Каспар, царь Мероэ (1/1)

Ибо младенец родился нам – Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира.Исаия. 9: 6Уже которую ночь Каспару снится один и тот же сон, сотканный в основном из ощущений. Пахнет соломой, свежевыпеченным хлебом и дождём. Запах такой явный, что он невольно чувствует голод от одной мысли о румяном корже, сдобренном оливковым маслом. Но вокруг нет ни стола, покрытого яствами, ни даже пастушьей хаты, где всегда витает дух мокрой шерсти, кожи и сыра. Только плотная, ощутимая темнота и мерцающие огни впереди. Где-то вдали слышится перезвон колокольчиков и протяжное блеяние маленького ягнёнка, совсем ещё невинного агнца, и, кажется, шаги по дощатому полу: собственные и чьи-то ещё… На их звук Каспар и идёт, всё отчётливее слыша тихий разговор, треск пламени и весёлую-весёлую праздничную песню…Вокруг тепло и уютно?— это, скорее всего, от медового, спокойного света, проливающегося откуда-то сверху, но Каспар не может поднять головы. На лоб ему давит нечто тяжёлое, словно железный обруч, и сжимает виски, если он пытается колыхнуться. Нет, рано. Рано ему ещё видеть то, что скрывает темень, пока можно только идти к манящему свету очага, к распаренному дому, где его накормят, напоят пряным вином и усадят в сухом сене, и он будет счастливее и сытее, чем даже в своём дворце…Но на этот раз… На этот раз всё иначе. Каспара подхватывает какая-то лёгкая и торжественная сила, и он уже не мерно шагает, как полагается царю, а бежит со всех ног, запыхавшийся и растерянный, словно взволнованный ребёнок, и от счастья он поднимает голову к небу, а там, среди плотной темноты, сияет золотом звезда!..***Его разбудили не слуги и не Нимуэ, а ворвавшийся в царские покои придворный маг Барка. Стражники с ужасом взирали на следующего после владыки семьи человека во всём государстве, которому мешать не могут, не положено, а то так и звёздам дорогу перейти немудрено, но и пускать ни свет ни заря в спальню царя не должны. Каспар заспанно оглянулся и понял, что в Мероэ глубокая, непроглядная ночь, комнатные свечи вовсю горят, а супруга сама едва понимает, что происходит.Самое дурное тут же пришло в его чёрную, как сажа, голову: римляне опять вторглись в царство, ненасытные шавки, что-то случилось с Эргаменомом, Каспар Младший расшибся насмерть, катаясь на лошади,?— за что судьба наградила его сыном-наездником?! Это всё непокорность Нимуэ сказалась на нём! Но Эргаменом спокойно сопел в своей колыбельке, а Барка выглядел слишком растерянным для того, чтобы говорить о каких-то трагичных новостях: он был скорее сбит с толку, чем опечален. Глаза горели, рот безвольно раззевался, обнажая белые зубы, пальцы дрожали, курчавые волосы липли к потному лбу. Каспар посмотрел на испуганную и рассерженную Нимуэ, пытающуюся скрыть распущенными волосами наготу, затем натянул на её голую грудь простыни и властно кивнул Барке.—?Лучше бы, старик, это были важные вести. Ты нарушил наш покой.—?Барка, я обязана тебе жизнью своего сына,?— молвила, наконец, сердито Нимуэ. —?И, небесные светила мне свидетели, нет человека, которого я бы уважала больше тебя, но ты обижаешь нас столь несвоевременным вторжением. Стража,?— обратилась она к переглядывающимся мужам, копья которых выглядели прямее и надёжнее, чем они сами. —?Идите на караул. С господином магом мы поговорим наедине.Не дожидаясь, когда захлопнется дверь, Барка упал на колени, простёр руки к царскому ложу, укрытому изумрудным бархатным палантином, и взглянул мокрыми от слёз глазами на Каспара. Голос его не слушался, синие от отваров и зелий губы бессвязно шептали мантру, но взор… сиял. Сиял пьяным ликованием и невероятным ужасом, трепетом перед чем-то великим. На царя он никогда так не смотрел.—?Старик,?— Каспар устроился на надушенных подушках, грозно хмурясь,?— на дворе непроглядная ночь, а ты вторгаешься в мои покои без предупреждения, а теперь медлишь. Если у тебя есть важное донесение?— говори о нём немедля и не беспокой нас более!—?Простите мне переменчивый мой язык! —?тут же вскрикнул Барка. —?Но он отказывается мне повиноваться! Великое счастье и великое горе пришло в наш мир! Великое счастье вам, владыка, и великое горе! —?Маг поднял смуглую голову к потолку, укрытому балдахинами, и засмеялся сквозь горючие слёзы.Каспар почувствовал, что его сердце пропустило взволнованный удар. Не стал бы Барка так сокрушаться и ликовать из-за бренного. Если он и советовал, какими кореньями лечить царевичей и какие дары приподносить Нимуэ, то всегда оставался безразличным к тому, что творится на душной земле. Взгляд его был устремлён в небо.—?Что ты такое говоришь? Не тяни же! —?велел Каспар нетерпеливо, с неудовольствием осознавая, что во рту у него прогоркло и сухо от жажды.Барка, не склонный к представлениям и напускному величию, вцепился дрожащими пальцами в чело, и смятение его было искренним.—?Весь год… Весь год меня терзали смутные сны и видения. Агнцы в сиянии солнца, ангелы в мастерской плотника, пустыни, на которые обрушиваются с высоты небес град и дождь… И звезда! Звезда! Вечно же мне снилась звезда, владыка! —?Он покачал головой, словно бы не веря в свои собственные слова. —?Я сокрушался в своём бессилии, а другие алхимики плакали и алкали узнать, что же нас ждёт… И вот теперь я знаю! —?Он набрал побольше воздуха в грудь. —?Царь!—?Царь? —?приподняла брови разъярённая Нимуэ. —?Царь?! И ради этого, Барка, ты тут всех так перепугал?! Да что ж ты, царя, что ли, не видел?—?Тише! —?шикнул Каспар, махнув рукой в сторону жены. Много ли она понимает? Ей бы только лошадей седлать да скакать себе по барханам! —?Говори! Говори дальше, старик! Что нам с того?! Откуда же горе и радость нам, властителям Мероэ?—?Этот царь, владыка,?— продолжил Барка, и голос его взволнованно ломался,?— принесёт миру славу, о которой тот никогда не знал! А потому превзойдёт вас?— во всём! Вы склонитесь пред ним, склонитесь пред его величием!Нимуэ зло хмыкнула и оскалилась, обнажая ряд жемчужно-белых зубов.—?Моему мужу и не такое предсказывали, старый ты дурак! Докажи же, что ты?— не врёшь. Ну-ка, скажи мне, у какого царя он родится? Этот твой… обещанный!Барка рассмеялся сквозь слёзы, и молвил сипло и будто бы сокрушаясь.—?Не у царя он родится, владычица!—?Как может царь родиться не у царя?!Каспар не мог не согласиться с супругой, несмотря на то, что всё ещё был зол на её неуместные восклицания. Она была ядовита на язык, а её слова иногда хлестали похуже кнута для арабских жеребцов, но говорила-то в основном правду. За это её Каспар и полюбил, а не за изящное тело и не за белки её внимательных глаз, не за то, что она скакала по барханам, не боясь ни бурь, ни разбойников. За правду, что срывалась с её губ. Царевна Мемфиса?— какой ценой она ему досталась! Но Каспар был слишком напряжён, чтобы вспоминать годы горячей юности. Он оттёр выступающий пот тыльной стороной ладони, прочистил горло и кивнул Барке.—?Отвечай! Чей же он сын?Маг вздрогнул, быстро заморгал и тихо-тихо прошептал:—?Бога, владыка.Каспар был готов поклясться, что ничего не произошло, но дыхание у него резко сбилось и застыло. Бога… Он никогда не глядел выше звезд. Звёзды были холодны, но они всё ведали, и, если знать как, можно читать по ним, как по свитку. А о богах он не думал. У богов есть душа, а это сложнее и страшнее, чем небесное сияние… Сын Бога. Царь Царей. Тот, что превзойдёт его.—?Бога,?— повторил маг уже уверенее. И тогда Каспар осознал.—?Так значит, пророчества не лгут…—?Не лгут, владыки! —?скорбно улыбнулся Барка.Царь и царевна замерли. Нимуэ выпустила из ладоней шёлковые простыни, и теперь её чёрная нагая грудь свободно вздымалась под потоком волос, но она и на это внимания не обратила.Как-то жарко и душно стало от ароматического масла. Сахар, специи, забродивший виноград… И плыло всё вокруг. Ему бы только вдохнуть поглубже и не потерять сознания, как это иногда бывает. Свечи тревожно дребезжали, волнующе пахло воском, благовониями и потом… У корня языка было щекотно. Голова что-то наполнилась дурманом. Каспар облизал пересохшие губы и с предыханием спросил:—?И где же должен родиться Царь Царей?Барка поднял на него свой красный от бессонных ночей и от травяных паров взор и тихо-тихо выдохнул.—?В земле Ханаанской.***Час тому назад он ещё смотрел сны в трепетной неге, мечтал о хлебе с маслинами и сухой соломе, а теперь, укутанный в бархатный плащ, прозябал в пропахшей насквозь травами и солями комнатке Барки. Холодный ночной пот пропитал его тогу, и оттого сквозняки казались более пронизывающими, пробирающими до костей. Промокшая ткань неприятно липла к коже, особенно к спине, где, должно быть, не осталось ни одного сухого места. Вот он?— хвалёный жар Куша, где он, когда так нужен? Каспар дрожал, но не от стылого воздуха, а от судьбы, которая дышала ему в спину. Истинно говорят, что от дыхания судьбы веет сыростью. И чем-то ещё… Чем-то, что Каспар пока не мог распознать.Барка зашёл, неся в руках свитки и ароматические масла. Он положил все письмена на дубовый стол?— подарок императора Августа в честь заключения договора с Мероэ. На грубой поверхности были выгравированы якобы руки Марса, всегда крепко сжимающего копьё, но на деле?— кисти римского префекта Гая Петрония, которые самолично обрубил Каспар в отместку за грабёж своих земель.—?Ну, Барка,?— тяжело вздохнул Каспар, вспомнив, какой тёплой была кровь префекта и какими тяжкими?— его крики в плавящем зное Мероэ. —?Старейший и мудрейший из магов, Великий Алхимик и звездочёт, поведай же мне о Царе Царей, которому я должен упасть в ноги. Уж не еврейский ли он Мессия, которого они ждут столько веков?—?Евреи называют его Мессией, владыка,?— согласился маг, протирая обожжённые пальцы от воска. —?Мы?— Царём Царей. На Востоке его зовут Помазанником. Но всё это один человек, как его не зови: хоть Христос, хоть Раввуни, хоть…—?А с чего ты взял, что я должен перед ним кланяться? —?перебил его Каспар. —?Допустим, родился Царь Царей. Ну и пусть! Даже будь он от бога: так у некоторых племён богов больше, чем капель в море! И сыновья их есть среди смертных: боги принимают образ людей и роняют семя в лона женщин. Я слышал о таких рассказах. Говорят, Александр Македонский был сыном Юпитера! Диоген пред ним не склонился, почему я должен?—?О, владыка, вы не правы! —?покачал головой Барка, разворачивая карту и украдкой поглядывая на свиток, часть какой-то еврейской книги. Он пожевал губами и с недоверием посмотрел на Иудею, обозначенную на пергаменте. Ароматическое масло распаляло пламя свечей, и Каспару было щекотно от этого приторного запаха. Ещё?— немного страшно. Или не немного. Каспар повёл плечами и размял жилистую шею.Несколько капель воска осели на подсвечнике и застыли, словно крупицы бледного янтаря. Что-то происходило, но он не мог понять, что именно, и это тяготило его.—?Ты сказал, что я не прав, Барка. Так в чём же? —?Каспар сглотнул, не отрывая глаз от плачущего воска.—?Дитя родится не от семени мужчины. Вот что гласит Исаия,?— молвил маг, наконец обращаясь к свиткам и всецело позабыв о карте. —?Итак, Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил.—?Но как это возможно?! —?Уж что-что, а как дети появляются, Каспар знал. У него было пять сыновей, а Барка сам клялся, что будут ещё пять… И вылечил годовалого Эраменома, который кричал от болей, вопил на весь дворец. Всё это какая-то глупость, уязвляющая гордость его, царя Мероэ!.. И между тем, глубоко в душе, куда более светлой, чем его угольная кожа, билось трепетное, детское волнение, и желание превосходить и быть великим рассыпалось, как остывший песок. Ему хотелось верить.—?Не ведаю, владыка. Звезда укажет вам путь, и вы сами спросите у девы-матери Царя. Стыдно признать, но я мало изучал еврейские тексты, но во снах я видел хлев… Должно быть, царь будет рождён в доме пастуха: я часто чувствовал во снах запах скипидара, мокрой шерсти, хлеба и…—?И сена,?— кивнул Каспар и грустно улыбнулся. —?Сегодня ночью мне снился этот же сон,?— пояснил он на удивлённый взор мага и тут же переменил тему. —?Но ведь звезды нет. То есть, есть, но лишь в моих мыслях.—?Не только в ваших, владыка. Но это тоже приводит меня в замешательство. —?Барка вновь наклонился над картой земли Ханаанской и покачал головой. —?Но где же? Где?..Они замолчали. Кое-где потрескивало пламя свечей. Пахло воском и деревом. Курился сладкий дымок, уходящий в ночь плотной пеленой. Каспар поглядел себе под ноги?— тишина его тяготила. Он захлёбыаался в ней и не знал, как выбраться.—?Ты веришь в это, Барка?Маг поднял слезливый взор на господина и прищурился.—?Ваше слово?— мой закон. А вы, владыка, верите?—?Верю,?— тихо сказал Каспар. —?Знаешь… всем сердцем верю.Огонь тревожно дрогнул на фитилях, поэтому тени по-иному легли на пергамент. С ними дрогнул и царь Мероэ. Дымка быстрее завилась к потолку. Каспару показалось, что что-то должно случиться, прямо сейчас, прямо сейчас!..И в этот момент в комнату ворвались стражники.***Розы, розы, повсюду аромат роз, смешивающийся с едким запахом сырости. И стоны, смех и рыдания?— радостный звон сотни голосов. У Каспара закружилась голова от смешения благовоний с зловониями, криков с возгласами счастья, от того, что все цепи рассыпались прахом, а преступники бились в восторженном экстазе, увитые лозами цветов. Стражники покидали копья и стояли на коленях, воздев руки к закопченному потолку, словно там было бескрайнее небо.—?Что здесь произошло? —?прошептал Каспар, ошарашенно оглядывая дворцовую темницу, в коею его позвали потерявшие дар речи солдаты. Они только и могли, что махать руками и раззевать рты.Даже бесстрашная Нимуэ неуверенно, украдкой поглядывала на пленников, обливающихся слезами облегчения и бьющих себя в грудь кулаками. Она ссутулилась и отступила на шаг, спрятавшись за широкой спиной супруга. Должно быть, в её мире, где всё бралось силой, либо любовью (а любовь, как известно, далеко не безобидна), грянули перемены, и она была по-настоящему напугана.—?Что здесь произошло?! —?уже выкрикнул Каспар, и эхо надрывно зазвенело в стенах отсыревшей темницы. Никто не замолк окончательно, но стенания немного стихли, и на миг все обернулись на царя, с ужасом оглядывающего картину божественного вдохновения.—?Что здесь произошло, владыка?! —?взревел кто-то из топкой тьмы. —?Ангел Небесный с Огненным Мечом явился к нам и обрубил путы и цепи на руках наших! И он простил нам грехи наши! Ликуй, царь, ликуй, царица! День Господень грядёт!—?Да! Ангел! —?закивал один из пребывающих в экстазе стражников из армии Мероэ. —?Ангел в небесных латах!—?Воля Божья! Михаил! —?вновь раздался рёв из тьмы.—?Кто это там кричит о воле бога?! Выйди, покажись! —?насупился Барка, выставив вперёд трясущийся подбородок. Когда на прутьях повис крупный и широкоплечий мужчина, протягивающий через решётку одну руку, алую от цветущих роз, маг отшатнулся от клетки и наступил на ноги неморгающей Нимуэ. —?Простите, владычица,?— пробурчал он. —?Борода у тебя белей муки, а ты мелешь нам невесть что! Ну-ка, говори чётче, что видел!—?Что видел?! Вы знаете, кто я?! Еврей, нанятый римлянами! Перевели, стало быть, в Куш предателя своей родины! Не было мне прощения: я разбойничал, пьянствовал, зарубил вон царских гвардейцев! —?Он с остервенением сжал в кулак огромную ладонь, чуть не подцепив пальцами плащ Барки. —?И тут ангел! Ангел Господень! Не забыл Яхве, не забыл Адонай! Простил, всё простил! —Узник резко заплакал и горько засмеялся сквозь всхлипы. —?Не забыл! Не забыл! День Господень! Мессия!Мужчина осел, не стирая слёз, которые омывали его грязное, озверевшее лицо и наверняка отдавали солью на языке. Он вцепился руками в голову, среди белых кудрей которой багровели благоухающие лепестки.Нимуэ зажала рот своей изящной дланью и порывисто вздохнула. Каспар знал, что скажет сейчас ему жена. Прикажи казнить их, супруг мой. Они подрывают твой авторитет. Мы не верим в Ангелов с Мечами и Богов с сыновьями. Мы верим в звёзды и в их силу, всё же остальное?— сказки. Они обезумели и не ведают, что говорят.Вместо этого Нимуэ прошептала:—?Это раскаяние. Искреннее. —?Она поднесла дрожащие пальцы к губам. —?Отпусти их.Каспар даже удивиться не успел. Он только кивнул и молвил стражникам.—?Отпустите их. Откройте двери их камер, сломайте прутья и отпустите.—?Владыка…—?Это приказ.Сотни грязных преступников, в копоти и пыли, увитые розами, с кровоточащими губами и радостными глазами выбежали на улицы и принялись славить Ангела с Огненным Мечом, который разрубил оковы на их бренных телах. Они неслись сквозь топкую, прохладную ночь, и редкие люди, несущие воды из колодцев в столь ранний час, отбегали от заливающихся смехом безумцев. Царь, и царица, и придворный маг, и даже стражники?— все они вышли на улицу, оставив опустевшие темницы за спиной. Истинно, чудеса нынче происходят. То Царь Царей заявляет о себе, то Бог обзаводится потомством, то вот ангелы рубят мечами цепи на пленниках… Каспар хмыкнул и задрал голову к небу, чтобы спрятать слёзы, да так и замер.Среди светлеющего небосклона сияла Звезда.***Судьба настигла его. Он понял это, когда вновь зашёл в комнатушку Барки, снял с плеч запылённый плащ и крепко обнял испуганную Нимуэ. Она горько плакала и жалась к его груди, как маленькая девочка. Кто бы мог подумать, что гордая всадница с тугой косой и кожей чёрной, словно сажа, пятнадцать лет тому назад надменно отказывала ему раз за разом, когда он добивался её руки. Нимуэ качала головой, утирала слёзы тыльной стороной ладони и робко улыбалась. Каспар погладил супругу по голове и прикрыл глаза.—?Я виновата перед тобой, Барка,?— шепнула Нимуэ, не глядя в сторону растерянного мага. —?Мне так жаль!.. Маловерная дура?— вот я кто! Как увидела ту звезду, так и принялась рвать на себе волосы! А поздно!.. Бог меня не простит?— тот, что Яхве…—?Бог милосерд,?— выдохнул Барка. —?Должно быть… Я пока не очень-то много о нём знаю. Но я вас прощаю и прошу прощения у вас: я вас, владычица, в сердцах недолюбливал…—?Прощаю! Прощаю! —?вскричала Нимуэ и ещё сильнее прижалась к Каспару.Они простояли так ещё несколько минут, а потом Каспар поцеловал жену в висок, солёный от холодного пота, и легко отстранил её от себя.—?Мы должны дослушать Барку, так ведь? —?спросил он, гладя костяшками пальцев Нимуэ по подбородку. —?Я сам до сих пор не могу привыкнуть ко всем чудесам, что нас настигли. Словно бы я был во сне. —?Каспар хмыкнул. —?Но ни в коем случае нельзя думать, что это был просто сон, даже вещий. Это?— истина. И чтобы её понять, мы должны выслушать Барку. Говори, маг!—?Я сказал почти всё, что ведаю. Царь Царей родится в земле Ханаанской, но где?— об этом знает лишь Бог. Вы будете следовать за Звездой и…—?Ты поедешь со мной,?— резко вставил Каспар и тут же продолжил. —?Это не обсуждается. Настоятельно советую тебе собрать все свои свитки и масла, отоспаться?— завтра к ночи мы выезжаем.—?Я не собирался спорить, владыка,?— покорно склонил голову Барка, хитро улыбаясь. —?Я более того вам скажу: не один вы нынче прощаетесь со своей родиной: ещё два царя отправятся в путь. —?Он сдержанно рассмеялся. —?Седобородый Мельхиор и прекрасный Бальтазар тоже выезжают из своих замков, оставив жён, детей и слуг. Мне было видение, когда мы вышли из темниц.—?Мельхиор?! Друг отца моего! Счастье, счастье мне! —?возликовал Каспар и в радости своей крепко обнял мага, оторвав его от пола. —?Он вложил в длани мои первый меч! Не видывал его уже пять лет, а письма и послы?— не то, не то! Ох, так путь будет лёгок! Поедем к Царю Царей и не заметим, как время пролетит!..—?Негоже ехать к Царю без даров,?— вдруг перебила его куда более серьёзная Нимуэ. —?Он, наверное, ещё и не родился, а Его мать прядёт у оконца и молится их Богу… Но всё же она уже царственней и сильней меня, а её Сын?— величественней тебя, супруг мой. Что же ты приподнесёшь ему?Каспар думал об этом с того мига, как запыхавшийся Барка ворвался в его комнаты и объявил о пророчестве. Алмазы легко рассыпать и потерять в песчаной буре, парчу?— разорвать о дерево пастушьей хаты, но золото… Золото?— это ноша царей: оно столь же прекрасно, сколь тяжело на челе. Это золотая корона давила ему на виски, когда во сне он пытался найти в потьмах хлев, где его накормят хлебом и напоят пряным вином… Корона мальчишке ни к чему, но золото понадобится, хотя он никогда его не потратит и никогда не украсит им свои одежды, а наверное, раздаст беднякам или, может, позабудет о нём… Иначе какой же он Царь Царей?—?Золото. Я приподнесу Ему старейшее золото, добытое ещё моим дедом. —?Барка одобрительно кивнул, и его сухие губы тронула довольная улыбка. Может, и это он предвидел? —?А теперь я должен поспать, старик. Я устал.Они с Нимуэ шли до комнат в полной тишине, но держаясь за руки. Каспар чувствовал себя взволнованным юнцом.—?Завтра же прикажешь седлать лошадей?— я дам тебе лучших моих арабских скакунов, лучшие попоны и подковы из золота,?— сказала супруга, игнорируя кормилицу, согнувшуюся в низком поклоне. Царица взяла из колыбельки сына и отпустила служанку кивком головы. —?А теперь пойдём в постель. Завтра будет трудный день.Нимуэ легла спать прямо в уличной одежде, и на смятых простынях осела мутная дорожная пыль. Разум Каспара наконец пришёл в спокойстиве и наливался благой усталостью, но спать царь не мог, несмотря на все потрясения. Глаза слипались и налились кровью?— смотреть было очень тяжело. Каспар вышел на балкон, чтобы окинуть отеческим взглядом просыпающееся Мероэ, пока знойное солнце не обожгло его своими нещадными лучами, облокотился на перила и поднял голову к небу. Оно уже приобрело светлый оттенок, но Звезда ещё не померкла. Каспар прикрыл глаза, и ветер принёс ему запах соломы, свежевыпеченного хлеба и дождя.