1. Очевидец (1/1)

Мир резко врывается в мое сознание, отчего виски больно сдавливает, словно жестяной обруч напялили на маленькую голову. Отдаленно слышу нечто шелестящее, даже скорее шуршащее и настолько громкое, что голова буквально раскалывается на части. Похоже, онемевшее тело потихоньку начинает приходить в себя, разгоняя застывшую кровь по венам и возвращая к жизни дыхательные органы, потому что рот произвольно раскрывается, ловя большие частички воздуха, вызывая тем самым кашель. Вместе с дыханием замороженные участки тела тоже начинают оттаивать и боль резко парализует тело и она с радостью распространяется повсюду, заставляя меня вскрикнуть и мысленно попросить о помощи. С трудом поднимаю голову и поворачиваю её вправо. Зрение более менее возвращается в норму и теперь вместо темноты и плывущих перед глазами кругов, расфокусированным взглядом наблюдаю как недалеко бьются о берег волны. Похоже то, что я приняла в самом начале за шуршащие звуки, оказалось морем.Вместе с пришедшем в себя телом, возвращается и осязание. Одежда липко клеится к телу, доставляя дискомфорт и заставляя чувствовать себя паршиво, но боль в теле так отрезвляет, что хочется плакать, а не как не возмущаться по поводу комфорта и данного мною положения. Мокрый песок забился под ногти и я призывно скребу руками в попытке найти точку опоры, дабы встать. Поднимаю голову вперёд и вижу вдалеке старое здание. Каменные стены с небольшим флагом возвышаются, казалось бы, совсем недалеко, выглядывая из-за небольших деревьев. Делаю первую попытку подняться, но она удачно терпит крушение и я заваливаюсь, как Титаник на бок и прямиком в грязь. Липкая жижа противно булькает и я, пытаясь перебороть отвращение и новую порцию соплей из-за неудачи, делаю вторую попытку. Тело тут же напрягается, позволяя спазмам скрутить меня за считанные минуты, но просто плюю на эти мелочи, понимая что должна добраться до здания. Игнорирую боль и поднимаюсь снова, сдавленно охая на распространившуюся по телу истому и полностью встаю на ноги. Промокшие и разодраные кеды утопают в песке, но несмотря на это, делаю первый шаг, рискуя разбить себе нос при дальнейшем падении, однако вовремя успеваю подставить руку и упасть лицом на неё. Деревянное тело, в буквальном смысле, не хочет поддаваться и я снова встаю, но на этот раз уже твердо стоя на ногах, делаю ещё один шаг, что отдается болью во всем теле. Вперёди лежат какие-то обломки, внимание на которые я не обращаю и пытаюсь пройти дальше. Море шумно отдается в сознании, заставляя поморщится от неприятных и даже раздражающих звуков. Спустя три шага снова падаю на песок, чудом не задев лежащий рядом железный обломок. Понимаю, что сил идти нет, поэтому принимаю решение добраться до цели ползком. Делаю первые рывки, игнорируя боль и в глазах тут же начинает темнеть. Температура тела значительно повышается, делая резкие скачки до отметки плюс и буквально меня сжигая, отправляет в нокаут. Тьма в глазах становится резче. А я снова поднимаясь, падаю, только теперь уже запинаясь об камень. Впереди грязный песок, впринципе он вообще здесь везде и я пытаюсь дотянуться рукой до неизвестного даже мне объекта. Но ладонь призывно падает на холодные песчинки и глаза сами собой закрываются. Голова снова тяжелеет и я смотрю вправо, где море разбивается о скалы и плещется у берега, задевая мои булькающие кеды. Шум постепенно стихает или же мой слух, постепенно пропадает, но сознание начинает покидать моё тело снова и я опять закрываю глаза. Лишь лихорадочная мысль, птицей бьется в голове, не давая нормально погрузиться в забытье: ?Я должна?.Но тело все равно отключается.***—?Разряд.Отдаленно слышу чей-то голос, понимая, что никому из моих знакомых он не принадлежит. Кажется, улавливаю противный писк приборов и что-то ещё более шумное, но это вряд ли было бы морем, поэтому стараюсь максимально вслушаться в звуки.—?Ещё разряд.Грудь тут же обжигают и тело непроизвольно вздрагивает, выбивая воздух из лёгких. Пытаюсь открыть глаза, но выходит это так себе, поэтому стараюсь идти на голос, понемногу шевеля указательным пальцем. Чувствую как тело меня слушается и стараюсь полноценно вернуться в сознание.—?Увеличьте силу тока.Голос раздаются эхом в ушах и я стараюсь хоть как-то подать признак жизни, но сил нет даже на банальное шевеление пальцем. Неожиданно, нечто мощное разрастается в груди, коликами разбегаясь по всему телу и заставляя меня резко распахнуть глаза. Вижу всё на удивление четко, громко кашляю, когда раскрываю рот, чтобы вдохнуть спасительного воздуха. Звуки постепенно возвращаются в мой мир, и, повернувшись на звук писка, вижу в руках у молодой девушки дефибриллятор.—?Наконец-то вы вернулись к нам.Врач ещё говорит о чем-то, но не обращаю на это внимание, слушая как винт вертолета крутится, словно бьётся моё сердце?— в унисон. Поворачиваю голову влево, смотря в окно. Видно синее и холодное море, переливающееся в лучах рассвета и отдаленно?— небольшой остров. Закрываю глаза, позволяя солёным слезам падать на загоревшую кожу лица. Сердце просто разрывается на кусочки, но постепенно прихожу в норму. Мне определенно нужно быть сильной. Теперь уж точно.Вместе со всей болью приходит странное опустошение. Мир резко кажется серым и все, что раньше радовало, вызывает отвращение. Крепко сжимаю ткань кушетки и открываю глаза, когда вертолет садится на землю. Чувствую, как кушетку приподняли и выносят из воздушного транспорта. В глаза снова ударяет свет, только на этот раз?— ещё ярче и жжет глаза он больнее. Пытаюсь совладать с эмоциями и это получается.Возможно, это медсестра просит пройти меня с ней, когда я, не без помощи молодых людей, встаю на ноги. Меня приводят в ванную комнату, где я более-менее привожу себя в порядок. Резинки, коими были раньше заплетены мои отросшие волосы, порвались и темные пряди каскадом спадают по плечам. Кажется, от каре, что было несколько месяцев назад, не осталось и следа. Грязная одежда, состоящая из теплой кофты и коричневого комбинезона, всё ещё липнет к телу и я со злостью снимаю свои вещи. На умывальнике лежат новые?— кажется, жёлтый кардиган и тёмно-синие брюки, а если пригнуться, можно под раковиной увидеть и стоящие новые белые кроссовки. Мою голову, наблюдая в зеркало за тем, как за мною следит врач. Если они думают, что я сейчас начну здесь всё крушить или резать себе вены, то пусть катятся прочь. Они совсем не понимают ценности своей жизни. А я смогла.Вытираю полотенцем волосы и смотрю снова на зеркальную поверхность. В отражении, кажется, я, но что-то неуловимо изменилось. Это не отросшие темные волосы, не небольшие ссадины на лице и грязь, которую я приняла за синяк и не стала трогать, это потухшие, но когда-то светящиеся радостью и счастьем, глаза. Сейчас они ничего не выражают и в них так пусто, что карий цвет напоминает бездонную яму. Жмурюсь, пытаясь заплакать, ведь так становится иногда легче, но слезы не приходят. Наверно, я просто опустошена. А ещё, я устала.Надеваю принесённые мне вещи и касаюсь кулона, в виде небольшого прозрачного футлярчика на цепочке. Тело пробивает дрожь и я тихо вздрагиваю, впиваясь в бортик раковины. Пропускаю мимо ушей возглас девушки: ?Вы впорядке?? и выхожу из комнаты, в последний раз обернувшись на лежащие вещи, что несут в себе намного больший смысл, чем казалось бы на самом деле. Игнорирую внутренний голос, что шептал слова интонацией совсем другого человека и я просто уверена, что кошмары мне будут теперь сниться постоянно. И этот голос будет в первых рядах этого представления.Моё безжизненное тело подхватывают за руки и проводят к самолёту, от вида которого я резко вздрагиваю и нервно пячусь назад. Сзади раздаются шаги и меня просят пройти на борт. Девушка, сопровождавшая меня все это время, молча тянет по трапу и я, плюя на собственные чувства, бегу в транспорт. Моя проводница оставляет меня в кресле и просит подождать какого-то Руслана Константиновича, хотя я и вряд ли ушла бы куда-то.Когда на мягкое кресло приземляется молодой человек, я невольно вздрагиваю и смотрю в его сторону. Он мнет в руках какую-то папку, попутно пристёгиваясь и я замечаю на его руках несколько царапин. Смотрю безразличным взглядом, потому что действительно плевать на этого человека, даже если он убийца?— пусть сидит и радуется жизни. Пока есть возможность. А парень тем временем разворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза из-под растущей тёмной челки. На нем черный костюм и расслабленный галстук. Почему-то от этого презентабельного вида хочется блевать где-нибудь в туалете.—?Здравствуйте, я?— Руслан Константинович Кримлидис. И я буду защищать ваши права,?— представляется парень, а я безразлично отворачиваюсь назад.Он ждёт, что я представлюсь? Словно не знает моего имени, а в папке не лежит моя биография. Как бы то ни было, закрываю глаза, когда самолёт начинает взлетать. Крепко сжимаю подлокотники и срастаюсь с креслом. Мир постепенно начинает затихать, а сон берет своё.***Когда открываю глаза, Руслан уже отстёгивается и убирает папку в портфель. Делаю тоже самое, не обращая на его попытки заговорить со мною. Не хочу вообще никого видеть. Голова жутко раскалывается и я выхожу из самолёта под руку с моим… Адвокатом? Защитником? Он кто мне вообще? Проходим вперёд и как только мы спускаемся из коридора, на меня обрушивается тысяча вспышек камер. Непонимая, что происходит и чувствуя, как сзади напрягся Руслан, иду вперёд, стараясь не обращать внимания на больно давящий на перепонки шум. Звук от затвора камер раздражает жутко, но я иду прямо. Однако репортёры так и лезут вперёд, даже не обращая внимания на охрану. Сотни микрофонов указывают на меня, но я вижу только себя на главном экране аэропорта: всю потерянную и испуганную, в растянутой кофте и с пятном грязи на щеке.—?Как вам удалось выжить?—?А Назима Джанибекова с вами?—?Что вы скажете по поводу трагедии?Останавливаюсь, услышав от репортёра знакомое имя и хмурюсь, когда сзади врезается Руслан. Но резко замираю, когда слышу, как моё имя зовёт чей-то родной голос, который я последние месяца слушала исключительно во снах. Передо мною уже немолодая и даже немного поседевшая женщина, по прекрасному лицу которой струятся прозрачные слёзы.—?Мартышка,?— шепчет она и срывается сквозь толпу ко мне.Чувствую долгожданное родное тепло и крепко обнимаю маму, понимая как я соскучилась по ней и как давно не видела её. Она всё такая же высокая, в отличии от меня, от неё пахнет морем и рыбой. Все это так давит на мозг, что я взрываюсь горькими слезами с осознанием лишь одного.Я дома.Мама обнимает меня крепко, попутно шепча моё имя, а я срывающимся голосом говорю ей о том, что люблю её и безумно скучала. Но если быть точнее, вырывается только протяжное ?мама? и утопает в глухих рыданиях. Мама обнимает так крепко, что кости трещат, но я не обращаю на это внимание, довольствуясь долгожданным теплом родного человека. Я так её люблю. Через родное плечо вижу сотни камер и слышу тысячи затворов, голоса неугомонных журналистов, но все это так ничтожно по сравнению со счастьем, которое сейчас накрыло меня. Слезы душат, а её голос и тихое: ?Моя девочка, теперь ты дома? или ?Господи, спасибо Всевышнему? меня заставляют рыдать ещё больше, давая репортёрам наживу для новой колонки в статье.Вижу, как сквозь толпу продвигается женщина в сопровождении трёх мужчин. Её короткие волосы и официальный костюм меня немного напрягают, но она с теплой улыбкой подходит ближе. Только вот то, что она оттеснила маму мне за спину совсем мне не нравится, но женщине плевать на это с высокой башни. Она приобнимает меня и я слышу, как данная особа говорит о каких-то фактах.—?Как мы рады, что вы выжили. Вы даже себе не представляете. Не волнуйтесь,?— она немного повысила голос,?— теперь мы защитим вас и сделаем всё возможное, только и вы помогите нам. Вы в безопасности, дорогая.Она, уже не тепло для меня, улыбается на камеру, словно выиграла миллион в лотерее, а я смотрю назад, где мою маму оттеснили толпою. Она стоит около Руслана с грустной улыбкой на губах и слезами на глазах, а моё сердце просто разрывается, потому что больше маму я расстраивать не хотела. Но женщина берет меня за руку и фирменной походкой направляется к выходу уже знакомого мне аэропорта и я помню. как несколько месяцев назад сама тут бегала под вспышками камер. Но сейчас меня ведут вперёд, а я успеваю замечать на противоположной стороне арку украшенную белыми цветами. Уже отсюда я вижу всплохи свеч и рвусь туда, но меня не пускают. Женщина ведёт меня к машине и я слышу, как сзади идёт Руслан. Под те же вспышки сажусь в темное авто и особа делает выпад водителю, называя адрес какого-то здания. Затем она поворачивается ко мне и произносит:—?Я?— Рубцова Анастасия Сергеевна, глава комиссии по ?Спецрасследованиям?, мы и займёмся расследованием вашего дела. Моя задача узнать все о той трагедии и помочь тебе, но взамен я надеюсь получить и твою помощь.***Часы противно тикают на стене, вижу, как за стеклом спешат куда-то люди и едут автобусы. Тысячи машин в холодной Москве кажутся такими маленькими, словно муравьи, несущие в муравейник свою добычу. Поворачиваюсь на звук удара о клавиатуру и прохожу мимо секретаря Анастасии Сергеевны, которая что-то печатает на компьютере. Сажусь в кресло и буквально утопаю в нем, но я все равно смотрю вперёд, заламывая руки.Заставка новостей неожиданно появляется в телевизоре и я просто подрываюсь вперёд. Секретарь хочет выключить телевизор, уже доставая пульт, но я тут же перехватываю его и прибавляю громкость. Девушка, не ожидавшая такой резвости от меня, тут же удивлению покосилась в мою сторону, но промолчала. А я жадно впитывала в себя каждое слово, произнесённое ведущей.—?Сегодня утром, на побережье одного из островов Атлантического океана, спустя четыре месяца, была найдена Кристина Кошелева. Девушку обнаружили канадские рыбаки, которые и вызвали спасателей. Как мы знаем, Кристина Кошелева?— стилист мировой звезды, Олега Тернового, который, как и девушка исчез в июле. Пока что Кристина —единственная выжившая из двенадцати пропавших людей, летящих на частном самолёте агентства ?Black Star Inc?. Напомним, что всего на борту было сорок семь человек, включая персонал. К сожалению, оставшиеся тридцать шесть человек были найдены мертвыми.?Со свежими новостями наш корреспондент Ксения Баркунова?.Локация сменилась. Голос ведущей пропал, но я всё ещё держалась за фото, что показали на экране за женщиной. Я видела все эти лица и я помнила каждую их чёрточку наизусть. Они выглядели так счастливо на фото, что я просто не могла не улыбнуться им в ответ сквозь слёзы. А ещё, я видела то единственное фото от которого сердце сделало кульбит. Я могла бы захлебнуться в своих терзаниях, если бы на экране не появилась юная рыжая девушка, после которой и показали вывезенные на берег обломки упавшего самолёта.—?Ровно четыре месяца назад, третьего июля, лейбл ?Black Star Inc? должен был доставить своих подопечных, среди которых были: известная модель Назима Джанибекова, суперзвезда1 Даниил Бурцев, мировой рэпер Олег Терновой и его менеджер Максим Анисимов, стилист Кристина Кошелева, певец Тимофей Гринберг, актриса Илона Лукашева с президентом Лейбла ?Black Star Inc? Сергеем Трущевым и его секретарем Софией Авазашвили. Все должны были отправиться в мировое турне, начинавшееся в Канаде. Однако, до Канады личный рейс ?Black Star Inc? так и не добрался. Самолёт пропал на полпути. Все четыре месяца поисков так и не дали плодов. Из сорока семи людей, находящихся на рейсе,?нашли только тридцать шесть, около трех месяцев назад. Все они мертвы. Единственная выжившая Кристина Кошелева сейчас находится под защитой государства. Следствие выясняет?— правда ли она единственная, кто выжил? И есть ли ещё выжившие?Девушка остановилась и тут показали меня в аэропорту. На это действительно было больно смотреть. Вся потерянная и грязная я вызывала дичайшую жалость.—?Заместитель, а теперь и временный президент лейбла ?Black Star Inc? Тимур Юнусов, прокомментировал данное событие.Картинка тут же сменилась, предоставив мне статного мужчину, которого президентом2 и с натяжкой не назовешь. Весь в татуировках и в темных очках он не выглядел, как тот же Трущев в подобие костюма.—?Для нас было большой болью пропажа Сергея Викторовича. Мы делали все, что могли, но к сожалению найти президента так и не удалось. И теперь, спустя четыре месяца, когда нашли Кристину Александровну, мы обрели надежду на то, что возможно, президент вернётся. Для нас эта утрата?— огромная ноша. Мы действительно делаем всё, что возможно, дабы не разорить компанию или опорочить память Сергея Викторовича. Мы все ещё хотим верить, что он жив и скоро вернётся. Кто-то говорит, что это крушение?— специальный пиар, устроенный нашей компанией. Но нет! Боже, это сущий бред. Поэтому, пока что Кристина Александровна —наш единственный шанс. Мы надеемся, что скоро все прояснится.На экране тут же показалось знакомое лицо, но телевизор неожиданно выключила подошедшая Анастасия Рубцева. Она стрельнула рассерженным взглядом в своего секретаря и позвала меня за собой. Руслан, что маячил у неё за спиной, неловко улыбнулся, думая, что я улыбнусь в ответ. Но в мои планы это не входило, и я, отвернувшись, пошла следом за женщиной.Рубцова вела меня по многочисленным коридорам, гордо вышагивая впереди и держа строгую осанку. Она казалась мне холодной и расчётливой женщиной, которая, несмотря на свою твердость, могла быть не просто железной леди, но и заядлой хищницей. От такой с лёгкостью можно было ожидать удара в спину, но я старалась не думать о том, какая Анастасия Сергеевна, должно быть, коварная женщина. Поэтому отведя от неё взгляд, я невольно посмотрела назад, словно выработанная мною привычка на острове вовремя проснулась. Сзади шёл Руслан Кримлидис, всё ещё держа папку с моей подноготной, а за ним ещё три мужчины в черных смокингах. Возможно, это была охрана, ибо были заметны их микрофоны, а также кобура с правой стороны брюк. Меня немного напрягала такая защита и всего, чего я хотела было лишь оказаться на свободе, рядом с… Морем. Вдохнуть этот бриз и посмотреть на горизонт, где в плещущихся волнах тонет закат и предсмертное солнце.Тем временем, женщина отворила какую-то высокую дверь с табличкой ?М А К?3. Пройдя за ней следом, я остановилась у другой двери, где Анастасия разговаривала с ещё одним мужчиной?— полицейским, судя по его форме. Но вслед за нами он не пошел. Анастасия прошла в следующее помещение и, остановившись, развернулась ко мне.—?Сейчас я прошу тебя помочь мне. Ты должна будешь рассказывать на камеру всё, что помнишь. Хорошо?Она, не дожидаясь моего согласия, подтолкнула меня в ещё одну небольшую дверь, где моё тело тут же подхватили две девушки. Посадив меня за стол, прямо напротив камеры, они вышли из помещения, оставив меня один на один с немолодым мужчиной, который сидел по другую сторону стола.—?Здравствуйте, Кристина Александровна.Киваю головой, тем самым попреветствовав мужчину. Горло ужасно охрипло и болело из-за срыва и слёз.—?Уважаемая Кристина Александровна, расскажите все, что помните.Камера поворачивается и в упор смотрит на меня. Разглядываю темный объектив и мигающий красный огонек в углу. Мужчина ждёт от меня ответа, но я продолжаю упорно смотреть в камеру, разглядывая своё мутное отражение в небольшом софокусе. Вижу, как отражение поджимает губы и хмурит брови, изображая мыслительный процесс. Наконец сглатываю и с трудном произношу тяжёлые слова:—?Я ничего не помню.***Рубцова устало склоняет голову, будто ей это поможет разобраться в данной ситуации. На столе стынет терпкий кофе, от вида которого во рту автоматически чувствуется горечь. Анастасия закусывает покрашенные в темно-красный, губы и поднимается с кресла, кладя руки перед собою на стол и взирая на меня нечитаемым взглядом.—?Это… Правда?Она жмурится, словно от зубной боли, а я хмурюсь в ответ. Зачем переспрашивать, если она сама всё видела и слышала в допросной будке? Никогда не поверю в то, что она не стояла за стеклом.—?Абсолютно.Горло болит до жути и хрип, словно пластик по окну, пугает меня больше, чем дамочка сидящая напротив.—?Госпожа Кошелева,?— слишком официально обращается ко мне Анастасия,?— Я понимаю, что сейчас вам трудно. Но вы наша единственная надежда. Понимаете, фан-клубы рассержены, семьи разрушены, публика лютует. Кто-то говорил, что видел Даниила Бурцева, дающего уличный концерт в Питере, кто-то утверждал, что видел Олега Тернового, вылетающего из страны. Многие думают, что это пиар, придуманный компанией, мол, лейбл решил привлечь внимание общественности. Но нам не нужны мнения, нам нужны факты. Кристина, ваша память?— ключ к разгадке.Рубцова отвернулась от меня, обращая свой взор в окно. Наблюдаю, как огни города переливаются в окном стекле и думаю, что море чем-то на него похоже. Такое же спокойное… И мертвое. Женщина коснулась кольца на пальце, а я невольно вздрогнула от промелькнувшего опрометью в сознании образа, но все оказалось настолько быстро, что запомнить хоть малейшую деталь казалось проблематичным.—?Я…Голос более-менее приходит в норму, но сил что-то говорить нету. В голове мелькают какие-то образы, но ухватиться за них я не могу, потому что как только коснусь сознанием?— они начинают исчезать. Возможно, моей платой за спасение оказалась потерянная память? Как бы то ни было, я не хотела сидеть сложа руки.—?Я… Я ничего не помню. Как бы не старалась, не могу,?— шмыгаю носом, стараясь не плакать, но попытка удачно проваливается и Руслан, сидящий в углу, достаёт коробку сухих платков,?— Но… Если есть хоть какой-то способ вспомнить… То я сделаю все возможное, чтобы моя память вернулась. Но пообещайте мне одно.Рубцова, внимательно слушающая меня ранее, поддалась чуть вперед, как бы выражая свою заинтересованность, а я, не обращая внимания на давно уже струящиеся по лицу слезы, продолжаю:—?Вы поможете им. Если там хоть кто-то остался, вы любой ценой их спасёте. Не имеет значения, что вы можете потерять. Я честно хочу помочь, я хочу вернуть память и я хочу, чтобы люди, летевшие и проведшие четыре месяца со мною на острове, были найдены. Обещайте.—?Разумеется,?— кивнула Рубцева и махнула Руслану рукой,?— проведи госпожу Кошелеву на осмотр.Руслан помог мне подняться и вывел за дверь. В приемной всё так же транслировали новости и я снова остановилась, смотря как на экране появляется фото ещё восьми пропавших без вести. Машинально касаюсь рукою подвески, весящей на шеи и вглядываюсь в фото. Руслан не даёт и минуту постоять. Парень тащит меня куда-то вниз, маневрируя среди спешащих людей. Садимся в машину и едем, как я поняла, в больницу.В медицинском здании меня тут же окружают врачи, но лишь один-единственный забирает меня из всей этой толпы и ведёт в кабинет. Слышу, как на входе ругается охрана. Должно быть, репортёры пронюхали мой маршрут. Порой мне становится смешно, понимая, что некоторые люди живут на новостях чужой жизни или сплетнях, или что они приподносят на блюдечке?общественности.Врач заходит в кабинет и просит надеть специальную одежду. Затем показывает на какой-то аппарат, на кушетку которого должна я лечь. Когда я успешно выполняю сказанное все врачом, мужчина нажимает какую-то кнопку и кушетка тут же двигается вперёд, скрывая всю меня под аппаратом. Ультрафиолетовый луч скользит вдоль тела и меня тут же возвращают обратно, прося подождать за дверью. Слышу, как врач разговаривает с Русланом и против воли прислушиваюсь к его словам.—?У пациентки избирательная амнезия. Скорее всего, мозг решил сработать на защитную реакцию и стёр память исключительно на момент авиокатастрофы и проживания на острове. Однако, вернуть все можно.Дальше слушать не хотелось. Встаю с кресла и иду к окну, где всё те же толпы группируются у клиники. Сотни вспышек камер, заставляют меня вспомнить свой первый день работы у такой звёзды, как?Терри. Поджимаю губы, понимая, что помню все исключительно до момента падения.—?Вот,?— появляется Руслан и вручает мне небольшую баночку с таблетками,?— Пей каждое утро и вечер по одной. Пока что тебя берут под контроль, поэтому жить ты будешь в определенном месте. Если что-то вспомнишь, Крис, дай нам знать.Руслан уже хочет уйти, видимо поняв, что я хочу побыть одна. Но я останавливаю его тихим ?Подождите? и подхожу ближе.—?Я расскажу, что помню.Руслан удивленно кивает и мы тут же возвращаемся в министерство. В машине играет какая-то музыка, на которую я не обращаю внимание, пока не слышу в динамике слова: ?Говори не о любви?. Похоже, Кримлидис заметил, как я напряглась, поэтому произнес маловажную для меня фразу:—?Это ?TERRY?.Киваю, ещё не до конца осознавая, что произнес парень и слушаю знакомые нотки хрипоты в голосе.Когда мы снова оказываемся в том же кабинете, Анастасия заинтересованно смотрит мне в глаза, а потом молча удаляется восвояси. Передо мною знакомая камера и Руслан незаметно (похоже только для него) поправляя микрофон в ухе, садится напротив в мягкое кресло. В его руках какой-то блокнот, а на носу строгие очки в черной оправе.—?Итак, Кристина,?— он обращается ко мне и камера тут же поворачивается в мою сторону,?— Расскажите все, что помните. Желательно до мельчайших деталей.Непроизвольно закусываю губы, стараясь не заплакать и с трудом произношу все, что творится на душе.—?Это должен был быть моим самым счастливым днём. Я впервые должна была лететь на самолёте, да и вообще это был мой первый день, как стилиста у такой звёзды, как Терри. Я тогда не думала даже, что все, что я имела, разрушиться в один момент. Я…На секунду замолкаю, всё ещё терябя в руках баночку с таблетками. Сейчас снова придётся ковыряться в душе и если я смогу все выложить, это должно хоть как-то помочь. Пузырек раздаёт звуки от таблеток бьющихся о стены сосуда, а я понимаю, что вскоре могу всё вспомнить.Но если правда окажется страшнее, чем я думаю?