Глава 1. (1/1)

***Когда-то давным давно между Богемией и Баварией была небольшая деревушка, затерянная в густой туманной глуши вечнозеленого Богемского леса. Была она полна людей, покамест люди те не стали гибнуть смертию страшною, лютою. Страх вселился в сердца людские, и неведомо было кой-зверь али напасть истребляет мирян. Бывало собирутся группами на поиски, да сами пропадут. Проходит день, другой, третий, а тех всё нет и нет. Конечно, находились и новые смельчаки, которые, прочесав округу, всё же находили вблизи деревни пропавших. Их увеченные, поломанные тела хоронили на старом кельтском кладбище за такой же старой темно каменной церквушкой, с полуразрушенной, заросшей растительностью оградой. Так жил люд в страхе ещё три года, терпя потери и лишения. Иной, бывало, добровольно искал смерти в страшном том лесу.Ряды селян редели и редели, доколе все (кроме одного) не померли.Единственный живой обитатель этой обители тишины всё вёл такую же размеренную мирскую жизнь, молясь Богу за упокоение умерших, прощение грехов и за весь род человеческий. По-прежнему звучал орган, громогласно сотрясая стены всей своей мрачной торжественностью, по-прежнему топилась печь, потрескивая алыми угольками, по-прежнему цвёл вишнёвый сад. Последним, кто остался, был священнослужитель?— местный викарий, и имя его?— имя гордой хищной птицы?— Фальк.*Любил он и лелеял своё одиночество, разделяя его только с сырыми от бесконечной влаги могилами. Викарий тщательно следил за порядком захоронений и целостностью кладбищенских стел. Каждое утро он делал обход по погосту, подолгу останавливаясь и вчитываясь в надписи, неровно вырезанные на каменных надгробиях, а порой снимал с плеча остро заточенную лопату, чтобы подкинуть сверху свежей сырой землицы и выровнить пригорок могильной насыпи.Пылкая любовь его к идеалу выражалась в каждой мелочи: в деяниях, одежде, подогнанной как по иголочке, манерах. Во всех осторожных его движениях читались едва ли не кошачья грация и изящество. Делал он всё со вкусом и достоинством: из-под его тонких музыкальных пальцев лилась неприрывным потоком завораживающая органная мелодия, из уст его сходили сладостными речами молитвы.Но не был бы мой сказ о нём, будь органист так прост.Фальк появился в той деревне незадолго до первых жертв. Он был единственным, кто держался невозмутимо во время дней великой скорби. Старики говаривали, что видали и не раз, как тот, дождавшись полной темноты, покидал обитель, скрываясь в чернеющих лесных громадах. На деревне ходили разные слухи об этом странном человеке, да и склоняли его от мала до велика, едва не ставя в сравненье с самим Сатаной. Его лукавый взгляд, по словам юных девиц, затуманивал сознание, заставляя забыть Бога и в беспамятсве отдаться порочному желанию. Детвора же побаивалась его, стараясь не попадаться ему на глаза. Но несморя на всё это, Фальк Мария Шлегель был человеком довольно-таки уважаемым.Но никто не мог и подумать, какая правда скрывалась за обаятельной улыбкой.