1 часть (1/1)

Первый удар прилетает справа. Четко в челюсть.Рот мгновенно наполняется чем-то густым и горячим.От неожиданности ты теряешься в пространстве и слегка заваливаешься набок. Подло. Очень подло. Вот так завязывать драку посреди разговора.Не то что бы Чонгук с ребятами приехал в эту школу, которая на минуточку находится в нескольких километрах от его собственной, для того, чтобы просто ?лясы поточить? с местными хулиганами, но все же вот так сразу кидаться на кого-то не позволяли себе даже самые главные оторвы их школы.Подобная вылазка на разборки была далеко не первой в арсенале старшеклассника и даже не десятой.Вечные драки и споры уже давно стали частью его жизни. Переломанные кости, уши, реки пролитой крови и выбитые зубы уже давно никого не пугали и не вызывали тревоги. Одни ссадины на лице не успевали заживать, как появлялись другие.И если по началу ты врешь матери, что упал, поскользнулся, мяч неудачно лицом поймал во время игры в волейбол, то теперь уже даже не стараешься. А какой в этом смысл? Мама же не глупая у тебя, и глаза у неё на месте. Видит и костяшки твои избитые, вечно перемотанные бинтами, и от соседей слышит о непутевом сыне-драчуне.А папка то твой где? Где тот властный и строгий глава семьи, что непременно после каждого вызова к директору пендаля тебя дать должен? Ушёл за хлебом и не вернулся? Капитан дальнего плавания? Мать твоя работает большую часть времени. На звонки учителей уже даже не отвечает. Ну что она, хрупкая и тощая такая, поделать может с подростком, что на полторы головы ее уже перерос?!А Чонгук на этом останавливаться не собирается. Раздаётся в плечах все шире и шире. Грозится своего старшего хена обогнать. Да куда уж там. Джин вон какой плечистый. Такого обгонишь! А как же.Чонгук говорит, что молоко с утра придаёт ему сил. Каждый подъем со стакана белого парного начинает. А потом непременно на утреннюю пробежку. Но перед этим, конечно же, завтрак для мамы. Она же работает большую часть своего времени, не ест совсем. Вот ее чаду и приходится заботиться об этом.Мама встаёт всегда рано. Вещи там какие постирать, обед какой-никакой приготовить. Все успевает.Но самое главное это сын. Конечно же, это сын. Она ведь ради него и универ бросила, и из семьи ушла. Ради сыночка своего ненаглядного.Вот сидит сейчас за столом в их маленькой, тесной кухоньке и любуется своим главным в жизни достижением. Своим самым любимым в жизни мужчиной. Какой он у неё красавец вырос. ?Драчун, хулиган и разбойник?- так все говорят. А для неё он самый лучший и милый мальчик.Стоит напротив весь высокий такой, плечистый. Одним глотком осушает стакан с молоком. Прямо как в детстве. Трёт своей уже далеко не детской ладошкой поверх губы, след от молока стирает. И улыбается. Так широко и по-детски. Так лучезарно и невинно. Зубки кроличьи демонстрирует. Совсем-совсем как в детстве. А мать любуется этой улыбкой из прошлого, волосы на макушке ерошит, и не обращает внимания на вновь перебинтованные ладони. Ее мальчик уже совсем подрос.Ее маленький принц.Он руками своими, далеко уже не детскими, берет ее ладони в руки и аккуратно губами касается. Мол: ?Мам, ты главное не переживай. Скоро пройдёт, заживет. Мне совсем не больно было. И ему тоже. Наверное.? А мама смотрит в глаза своего главного и любимого в жизни мужчины и кивает.Знает, что врет. Но верит. Она же мама. Конечно, она в любую ложь своего ребёнка поверит. И то, что руки эти, что в детстве ее любимую сирень с чужих кустов срывали, теперь кости чужие в порошок крошат, - это, конечно же, ложь.Чонгук бегает по утрам ежедневно, в любую погоду. Так сказать осматривает свою территорию. Морозный воздух бодрит лучше душа. Есть время подумать, поразмышлять. Единственное время наедине с самим собой. Самое ценное время суток.Затем душ и на учебу.Оценки у него хуже некуда. Все, на чем он держится, это экзамены, которые тот исправно сдаёт если не на ?отлично?, то, точно, на ?хорошо?. Местный задира, да хулиган. С ним никто не связывается. Себе дороже.Да только Чонгук не виноват. Он просто живет так, как все. Он ведь раньше тоже был одним из тех, кто боялся связываться с авторитетными старшими. А где сейчас эти авторитеты, что школу и их район в страхе держали? Кто спился, кто искололся, кто в банке сидит на окладе и женат давно. Чонгук не виноват. Это закономерный цикл. Каждый со взрослением приходит к этому. Круговорот ?авторитетов? в природе во всей своей красе.А так, Чонгук парень ведь не плохой, иногда даже добрый. Обьясняет первоклашкам математику, девчонок защищает от хулиганов разных, за мальчишек по-младше вступается в случае чего.Вот прямо как сейчас. Минхека по приколу на прошлых выходных какие-то упыри тормознули, сигаретку просили. Подросток сказал, что не курит - не поверили, нос разбили. А он ведь не соврал ни разом. Чонгук то уж наверняка знает, что не курит. Сам предлагал и исправно отказы в ответ получал.Так что там о густом и горячем? Да это же кровь. Да, точно. Его же только что ударили. Удар поставлен неплохо, но не на столько, чтоб отключить сознание. Зато достаточно, чтобы сорвать с цепи собаку-ярость. Та самая жидкая, вязкая и горячая оказывается ещё и красной. Пару капель по губам вдоль подбородка и до грязного асфальта.Не-не, братва, так дела не делаются. Бить того, кто говорит - не по-пацански.Мы здесь не в джентельменов играем, но правила этой игры известны всем. Бить первым не ?западло?, даже приветствуется. Но только тогда, когда рты закрываются и обстановка накаляется. Накалять ее самостоятельно не советуется. Оберёшься хлопот как пить дать.Чонгук стирает кровь с разбитой губы, словно след от молока. Кровью заливает не только ворот школьной рубашки, который мама пол утра накрахмаливала, но и глаза.Может ли антрацит иметь оттенки? Если вглядишься в глаза Чонгука сейчас увидишь, что они и без того бесконечно чёрные стали ещё чернее обычного. Не-не, братва, правила нарушать здесь нельзя. Бьет тот, кто прав. Может, Чонгук и не является таковым, он здесь вообще за малого Югема впрячься пришёл, но он, точно, знает, что тот переросток, который разбил ему губу тоже не является правым в их споре.В любом случае, правило нарушено. Ошибок здесь не терпят, не принимают и не прощают. Запомни, мальчик-переросток из первого лицея. Здесь по лицу бьют так, чтобы снести, как минимум, его половину. И ты весь такой смазливый в попытках казаться круче, чем есть накликал на себя беду. Что останется от твоей красивой мордашки, которой ты девчонок, и не только их, цепляешь после того, как по ней пару раз чужие кулаки пройдутся? Что останется от лица твоего после того, как его кастетом пару раз огреют? Вот же, черт, сколько крови. И посмотри, кажется, у тебя глаз вытекает. Да как же ты это увидишь, у тебя же второй заплыл ещё после первого Чонгукова кулака. Чонгук бьет метко, разбивая бровь и правый глаз этого наглого переростка, что уже заполняется кровью. Жидкой, вязкой и горячей. Он не останавливается и бьет в нос с размаху. На периферии замечает, как Хосок сносит больным плечом того толстяка, с которым он, Чонгук, секундой ранее говорил. Переросток со смазливым личиком не теряется, бьет снова. Лишь злость в Чонгуке новой порцией разжигает. А мальчик то не знает, что с огнём играет. Чонгук слышит хруст костей, не понимает откуда доносится звук. Оборачивается на вой Хосока и видит как тот, схватившись за плечо корчится на асфальте от боли. Толстяк с залитым кровью лицом бежит на лежачего и, словно Марадона, прописывает штрафной его другу прямо под рёбра. Хосок воет пуще прежнего, будит в Чонгуке зверя. Тот парень-переросток давно сломаным на асфальте лежит, отдышаться пытается.Чонгук идёт прямо к другу, которому второй удар уже прилетает. На этот раз в больное плечо. Хватает толстяка за капну волос пшеничных и лицом жирным о колено прикладывает. Подходит к лежащему другу и видит как тот скулит побитой собакой. Такие они и есть, дворовые собаки. Их лучше не трогать. Говорила ведь, хлопот не оберёшься.Ещё одно правило-не бить в спину. И оно тоже нарушено. Кажется кто-то забыл рассказать этим пижонам лицейским о правилах уличных драк.Надо же, мальчик-переросток все никак не уймётся. Лупит сидящего Чонгука со всей силы, что есть, по печени. Ох, мальчик, лучше бы ты сидел на своём месте. Ты свою порцию кулаков уже получил. Готовься теперь к новой порции боли. Ноги у Чонгука такие же крепкие, как и руки. Он прорабатывает все мышцы тела. Чонгук отхарькивается и кивает появившемуся за спиной переростка Ноа. Невесть откуда всплывает и Дин, что моментально валит на колени наглеца. Братья скручивают руки парнишке с двух сторон, пока Чонгук поднимается с места.Его короночка, его любимое. Наслаждайтесь игрой, ребята. Чонгук прописывает угловой не хуже Пиле, Марадоны и Месси вместе взятых. С разбегу и прямо в лицо. В это смазливое личико. Гооооллл! Трибуны ликуют. Не стоит аплодисментов. Кто-то скажет: ?Да у тебя же талант пропадает. Иди в футболисты, парень!?. С такими то четкими ударами.Мальчик-переросток, что со смазливым личиком, падает ничком. Топит асфальт собственной кровью. Чонгук слышит смех подтягивающихся со стороны ребят. Кажется, все кончено. Спор одной сигаретки решился.Но Чонгук слышит стон Хосока и щипящее: ?Собачье отродье? от мальчика-переростка, что воет раненной зверушкой. Не-не, Чонгук может быть и псом, и дворовой собакой. Но не собачьим отродьем. Зачем же ты мальчик, с некогда смазливым личиком, все успокоиться не можешь? Мало тебе было? Так получай ещё. Лежачих не бьют-это тоже правило.Но этот переросток столько уже их нарушил, можно и Чонгук теперь нарушить? Выпишите одну красную карточку на его имя. В детстве Чонгук был левшой, мама его долго переучивала. И есть, и писать правой заставляла. Да только мальчиком тот был упрямым, мать и махнула рукой. Зато теперь Чонгук прекрасно владеет сразу двумя кулаками, потому и чередует удары.Сначала левой, затем правой. И снова левой, дважды правой. Снова левой и правой, правой, правой, правой. Как мама и учила. Только правой.Правой, правой. По этому смазливому личику.Незаметно кулак тяжелеет, холод метала жжёт ладонь. Но времени на ?подумать? нет от слова совсем. Чонгук слышит крики учителей и вой сирен. Бьет снова и снова, раскрашивая лицо беспорядочными кровавыми полосами. Кто-то сносит его восседающего короля (заметь не принца, мама!) с уже кажется бездыханного тела. Чонгук больно бьется локтем и затылком об асфальт. Сжимает зубы и на счесанных локтях же поднимается с места.Видели ли вы что-то чернее антрацита? А что-то чернее ночи? Чонгук считал, что чернее может быть лишь его сердце. Он ошибался.Чернее могут быть его глаза.Глаза этого маленького, гребанного мальчишки, что своим хрупки телом, в разы меньше соперника, снес Чонгука и повалил на лопатки. Мальчишка сидит у того, что со смазливым личиком (больше нет), придерживает его голову на своих коленях. Смотрит своими бусинами чёрными и рычит: ?Не подходи! Не трогай!?.Дин хватает друга за подмышки и рывком поднимает с земли. Бежать! Точно, надо бежать! Кто-то вызвал полицию. Вот же они уже у ворот.Чонгук стирает кровь с губ, словно молоко. Не то улыбается, не то скалится: ?Не трону, пока.? обещает и отступает, как собака, шакал. Неважно!Спиной бредёт назад, рискует быть пойманным. Но от глаз антрацитовых оторваться не может.?Кроха?-шепчет. Всё скалится.Отбрасывает в сторону сдавливающий ладонь кастет и бежит со всех ног в догонку за другом. Не оборачивается, но знает, что в спину ему смотрят. Прямо меж лопаток.Если и быть королю поваленным кем-то на лопатки, то только восседающим на его бёдрах маленьким принцем.И Чонгук ой как не против сделать злую кроху принцем, оказаться под ним лежачим.Юнги все ещё страшно. Было страшно в самом начале. Ещё тогда, когда Чимин позвал посмотреть на драку между их ребятами и дикарями из чужой школы. Он то наслышан об этих парнях. И о том, как они кулаками на право и на лево машут, не страшась ни ребят постарше, ни охранников собственной школы, ни полиции. Как они стаей налетают на одного и оставляют лишь обглоданные кости после себя. Конечно, это лишь метафора. Но страх Юнги и многих других в их городе реален до колик в пальцах. Он видит, как злится Уджин, заметив, как один из ребят, по ту сторону стоящих, языком за щеку толкается, смотря в глаза Чимину, что пришёл за старшего брата поболеть.Вот Уджин и кидается первым. За что моментально получает сдачи.Джисон реагирует быстрее шокированных младших и оттаскивает Чимина с Юнги подальше к сетке, что ограждает стадион.Юнги было страшно с момента, как он услышал в толпе имя Чонгука. Об этом безбашенном парне то вон сколько слухов ходило. Ещё бы он его не боялся. Но всё, что он видит, как старшего брата его лучшего друга безбожно молотят по лицу и страх уходит на задниЙ план, уступая тревоге за чужую жизнь. Уджин то уже два удара как в отключке. Уджин то не просто старший брат его лучшего друга Чимина. Уджин уже три месяца как его, Юнги, парень.Откуда в его хлюпком теле находится столько сил, чтобы повалить такого здоровяка, Мин и сам не знает. Говорят, адреналин в крови творит чудеса. Верно! Иначе как чудом это и не назвать. Как и то, что поваленный Мином парень не бросается на него с кулаками, лишь обещает не трогать в ответ. Пока во всяком случае.Юнги видит отдаляющиеся силуэты и злобный манящий оскал того, кого он сам сбил с ног. Не слышит воя сирен и криков полицейских больше, слышит лишь звон железа об асфальт стадиона. Недалеко от его ног поблёскивает под лучами солнца брошенный преступником (иначе его не назовёшь) кастет. С багровыми пятнами крови. Крови его парня, что истекает алым на его же руках.Тяжёлый и все ещё холодный в его крошечных руках кастет продолжает быть орудием преступления. С кровью пострадавшего и, наверняка, отпечатками нападавшего. Юнги то знает, у него мать главный прокурор. Кастет тяжёлый и холодный. Обогрет кровью его парня. С отпечатками пальцев дикаря из чужой школы и его собственными, Юнгиевыми, отпечатками.Нет времени на размышления. Как и тогда, когда он кидался на этого широкоплечего парня. Он тянет кастет в карман школьных брюк, плотно запахивая пиджак сверху, ровно тогда, когда к нему побегает один из офицеров. Мамин коллега на минуточку. Уджина увозит скорая, а ребят ведут в кабинет директора на допрос, попутно вызванивая родителей несовершеннолетних школьников. Родителям Юнги, конечно, никто не звонит, да и не собираются его допрашивать вообще. Его же там не было! Именно так объясняет мама по телефону.А отцу так и вовсе знать не обязательно. Незачем старика беспокоить звонками. У министра и своих дел не в пропорот.Юнги едет в пустой дом.На руках и губах засохла кровь Уджина и того широкоплечего черноглазого парня. Он даже не заметил, как стал целовать окровавленное лицо своего молодого человека. Бедро жжется фантомной прохладой железа.Это все ещё оружие преступления. Юнги-покрыватель преступника. Нет, не так. Так неправильно.Он лишь прикрывает себя и только. Ведь на кастете есть и его отпечатки. Ох, малыш, если тебе так будет проще, то можешь оправдывать себя этим. И плевать, что отец твой министр, а мать прокурор, что тебя бы отмазали в любом случае. Ты даже сейчас ?не при делах?.Нет. Нет. Конечно же, ты не покрываешь преступника. Конечно же, ты не спасаешь от тюрьмы дикаря из чужой школы. Ты себя спасаешь. Ты можешь врать себе сколько угодно, кроха. Тебе уже не спастись.