1 часть (1/1)
Похотливый сукин сын, одержимый своей идеей общественного переворота и свержения власти. Искусный лжец, верующий в правильность своих намерений и оправдывающий таким образом свои грехи, которых, к большому его сожалению, у него не счесть.Вор.Вор надежды, сердца и юношеской поистине чистой любви. Он?— Бес, окутавший его цепями, накрепко связавший и затащивший на дно, хотя, казалось, куда глубже? Эти движения, гибкость, ловкость, манера поведения, присущая высшей аристократии, сводили Мотю с ума, буквально заставляя каждую ночь мечтать о том, как все те же ловкие пальцы, которые старший по обычаю своему использовал для помощи товарищам на поле-воровском, будут накручивать вихриватые волосы, гладить, обводить скулы; как его губы будут шептать сладостные речи о бесконечной любви. Нет, бесспорно, младшему было приятно слушать пьяные и до жути вдохновляющие слова лидера революционной шайки. И в какой-то степени Матвею льстила недавно сказанная Алексом фраза, и он выделил для себя самое главное?— ?Вместе?. Он и Алекс.?Моть, ты понимаешь, это все пустое. Скоро. Очень скоро, мой дорогой друг, мы будем вместе стоять на Олимпе. Мы добьёмся своего?— будь уверен. И после воцарения равенства, свободы и справедливости мы создадим новый мир. И не будет больше богатых, свиноподобных людей, не будет рабства, хотя, нет, с последним я бы поспорил. Все люди рабы. В большей или меньшей степени рабы, но это не страшно, это другое?Мотя знал, что все эти грёзы, гнев на представителей светского класса?— это маска, под которой Алекс тщетно пытался скрыть свою настоящую натуру. Мотя уверен: этот человек был абсолютно другим внутри. И хотел узнать его ближе, познать душу, окутать своей нежностью и любовью. Однако мечты и реальность имели свойство разниться.Матвей не раз предпринимал попытки завести диалог с Алексом на тему, далёкую от работы и о скоро гредущей, как считал старший, революции. Однако успехом сие рода разговоры не заканчивались. Тарасов увиливал, игнорировал или просто-напросто уходил в свою каюту, оставляя младшего одного.Мотя долго ещё находил в себе силы и сдерживал желание броситься вслед за уходящим капитаном.Но и его терпению вскоре пришёл конец.***—?Лёша, подожди,?— Матвей хватается за рукав пальто, тянет на себя, на что получает неодобрительное мычание.—?Ну, что ещё? Моть, я устал, отпусти. —?Тарасов хмурится на обращение Матвея, но не исправляет. Спускается ниже на одну степень, чтобы быть с ним уровне. —?Что? —?повторяет капитан.—?Почему ты игнорируешь меня? Неужели так сложно ответить на мои вопросы? В конце концов, их не так много. И, черт, Алекс, за все время пребывания здесь я о твоей девушке узнал больше, чем о тебе,?— Мотя был выше Алекса, но со стороны, на самом деле, эта разница была едва заметна, скорее большую роль она играла для него самого, ибо небольшое преимущество позволяло лучше рассмотреть родные черты.—?Опять ты за своё. Всё с тобой ясно,?— Тарасов покачивается, выпитые ранее две или три бутылки шампанского дают о себе знать. Увы, на палубе Лёше везло гараздо меньше, чем на льду.Они стоят так несколько минут.Матвей заворожённо смотрит в светло-зеленые глаза, где тотчас же отплясывают свой танец блики от непотушенных свечей. Зрачки темнеют. У Матвея самого глаза становятся тёмными, мутными.—?Доброй ночи,?— Алекс наконец-то прерывает тишину, разворачивается и вальяжной походкой направляется в сторону своей каюты. Щелчек старого замка. Скрип. Матвею почему-то кажется, что не будет больше возможности поговорить с Тарасовым. Здесь и сегодня. Последний шанс Действовать нужно сейчас. — Нет, —дверь в каюту снова открывается. — Я не уйду, пока ты не выполнишь мои требования, Алекс, — тот удобно расположился на кровати, потягиваясь и готовясь ко сну.-Ишь, какой наглый. Требования значит у тебя появились. Ну-ну. Напомнить, кто тебя сюда притащил? — Алекс не был раздражён, он был утомлён и хотел поскорее избавиться от назойливого мальчишки. — У тебя нет чувства такта.У тебя нет чувства такта. Ты не знаешь, когда нужно остановится. Надеюсь,ты понимаешь к чему я веду. — Я люблю тебя, —ахуй словили оба.Алекс от неожиданности сказанных слов, а Мотя от своей смелости. -Прости? Повтори ещё раз, что ты только что... - Я тебя люблю. - Мотя не боялся, нет. Не чего было. Он слишком долго сдерживал свои чувства, с него достаточно. И на реакцию Тарасова ему уже было наплевать. Выгонит - ладно. Его выбор. Однако какого же было удивление, когда на лице Лёши он заметил улыбку.