1 часть (1/1)

Густое покрывало дымчатых облаков закрыло собою небесное светило, так что уже почти полдня было не так жарко, как обычно. Ветер стих, стал отчётливее запах влаги в воздухе: приближается дождь. Вроде бы неприятная новость, но после нескольких дней жары за тридцать градусов прохлада и предстоящая непогода казались Божьей благодатью. Если говорить честно, то Джесси никогда особо не любил дождь. Ему нравилась ясная погода с легким ветерком, не позволяющим температуре превысить отметку в двадцать пять градусов, а дождь и слякоть он не признавал. Конечно, он понимал необходимость периодических осадков, но всё-таки они ему были не по нраву. Что приятного в грязи, холоде и сырости?Улицы Маяков потонули в шуме и криках, перебивающих стук капель о крыши домов. Счастливые жители города встречали своих героев,?— Джесси и Петру?— только вернувшихся из похода. Пара хоть и была готова к восторженным воплям горожан, но не ожидала, что они настолько обрадуются их возвращению. Их не было всего месяц, так чего они так верещат? Герои были нарасхват: люди радостно здоровались, задавали вопросы, перебивая друг дружку. Голоса сливались в страшную какофонию, из которой чёрт разберёшь хоть одно слово, и весь этот галдёж бил по ушам тяжёлой кувалдой. Возникло даже ощущение, что пара уйдёт отсюда с лопнувшими перепонками. Джесси наскоро отмахивался от людишек краткими ответами, попутно щемясь между ними в сторону мэрии. Мокрая рука воительницы была на удивление крепко сжата его пальцами, так что всё остальное туловище оглушенной воплями Петры просто плыло следом за Джесси меж телами зевак.Кое-как пара прошла через толпу зевак, облепивших героев плотными рядами, после чего, наконец, попала в мэрию. Шум стих, и они с облегчением вздохнули.—?Могу я сделать кое-что странное? —?приглушенным эхом прошелся по помещению вопрос Петры. Джесси пристально оглядел подругу и кратко кивнул. Кашлянув пару раз в кулак, воительница повернулась в другую сторону и, запрокинув голову, глубоко вдохнула. Послышался её томный, усталый рёв. —?А-а-а-а-а-а-а-агрх!Джесси заливисто захохотал.—?Понимаю, понимаю,?— улыбаясь, ответил он, ведь сам также устал от чрезмерного внимания народа. Опустив глаза, он внимательно осмотрел свою мокрую одежду, затем взглянул на Петру. Она также промокла насквозь. —?Думаю, нам надо переодеться.—?Тут даже думать нечего, нам точно надо переодеться,?— перебила его воительница, возмущённо махнув руками. Герой усмехнулся.—?Иди в гостиную, я зайду в комнаты: там должна быть запасная одежда.Спорить не было смысла. Петра послушно направилась в огромную комнату, Джесси же двинулся (умом… простите) в спальни. Неприятное ощущение прилипшей к телу футболки заставляло его то и дело поддевать холодную ткань пальцами и оттягивать от тела, однако это не помогало. Мысленно парень желал поскорее добраться до ?запаски? и нормально согреться.Вернувшись с найденной одеждой в гостиную, Джесси наблюдал, как воительница старательно разводит огонь в камине на другом конце комнаты, где расположены диваны. Издалека было понятно, что из-за холода руки Петры тряслись, так что нормально справиться с задачей не получалось. Глава Ордена невольно улыбнулся, глядя на это милое, по его мнению, зрелище, после чего решил, что стоит подойти и помочь девушке.—?Похоже, для тебя разжечь огонь стало непосильной задачей,?— с улыбкой произнёс он, аккуратно забрав из рук кремень и кресало. Петра лишь демонстративно фыркнула и подняла подбородок, делая вид, что её это оскорбило. В ответ очередная усмешка. За тихим лязгом кремня о металл россыпью мелькнули искры и осели на растопку. В комках пожелтевшей бумаги появились пробоины с почерневшими, тлеющими краями, что постепенно росли и расширялись языками ещё слабого пламени. В конце концов они окутали собой остатки растопки и жадно поползли на дрова. Пропитанные жидким розжигом бревна остались беззащитны перед вечно голодным и немилосердным пеклом, и оставалось им лишь смиренно увядать в его когтях. Жестокое, но до чего завораживающее действо.Полымя наполнило комнату теплом. Джесси понял это, когда оно ласково погладило его скулы, затем любезно потекло по шее к плечам и повело касания дальше, вдоль всего тела, вызывая удовольственную дрожь. Краем глаза парень наблюдал, как воительница переживает тоже, что и он, расслабленно поглаживая собственные плечи, и улыбнулся. Он пододвинулся к ней и протянул руки, чтобы вскоре нежно обнять. Противиться Петра не стала: она лишь повернулась и в ответ обхватила широкую спину руками, рыжая макушка осоловело легла на плечо мэра. Лёгкое, ненавязчивое косновение губ ощущается у виска?— Петра сладко улыбнулась. Благодать…И всё же не давало покоя это липкое, докучливое ощущение сырости на теле. Петра взглянула на лежащуюю поодаль стопку чистой одежды: возникло настойчивое желание дотянуться до неё и поскорее переодеться. Девушка отпустила Джесси и, взяв в руки одежду, отошла к дивану и ласково попросила подождать, пока она её сменит. Минуты не прошло, любопытство одержало верх: парень повернул голову так, чтобы видеть силуэт Петры краем глаза. Крепкое тело без большей части привычной одежды выглядело по-своему хрупко?— вернее полагать, беззащитно. Отведенные назад сильные плечи создавали очертания правильной осанки, натренированной за годы, точёная шея придавала образу воительницы благородства и царственности. Из-под волос на затылке вдоль по спине тонкой древообразной струйкой растекался давний рубец, полученный от удара током красного камня?— пережиток приключения в мире ПАМЫ. Конечно, это не единственный шрам, их множество по всему телу: от мелких царапин до глубоких увечий. Джесси восхищали её раны, ведь они напоминали о силе духа Петры. Движения обыкновенно смелы и резки даже сейчас, однако стоит вглядеться, как станет в них заметна особенная, неповторимая грация и шарм.Убийца Бури уже и позабыл о скрытности, продолжая бессовестно рассматривать фигуру горячо любимой девушки и восторгаться её красотой. Она, к большому сожалению, так быстро спряталась за ткань одежонки, что насладиться толком не удалось. Расстроенный кавалер хотел ещё чуток полюбоваться возлюбленной. Как ответ на вопрос, возникла хитрая мысль: Джесси неслышно поднялся с места и на цыпочках направился в сторону Петры. Ближе, ближе, ближе…! Легким движением крупные пальцы приподняли край серой футболки и коснулись кожи на талии……и также ловко Петра перехватила и заломила его руки, следом за тем парень оказался повален на спинку дивана в полусогнутом положении. На лице его мелькнула кривая усмешка.—?Ха-ха. И так всегда,?— наигранно смеётся он, втайне ощущая гордость за воительницу. Не потеряла навык! да и хватку тоже…—?А что же ты хотел? Не подходи ко мне так со спины,?— торжествующе произнесла она, крепко сжимая локти парня. На минуту они затихли. Жаркое дыхание с каждым выдохом проносилось около шеи экс-мэра, вызывая у него волну мурашек. Петра уловила эту дрожь. Неловкая тишина тянулась думами, в кои погрузилась воительница, и слышалось лишь скромное потрескивание брёвен, поедаемых пламенем в камине. Джесси это не нравилось: он в неудобном и уязвимом положении, за его спиной о чем-то явно недобром размышляет Петра. Пока он гадал, что задумала девушка, по его груди под футболкой побежало что-то мелкое и грубое на ощупь. Кончики пальцев оробело гуляли по коже, намереваясь пойти через кубики пресса. До него быстро дошло, что происходит, однако тело сопротивляться не хотело: замерев, парень мелко дрожал, ощущая прикосновения воительницы, нетерпеливо приближающиеся к низу живота.Они моментально оборвались, стоило аккуратным ноготкам дойти до последней пары мышц пресса. Очередь Петры побыть заложником злосчастного дивана. Джесси её пожалел, не заставил также простаивать в прогнутом положении, напоминающем известную позу из камасутры. Заместо этого он властно нависал над ней, сжимая в ладонях запястья.—?Не-е, так не пойдёт, куколка,?— насмешливо протянул он, чуть склонив голову вбок. —?Ты главная где угодно, но только не со мной.Петра сердито фыркнула, поджав тонкие губы, но вырываться не стала. Грудь тихо вздымается, дыхание тяжко срывается с уст, в глазах мелькают огоньки, подобные тем, что в камине. Ни тени сомнений во взгляде?— руки сгибаются в локтях, Джесси решительно наклоняется к лицу. Губы её горчат, точно папироса, но это только соблазняет. Он отпускает одно запястье, чтобы погладить шею и запустить пальцы в рыжие волосы?— ершистые и рассыпчатые.Свободная ручонка тянется к широким скулам, щекоча нежную кожу огрубелыми подушечками пальцев. Затем приятное ощущение стало плавной линией спускаться вдоль по шее, минуя кадык, к пуговицам рубашки. Ловким движением пальцы расстёгивают одну, потом вторую, третью… Джесси приподнимает кисть руки и выпускает из хватки второе запястье возлюбленной, ибо двумя руками работать легче и быстрее. Охваченный страстью парень безжалостно впивается в кожу около шеи, оставляя дорожку из тройки засосов. Петра шипит и негромко стонет, жмурясь от удовольствия.Слышится характерный треск: мэр ненарочно рвёт ворот старой футболки на воительнице, но обоим всё равно. Воздух вокруг разгорячился, расстёгнутая рубашка назойливо липнет к вспотевшей спине. Убийца Бури на секунду отрывается от ласок, рывками снимая с себя рубашонку и бросая куда-то в сторону. Мгновенье передышки?— и вот опять слышатся стоны любимой?— услада для его ушей! Кисти рук несдержанно поднимают края футболки и гладят живот, талию. Петра помогает: скрестив руки, хватается за ткань и снимает с себя одеяние.—?До чего жарко тут стало… —?лукаво улыбается она, без зазрения совести демонстрируя обнаженную грудь. Пока парень любовался открывшейся красотой, воительница отпихнула его на спинку дивана и нагло уселась сверху. —?Говоришь, не буду главной? —?губы расплываются в усмешке. Она наклоняется к его лицу втягивает в сладкий поцелуй. Гордость велела Джесси вновь сменить позу в свою угоду, но он её не слышал: слишком шумен и широк пожар в его сердце. Уста тянутся к ключицам, пока пальцы небрежно касаются талии и опускаются ниже.Осыпая поцелуями кожу, Джесси нежданно ощутил нечто странное, трудно поддающееся объяснению. Отчего-то воину стало не по себе, воздух в лёгких набух и отяжелел, а комната словно стала уменьшаться, вызывая тесноту. В коктейль сладких чувств подлили нечто острое, пусть и мало, но различимо на вкус. Страх. Неужели сейчас, когда все уголки души раскрыты, его может что-то напугать? Единственное, что приходило в опьянённый чувствами рассудок?— боязнь оплошать. Однако его чутьё било тревогу совсем не о том…Поодаль от влюблённых, на пороге, ведущим из гостиной в коридор, застыла щуплая фигура. Держа кружку горького напитка в руках, Радар затих в шоке, не в силах оторвать глаз от происходящего. В голове образовалось ассорти из тонны возникших вопросов, заправленное соусом из животного страха (автор голоден, покормите его уже). За его спиной послышались тихие-тихие, кажется, несвойственные для крупного телосложения шаги: Лукас оторвался от чтения свежей газеты и поднялся с места, чтобы посмотреть, что так ошарашило его друга. Взглянув в ту же сторону, что и помощник мэра, архитектор сперва ничего не понял, но как только до него дошло, согнулся пополам, подавившись воздухом. Вдох-выдох… секундой спустя он выпрямился. Мельком Радар разглядел на губах ухмылку и чёртиков в глазах. Что пришло в голову Лукасу? Что он собирается делать? Ответы на эти вопросы пришли сами собой, стоило уловить направление взгляда голубых глаз. Душа парнишки потихоньку поползла в пятки.—?Самоубийца… —?еле слышно шепчет он с ужасом на лице. Писатель махнул ладошкой, вслед за тем беззвучно, ощутимо злобно захохотал. Словно сам не свой, он хищно наблюдал, как Убийца Бури неторопливо стягивает с Петры остатки одежонки, и потирал вспотевшие ладошки, ловя момент, который вызовет ярчайший всплеск адреналина. Радар же мысленно представлял скорые похороны своего друга.Минуты шли, как часы. Становилось всё труднее и труднее ждать, когда эти двое дойдут до самого процесса. Тишина гостиной прерывалась лишь их стонами, отчего Лукасу и особенно Радару становилось дурно. Последний даже предпринял попытку побега обратно на кухню, да только был замечен и пойман за плечо писателем. По губам он прочитал: ?Я не хочу посрамляться один, так что ты будешь посрамляться вместе со мной?. Очередной стон отвлёк их, заставив повернуться в сторону голубков. Вся их некогда промокшая одежда?— да и сухая ?сменка? тоже?— валялась на полу: для Лукаса это точно зеленый свет. Уловивший это Радар начал крутиться в его руках в попытке избежать той же участи, что ждала архитектора, но тщетно. Крепко держа паренька за плечо, писатель глубоко втянул воздух и суетливо подобрал слова.—?Ребят, ну без защиты как-то некруто,?— с наигранным разочарованием выдал Лукас, так что его голос прямо-таки заполнил комнату. Реакция не заставила себя ждать: влюблённые с криком отпрыгнули друг от друга, хватая вещи, какими можно было прикрыться. Послышался хриплый предсмертный вдох: сердце Радара сорвалось и рухнуло куда-то вниз, по бледному, точно поганка, лицу потекли капли холодного пота. Лукас же безмятежно улыбнулся и ласково так, с заботой добавил. —?Может, одолжить?Первым, что полетело в шутника, была лампа и книга Лукаса, находившиеся на столике рядом. Писатель моментально оттолкнул Радара и нырнул за спинку рядом стоящего кресла. Следом пронзил воздух вострый клинок,?— Мисс Маслица,?— за которым хвостиком неслась волна матов его владелицы. Джесси не отставал: повысив тон голоса до несколько хриплого и визгливого крика, он словестно перемыл косточки горе-юмориста,?— все до последней! —?пока в сторону того летела горстка журналов со столика. Только если мэр Маяков в порыве гнева промахивался по цели, то воительница с сокрушительной точностью запускала мелкие предметы интерьера, лишь чудом не задевая мечущегося туда-сюда писателя. Давно отпущенный на свободу Радар отошел на безопасное расстояние и стал наблюдать за всем этим цирком, нервно потягивая кофе из кружки и втайне сочувствуя положению Лукаса.—?Прости-и-ите-е! —?жалобно тянул архитектор, со смехом и слезами на ресницах уворачиваясь от очередной атаки. Снова выпрямившись, чтобы глянуть, что полетит в него на этот раз, он едва успел закрыть руками голову и отвернуться, прежде чем словил плечом забытую кем-то на столе кружку. Она тут же упала на пол и со звоном раскололась, осколки расползлись в разные стороны. Повернувшись, Лукас с ужасом обнаружил, что наступил новый этап: Джесси с Петрой резво, резкими движениями натягивали на себя одежду, не особо волнуясь о том, как она сидит на теле. Стоило только убийце Бури шелохнуться с места в его сторону, писатель вскрикнул и, запинаясь о собственные ноги, дал дёру. Джесси, точно зверь, среагировал на движение и помчался вслед за ним, пытаясь на ходу застегнуть молнию джинс и выкрикивая вдогонку писателю всё, что приходило в разгоряченную голову.Поняв, что к другу подключилась воительница, Лукас на ходу стал сочинять себе способ спастись: ничего лучше, чем нырнуть рыбкой в открытое окошко, он придумать не смог. С воплями, напоминающими Тарзана, подбитого в полёте на лиане, бедолага плюхнулся в какие-то декоративные кусты. Горожане, пребывавшие на улице, обернулись на его дикий крик, наблюдая, как секундой спустя из-за блестящей от влаги листвы выглянула светлая макушка. Не дожидаясь, пока два разъярённых хищника выйдут и обнаружат его, красный то ли от смеха, то ли от стыда за содеянное Лукас вырвался из плена ветвей и листьев и помчался вдоль по улице, ощущая на себе ошарашенные взгляды прохожих.А дождь всё шел, оставляя мокрые, сливающиеся друг с другом сырые следы на земле и листьях деревьев, величественно украшавших улицы вечно счастливого городишки…