к чему, но удобоваримую легенду легче придумать вдвоем с Лайтом, чем мучиться над ней в одиночку.Как назло, в рабочей комнате собрались все. И Миса в том числе. От ее щебетания сразу заломило виски и захотелось на мгновение забыть, что она девушка и вырубить ее чем-нибудь тяжелым. Но он сюда пришел отнюдь не за этим. Напустив на себя немного отсутствующий вид, Рюузаки протянул:- Лайт, нам нужны данные за прошлый месяц. Спустишься со мной в архив?Дважды просить не пришлось. Нутром подросток почуял, что его напарник затеял какую-то выходку. И лучше он снова услышит душераздирающий вопль своего отца, чем останется здесь и будет слушать болтовню модели. Быстро поднявшись с кресла, он пошел за Рюузаки к выходу из комнаты. И буквально кожей почувствовал, как тяжелый взгляд отца сверлит дырки в его спине.

Всю дорогу до архива детектив молчал. Да и Лайт не делал никаких попыток заговорить. В коридорах стояли камеры, а он был уверен на двести процентов, что сейчас вся братия собралась у экрана и наблюдает за ними.

Войдя в мрачное, пропахшее пылью помещения архива, Эл деловито огляделся.- Ну, нужные нам документы находятся в секции ?Д?. Это там, - Рюузаки кивнул в нужном направлении.Подросток послушно направился к указанным полкам, которые, как назло, оказались в самой темной части архива. Услышав, как хлопнула тяжелая дверь позади, Лайт оглянулся. Что на этот раз задумал его ненормальный напарник? Оставалось лишь гадать. Вздохнув, он начал разгребать покрытые слоем пыли папки. Однако, к его удивлению, дата на них стояла совсем не прошлого месяца, а вообще совершенно другая. Парень уже открыл было рот, чтобы сказать об этом Рюузаки, как вынырнувший из-за стеллажей Эл приложил палец к губам, намекая, что нужно говорить как можно тише. Это было странно. Лайт нахмурился. Детектив подошел к нему вплотную, чтобы сказанное мог услышать только тот, кому предназначались его слова.- Нам надо поговорить, - низкий шепот заставил немного вздрогнуть и покрыться мурашками.- Вполне себе логично, - усмехнулся подросток, пытаясь выглядеть спокойным. – А почему шепотом?- Вполне логично, чтобы нас не услышали лишние уши.- Так и о чем будет разговор? – Лайт пропустил язвительное замечание.- Я… - Эл уже собрался с духом, чтобы вывалить на него поток информации, но резко осекся.

Близость дурманила и кружила голову. На таком ничтожном расстоянии Эл чувствовал дыхание мальчишки, немного нервное, хотя внешне он все еще старается быть невозмутимым. Губы чуть приоткрыты, словно приглашая прикоснуться к ним, обласкать. Но нужно собраться! Есть куда более важное дело, чем… Лайт машинально облизнул губы, ему было жарковато. Все же, Рюузаки был так близко, что воздух казался намного тяжелее и горячее, чем было на самом деле. И это невинное движение окончательно снесло крышу так отчаянно пытающемуся совладать с собой детективу.Не задумываясь, он преодолел те сантиметры, что разделяли их губы и с жадностью впился в них требовательным поцелуем. Лайт опешил и первые секунды пытался сопротивляться и даже возмущаться, но вскоре расслабился, но когда Эл прервал поцелуй, он не удержался и укусил его за нижнюю губу. Чтоб неповадно было вот так без спроса на него набрасываться!

- Идиот! – Истерический шепот был довольно забавен. Эл не смог сдержать улыбку, глядя на подростка, пытающегося выглядеть разозленным. – Тут же камеры!- Неа, - ухмыляясь протянул Рюузаки.Глаза мальчишки расширились от удивления. Как? В этом здании есть помещения без видеонаблюдения?- В этой комнате нам не удалось настроить камеры так, чтобы они покрывали всю площадь, - ответил на немой вопрос напарника Эл. – Тут, где мы с тобой сейчас стоим, мертвая зона. Но стоит двинуться на 123 сантиметра вправо, и мы снова окажемся на экранах наблюдения.Лайт занервничал. Значит, он сейчас может делать с ним все, что угодно, и никто этого даже не увидит?- О чем ты собирался поговорить, Рюузаки, - настороженно спросил подросток, не сводя глаз с сутулой фигуры у противоположного стеллажа.- Просто, я подумал, что… - Эл снова не смог закончить фразу.

Во второй раз поцелуй был намного глубже, Рюузаки, не стесняясь протестующего мычания Лайта, залез к нему в рот языком. А чтобы избежать брыканий подростка, он крепко обнял его, прижав руки так, чтобы ограничить область его действий. Долго так держать все же не пришлось, на третьем поцелуе парень все-таки вырвался, но лишь для того, чтобы самому крепко прижаться к напарнику. Когда у обоих закончился запас воздуха, они оторвались друг от друга, но объятий не разжали. Так и стояли, прислонившись к стеллажам, пытаясь восстановить дыхание.- Ты…хотел…поговорить, - выдавил из себя Лайт. Собственный голос показался ему еле знакомым от напряжения.

- Ага, - Эл шумно дышал, пытаясь собрать мысли в кучку и, наконец-то, завершить начатое. Черт, что он там хотел сказать?- Рюузаки!!! – Из-за закрытой двери послышался рев разозленного дракона. Несколько неслабых ударов сотрясли несчастную преграду, но она стойко выдержала нападение.- Ты же сказал, здесь мертвая зона! – Возмутился Лайт. Шептать уже было бесполезно. Их раскрыли.- Так оно и есть, - недоуменно протянул Эл. Где это он просчитался? – Ладно, все равно дверь закрыта, сюда никто не войдет.

И словно в опровержение, раздался жуткий треск крушащегося дерева. Парни быстро обогнули стеллажи и застыли в шоке. Видимо, Ягами-сан решил идти напролом. В прямом смысле. С увесистым топором, взятым, наверное, с пожарного щита.В общем-то, Эл сказал чистую правду. Там, где они находились всего минуту назад, действительно была мертвая зона. Их и в самом деле не было видно на экране, перед которым, как и предполагал Лайт, собрались все, чтобы понаблюдать за ними. Единственное, чего не учел Великий Детектив, так это заметно сдавших нервов Ягами-сана. Увидев, что его сын исчез с поля зрения, причем вместе с Рюузаки, и ни один звук не доносится из колонок, он даже не стал задумываться, что же там происходит. В его голове тут же возникла самая страшная картина настоящего – Лайт в объятиях этого непонятного чучела, посмевшего покуситься на его сокровище, на его гордость, на его сына. И, соответственно, повинуясь порыву отцовских чувств, он не стал медлить и направился прямиком к архиву, дабы вырвать своего ребенка из цепких лап Рюузаки. И, естественно, все последовали за ним. Все же, людям хочется хлеба и зрелищ, хоть иногда.Наткнувшись на закрытую дверь, распаленный шеф полиции не отступил. Его подстегивали все те же яркие картинки с участием его сына, так что, недолго думая, он схватил с пожарного щита топор и начал прорубать себе путь вперед. Собравшиеся не рискнули его отговаривать, ибо даже без такого весомого аргумента, как топор, Ягами-сан в гневе страшен.

Увидев, что дверь долго не продержится под таким яростным напором, Эл схватил Лайта за руку и потащил за собой.- Тут должен быть запасной выход, - пробормотал он, петляя между стеллажей.Громкий треск позади подлил масла в огонь нарастающего страха и погнал ребят дальше, в глубь помещения. Но вскоре они оказались перед совершенно глухой стеной, без каких-либо признаков выхода.- И что теперь? – Лайт не обрадовался перспективе быть зажатым между бетонной стенойи злым, как стадо голодных хомячков, отцом, бродящим неподалеку с топором наперевес.- А теперь самое время поговорить, - Рюузаки пытался говорить нарочито весело, чтобы не так было заметен панический страх.До его уха донеслись звуки тяжелых шагов и падающих с полок папок, которые, видимо, были задеты топором. Паника нарастала.- Ну? Я жду, - нетерпеливо дернул его за рукав Лайт.- Давай убежим! – Эл схватил его руку и прижал к груди. – Вдвоем, только ты и я!Подросток оторопел. Это что, шутка такая?- Я…я не могу никуда убежать, - неуверенно протянул он, делая незаметные попытки вырвать руку из хватки. – Мне… мне учиться надо, я же в университет поступил.- Тогда давай съедем на отдельную квартиру, а? – Эл сделал щенячьи глаза, смотря на Лайта и еще сильнее прижимая его руку к себе, отрезая малейшую возможность удрать. Шаги неумолимо приближались, а этот рыжеволосый все никак не мог въехать, что он от него хочет! – Лайт! Сейчас или никогда!-Да успокойся ты! – Верещания Эла не прибавляли ему хладнокровия, вот ни на грамм.

- Лайт, я хочу услышать это перед смертью! Не дай мне умереть, так и не узнав!- Хорошо! Хорошо! Только заткнись, ладно?! – Заорал подросток, пытаясь сообразить, что делать. Психующий детектив под боком был никчемным помощником в этом сложном деле.- Так ты согласен? – Или ему показалось, или это ненормальное патлатое чудо с глазами, похожими на два блюдца, сейчас всхлипнуло?- Да, да, я согласен, чтоб тебя, слышишь? – Терпение вот-вот лопнет, а у него еще впереди схватка с отцом. – Ты доволен?- Да, я доволен, - сказал Эл, отпуская его руку.В то же мгновение из-за угла вышла грозная фигура Ягами-сана и направилась к ним. Тихо пискнув, Рюузаки что было сил обнял Лайта, вжимаясь в него всем телом. Послышалось сдавленное кряхтенье. Видимо, подростку было не по душе такое проявление чувств. Да еще и в такой момент.- Теперь я могу умереть спокойно, - с театральной обреченностью изрек Эл.- Идиот, все будет хорошо, - Лайту удалось немного ослабить его хватку, так что он хотя бы дышать мог свободно.Глянув на нехорошо улыбающегося отца, держащего топор обеими руками, он, однако, усомнился в верности своих слов.

- Как думаешь, он кого первым убьет, тебя или меня? – Философски-задумчиво спросил Рюузаки.- Конечно тебя! – Раздраженно ответил Лайт. – Я его сын, он меня убивать не будет.- Повезло тебе, - вздохнул Эл. – А ты будешь по мне грустить, когда меня не станет, а, Лайт-кун?- Кретин, никто не собирается тут умирать, - злобно прошипел мальчишка. И, глядя прямо в ясные очи своего любимого отца, и улыбнувшись самой очаровательной улыбкой, на которую был способен в создавшейся ситуации, сказал, - все нормально, пап.