14. Прошлое. Тёмный и пыльный коридор, в котором его слова превратятся в пыль. (1/1)

—?Следующая пара… —?громогласо говорил Антуан на небольшом возвышении в центре деревни, оглядывая присутствующих. Его взгляд остановился на Кармилле и Сесилионе. —?Сесилион и Кармилла. Пойдёте на Восток,?— он остановился на полуслове, спустился к ним. Поджав губы, положил руку на плечо Кармиллы и слегка сжал. —?Ты сможешь пойти?Кармилла кивнула, еле улыбнувшись. Её ресницы быстро замигали на солнце.—?Хорошо… —?Антуан повернул голову на лицо сына, но руку не убрал. Только сильнее сжал. Он был на казни Зеда, слышал все грязные слова, брошенные в сторону хрупкой девушки, а после приютил её на время у себя. Сесилион возражать не стал, но Анутан прекрасно видел напряжённость сына. —?Сесил, и, пожалуйста, попробуйте отыскать те травы…—?Я всегда это делаю, отец,?— кивнул Сесилион, краем глаза замечая легкую панику на лице Кармиллы и выступающие в уголках красных глаз слёзы.И как только Анутан опустил руку, развернулся на пятках и пошёл в сторону возвышенности, Кармилла рванула со всех ног назад. Сесилион уже прекрасно знал, куда она убегала, чтобы побыть наедине. Небольшая река, со склонившейся к ней плакучей ивой.Он прибежал следом за ней, но остановился у выхода из деревни. Она сидела рядом с ивой, поджав по себя ноги и, обнимая колени, пусто смотрела на быстрый поток реки. Сесилион медленно подошёл к ней, будто не хотел спугнуть и замер. Блеск белёсых волос в разное время дня постоянно выглядел по-разному. Сейчас, когда ярко светило солнце, некоторые волосинки блестели как жидкое серебро, малая доля копны скрывалась где-то на её плечах. Он постоянно смотрел на неё неотрывно. На завтраке, обеде, ужине, тренировках. Даже просто когда она с кем-то разговаривала, блеск её глаз он мог сравнить только с самым драгоценным камнем. И пусть ему это казалось маниакально, безумно неправильно, выхода уже не было?— она завладела его головой оканчательно, но признавать он этого не желает. Не хочет.—?И долго ты так будешь стоять за спиной, глазеть на меня? —?её хриплый голос ударил по перепонкам так, что дрожь по затылку медленно спустилась к позвоночнику.Сесилион не стал отвечать. Сел рядом, упираясь локтями в коленки, хватая несколько камушков с берега, которые были заботливо раскинуты детями на несколько кучек, сидел и смотрел на яркие отблески солнца в кристалльной воде.—?Знаешь, что делала моя мама, когда я чего-то боялся? —?спросил он как-то отрешённо, кидая первый камушек в воду. Пару хлопков и серый кусочек утонул, теряясь непонятной рябью на дне речушки.—?В этой ситуации вопрос довольно глупый, не находишь? —?та хрипота, которую раньше заметил Сесилион была ничем другим, как обычная дрожь.Он хихикнул, бросая ещё один камень в воду. В этот раз кружочков было больше.—?Просто не желаю, чтобы ты считала меня черствым демоном, который не чувствует ничего, кроме похоти и ненависти,?— он пожал плечами.—?Ты забыл про гнев.—?Запамятовал, каюсь,?— ухмыльнулся, протягивая руку набитую камешками разных размеров и цветов.Кармилла взяла один пальцами, лениво бросила в реку и камешек сразу же утонул. Она горько хмыкнула, почесывая пальцем веко. На самом деле, Сесилион уже выучил её привычки. Она так делает, чтобы унять слёзы.—?Попробуешь ещё раз? —?он подвинулся к ней. —?У меня долго не получалось.—?Нет, спасибо,?— она улыбнулась, но уголки губ дрогнули, пока и вовсе не отвернулась к иве лицом.Сесилион отложил камни, мягко проводя пальцами по предплечью и локтю Кармиллы, слепо выискивая её руку. Она вздрогнула, поворачивая на него голову. В её глазах не было ничего, кроме пелены ужаса, накрывшая её. Она стала отдаляться о него, припадая плечом к стволу дерева.—?Я не сделаю тебе ничего плохого… —?он протянул руку. —?Просто хочу поговорить с тобой, успокоить. Я не буду никак прикасаться к тебе, просто… —?он запнулся, моргнул и опустил взгляд на руку, сглатывая. —?Чтобы ты чувствовала мою поддержку?— возьми мою руку. Обещаю, ничего больше не сделаю.Кармилла смотрела на его руку, словно загнанный зверёк, слушала сразу несколько чёртиков в голове. В животе всё скрутилось в узел. Она моргнула. Потом ещё раз и ещё, пока хрустальные слезинки не покатились по бледным щекам и не оставили свой отпечаток. Кармилла ничего так и не ответила, только отвернулась и закрыла лицо руками, пытаясь унять уже привычную за эти месяцы дрожь. Чувство окутавшего страха холодом касалось спины. И это даже был не ветер, а самый настоящий страх. До мурашек, покрывающих спину и шею. Она боялась всего. Потому что тот самый демон, вызвавший её доверие в самом начале знакомства, моментально стал для неё монстром. Того, которого описывают в детских сказках, а побеждает его всегда герой. Только Кармилла не может понять, кто стал этим героем: Йена или всё же Сесилион?Она совершенно не хочет думать, рассуждать тот переломный момент, когда потеряла нить ?демоны тоже люди? и стала рассуждать, что все они могут причинить ей боль. Но Кармилла не чувствовала ни от кого той самой угрозы. Йена, находясь рядом с ней на суде, крепко держала за руку и тихо шептала, что всё будет хорошо. Антуан после казни Зея приютил её к себе, постоянно заботясь о ней, словно о каком-то ребёнке. А Сесилион… Просто всегда был рядом, поддерживал своим присутствием и иногда подсаживался к ней и Йене за столик. Она тогда впервые увидела его улыбку. Широкую, красивую и, самое главное, настоящую.Крепкая рука легла на её спину, медленно поглаживая выступающие косточки позвоночника.—?Я боюсь… —?пробубнила она себе в ладони, тут же шмыгнув носом. Кармилла почувствовала, как новые слезы накрывают её глаза. Выпустив лицо от стенки рук, глаза тут же устремились на водную гладь, по которой медленно игрались солнечные зайчики. —?Боюсь, что это произойдёт вновь.—?Зея больше нет… —?тихо сказал Сесилион, наблюдая за стекающими по щекам Кармиллы хрусталями слёз. —?Он больше не причинит тебе вреда, больше не притронется к тебе.Кармилла быстро закивала, поджимая губы. Она начала их обкусывать. Давно начала, иногда даже появлялись болячки, которые Антуан помогал вылечить.—?Если хочешь, ты можешь… —?Сесилион запнулся, придумывая подходящее слово. —?Выкрикнуть всё. Просто закричать во всю глотку так, чтобы отпустило,?— Кармилла приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но её прервал холодный тон Сесилиона:?— Нет, я не имею в виду кричать по ночам в подушку.Кармилла резко повернула к нему голову.—?Так ты всё слышал…—?Да. Ну, так что, будешь кричать?Она недавно снова вернулась в их дом. По своей инициативе. Помнит, как проснулась посреди ночи в тот ужасный день и увидела рядом Сесилиона, сопящего рядом с постелью, сидя на полу. Тогда они впервые уснули вместе на одной постели в обнимку. И она до сих пор помнит, как тогда от него исходил морозный запах ментола, успокаивающий её и в то же время обжигающий. Они проснулись точно так же, в обнимку, в той же позе. С её уткнувшимся носом в его шею.Кармилла прочистила горло, провела рукой у носа, чтобы убрать влагу после слёз и шмыгнула, приоткрыв рот. А после она закричала. На всё. На эту реку, солнце, палящее наверху, на иву, спокойно танцующую на легком ветре. Но она не кричала на него. И когда уже воздуха стало не хватать, она закрыла рот.Кармилла впервые почувствовала себя намного легче, чем все эти месяцы. К ней приходили такие мысли, чтобы прокричаться, но никак не могла их реализовать.Тихий смех Сесилиона под боком заставил её повернуться. Он еле улыбался, смотрел на неё так заботливо, будто это была бабушка Ингрет. Солнце не оставляло тени на его лице, но оно было настолько ярким и красивым. Кармилла поджала губы, закусив щеку внутри. Его волосы завязанные в небольшой хвост, слегка разболтались, и теперь одна тонкая прядь чёрных волос летала около его лица.Кармилла придвинулась к нему, медленно обхватывая его торс руками и обнимая настолько крепко, насколько могла. Прижимая ухо к его груди, она слышала еле различимый стук сердца, успокаивающий её уже который день.Они смогли сблизиться за эти месяцы, стали друзьями и даже мысли о тех самых приятных ночах не разрушали толстую стену доверия. Они стали намного больше общаться, находили свободную минутку времени для разговора на диване в их доме, а после эта минутка переходила в час, два, три. До темноты.Но Кармилла всё ещё боялась, не давала прикасаться к себе никому, кроме Антуана, убедивший её в разнохарактерных демонах. А после он добавил одну вещь: ?Сесилион стал таким из-за тебя… Ох, нет-нет, я не имел в виду, что ты виновата! Один случай поменял ваши отношения не в нужное русло.?Эти слова постоянно говорили в её голове эхом, будто если они продолжат грызть её мозг, то что-то измениться. Не измениться ровным счётом ничего. Она и не хотела спрашивать, что же такого натворила, что произошло и так далее. Язык не поворачивался.Кармилла сглотнула, прикрывая глаза, которые снова запекли от одного только тихого выдоха Сесилиона, от дрожащей грудной клетки под ухом и слишком басистого, грудного голоса, который напрочь разрывал слова Антуана в голове.—?Нам нужно идти собираться…Кармилла подняла на него взгляд, когда Сесилион опёрся одной рукой на колено, медленно поднимаясь. Она встала следом за ним.***Пока они собирались, не проронили ни слова друг другу, лишь изредка перекидываясь взглядами. У каждого голова забита своим. Сесилион думает о травах, о матери и бабушке. Он ни разу не терял своих близких и для него это большой груз, который давно уже давит на плечи. Кармилла думает о Грейнджере. Как он там, что с ним?— она не знает. Но точно понимает, даже представляет картину натянутых тонкой струной отношений отца и брата. Она несколько раз писала ему письма, но ответа не приходило. Наверняка, и письма тоже.Она подцепила ноготками прядь волос, упавшую на её лицо, и заправила её за ухо, застегивая молнию рюкзака. Она сжала ладонями ручку, разглядывая самый обычный рюкзак, но ассоциации с братом и домом самодовольно лезли в голову. Она так же собирала рюкзак на небольшой патруль с братом, которого считали никем иным, как самым черствым человеком в Монийской Империи. А, на самом деле, он был самым добрым и человечным из всех кого она вообще знала. Затея со спичками была его. Починка машины в душной мастерской?— тоже. И она не отказывала ему в этом, потому что самой было интересно. Интересно проводить время с ним, знать, что она ?избранная? с таким отношением к ней. С такой трепетной любовью и тихими? разговорами на постах.—?Ты готова? —?приглушенный закрытой дверью голос Сесилиона стал для неё отрезвителем от непрошенных мыслей.Она вздрогнула, смотря на резной узор двери, разделяющий двоих, таких разных и одновременно страстно желающих окончания всего кошмара.—?Д-да.Она открыла дверь комнаты, выходя к нему через порог, тут же останавливая взгляд на его глазах. Такие же полуприкрытые холодом как и у её брата, такое же безэмоциональное лицо, похожее на камень. И только она знала, что скрывается за этой скалой.В этот момент ей хотелось прикоснуться к нему. Просто провести пальцами по острым чертам лица, провести по вороньим волосам, которые ей всегда казались такими мягкими и… не такими. Не такими как у кого-либо.Она вздрогнула, когда холодные пальцы коснулись её виска и прошли за ухо.—?Твои волосы… —?он говорил через силу, будто не хотел потревожить такой момент. —?Они совсем непослушны.Красные глаза Кармиллы устремились прямо в его душу, а аккуратные круглые губы приоткрылись от небольшого удивления. Его рука, мелко дрожа от бессилия, едва касалась её подбородка, когда губы девушки стали что-то произносить:—?Есть немного.Слова так тихо разлетелись по коридору, впитывались в стены дома нескончаемым эхом. Сесилион никогда хотел признавать, что сильно может быть зависим от кого-то, кроме родных людей. И это ?есть немного? ещё раз ударило по крепкой стене убеждения, создавая очередную трещину. Более глубокую, чем другие. От которой стена может рухнуть в любой момент перед её ногами. Потому что она эти трещины и делает. А Сесилион не противиться, наоборот, помогает в этом, подталкивает на то, чтобы она и дальше рушила стену. Превращала её в руины, потому что мешает ему наконец прижаться к ней, ощутить тот пряный запах розы, исходящий от её волос, манящий к ней.Сесилион и сам не понял, как бросил свой рюкзак на пол, в один шаг сокращая с ней расстояние. Кармилла и сама шагнула к нему навстречу. Совсем немного, потому что места между ними итак не было. И этот горячий, опаляющий кожу над губами, выдох. То ли от облегчения, то ли от наскучившей всем развязки их отношений. Об их ?секрете? узнала вся деревня, и никто не высказался по этому поводу. Потому что знают причину, но не рассказывают её Кармилле. Они хотят, чтобы Сесилион сам сделал это.Послышался глухой стук в дверь и голос Антуана, вещающего о подошедших к воротам лошадей.Кармилла поджала губы, делая шаг назад, а после двинулась в сторону выхода, но помедлила.—?Знаешь,?— она повернула голову в сторону, переферийным зрением наблюдая за Сесилионом, который даже не двинулся с места. —?Тот поцелуй под омелой… Был лучше всяких других. Именно поцелуй, а не действия до него,?— Сесилион переместил свой пустой взгляд на неё. —?И… ты был привлекательным, когда смотрел на меня как влюблённый мальчишка.Она улыбнулась. Впервые за несколько месяцев. И даже хихикнула, прикрывая губы за плечом.—?Ты выглядела в тот момент… —?начал Сесилион, но осёкся, поджимая губы, когда бровь девушки выгнулась. —?Неважно.Он двинулся к выходу, поникший и мрачный от осознания, что не способен держать язык за зубами, хоть и сделать комплимент девушке для него простое дело. Для неё нужен особенный момент, а не темный и пыльный коридор, в котором его слова превратятся в ту же пыль.