10 (1/1)

Читать иероглифы Орландо научился, когда работал над проектом единого языка, понятного всем народам Земли. Как раз их думал положить в основу его письменной формы, но получалось слишком уж громоздко и неудобно, и он забросил это дело, не докончив. Он еще днем видел, как Радомир запирает свиток Ко-Хунга в том же шкафу, где хранятся ядовитые вещества. А потом, уже вечером, – что он, как нарочно, в суматохе забыл повернуть ключ в замке. Последний шанс узнать, что же там, в пятой части свитка…Она оказалась совсем короткой – не больше семи строк. Первым в глаза ему бросился знак ?смерть? ближе к концу этого отрывка. Почему-то прямой, а не перевернутый, как в названии. Разбирая прихотливые угловатые узоры, он начал постепенно понимать, почему. Дочитав до конца, он осторожно отодвинул от себя по-змеиному зашуршавший шелк, и глубоко задумался, глядя на спящего Радомира. Никаких признаков болезни до сих пор не проявилось. Орландо был уверен, что уже и не проявится.Последним компонентом эликсира бессмертия оказалась человеческая жизнь. ?Невозможно создать нечто из ничего, – писал Ко-Хунг. – Невозможно наполнить один сосуд, не опустошив другого. Все течет, все изменяется, все подчиняется закону всемирного равновесия. Мудрый знает, как воспользоваться этим законом и направить течение?.В колбу упала первая золотая капля. Орландо вздрогнул от этого тихого звука как от пушечного выстрела. Ему казалось, кто-то пристально наблюдает за ним. Автор свитка? Отец? Может быть, Господь Бог или собственная совесть?Радомир говорил, что не хотел бы выжить такой ценой. Он же предлагал вернуть Орландо потерянное наследство. Наследство, которое получил благодаря обману и, пусть непреднамеренному, но все же убийству. Отец доверял ему и почти что сумел полюбить. И вот теперь он полностью во власти Орландо. Эликсир скоро будет готов. Тут найдется и горючее масло, и из чего сделать фитили для двух светильников. Зажечь оба, а потом осторожно перелить масло из одного в другой, и когда второй огонек уже будет готов погаснуть... В незапертом шкафу – цикута, белладонна, яд степной гадюки. Можно подобрать что-нибудь такое, чтобы у него покраснело лицо: в страхе перед чумой никто особенно не будет присматриваться к телу – сожгут, да и все дела. Никто никогда не узнает. Прямо сюжет для трагедии. Как раз у Тодорки два брата, и оба актеры... Отец не сомневался бы и секунды. Или все-таки и у него рука дрогнула бы? Ведь он так и не выпил это дьявольское зелье, хотя приготовил его.Радомир глубоко и сладко вздохнул во сне. Осунувшийся, с сажей на щеке, он был похож на фреску из собора даже еще сильнее, чем раньше – просто храм пережил пожар. Зачем те, в ком не осталось места злу, так беспечны и не видят его в других? Почему ничего не боятся – ни открытой угрозы, ни удара в спину? Не потому ли, что верят в собственное бессмертие? Орландо отвернулся, потом встал и подошел к открытому окну, прихватив с собой свечу и свиток. Старый шелк занялся медленно и неохотно, дым едко пах палеными перьями. Убедившись, что от проклятой пятой части не осталось ни одного иероглифа, он загасил пламя. Вот так. Теперь у этой змеи вырваны ядовитые зубы. Конечно, Радомир и тот старик из дворца могут восстановить утраченный фрагмент по памяти. Но вряд ли они захотят. Даже если уйти потихоньку, ничего им не объясняя, или соврать про неудачно упавшую свечу. Как он сказал тогда о детях и учениках? Кое-что к этому можно добавить. Не переживают ли творения своих творцов на века? И не останется ли совершенное сегодня навсегда в людской памяти?Орландо вернулся к столу, отыскал чистый лист пергамента и придвинул к себе чернильницу. ?Человеку дано достичь бессмертия, – написал он в первой строке. – В этом трактате я, Орландо Флорентиец, буду перечислять все пути к нему, которые открою. А после сочту их и выберу лучший?.За окном медленно занимался рассвет.