Часть 4. Закат (1/1)

К вечеру погода испортилась окончательно?— над городом сгустились тучи, и закатное солнце пробивалось через них одинокими рваными лучами малинового света. На улицах было пусто и тихо, разве что из домов тут и там доносились отдалённые звуки кипящего внутри быта, да одинокие прохожие, укрываясь от холодной измороси под разноцветными зонтиками, спешили вернуться в свои обиталища, влажно шаркая ногами по промокшей каменной кладке. У Сюэ Яна не было зонтика с собой, зато был трепет предвкушения под рёбрами, и его нервного тепла хватало, чтобы не чувствовать промозглой дрожи под холодными промокшими одеждами. Он прислонился к балке у ворот при лечебнице и в ожидании уставился на серовато-малиновые клубы над головой.В гостинице, где он остановился несколько дней назад, он успел переодеться, придавая своему внешнему виду какое-то особое значение. Он никогда не задумывался, как ему стоит одеваться, как заплетать волосы; никогда не задумывался над тем, как он выглядит. Не сомневался в своей привлекательности, но и не уделял ей должного внимания, да и одежда для него была лишь одеждой. Разве что, начиная новую жизнь, верхнее ханьфу сменил на глубокие синие оттенки, будто пытаясь отделаться от своего тёмного зловещего облика окончательно и поставить жирную уверенную точку в конце прошлой главы своего существования. Однако сегодня ему почему-то казалось важным предстать перед Сяо Синченем именно в виде того Сюэ Яна, которого он знал, пускай и не с лучшей стороны, а не под маской Юй Мин Е. Наверное именно это руководило им, когда он в какой-то непривычной задумчивости облачался в узкие чёрные одежды с кожаной грубоватой тесьмой по краям, такого же цвета дасюшен с хитрыми сатиновыми узорами и плотный плащ?— на улице всё же было прохладно. Напоследок он взглянул на себя в зеркало, откидывая назад блеснувшие в приглушённом свете настольной лампады пряди. Отражение смотрело на него хитрым взглядом смоляных бездонных глаз, чрезмерно выглаженное, опрятное и самоуверенное в своей мрачной красоте. Широкие длинные рукава дасюшена и тёмная кожа перчатки прятали под собой его уродство, и, наверное, единственным, что выдавало его нервозность, была беспокойная рука, не находящая себе места и, путаясь в непривычно широком рукаве, бесконечно теребящая его тесьму. Сюэ Ян не любил широкие рукава?— в них не было той свободы, которую получали руки убийцы, влитые в обтягивающие одежды, а чёткие движения, направляющие Цзанцзай, смазывались шуршащим водопадом ткани.По дороге к лазарету Сюэ Ян, конечно же, вымок до нитки?— передние пряди волос сосульками колыхались у лица и липли к щекам, а к лодыжкам упорно льнули сырые штанины. Злую шутку с ним сыграла не только погода?— госпожа удача будто специально поставила на его пути пожилую даму, наскоро убирающую ларёк с различными безделушками. И взгляд Сюэ Яна сразу зацепился за влажно поблёскивающий золотой завиток. Растягивая губы в притворной улыбке, он забежал под навес, увлекая старушку в бессмысленный разговор, присматриваясь?— на отсыревшем прилавке свернулось в позолоченной и слегка грязноватой заколке тело дракона, издалека напомнившее ему о его собственном украшении. Сейчас оно, кажется, за ненадобностью осталось в его покоях во Дворце Тёмной Ночи?— слишком много воспоминаний навеивало своим острым узором. Следуя какому-то странному порыву, Сюэ Ян уболтал старушку продать ему безделушку и даже закрепить на собранных волосах?— её мокрые пальцы долго возились с тугой спицей и дёргали пряди, пока Сюэ Ян неумолимо мок под дождём и с хорошо скрываемым раздражением выслушивал её болтовню, грязно ругаясь у себя в мыслях. И теперь, когда он ждал у ворот лечебницы, ему было холодно, мокро, противно от липнущей к телу ткани, а ещё до странности легко дышать.Он простоял у деревянного столба достаточно долго, пока в лазарете не потух свет, а солнце не скрылось за крышами домов. Только тогда он позволил себе пройти в тихо скрипнувшие ворота и прошлёпать по лужам к крыльцу, чуть не падая на скользких ступеньках. Дверь оказалась не заперта?— он прошмыгнул внутрь и тихо притворил её, настороженно прислушиваясь к голосу дома. Было тихо, разве что где-то справа потрескивал огонь, да периодически шуршала чужая походка. Удивительно пахло теплом, жизнью и благовониями. Он скинул промокшие туфли и плащ прямо у порога, босиком ступая по тёплому полу, беззвучной кошкой прокрадываясь в правое крыло лечебницы, к комнате, из которой лился беспокойный свет. В животе затянулся тугой узел нежданного волнения, будто бы он не был бесстрашным хитрым убийцей, а дрожащей при встрече с неизвестной опасностью жертвой. Он осторожно заглянул внутрь, чуть жмурясь от света и сразу утыкаясь взглядом в затылок доджана. Тот склонился над столом, что-то сосредоточенно выводя изящной кистью, и свет свечи, стоящей прямо напротив него, окутывал его силуэт чем-то наподобие тёплого божественного сияния.—?Долго ты собираешься там стоять? Или ты ждёшь, когда я приглашу тебя войти?Сюэ Ян ответил усмешкой и подпёр плечом дверной косяк, когда Сяо Синчень повернулся к нему и оглядел вымученным взглядом. Тёплый свет ласкал его лицо, причёска сбилась немного, и из когда-то аккуратного хитрого пучка выбилась парочка прядок. По правому глазу у него бежала красная ниточка лопнувшего от усердной работы капилляра, в уголках влажно поблёскивало. И даже так он был невообразимо красив. Поймав себя на этой мысли, Сюэ Ян даже не стал от неё отмахиваться?— уже давно пережил эти мысли, живя с даоджаном под одной крышей, хватая его за тонкие изящные пальцы, заплетая послушные волосы, обтирая с мёртвых рук кровь. Его красоту признавать было легко, восхищаться им?— чуть сложнее для осознания, но всё так же естественно. Любить его образ было больно, признавать это?— неестественно, но всё же осознание трепещущего чувства жило где-то на подкорке сознания, ютясь вместе со скорбью и сожалением. Сюэ Ян связывал этот набор ощущений в один комок и был слишком занят своей новой жизнью, чтобы его распутывать. Под пристальным взглядом Сяо Синченя он всё же проплыл внутрь комнаты и остановился в метре от стола, когда тот вдруг удивлённо округлил глаза и поднялся, проводя рукой по рукаву его одежд. Свёл брови вместе?— свеча контрастной тенью облизала морщинку на лбу. Сюэ Ян вопросительно встретил его злой взгляд, и тот дёрнул вырез чёрного ханьфу.—?Кошмар… —?Он зажмурился и как-то разочарованно покачал головой, так медленно и ловко стягивая с него мокрый дасюшен, что Сюэ Ян осознал его действия, только когда ладонь выскользнула из холодного рукава. В недоумении он даже не нашёл слов для язвительной пошлой шутки, глядя на то, как Синчень вешал вымокшую ткань на дверь, чтобы та хоть немного просохла?— Ты просто кошмарный, Сюэ Ян. Всегда таким был, сколько я тебя знаю, но я не подозревал, что у тебя хватит ума не думать о своём здоровье в такую погоду.Даоджан напряжённо потёр веки, сдавливая их пальцами, и Сюэ Ян даже почувствовал себя как-то пристыженно. Он сел за стол, выбрав место рядом с тем, где до этого был Сяо Синчень, и подпёр щёку кулаком, изображая наигранно-обиженную гримасу.—?Сможет ли достопочтенный гэгэ простить такого глупого мальчишку, как я? Просто торопился к тебе на свидание, молодая госпожа, вот и забыл о погоде. Ничего со мной не будет, расслабься.Сяо Синчень на язвительную шутку не отреагировал, присел на своё прежнее место?— Сюэ Ян даже облегчённо выдохнул из-за того, что мужчина не стал перебираться в самый далёкий укромный угол?— и, не глядя на своего гостя, разлил по пиалам чай из хитро оплетённого узорами чайника. Комната пропиталась густым ароматом жасмина, и Сюэ Ян накрыл продрогшей ладонью ближайшую к себе пиалу, чувствуя, как пальцы постепенно отмерзают под клубами горячего пара. Он проследил движение рук Сяо Синченя, когда тот подносил пиалу к губам, скользнул взглядом по дрогнувшему горлу и сжавшимся после небольшого глотка в тонкую розоватую полосочку губам. Дышал он медленно и глубоко, его взгляд зацепился за одну точку на чайнике и иногда задумчиво проплывал по витому узору, всё равно возвращаясь к началу своего пути. Сюэ Ян сам не заметил, в какой момент озорной тон его голоса, будто плавясь под воздействием тёплой атмосферы уюта и умиротворения, стал тише и спокойнее.—?Я настолько тебе опротивел, что тебе даже сидеть со мной тяжело?Синчень недоумённо моргнул, встречаясь наконец с ним взглядом, и как-то виновато дёрнул уголками губ, складывая их в полуулыбку:—?Просто тяжёлый день. Очень тяжёлый. —?Он сделал ещё глоток чая, и Сюэ Ян повторил его движение, пуская по горлу тепло. Происходящее неприятно напоминало сон. Вокруг было слишком мягко, слишком спокойно, не было криков, не было оттягивающей руку тяжести Цзянцзая, не было мертвенной бледности на лице Сяо Синченя?— его скулы слегка розовели под светом свечей, да устало вздрагивали нижние веки каждый раз, когда пламя покачивалось на сквозняке.Они говорили о чём-то совершенно неважном и отдалённом, будто каждый боялся нырнуть в беспокойное прошлое. Сюэ Ян спрашивал даоджана о пациентах, хвалил его способности к приготовлению чая, но совершенно не слушал его ответы?— слишком оттягивала на себя внимание его эта живая полуулыбка и подрагивающие ресницы. Он был живым. Страшно живым. И от этого заходилось сердце. Стараясь не нарушать воцарившуюся идиллию, Сюэ Ян тихо прочистил горло и с нажимом прошёлся безымянным пальцем по столешнице в направлении к склонённой фигуре в розовом ханьфу, задавая, наконец, тот самый вопрос:—?Как ты выжил?