24 (1/1)
Осталось 19 дней…Я встала, попросила есть и нашла в себе силы немного поговорить с мамой. Это подарило ей огромную радость. Бедненькая, она ни о чем не подозревает…Живо вообразив ее рыдающей на моей могиле и не в силах смотреть ей в глаза, я оделась и пошла бродить по улице – бесцельно, как неприкаянный призрак. Увидела опустевшее ?Вороново Гнездо? - и залилась горькими слезами…Подошла к морю. Дотронулась до воды рукой. Холодная, но не застывшая. У нас в Корнуолле довольно тепло… даже зимой! В отличие от моей души, где все покрыто снегом и льдом…Любимый! Сегодня такой чудесный день! Мы могли бы гулять вместе… Но ты никогда больше не увидишь моря и солнца, которые так любил!.. Господи, за что?!Глухо застонав от нестерпимой боли, как раненый зверь, я пошла дальше, сама не зная куда… Слезы продолжали литься из глаз нескончаемым потоком, а из груди вырывались отчаянные рыдания… Это выше моих сил!!!Не могу сказать, сколько прошло времени, но наконец элементарный страх получить простуду заставил меня двигаться домой… Ведь я одета довольно легко… а болеть нельзя… Очень глупая мысль… Впрочем, нет… Я же должна быть ответственной и готовиться к ?побегу?… Иначе все может сорваться…Я поспешила домой – и прошмыгнула в свою комнату, стараясь не попадаться на глаза маме, чтобы та не заметила моих заплаканных глаз… Все-таки я бездарная актриса…Вернувшись к себе, я начала молиться Богу, чтобы Он дал мне сил… Хотя в Его глазах я величайшая грешница, не заслуживающая помощи и прощения… Но, может, Он, видя мое сердце, все же простит?.. ***Осталось 18 дней.Я проснулась в еще более отвратительном настроении, чем всегда. Предстояла наиболее омерзительная, но совершенно необходимая часть спектакля.Приняв бодрящий душ и надев нарядную одежду, я села завтракать с мамой, хотя от одного вида пищи меня выворачивало. Я поспешила приклеить улыбку:- Мамочка, я хочу тебе что-то сказать…Она вопросительно взглянула на меня.- Я хочу начать жизнь с чистого листа, понимаешь? – вкрадчиво заговорила я. – Я хочу исправить все свои ошибки! Это непросто, но мне уже гораздо легче… Я думаю, что я справлюсь…- Я знала, что тебе это удастся, - обрадовалась она.- Я должна постараться все исправить и жить дальше! У меня ведь есть ты!Она радостно улыбнулась:- Я очень сильно люблю тебя, моя девочка!- Я тебя тоже, родная! Ты была так великодушна ко мне! Спасибо за все!- Как же иначе? Ты для меня дороже всего на этом свете!Эти слова сильно ранили меня. Я обманываю ее так бесчеловечно, но иначе просто нельзя!- Как ты думаешь, - я круто поменяла тему разговора. – Олли простит меня?- Олли? Конечно, простит! Он же тебя так любит!- Ты думаешь?! А что, если я сейчас пойду и помирюсь с ним? Ведь я перед ним так виновата!..- Почему нет? Я уверена, он будет очень рад тебя видеть…- Как? Я хорошо выгляжу? – встав из-за стола, я немного прошлась перед ней.- Ты красавица! – восхищенно заметила мама, обрадованная моей внезапной переменой. – Просто юная царица Есфирь!?Скорее, горькая Юдифь, идущая убивать Олоферна!? - с печальной иронией подумала я, и, помахав маме рукой, ушла. Боже, какая она наивная! Но именно это мне и на руку! Конечно, в отличие от библейской героини, лишить беднягу Олли головы я намеревалась лишь в переносном смысле, но использовать его придется снова. В очередной раз… ***Я шла к дому Оливера Мандерса с веселой улыбкой, так прочно войдя в свою роль, что и сама в нее едва не верила! Чарли мог бы мною гордиться!Стучусь в дверь Олли. К счастью, он дома.- Яйцо? – удивился Оливер, увидев меня на пороге.- Привет, - улыбнулась я. – Я хочу попросить у тебя прощения за то, что была груба с тобой тогда…- Не за что просить прощения! – воскликнул он. – Я знаю, так тяжело тебе сейчас…- Я уже в порядке, Олли.- Рад это слышать, дорогая! – обрадовался он. – Да ты проходи! Хочешь чаю?- Не откажусь, - с этими словами я прошла внутрь и присела за стол.- Как я рад тебя видеть! – говорил мой Олоферн и Парис в одном лице.- Я тоже. Кстати, твои цветы, которые ты подарил мне на День Рождения, были прекрасны!Олли поглядел на меня, как на ненормальную – ведь упомянутый праздник прошел невесть когда! – но я тут же исправилась:- Я забыла поблагодарить тебя вовремя…- Не стоит, Яйцо. Я рад, что они тебе пришлись по вкусу.- Ты такой внимательный и добрый, а я тебя не ценила. Прости… Я была очень виновата перед тобой…- В чем же, милая?- Связалась с этим гнусным, мерзким Картрайтом! – я произнесла эту реплику с особым выражением. – Какой же я была дурой! Словно затмение какое-то нашло!- Я все понимаю, - снисходительно промолвил Олли. – В юности такое бывает!?Ха! Можно подумать, самому тебе уже лет под 100! - подумала я, едва сдержавшись от смеха. – Ранний старик! Как же ты все-таки не похож на моего милого, вечно юного, Чарли!?- Скажи… - после короткой паузы продолжил Олли, спасая меня, тем самым, от нахлынувших воспоминаний. – Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь?- Уж точно, лучше, чем я того заслуживаю, - овладев собой, улыбнулась я.- Ты – единственный человек на свете, который мне дорог, - проникновенно признался Оливер. – Тебе известно об этом. Любовь к тебе сделала меня раздражительным и циничным, но теперь я стану другим. Я готов к этому. Когда-нибудь, наверное…- Конечно, Олли, - сладко улыбнулась я. – Только дай мне время…- Сколько угодно! – простодушно обрадовался мой граф Парис. – Мы с тобой погуляем завтра?- Пожалуй, - согласилась я. – Было очень приятно поговорить с тобой! Пока, Олли!- До завтра!Так, похоже, мой Олоферн уже теряет голову!.. Отлично… То, что мне нужно! ***- Мама, мы помирились! – воскликнула я, вернувшись домой.- Вот и чудесно! – просияла она.- Теперь все будет по-другому! – торжественно пообещала я и прошла в свою комнату.Я устало упала на постель. Все! Маску можно сбросить! Я была просто великолепна! Не могу поверить, что все так получилось! Спасибо Тебе, Боже, что помог выдержать все это! Прости меня за этот прескверный театр абсурда, любовь моя, но это все ради нас! И у нас обязательно все получится!