Хозяин (1/1)

—?У меня всё нормально. —?Артём скинул с плеча руку друга и выхватил у того телефон, буквально взятый ребятами в плен. Питон, конечно, продолжал стоять за спиной, отрезая путь к выходу из гаража. Мстители, ёпт!—?Мы смирились с тем, что ты, блядь, сидеть нормально не можешь, хер знает, какие у тебя там фетиши, всё такое, мы не тупые. Но контакт ?Хозяин?? Артём, ты ёбнулся, да?Если бы парень мог?— он бы покраснел, но с годами жизни среди Чертановской гопоты эта способность атрофировалась, зато появилась другая. Огрызаться. Защитный механизм на любое вмешательство в его жизнь.—?Да нахуй идите, чё вы в моем телефоне вообще копошитесь? Я в вашу личную жизнь не лезу, вы мою не трогайте.Рус недобро прищурился и резко потянул ворот футболки Артема вниз, раздался треск ткани. Футболка оказалась порвана, но Руслан добивался другого. На ключицах, шее, да везде в конце концов! Везде виднелись налитые фиолетовым, почти чёрным с жёлтым отливом синяки, засосы, на косточке алел незаживающий порез, его края были словно посыпаны солью, возможно это так и было. Никто не хотел думать, что будет ниже. На груди, животе, спине.—??По-твоему, это нормально? Ты реально ёбнулся, Тём. Ладно, долбись себе в жопу, мы ж ничего против не имеем, перья не надел и ладно. Но вот это что? Садомазо пересмотрели? Может тебе помочь чем? В ментовку сходить, в конце концов.Артём спокойно выслушал сбивчивую болтовню Руса, даже не перебивая. Нравится ему хуйню нести?— его радость.—?Рус, кто и ёбу здесь дал?— это ты. Рубашку из запаса дай. Я домой пойду. Я бы тебе ебло начистил за такие слова, знаешь ли. Но по старой дружбе просто нахуй сходи. —?Рубашка прилетает в него мятым комом явно не от Руса, но это уже не его проблемы. На ходу натягивает, даже рваной футболки не снимая.—?На хую тут только ты скачешь. —?Артёму наплевать на эти слова. Намного важнее то, что он опаздывает. Без пяти шесть. До дома полковника?— все десять, он не успеет даже бегом, но всё равно срывается сначала на быстрый шаг, а завернув за гаражи и вовсе припускается, стараясь обогнать само время. Не выходит. Когда он запыхавшийся стучит в дверь на часах две минуты седьмого, а сердце заходится от быстрого бега и страха. Он знает, что бывает за опоздание. И Лебедев?— тоже, потому не спешит открывать. Проходит ещё две минуты, пока Артём стучит, буквально выбивает дверь в надежде, что над ним сжалятся. Нет. Открывает ровно в пять минут. Улыбается, сука. Ещё в форме, сам дома только минут десять от силы. Смотрит молча, как Тёма дрожащими руками снимает кеды, стягивает мятую и пропахшую бензином рубашку, рваную футболку. Так же молча наблюдает за парнем, опускающимся на колени. Взгляд затравленный, но с толикой удовольствия.—?Пять минут, Тёмочка.Голос такой хриплый и обволакивающий, что все остальные звуки просто исчезают. И не кипит на кухне чайник, не слышно соседской дрели, шума улицы. Только тёмные глаза и голос. А ещё жар, разливающийся от груди к паху.—?Десять ударов. Сам выбирай, чем.Арсенал у Лебедева просто огромный, в первое мгновение Артём даже растерялся немного. Во-первых?— от выбора, а во-вторых?— от невиданной доброты, щедрость-то просто фантастическая. Значит не будет сегодня пропитанного солью флоггера, где-то в сердце что-то отпустило.—?Широкий стек.И сам понимает, что прокололся, когда взгляд полковника становится ещё темнее, а улыбка?— шире.—?Двенадцать, Артемий. Мне кажется, тебе это доставляет удовольствие.Смех его такой лёгкий, что Тёма всё же решается на шалость. Тянется вперёд, не вставая с колен, языком проводит по пальцам, отдающим каким-то порохом, солью на губах. Полковнику определённо нравится. Проталкивает в глотку два пальца, парень едва не давится, но продолжает посасывать. Когда и где он свернул не туда? Наверное ещё во время пришествия инопланетян, когда оказался в ментовской машине, которая увозила его то ли в дурку, то ли куда-то ещё. Но всё оказалось ещё хуже. Очнулся он отнюдь не в застенках бравой Армии, а в квартире Лебедева, на его же кровати. С успокоительного мозг отказывался понимать, как он здесь оказался. Всё объяснил полковник. Что взял парня под свою опеку, иначе реально была бы дурка. А так?— домашний арест на год и слежка Лебедева за ним до конца жизни. Перспективы казались не такими уж страшными, особенно когда тебя поит чаем на кухне человек, чью дочь ты убил. Как оказалось?— всё куда страшнее. После чая с печеньем Артём в первый раз понял, кто всё это время скрывался за маской строгого, но вроде как доброго Юлькиного отца. Садист. Самый настоящий, ещё и извращенец. Началось всё с того, что его отпинали ногами в армейских берцах до кровавых пузырей. Через три дня, когда он более менее пришёл в себя?— всё повторилось вновь. Тяжёлые берцы, дикий взгляд настоящего животного, собственные крики до звона и сорванного горла. Так повторялось ещё раза два или три. На чётвёртый раз было всего несколько ударов. Казалось, что из мужчины вышла вся ярость. Как оказалось?— всё ещё хуже. Тогда его первый раз взяли. Жестоко, практически без смазки, на единой растяжке двумя пальцами и то быстрой. Как итог?— порванный к херам анус и первая отключка от боли. Далеко не последняя.—?Хватит.Голос резкий, не терпящий возражений. С хлюпающим звуком он выпустил пальцы изо рта. Жестом ему позволили встать и пройти до кресла в зале. Всё быстро, по-армейски. Улечься животом на ручки кресла, предварительно сняв джинсы, закусить пальцы, чтобы не выть. И вот он готов. А полковник долго выбирает широкий стек, примеряется, да просто смотрит на его зад. Изрезанный тонкими лезвиями, со следами от плети и стека. Они просто не успевали заживать.—?Я буду считать.Конечно, конечно!Раз. Второй их ?секс?, если его можно так назвать повторился через пару недель, когда всё зажило. Закончилось всё так же плачевно, но Лебедев и не думал останавливаться.Два. Первый раз всё кончилось с кровью, но без сильных повреждений через месяц, ещё через три он смог нормально принимать в себя полковника почти без растяжки, чем несказанно его обрадовал.Три. Он сломался на седьмом месяце домашнего ареста, когда первый раз ощутил подобие удовольствия от того, что его нещадно дерут. С того же дня Валентин начал учить Тёму, что удовольствие может получать не только верхний.Четыре. Он первый раз вышел на улицу. Была весна, они с полковником просто гуляли вокруг дома, дышали выхлопными газами. Думал было бежать, но потом понял, что бесполезно. А может уже не хотелось.Пять. Стокгольмский синдром. Именно такой диагноз должен жить у него в медицинской карте, потому что сегодня Артём окончательно понял, что не может заснуть без Вали. И пусть вслух он называл его Хозяином, но в мыслях тот был Валей, Валентином, на худой конец?— Лебедевым. Мужчиной, который от одного вида распятого, израненного тела возбуждался буквально до оргазма. Человеком, который научил его ценить боль, получать удовольствие от порки, жадного секса, порезов солёным лезвием. И всё это буквально за полтора года. Из гопника в шлюху. Рост, Тёмочка.Все остальные удары слились в один ком боли, каждый нерв отзывался взрывом, под конец он не удержался от всхлипа, слёз. Лебедев то ли услышал, а может он реально такой добрый сегодня, чёрт его душу знает.—?Отдышись, приходи ужинать. Сидя.Нет, не подобрел, просто выжидает. Ну спасибо, Валя, мы запомним.