Катастрофа (1/1)

1.Геллерта снова не было. По каким делам он ушёл? И уходил, раз за разом? Вот и сейчас?— уже почти одиннадцать часов вечера, а его нет. Я всё никак не мог спросить Геллерта об этом. Рядом с ним я до сих пор пребывал в каком-то сладком дурмане. И не мог связно мыслить. Как хорошо, что Геллерта не было, когда зазвонил телефон: долгий сигнал международного вызова. Звонил Криденс…— Грейвз!.. — такой далёкий Криденс… его хриплый голос в телефонной трубке доносился до меня словно сквозь пелену тумана.?— Я… обещал позвонить… и вот…Я попытался вспомнить, когда в последний раз слышал этот родной и любимый голос, и вздрогнул. Неужели прошло…около месяца? Чёрт… Так вот откуда была та смутная тревога, неясная тоска. Но мне казалось, что Криденс счастлив… По тем отголоскам, что я улавливал от него. Счастлив — как я… Всё это мелькнуло за пару секунд. Я отвлёкся. — Ты позвонил… Ты позвонил, — только и смог сказать я, сползая вниз по стене с телефонной трубкой в руке. А что если бы я и вовсе забыл о его существовании? Внутри словно что-то перевернулось. Или этого и добивался Геллерт? Нет-нет… Он не мог. Мне просто было так хорошо рядом с ним, что я совсем забыл о Криденсе. Всё дело во мне.— Этого… Геллерта сейчас нет, я надеюсь? А… — я почти увидел, как он взмахнул рукой,?— без разницы. Передай этой сволочи, что я до него ещё доберусь!— сейчас я отлично ощущал его злость. Как обжигающий ветер, ледяной душ. Это отрезвляло. — Что?.. Что ты такое говоришь? — медленно, пытаясь понять и осмыслить, произнёс я.— Грейвз, понимаешь… Дело в том, что мы ведь много общались тогда с Геллертом. Ну, после. После того, как… в ?Вороньем лесе?. Разбирали документы, изучали завещание и другие бумаги. Геллерт рассказывал мне о Викторе. Моём сумасшедшем и ныне покойном, ну, отце. И как охотно рассказывал! Вливал яд в уши… Кажется, именно тогда он запрограммировал меня, понимаешь?Я не понимал. — Что ты говоришь, какой яд? Как запрограммировал?— Греееееейвз! Ну собери мысли в кучу! Он не мог воздействовать явно, я бы почувствовал. Но он много рассказывал, обо всём, в том числе о путешествиях. О своих, о том, где бывал Виктор. Про Бангкок. Я вспомнил, теперь я вспомнил! Чёрт его дери, — Криденс разразился потоком отборных библейских проклятий. Я даже отодвинул трубку слегка. ?— Грейвз? Ты здесь?— Здесь, здесь… я слушаю…?— хорошо, что у телефона был длинный провод. Я встал и начал ходить по комнате. Сидеть спокойно было невозможно: возбуждение Криденса передалось мне.?— Продолжай…— Так вот. Тогда мы разбирали артефакты, и Геллерт как раз держал в руках один… не помню, что-то вроде хрустального шара. Поставил передо мной на стол. Я смотрел в него и видел перед глазами всё, о чём он говорил. Я захотел поехать туда, словно это было целью всей моей жизни… Греееейвз!?— снова простонал Криденс.?— Я ведь собирался просто поколесить по миру. Где-то с тобой, где-то в одиночку… У меня ведь были деньги!Геллерт говорил о том, что это единственное, что может мне понадобиться… деньги…Я цеплялся сознанием за голос Криденса.Я ничего не мог понять. Неужели Геллерт был причиной того, что Криденс решил уехать? Расстаться со мной… так? Оставить?— вот так? Одного? Нет, не одного… С Геллертом, которому это и было нужно… и ведь Криденс сам попросил меня проверить?— как там Геллерт… Я зашагал ещё быстрее. Криденс продолжал:— Я хотел добраться до Тибета, Грейвз. Действительно хотел. Горы, монахи, просветление, понимаешь? Как в кино. Справиться со своей силой… Медитировать… мне надоело разрушать всё вокруг... и… чтобы не разрушить и тебя тоже, всё-таки я боялся… Пусть даже явно и не задумывался над этим, но понимал… Инстинкт, видимо. Геллерт говорил… Нельзя было ему верить! Он говорил, что я пил твою жизнь…А вот это уже что-то знакомое.— Джон сказал мне об этом, не волнуйся… Но я ведь готов был… И сейчас — тоже…Вот только теперь пил меня Геллерт.— Это всё хрень, Персиваль! Ничего ты был не готов! Ты просто не знал, что ты?— особенный! А я это знаю, Геллерт это знает! Думаешь, почему он так к тебе присосался? Как пиявка…— Вампир, — хрипло поправил его я. — Он как-то сам признался, что он — вампир…— Да у него вообще непонятно чего в крови намешано… Все мы вампирим, это чёртово гриндевальдовское проклятие… но Геллерт… он особенно хочет жить. Он ведь действительно уже должен был сдохнуть. Ещё в молодости. Жаль, что не сдох… и что я не убил его тогда…?— Криденс захлебнулся эмоциями. Я смотрел на полароидный снимок, пришпиленный к стене. С него мне зубасто улыбался Геллерт.?— Ооох, Грейвз…?— Криденс всё ещё был здесь. То есть там. ?— Но он нашёл тебя. Потому что ты особенный, Грейвз. Я говорю тебе, ты?— особенный. Я не встречал никого, похожего на тебя.Ничего даже не слышал такого. Ты солнце, которое невозможно погасить. Или выпить…И вот мой дорогой дядя… устранил меня, а сам стал опутывать тебя своими чарами. Вечная батарейка Грейвз… Но эта тварь ещё пожалеет, что не устранила меня физически. Геллерт просто сдал меня Общине!В голосе Криденса звенела уже почти несдерживаемая ярость. Я прекратил свои метания по комнате и снова сел на пол, прижимая к уху телефонную трубку, широко распахнув глаза. Словно это был мой кошмар. Или бред. Геллерт со снимка сверкал глазами.— К-какой Ообщине, Криденс? О чём ты говоришь? Может, это действительно сон. Как бы я хотел на это надеяться…— Община Инкубов. Суккубов. Демонов, в общем. Геллерт сдал меня им! Отправил в Бангкок, а они следили за мной, они ждали меня. Он был им должен, или они согласились помочь ему?— я не знаю — в обмен на ?магию?, старую добрую ?магию?… Или как-то вроде того… я пока не разобрался до конца…— ?Магию?? — слабо переспросил я.— Именно. Геллерт пытался уверить меня, что там, в Бангкоке, её быть не может, но верить Геллерту? И он не отрицал, что продолжает заниматься этим здесь! Продавать ?магию?. А где он теперь берёт сырьё для неё? Снова похищает людей? Детей?..Вот как… Таинственные дела Геллерта, о которых я никак не мог его спросить. Как и о том, что же он делает со мной... И зачем?!— Он хотел, чтобы я остался здесь. Навсегда. Они зачаровали меня, весь этот… сколько прошло, чёрт, я даже не знаю…Какое число сейчас?—?Тридцатое августа… —?Чёрт, Грейвз… тут уже тридцать первое, значит... почти месяц, получается… почти месяц…я был под ?магией?. Иллюзия счастливой жизни,?— тут у Криденса сорвался голос, и он замолчал. А затем продолжил ещё более хрипло, чем до этого:— Сладкий плен. Туман в голове, почти ничего не помню… Словно под наркозом.Он говорил про себя, но я думал о том, что это прекрасно подходило и ко мне. Как я жил сейчас… Жил с Геллертом. И считал себя счастливым…— А он говорил… что ты… — я не смог сказать ?изменяешь?. Ясно было и так: Геллерт врал.— Он всегда много говорит. Слишком много. Чёрт, как же я его ненавижу… Иуда. Манипулятор. Настоящий Гриндевальд! — выплюнул он последнее. Как ругательство.Геллерт, мой Геллерт. Мой Геллерт Гриндевальд… Прекрасный искуситель, любимый предатель… я провёл рукой по глазам, словно снимая пелену.— Не верь ему, Грейвз. Персиваль, я… закончу тут кое-какие дела — и вернусь. И мы с ним разберёмся. Вместе. Хорошо?..— Хорошо, — эхом повторил за ним я. — Буду ждать. И… я люблю тебя, Криденс,?— мне хотелось умолять его поговорить со мной ещё.— Держись, Грейвз. Он тебя зачаровал. Я боялся, что ты не поверишь… Я рад, что веришь. И вообще, вокруг просто хрен знает, что творится… Ой. Прости, мне пора, — немного удивлённо закончил Криденс, и его голос исчез, растворился в милях, что продолжали нас разделять.Я продолжал сидеть, бездумно прижимая телефонную трубку к уху, прислонившись спиной к стене. Криденс не сказал, что любит меня… Но Геллерт?— я снова глянул на фотокарточку?— говорил. И он наверняка врал… В Криденсе я не сомневался.Хотя я ведь так и не спросил, откуда он звонил… как он там…Нужно вновь попытаться разобраться в себе, решил я. Геллерта всё не было. И я опять обратился к медитации, которая меня раньше не подводила. Намереваясь пройти её до конца. Чего бы это мне ни стоило. 2.Если подумать?— если ты, Персиваль, ещё способен думать?— так вот, если подумать, сказал я сам себе, то какие выводы можно сделать? Эфир всё также бурлил, но я пытался сосредоточиться. Интересно, почему? Что происходит?.. Джон и его фразы насчёт ?бури?. Геллерт и рассуждения о ?грозе?. Нет, это тут не при чём… Или?.. И Криденс что-то такое упомянул. Нет! Нужно думать о другом. Словно я не хочу думать о… Геллерте.Геллерт.Геллерт…являющийся мне в снах…Геллерт… без которого я не могу заснуть…Геллерт… рядом с которым я не могу думать как следует…Геллерт, который странным образом поладил с миссис Грейвз. С моей матерью.Я закрываю глаза. Отпусти своё сознание, Персиваль. Позволь себе плыть в потоке… что ты ощущаешь? Если честно, что ты чувствуешь?..Счастье… сильное счастье… любовь…И?— словно осколок или острый шип: боль. Много боли. Я чувствую, что внутри меня?— что-то… очень хорошее. И что-то очень тёмное. Слитое в один комок, сдавленное, насильно притянутое друг к другу…Как сложно удержать спокойное выражение лица. Да и зачем? Я чувствую?— лицо начинает кривиться. Гримаса боли, гримаса отвращения, уголки губ ползут вниз, брови сведены… Что-то внутри меня. Что-то инородное. Что-то жёсткое и хищное. Что-то с большими острыми зубами. То, что является в кошмарах.Так… оно знает, что я на него смотрю… немного поближе…Мускулы непроизвольно напрягаются. Как будто я жду удара. Почему?.. Это уже второй вопрос… сейчас?— рассмотреть, что же это…Она написала ?не доверяй Гриндевальду?…О ком были эти слова? Геллерт или Криденс? Но ведь он сказал то же самое… И как я могу не верить Криденсу? А Геллерту? Как я могу не верить ему? Особенно теперь? Нет, постой… После всего того, что рассказал мне Криденс. А ещё Константин сказал ?морок?… и детектор лжи… в последний раз, ты помнишь? Я спросил: ?это точно с тобой не связано?? ?— и Геллерт ответил: ?точно?, но стрелка отклонилась влево: ложь…Но если это ложь… если всё это ложь…Если он и вправду околдовывает меня (а он околдовывает, я знаю это, сейчас я точно это знаю)… но зачем? для чего?.. Разговор с Криденсом меня отрезвил. Я будто бы очнулся. Обрёл себя и свою волю. Казалось бы, утерянную. И способность мыслить.И когда это началось? В сентябре девяносто седьмого?— или же ещё раньше?.. В апреле девяносто третьего, на ?Ферме?? Или в тот день, когда я впервые увидел его?— Геллерта?— открыв дверь квартиры Константина?Досужие размышления, Персиваль. Ты уходишь от главного. Главное?— перед твоими глазами. Смотри. Не отводи глаз. Что это за хищник? Что за тень? Что за… подселенец?..Я пробую подойти ближе?— и: туман. Дымка. Он рассеивается, только мелькает острая улыбка. Такая знакомая… Всё ближе и ближе, словно кошмарный сон, она словно поглощает меня…— Перси?Геллерт пришёл. Он кладёт свои руки на плечи. Но я не открываю глаз. — Персиваль??— почти осязаемые сладкие волны. Что ты со мной делаешь? Зачем?Тепло от его тела. Он совсем близко. Неужели… Геллерт?.. Неужели он…— Любимый…Губы прикасаются к губам. Хищник, жаждущий моей силы. И я?— почти полностью в его власти… Потому что сердце бьётся сильнее и не хочется прерывать поцелуй.Но: хищник?! Это ты?.. И всё это была… ложь? И сейчас это?— ложь?..Жгучая волна поднимается от центра груди, в ушах гудит ураган. Я почти не слышу, что он говорит, скорее, чувствую.Тебе понадобилось так мало. Всего несколько недель. Зачем. Просто?— зачем?.. Ты заставил Криденса бросить меня, уехать от меня. Туда, где его должны были задержать надолго. Может, навсегда?.. Может, даже убить? А сам ты не стал марать руки… Поручил другим. Я отталкиваю эти руки, я уворачиваюсь от губ. Я раскрываю глаза. Это странное выражение лица Геллерта… что мелькает в нём? Неужели… ненависть?!— Значит, ты выжил,?— холодно говорит он, глядя мне прямо в глаза.?— Я не знаю, каким образом… но ты выжил.И на меня накатывает гнев. Гнев и торжество.Потому что я действительно жив. Потому что я, наконец, раскусил его.Я медленно встаю?— у меня затекли ноги от сидения.Я улыбаюсь ему в ответ, ощущая, как веет морозом от моей улыбки.— Геллерт,?—?говорю я.?— Просто уходи. Уходи по-хорошему. Это моя территория.Что-то острое, совсем рядом с сердцем. Затем?— волна света. Геллерт, бледнее бледного в этой волне, отступает назад.Минута помутнения… или отрезвления? проходит. Я чуть не падаю на пол: ноги и правда онемели, сейчас их словно покалывают сотни игл.— Что это было, Геллерт??— спрашиваю я. Словно только что очнулся. Словно это был не я. — Ты мне ответь.— Я не знаю.—?Не знаешь… Виктор??— Геллерт настороженно обходит меня со всех сторон, словно опасный хищник.— Не знаю… почему ты назвал меня Виктором??— ужасно болит солнечное сплетение и основание шеи. Я всё ещё не могу встать. Как я умудрился сделать это двумя минутами ранее??В комнате царит пустота. Пустота как отсутствие непременной геллертовской магии. Кажется, эта странная недавняя вспышка света лишила его сил. По крайней мере, пока.— Геллерт… нам нужно поговорить.— Говори,?— он до сих пор не подходит ближе. Странно.— Я… я хорошо к тебе отношусь. Погоди, выслушай меня. Я хорошо к тебе отношусь, Геллерт… Относился.— Удивительно. Мне казалось, что между нами нечто большее, чем ?хорошо?…— Просто послушай. Не знаю, когда это началось. Не знаю, почему сейчас это прекратилось. Но я уверен в одном: ты использовал на мне свои чары,?— я не смотрю на Геллерта и, скользя взглядом по комнате, замечаю на столе ?детектор лжи?, который фотографировал ещё утром: тренировался в натюрмортах. Его стрелка слегка трепещет.— Ммм… да,?— стрелка отклоняется вправо. Я вздыхаю.—?Зачем, Геллерт?— Это было необходимо…А теперь?— влево. —?Не так необходимо, видимо…?— ноги, кажется, приходят в норму, я поднимаюсь и пересаживаюсь на диван. Диван, да. Не лучшая затея. Но это единственный диван в квартире.?— Присаживайся,?— я хлопаю ладонью рядом с собой. Геллерт, всё ещё настороженный, садится.— Итак. Ты не отрицаешь. Ты использовал на мне свои чары… разбил константиновское заклятие…— Прямо скажем, заклятие не сработало.Я вспоминаю слова Джона, что-то про то, что магия ?идёт через задницу?. И тут же отгоняю непрошенные ассоциации. Чёрт бы его побрал. Панк.Проверяю ?метроном?: он подтверждает, что да, не сработало. Кошусь на Геллерта?— тот сидит прямо, напряжённый, смотрит в одну точку?— куда-то на полку с книгами, кажется.— Зачем, Геллерт? Чего ты хотел этим добиться? Привязать меня к себе? Приворожить?..— Ты… ты нужен мне, Персиваль,?— сейчас его голос чуть дрогнул.—?Геллерт, этого можно было добиться и по-другому… не спрашивай меня, как. Просто… чёрт… вся эта любовная магия… боже мой, это же просто наваждение! Это… ложь, Геллерт, ты понимаешь?— Ложь??— эхом откликается Геллерт.Я наконец поворачиваю голову и смотрю на него. По-новому. Высокий и худой (но жилистый) мужчина с почти белыми (ещё розоватыми) волосами, слегка отросшими и напоминающими чем-то перья. Плотно сжатые узкие губы. Высокий лоб. Прямые брови сведены к переносице. Острые модельные скулы. Бледно-розовая футболка, белые джинсы, белые кроссовки… на плечах?— я это помню, хотя сейчас их почти не разглядеть?— едва заметные узоры магических татуировок. Однажды в лунном свете я обнаружил, что они покрывают и часть лопаток. Как крылья. Длинные пальцы переплетены, немного неловко и нервно. Серебряный браслет на правой руке. Белые электронные часы — на левой. Геллерт тоже поворачивает голову?— медленно, по-рептильи?— и смотрит на меня. Правый глаз тусклого бледного, словно вылинявшего серо-зелёного цвета, левый?— стеклянный?— ему под стать. Никакого сияния. Никакой магии.Я вглядываюсь в мужчину?— необычного, эффектного, по-своему красивого?— мужчину, сидящего рядом, и пытаюсь понять?— кто он мне?Геллерт криво усмехается.— И как я тебе в трезвом состоянии?— Красивый,?— говорю я. Как фотограф модели. Пустота в комнате. Пустота во мне. Никаких чар, никаких приворотов. Никакого волшебства. Просто я и Геллерт. — Почему ты назвал меня Виктором?— Мне показалось…?— Геллерт не оканчивает фразу, но слегка расслабляется.?— Видишь ли, любимый… прости, что зову тебя так, но это то, как я тебя ощущаю… так вот, видишь ли, любимый… тогда, в мае всё прошло немного странно. Начиная с того, что Виктор вообще оказался здесь, в Америке… и кончая грозой.— И??— мне приходилось выбирать, следить за Геллертом или смотреть на ?метроном?.— Криденс тоже… сыграл свою роль.— Хочешь во всём обвинить Криденса? Валяй. Я так и понял, что вы друг с другом не поладили…— Мы… прекрасно поладили, Перси… куда лучше, чем ты… и он… думаете. Это не важно. Криденс сыграл свою роль, разорвал магические узы, которые сдерживали его силу и… мммм… по-видимому… это только предположение, конечно… по-видимому, он разорвал что-то ещё. Грубо говоря. Я про твою ауру, любимый. Ну а потом… сам помнишь, творился полный локальный апокалипсис…— Ты это к чему? — стрелка детектора в продолжение тирады Геллерта как-то неуверенно моталась туда-сюда: полуправда, полуложь.— Я к тому, что, возможно, что-то страшное и тёмное… какая-то часть моего славного братца…—?Нет,?— я оборвал его. Стрелка зависла в позиции ?ложь?.?— Геллерт. Не пытайся выкрутиться. Всё то дело было, конечно… странным, но не настолько.— О, ты так думаешь??— Геллерт приподнял бровь.— Конечно. В любом случае… кое-кому пришлось и тебя самого спасать, не припомнишь?—?И я бесконечно благодарен тебе за тот ?поцелуй жизни?, мой прекрасный рыцарь.Я больше не смотрел на ?метроном?.— Вот насчёт поцелуя. Хотя нет. До этого. Геллерт, насколько помню, кто-то всю дорогу только и делал, что принимал ?магию?. И… вот что я вспомнил: тогда, на ?Ферме? ты тоже постоянно… колол себе… и мне…—?Было дело,?— ухмыльнулся Геллерт.— То, что между нами было тогда?— весь этот ?секс под улётом??— мне страшно напоминает… то, что происходило в последние месяцы. Это не чувства, Геллерт. Это всё?— наркотик. Ты нашёл какой-то новый способ. Не знаю, какой. Не знаю, как. Но сейчас?— сейчас я очень хорошо это чувствую.—?Чувствуешь, да? Перси…— Погоди. Я просто делаю логический вывод. Всё это время мы оба были… под воздействием ?магии?.— Перси, это же бред…— Почему же?—?Потому что я люблю тебя!?— Геллерт в отчаянии обхватил себя за плечи.Я перевёл взгляд на ?метроном?. Стрелка так и оставалась слева.—?Да к чёрту детектор! Он не работает!?— вскричал Геллерт.— Сейчас проверим,?— спокойно ответил я.?— Ну? Меня зовут Персиваль Грейвз.Стрелка поползла вправо.Я встал.— Я не знаю, в какую игру ты играешь со мной, Геллерт. Я не знаю, зачем тебе нужна была вся эта ложь. И зачем ты внушил Криденсу уехать. Оставить меня тебе. На съедение. Заставил его отправиться в Бангкок. Сдал Общине. Или скажешь, что это неправда?Я приберёг всё это на потом. И не прогадал. Геллерт, замерев, смотрел на меня снизу вверх. Попытался было что-то сказать, но не смог. Сглотнул. Попробовал снова.— Выбрался, значит… Наябедничал, — горько усмехнулся маг. И, словно спохватившись: — Это не то, о чём ты подумал, Перси. Всё было не так!— А как же? Как? Или, хочешь сказать, не ты внушил ему идею оставить меня?— Он сам! Сам хотел оставить тебя, уехать… Я лишь подсказал — куда! Так было нужно!Я кинул взгляд на стрелку. Она была слева, а после слегка качнулась. Вправо.— Так было нужно, верно. Нужно тебе. — Перси… Нет. Они должны были помочь! Община. Королева. Она… у нас общая кровь. Криденс хотел научиться справляться с силой. Раньше. И потом. Там у него появился какой-то Джереми…— Хватит! Мне! Врать! — я даже не смотрел на маятник. Я был уверен. — А теперь скажи мне, что ты больше не занимаешься ?магией?. Не продаёшь её. Ну же!Геллерт молчал.— Я жду, Геллерт.— Я… не занимаюсь ?магией?.Ложь.— Чёрт! Магией я занимаюсь, но не этой!Правда — и ложь.— Я пытаюсь выяснить, кто её продаёт! И ведёт прочий бизнес моего братца! Помнишь, что говорил Джон? Кто-то продолжил его дело! И этот кто-то — не Гриндевальд! Не я!И почему я не удивился, когда маятник заколебался, указывая налево? Всё ложь. Любое слово, что выходило из уст Геллерта, было пропитано ложью. И ядом. Внутри меня всё кипело, бурлило, бушевала гроза, схожая с той бурей, что творилась сейчас в магическом плане вокруг. Но не здесь. Не в моей квартире, где до сих пор было пусто. Где моя сила выжгла чары Гриндевальда, которыми он опутал меня. Опоил своей отравленной, ненастоящей любовью. Хотел разлучить — и сделал это! — с Криденсом. Врал мне, раз за разом. Использовал. Пил меня. Околдовал… Сейчас я его ненавидел.И?— ощущение дежавю — нашёл в себе силы произнести:— Геллерт,?—?сказал я.?— Просто уходи. Уходи по-хорошему. Всё это была сплошная ложь.— Мать твою, Персиваль…?— выругался маг сквозь зубы.— Мою мать??— я приподнял бровь. — Собирай свои вещи. Считай, что мой амбициозный проект коучинга провалился.— Да что ты привязался к этому детектору, как к истине в последней инстанции!— Правда режет глаза? Геллерт, я пойду… прогуляюсь... И когда вернусь…— Духу моего здесь не будет, о'кей, я понял. Но ты идиот, боже мой, Перси. Звезда моя. Какой же ты идиот… Дай мне объяснить. Я… не привык объяснять. Но я готов ответить на все твои вопросы, любовь моя… Правда.— Убирайся, Геллерт. Ты и правда? Это что-то совершенно несочетаемое.— Что наговорил тебе Криденс, Перси? Что? Что ты так не веришь мне?! — он подался вперёд, всё ещё сидя на краешке дивана. Словно только сейчас понял. Будто дело было только в Криденсе. И он ведь действительно не понимал, что же вышло не так. Не так, как он задумывал…— Снова хочешь свалить всё на него, да, Геллерт?— Да он сам отдал тебя мне! Мы заключили договор! Он там развлекается со своим новым парнем… Поверь мне, Перси, он очень быстро нашёл тебе замену!.. А я остаюсь с тобой! Я! Не он, Перси…Как искусно он лгал! Жгучая и неожиданная волна ярости поднялась во мне, и я, не выдержав, ударил Геллерта. Так, что он свалился на пол. Я не стал дожидаться, когда он встанет, и вышел из квартиры.***Геллерт, потирая скулу, подошёл к детектору.— Персиваль любит Геллерта. Ложь. Персиваль любит Криденса. Ложь. Криденс любит Персиваля. Ложь… ах ты, сволочная машина… меня зовут Геллерт Гриндевальд… ложь.***Когда я вернулся, Геллерта уже не было. Вещи были на месте, но он — нет. Только на полу валялся маятник. Сломанный.Как и я сам…