Глава 16. Тайны старого дома (1/1)

Выехали мы из Лондона не сразу – дорога предстояла не слишком дальняя. Всего двадцать пять миль к северо-западу от столицы. Но в то время это была уже провинция.Томас поместил багаж в специальный ящик. На последнее сидение мы поставили пару корзинок с едой, приготовленной нам на крайний случай заботливой домоправительницей. И ещё бы ей не быть заботливой – ещё в воскресенье разложила по всем коробочкам с чаем в доме свои специальные травки – так что уже сегодня можно было видеть результат утреннего чая. А зачем мне оставлять врагов в лондонском доме? Недолгую дорогу Томас развлекал меня рассказами о своей покойной тётушке и её семье. Я слушала внимательно, ибо хотела понять, что мне ждать от этого наследства.- Тётушка Эмилия – как и моя матушка – принадлежали к довольно состоятельной семье. Именно поэтому отец и женился на матушке – его собственное состояние уже не позволяло содержать усадьбу в должном виде. А ведь когда-то нашей семье принадлежали земли обеих деревень – и Литтл-Хэнглтон, и Гранд-Хэнглтон. Но уже к началу двадцатого века владения уменьшились до размеров поместья. Но после женитьбы на матушке – мисс Мэри Патриции Ливси – отец смог опять вести жизнь, достойную его происхождения. - Томас громко фыркнул и добавил, - это он так сам рассказывал. Да, если к концу прошлого века его семья еле сводила концы с концами на четыреста фунтов дохода в год, то матушка принесла в приданое отцу двадцать тысяч фунтов. Золотом. Положенные в банк, они давали ежегодно тысячу фунтов процентов, а это очень хороший доход. Был. До этой войны. Томас снова немного помолчал.- Всё равно отец успел отложить неплохую сумму на моё обучение. Да и тётушка Эми всегда ко мне неплохо относилась, поэтому всегда дарила мне небольшие денежные суммы на праздники. Но не лично в руки. После одной неудачной шутки, когда она послала мне пятифунтовую банкноту. Положив ее в рождественскую открытку, заклеив края, а сверху надписав: ?С любовью и наилучшими пожеланиями. Боюсь, это все, что я в этом году могу себе позволить?. Я так рассердился, что получил всего-навсего открытку, что бросил её в камин. Не распечатывая. Пришлось тёте подарить мне ещё одну купюру, вот только с тех пор она стала класть деньги на мой счёт в банке. И неплохие суммы, не скрою. А там и проценты набежали. Могу себе позволить маленькие слабости. – Он смущённо погладил руль автомобиля, обтянутый крокодиловой кожей.- Насколько мне известно, семья Ливси и сейчас проживает недалеко от Бристоля. Обычно старший сын в этой семье всегда становится врачом, продолжая семейную традицию. Впрочем, иногда это бывает и младший сын. Дядя Дэвид держит практику семейного врача в самом Бристоле. Он женат, а про детей не помню, честно. Пока я путешествовал, что-то могло и измениться у него.- А вот тётя Эмилия была старшей в семье. И причину, по которой она вдруг решила переехать, да ещё и купила себе собственный дом, не стала снимать его – мне неизвестна. Всё же наши беседы больше касались других тем. Да и неудобно мне было расспрашивать её о личной жизни. Может, теперь что-то станет ясно. Наверно, после неё остались какие-нибудь бумаги.- Маловероятно, - поразмыслив, возразила я, - она могла сжечь бумаги перед смертью.- А вот и нет! Она умерла в нашем доме в Лондоне. Скоропостижно. Так мне матушка писала. И я никогда не понимал, как можно иметь дом, но жить не в нём, а у нас в Лондоне. - Видимо, у неё были на это причины. – Равнодушно заметила я. Что мне эта неведомая женщина? Конечно, я закажу поминальные службы в местной церкви, ведь её смерть дала мне возможность стать домовладелицей. Но никаких чувств я никак не могла испытывать. Разве что любопытство, которое подогревалось рассказами Томаса. Торжественно въехали в деревню. Она была образована на пересечении двух дорог, а со временем от этих главных разбежалась целая сеть мелких улочек и переулков, на которых стояли живописные домики. Их палисадники пестрели разными яркими цветами. Видно было, что здесь в почёте ухаживать за растениями. Так что и мой будущий огородик с лекарственными травами вполне может уместиться в местные традиции.Церковь была видна издалека. Подъехали туда, в надежде узнать у священника дорогу к моему владению – ведь он посылал туда кого-то прибраться к моему приезду. Не нашли там никого, пришлось обратиться за помощью в трактир ?Голубой кабан?, что стоял аккурат напротив церкви. Удобное же это место – пересечение дорог!Я тихо похихикала, что в моей жизни стало много кабанов – Хогсмид, Хогвартс, теперь вот и трактир нарисовался. Мальчишка-подавальщик, которого мы оторвали от важного дела – он как раз доламывал пару старых стульев – согласился за пару монеток указать дорогу к дому достопочтенного мистера Леонарда Клемана. Думаю, что он просто воспользовался случаем. Прокатиться по всей деревне в такой роскошной машине, как Роллс-ройс – не каждый день удаётся.Нам пришлось вернуться немного назад по Хай-стрит, так громко называлась главная улица деревни, заодно познакомились с некоторыми достопримечательностями и знаменитостями. Потом повернули налево возле дома миссис Лестрейндж – я сделала мысленно стойку на этой фамилии.Проехали дом местного доктора Джерарда Хейдока и добрались до дома священника. Он оказался весьма приятным человеком. Познакомил нас со своей молодой женой Гризельдой и юным племянником Деннисом – тем ещё шалопаем. Одна его ухмылка многое могла рассказать. Думаю, что Томасу надо будет очень тщательно прятать автомобиль.Как выяснилось – дальше нам плутать не придётся. Усадьба Вистерия-Лодж находилась совсем недалеко. По этой же улочке – ближе к небольшому лесу, что находился на окраине деревни. Нашей непосредственной соседкой была миссис Марта Прайс-Ридли.Сразу за оградой её дома нам открылся удивительный вид. Теперь мне стало понятно название – заросли глицинии с пышными гроздьями цветов разных оттенков сиреневого издалека притягивали глаз. И стена, разделяющая наши участки, и та, что выходила прямо к неглубокому ручью – уже на окраине деревни, - всё было увито цветами. А ограда перед домом представляла собой невысокую кованую решётку и открывала чудесный вид на сам дом.От небольшой калитки дорожка шла вверх - прямо к крыльцу дома. Тоже очень интересной архитектуры. Казалось, что дом – одноэтажный. Таковым он выглядел от ограды. А вот зайдя с другой стороны, можно было увидеть сразу два этажа. При этом дом имел пристройку – уже целиком двухэтажную. Стеклянная галерея, увитая с одной стороны побегами вьющейся розы, с другой – виноградом, соединяла оба здания. Соответственно под этой галереей находилось уютное местечко для отдыха летом или тёплой осенью – там стояли уютные кресла и невысокий столик между ними. Деревянные, разумеется. Для большего уюта можно было использовать небольшие подушки, которые в изобилии находились на диванах гостиной первого флигеля.На самом краю земельного участка, тоже прикрытое побегами глицинии спряталось невысокое приземистое здание – бывшая конюшня, как объяснили нам мисс Кэролайн Уэзерби и мисс Аманда Хартнелл. Именно они присматривали по просьбе ещё предыдущего священника за домом покойной мисс Эмилии Ливси.Но лошадей в конюшне не было давно. По крайней мере, уже на их памяти это здание использовалось только как сарай для всякого хлама. Но вот перед ним - уже на территории усадьбы - была площадка, засыпанная гравием. Так что можно было поставить туда машину и некоторое время не беспокоиться за её сохранность. Пока не осмотрим завалы в бывшей конюшне, которую Томас сразу окрестил гаражом. Будущим, разумеется.Обе дамы проводили нас до дверей, убедились, что мы благополучно перенесли внутрь свой нехитрый багаж, распрощались с нами. Мне пришлось пригласить их на угощение по случаю переезда. Позже, когда я тут немного осмотрюсь.- Да-да, обязательно всех приглашу. У меня и особые открытки уже приготовлены – в Лондоне купила! – щебетала я, смущённо оглядываясь на мужа и старательно создавая образ недалёкой деревенской девушки, которой несказанно повезло выиграть в лотерею Большой Приз. Это я о Томасе, если кто не догадался.Они ушли недалеко, направились сразу к миссис Прайс-Ридли. Я так и думала. Начнут теперь перемывать мне косточки. Тем больше поводов у меня поскорее убрать всё в доме, чтобы пригласить всех главных сплетниц деревни на мой лучший чай. Опустила занавеску, из-за которой наблюдала за улицей. Осмотрелась. Да. В относительный порядок были приведены только две комнаты – гостиная, в которой мы сейчас находились, и небольшой кабинет-библиотека рядом с ней. Другие комнаты, как сообщил смущённый мистер Клеман, были личными покоями мисс Эмилии. Поэтому и был закрыт дом на замок, только изредка проверяясь на сохранность дверных запоров и оконных ставень.Диваны, стоящие в гостиной, давали возможность переночевать тут пару ночей, пока не будет сделана до конца уборка. Что ж, удобный случай применить мои новые бытовые чары. В разумных пределах, разумеется.Заметила, что Томас остановился у невысокого столика на тонкой резной ножке, задумчиво разглядывая стеклянный сосуд, стоявший там. Подошла, восхитилась дивной инкрустацией с перламутром на столешнице и тоже уставилась на – что? Больше всего мне это напомнило круглый аквариум. В это время? Возможно, пожилая леди увлекалась аквариумными рыбками.Спросила у Томаса. Тот провёл пальцем по краю аквариума, посмотрел на пыль, что в изобилии насела на стеклянные стенки – всё-таки прошло уже три года с момента смерти тётушки. И задумчиво сказал:- Помню, что тётя Эми часто и с удовольствием подолгу гостила у нас в Лондоне, но ни разу не упоминала о своих бедных питомцах, оставленных дома. А ведь за такими нежными созданиями надо тщательно ухаживать. Да и трупов рыбок я здесь не вижу.Мы чуть не столкнулись лбами над аквариумом. Хихикнули, Томас ухватил оказавшийся весьма тяжёлым сосуд, перенёс его к большому столу. Поставил там. Я зажгла несколько шариков и подвесила их над столом. Не боялась, что увидят, ибо ставни мы пока не снимали, да и помутневшие от грязи стёкла не позволили бы разглядеть, чем это мы там занимаемся. Дверь я предусмотрительно закрыла на засов сразу же, как только любопытные мисс покинули наш дом.Что же там такого таинственного в этом стеклянном сосуде? Посередине возвышался прямоугольный камешек, на котором стояла искусно сделанная фигурка человека в старинном камзоле, со шпагой на боку. Небольшие размеры фигурки не позволяли рассмотреть все детали. Возможно, что в воде, исполнявшей тут роль линзы, всё было бы гораздо крупнее.У подножия этого миниатюрного памятника была насыпана крупная галька. Чем-то похожая на ту, которой была выложена площадка у конюшни. Нет, только похожа. У этой было слишком много острых граней, хоть и она была покрыта такой же коричневой окалиной, что и та на улице.Вот оно что! Острые грани. Мы с мужем переглянулись, он осторожно опустил обе руки в сосуд, ухватился за статуэтку, стал вытаскивать наружу. За статуэткой потянулись какие-то странные чёрные жгуты. На них в причудливом порядке висела эта самая галька.Я быстренько осмотрелась по сторонам, нашла самую простенькую шторку, решительно сдёрнула её с окошка. Пару раз чихнула от поднявшейся пыли. Расстелила её на столе. Томас бережно опустил статуэтку на скатерть. С лёгким звяканьем улеглись и эти непонятные жгуты. Но на дне аквариума осталось ещё много рыжеватых, чёрных, бурых камушков.Я приподняла аквариум и осторожно перевернула его, высыпая оставшееся всё на ту же многострадальную занавеску. Получилась солидная такая горка камушков – этот аквариум имел толстое дно, которое снаружи не было видно, тем более, что мешала эта галька.Я осторожно взяла один из камушков, нежным Агуаменти намочила его, бережно вытерла его уголком скатерти.В моих пальцах сверкал в лучиках моих огоньков великолепный прозрачный камень.