Chapter 10 (1/1)

***Стив неподвижно сидел на полу, привалившись к стене, глядя, как другие перетаскивают трупы в сторону пищевого отсека, чтобы сжечь их. Стив ждет, когда унесут тело Сэма, лежащее прямо напротив него с пустыми, затянутыми мутью глазами. Они смотрят на него с осуждением, и Роджерс это знает. Рядом с ним плюхается Старк, устало оттирая лоб.- Как дела, Капитан? – беззаботно зовет Энтони, чуть пихнув его плечом. Стив равнодушно смотрит на него и невольно думает о том, что понимает Ванду, когда та пытается убить этого инженера. Старк продолжает улыбаться прямо в серое, пустое лицо Стива, прямо под мертвым и злым взглядом Сэма. Наконец, Энтони, кажется, становится некомфортно и он отворачивается к окну, но тут же вновь радостно восклицает:- Эй, смотри, это же Фантастическая четверка! Ванда! Ванда, иди сюда!Старк убегает за девчонкой, а Стив поворачивается к окну и смотрит на четыре заледеневших фигуры. Роджерс помнит их. Чета Ричардсов, Рид и Сьюзан, ее брат Джонни Шторм и Бен Гримм. Эти люди были организаторами Первого восстания, случившегося через полтора года после запуска поезда. Они смогли добраться лишь до пищевого отсека, выбили в нем одну из запасных дверей и выбрались наружу, надеясь, что смогут выжить. Они смогли пройти лишь около трех метров, прежде чем замерзли до смерти. Четыре обледенелых изваяния – все, что осталось от их великого поступка. Но Роджерс еще помнит их, хотя и не знал лично. Им с Баки было лишь восемнадцать, а Пегги запретила участвовать в восстании всем, кто был младше двадцати. Но Стив помнит. Помнит прекрасную белокурую Сьюзан. Рида, однозначно одного из самых умных людей, с поседевшими уже в тридцать с небольшим висками. Здоровяка Бена с его густым смехом и огромными кулаками. Рыжеволосого Джонни, дамского угодника и глупого шутника. Сейчас едва можно разглядеть, как Рид прижимает к себе Сьюзан, как та стискивает руку упавшего Джонни и как того пытается поднять за талию замыкающий цепочку Бен. Так они и застыли. Вместе. Когда то Фантастическая четверка была символом свободы и надежды. Сейчас это лишь очередной шанс Лодура и его приспешников ткнуть хвостовых в безысходность их положения. Стив спрятал лицо, уткнувшись Баки в шею, когда шествие четверки остановилось и их начало облеплять льдом и снегом. Баки крепко обнял в ответ и прижался губами к его макушке. Стиву было до постыдного тепло, в то время как четыре великих человека промерзли до самого сердца. Именно тогда Стив понял, что он один из худших людей во всем мире. ***- Это бесполезно, Стивен! – отчаянно крикнул Арним, пытаясь дотянуться ногами до пола – Клинт привязал его руки к трубам на потолке, но веревка была слишком короткая, и Зола беспомощно пытался встать на носки, обдирая до мяса кожу на запястьях, - Перекрыв воду, вы обречете на гибель только своих людей! Вода поступает из начала поезда: нос пробивает лед, собирает и растапливает его! В отсеке водоснабжения лишь регулируется подача воды в хвостовой отсек! Клинт, жующий протеиновую плитку, раздраженно взвился, и хотел было ударить Золу, но Стив его остановил, перехватив за руку. Арним, конечно, мог врать. Но в его словах был смысл. Ситуация ухудшалась, но у Роджерса вдруг возникла идея. Отпустив Клинта, Стив кивнул, и Бартон тотчас упер острие ножа прямо в яремную ямку на шее Золы. - Звони. Лодуру, - угрожающе произнес Стив, - Пусть пропустит нас к двигателю, или мы убьем тебя. - Я бы с радостью, Стив, - заикаясь, пробормотал Арним, - Но я не так важен, как ты думаешь. - Тогда можно я убью его? – встрял Бартон, - Он же бесполезен, - Клинт вытер нож о штаны и вновь приставил его к шее Арнима, - Я освежую его как свинью. Маленькую, жирную хрюшку.Бартон ядовито ухмыльнулся, стукнул острием ножа по линзам очков Арнима, - У Брюса как раз сломались очки. Тебе, приятель, мертвому они уже не понадобятся.Зола издал оглушительный визг.- УБЕРИ ЕГО, СТИВ, УБЕРИ, МЫ ЧТО-НИБУДЬ ПРИДУМАЕМ, СТИВ, УБЕРИ-УБЕРИ-УБЕРИ!!!!Стив оттеснил рассмеявшегося Клинта и вновь склонился над Золой.- Что мы придумаем, Арним?Зола дышал, будто загнанный кролик. Буквально было видно, как роятся его мысли, выдумывая что-то, что спасет его жалкую жизнь.- Я проведу вас как можно ближе к голове. Буду приказывать не нападать. Но против личной охраны мистера Лодура я бессилен. Стивен, пожалуйста, я говорю правду! Стив вздохнул. Это было не совсем то, что ему нужно, но сомневаться не приходилось – Зола не лжет. - Клинт, - негромко позвал Стив, - принеси нашему гостю воды.Бартон усмехнулся и вышел, вложив в руку Роджерса недоеденную плитку. Стив невольно скривился – он так и не сказал остальным, из чего сделана эта хрень. Однако, сам не ел уже несколько дней.Убедившись, что Клинт ушел, Стив выудил из кармана записную книжку, открыл нужную страницу и ткнул ее Золе в лицо.- Ты его помнишь? Его зовут Джеймс Барнс, - Зола быстро взглянул на портрет и отрицательно покачал головой, - Помнишь? Отвечай! – Стив ударил Золу по лицу краем книжного переплета. Арним вскрикнул от боли, и, поморгав, вновь уставился на портрет Баки. На его лице промчалась какая-то необъяснимая эмоция, но Зола ответил:- Н-н-нет. Впервые вижу.- Ты лжешь, - прошипел Стив, вцепившись ему в горло, точь в точь повторяя уже оставленные отпечатки, - Это был ты, я видел…Стива прервал вернувшийся Клинт. В руках его был стакан, до краев полный мочи. - Я старался, - хмыкнул Бартон и сунул стакан под нос Арниму, - Пей, скотина.Я сказал пей!Стив вышел, позволив Клинту развлекаться. Нужно было немного передохнуть.Роджерс опустился на пол, глядя в окно. Пейзаж был почти однороден: занесенные снегом вершины, льдистые спуски, белое небо и холодный свет. Казалось, даже воздух там не движется.Глядя на это, Стив вспоминал настоящую зиму. Особенно одну. Рождество. Роджерс бежал домой, поскальзываясь на льду в тонких кедах, с трудом удерживая в замерзших до красноты руках рюкзак – обе лямки оборвались от тяжести. В рюкзаке, помимо огромной стопки книг, которые нужно было подлатать – плитка шоколада и пакет молока. Едва ли не впервые в библиотеке не задержали зарплату. Стив уже мысленно забегает в квартиру, включает плиту и ставит чайник. Расталкивает спящего после смены в больнице Баки и достает чашки – голубую без ручки – Стива и зеленую, со сколотым краем – Баки. Стив начинает перебегать через дорогу, даже не посмотрев на светофор. Ведь он уже ставит чашки на покрытый прожженной клеенкой подоконник и закидывает пакетики. Перехватив ручку чайника собственной футболкой, Стив разливает кипяток, пока Баки сосредоточенно и чуть ли не с головой роется в его дырявом рюкзаке, выуживая покупки. Баки зубами открывает пакет молока, принюхивается, а потом просит Стива найти его очки. Роджерс в один шаг добегает до дивана и водружает старые, перемотанные проволокой очки Баки на нос. Тот морщится и принимается осторожно вливать понемногу молока в каждую кружку, словно невзначай доливая Стиву чуть больше. Потом они вместе вскроют упаковку шоколада, разделят его на дольки и сядут перед окном, ожидая полуночного салюта. Шоколад съеден, отгремело эхо последнего фейерверка. Баки обнимает Стива одной рукой за шею, желает ?Богатого Роджества? и…Выскочившая из-за поворота машина сбила Стива, когда тому оставался лишь шаг до тротуара. Рюкзак подлетел в воздух и плюхнулся на льдистый асфальт, и вокруг тотчас расползлось белое пятно. Стив тоже подлетел и рухнул навзничь. На снегу вокруг его головы тоже образовалась пятно - красное - которое, слава богу, было значительно меньше, чем молочное.Стив пришел в себя в чужом доме. - Рождество! – хотел крикнуть, но лишь прохрипел Стив оказавшейся рядом женщине, которая сидела рядом с кроватью, раскачиваясь в кресле-качалке, и курила трубку. - Уже три дня как прошло, сынок, - разочарованно пробормотала та, выпуская изо рта кольца дыма, - Я сбила тебя на машине, но документов у тебя не было. Пришлось латать в домашних условиях, повезло тебе, что я медсестра, а то….Но Стив не слушал ее. Три дня. Три дня…- Баки.Стив вскочил с постели и кинулся прочь, не смотря на жуткую головную боль. Пробежал через незнакомые кварталы, словно нутром чуя правильное направление. Добежал до их с Баки дома, промчался через все этажи и толкнул плечом входную дверь. Баки, грязный и заросший щетиной, сидел на полу, сложив ноги по-турецки. В руках у него была бутылка…Спирта. Баки прикладывается к горлу совсем как заправский алкоголик, глушит содержимое будто воду – даже в глотке булькает.- Бак….- собственный голос какой-то совсем дохлый и неуверенный. Но Баки поднимает голову. Глаза его округляются, рот приоткрывается.- Бааак… - почти плаксиво зовет Стив, делая шаг вперед. Барнс стремительно вскакивает на ноги и стискивает Стива в объятиях. У Стива весь воздух словно вышибает из легких. Баки цепляется за него, словно не верит, что он настоящий. Прижимается холодным носом к шее, вздыхает его запах так, словно это последний вздох на свете. Потом отстраняется, обхватывая руками лицо Стива. Баки так близко, что у Стива двоится в глазах. От Барнса пахнет потом и только что выпитым алкоголем, глаза у него совсем пьяные, красные и болезненные.- Я думал, ты умер… - беспомощно шепчет Баки, голос у него сухой и хриплый, будто голосовые связки заржавели, - Я искал тебя… Больницы… Морги…. Стив… Стиви…Фраза срывается на болезненный стон, Баки цепляет кончиками пальцев бинтовую повязку на голове Стива. Роджерс невольно морщится и перехватывает его пальцы, сжимая в своих ладонях.А Баки бросается вперед и целует его в губы.Целует жадно, как совсем недавно пил спиртное.И Стив отвечает, без единой мысли, без единого сомнения.Губы у Барнса сухие, покрытые шершавой коркой, Стив касается языком глубокой, кровоточащей трещины посередине нижней губы. Баки сдавлено стонет и начинает пятиться к кровати, укладывает на нее Стива и садится на его бедра, стягивая с себя рубашку. Роджерс смотрит на него, как безумный, проглатывая глазами каждый миллиметр тела – Стив хороший художник, он не раз рисовал Баки, но сейчас – это тело не для холста. Это тело для Стива, для его рук, для его губ…Баки зачесывает назад рукой свои отросшие волосы и наклоняется, чтобы вновь поцеловать Стива. Роджерс никогда не думал, что будет столь ненасытным на прикосновения, поцелуи и ласки, но сейчас, стоит Баки отстраниться, чтобы стащить с себя или Стива одежду, он разочаровано стонет и тянется к Баки, прижимаясь губами к его груди и шеи, скользя руками по спине и затылку. У Стива словно фейерверки взрывают прямо перед сетчаткой, голова идет кругом от запахов и ощущений. Н и к т о никогда не касался его так. Б а к и никогда не касался его так. Всю ночь Стив не сомкнул глаз. Баки мирно спал под его правым боком, почти как обычно, только голова его покоилась не на подушке, а на груди Стива. Волосы щекочут подбородок, тихое дыхание касается шеи.Роджерс думал, что утром, когда выйдет весь хмель, Баки поймет, что сделал и все испортится. Возможно, Барнс проснувшись, неловко посмеется и предложит забыть все, оставить как есть. Или вообще больше не захочет видеть Стива. Любой из исходов был ужасен, и Роджерс ощутил себя таким несчастным, что когда Баки, наконец, открыл глаза, выпалил:- Без тебя я умру…Баки посмотрел Стиву в глаза и, скользнув рукой по его щеке, улыбнулся:- Нет, не умрешь.Баки как всегда был прав.