4.18.ВСЕ ПО МЕСТАМ (1/1)

Отсветы из Омута памяти озаряли лицо Дамблдора, и Гарри поразился, как стар директор. Он понимал, годы делают свое дело, но почему-то никогда не думал о нем как о старике. Рядом стояла Неотрисс. Ее и до этого серьезное лицо стало еще решительнее.—Ты, Гарри, хотел мне что-то сказать, — вдруг тихо промолвил Дамблдор. — До того, как погрузился в мою память. —Да, хотел, профессор... Я был на уроке предсказа-ния и... э-э... уснул. Он замолчал, ожидая выговора, но Дамблдор сказал только: —Понимаю. Продолжай. Плавно Директор осел в свой стул и предложил детям два кресла напротив стола.—И мне приснился сон. Сон о Лорде Волан-де-Морте. Он мучил какого-то мужчину... —Пожалуйста, продолжай, — поторопил Дамблдор Гарри. —Волан-де-Морт получил совиной почтой письмо. И сказал, кажется, что ошибка Хвоста исправлена. Прибавил, что кто-то умер. Рядом с его креслом была большая змея. А еще сказал... сказал, что вместо него скормит змее меня. Потом нал-жил на него заклятие Круциатус... и тут у меня заболел шрам. Я сразу проснулся, такая была боль. Дамблдор молча взирал на него. —Вот и все... —Ясно, — тихо сказал Дамблдор.— Ясно. Скажи, а еще когда-нибудь в этом году шрам у тебя болел, не считая того раза летом? —Нет... А как вы узнали, что у меня летом болел шрам? — не сдержал Гарри изумления. —Не ты один общаешься с Сириусом, — ответил Дамблдор. — Я тоже поддерживаю с ним связь после снятия с него обвинений. Дамблдор встал и принялся расхаживать за столом. Несколько раз касался виска палочкой, извлекал мысль и стряхивал ее в Омут. Мысли вращались все быстрее, сливаясь в перламутровое пятно — ничего не поймешь. — Профессор, — наконец решился напомнить о себе Гарри. Дамблдор остановился и взглянул на него. — Прошу прощения, — сказал он и снова сел за стол. — Вы... вы знаете, почему у меня болит шрам? Дамблдор пристально посмотрел на Гарри. — У меня есть одно предположение, всего лишь предположение. Шрам у тебя начинает болеть, когда Лорд Волан-де-Морт совсем близко и питает к тебе особенно сильную ненависть. — А... почему? — Потому что вы связаны заклятием, которое не подействовало, — ответил Дамблдор. — Шрам-то у тебя необычный. — Значит, вы думаете... это не сон... Все так и происходило? — Возможно, — ответил Дамблдор. — Я бы даже сказал, весьма вероятно. Гарри, а Волан-де-Морта ты видел? — Нет, — ответил Гарри. — Только спинку кресла. Но... но в кресле ведь все равно ничего не было. У него же нет тела. Хотя как он мог держать палочку? — медленно проговорил Гарри. — Действительно, как? Несколько минут все в кабинете молчали. Дамблдор, вперив взгляд в пространство, иногда подносил палочку к виску и добавлял еще одну серебристую паутинку к бурлящей опаловой смеси в сосуде. Неотрисс сидела в кресле и прикурила тонкую сигарету. На столе возле нее тут же появилась чаша для пепла и окурков. Она пока и рта не раскрыла с того момента как появилась в этом кабинете и Гарри это слегка настораживало.— Профессор, — первый нарушил молчание Гарри, — вы думаете, к нему возвращается сила? — К Волан-де-Морту? — переспросил Дамблдор, бросив на Гарри поверх Омута памяти так хорошо знакомый проницательный взгляд, от которого Гарри всегда становилось не по себе: ему казалось, что директор видит его насквозь, лучше даже, чем Волшебный глаз Грюма. — Могу, Гарри, только высказать свои предположения. Дамблдор снова вздохнул и показался Гарри еще более старым и усталым, чем обычно. — Годы, когда к Волан-де-Морту возвращались силы, были отмечены несколькими исчезновениями. Так, бесследно исчезла Берта Джоркинс, как раз там, где Волан-де-Морта видели последний раз. Это установлено точно. Исчез также мистер Крауч... здесь, на территории школы. Пропал еще один человек, на сей раз магл. Естественно, на этот факт Министерство, к сожалению, не обратило внимания. Его звали Фрэнк Брайс, он жил в деревне, где вырос отец Волан-де-Морта. Его никто не видел с прошлого августа. В отличие от многих моих друзей в Министерстве, я читаю магловские газеты. Дамблдор бросил на Гарри встревоженный взгляд. — Мне кажется, эти исчезновения связаны между собой. А в Министерстве так не думают... Ты, наверное, слышал об этом, стоя за дверью. Гарри кивнул. В кабинете опять воцарилась тишина: Дамблдор потянул из виска мысли, добавляя их к содержимому сосуда. Гарри понимал, пора уходить, но любопытство приковало его к креслу. —Профессор, — подала голос Неотрисс. —Да, мисс Аддамс, — ответил директор. — Я все ждал пока вы будете готовы сказать. Не зря ведь вы отпросились с урока Нумерологии.— Дело в том, — начала она издалека. — Что некий профессор в Хогвартсе не является самим собой....Гарри посмотрел на Неотрисс, нахмурив свои брови. Уж ему то об этом она должна была сказать в первую очередь, однако, он сидел в неведении.— И кто же? — Грозный Глаз Грюм.— Какое интересное предположение, — протянул Директор. — Кто же тогда является им?— Крауч младший. Тот, чей суд мы наблюдали.— Неотрисс, боюсь тут произошла ошибка. Он умер в Азкабане, — покачал своей головой Дамблдор.— Никакой ошибки, профессор, — твердо сказала Неотрисс. — Если вы сейчас не поверите мне, то это может дорого нам обойтись.Дамблдор снял свои очки и устало потер переносицу. Как бы странно Аддамсы себя не вели, но чуйка у них была развита до максимальных показателей. Дамблдор уяснил это, будучи знакомым с несколькими поколениями этой семьи. И пропускать сейчас такое важное заявление будет очень глупо.— Мы проверим твои слова, Неотрисс.Девушка победно откинулась на спинку стула и принялась одной из спиц вычищать грязь из-под своих ногтей.—Э-э... можно спросить... про этот суд, который я видел... в Омуте памяти? —Можно, — помрачнел еще сильнее Дамблдор, когда Гарри снова подал свой голос. — Я много раз там бывал, некоторые процессы встают в памяти яснее других... Особенно сейчас... —А тот суд, где... где вы меня нашли? Суд над сыном Крауча... Они говорили о родителях Невилла? Дамблдор пристально посмотрел на Гарри. — Разве Невилл не рассказывал тебе, почему он живет с бабушкой? Гарри покачал головой. Как же так могло выйти, что за четыре года общения с Невиллом он ни разу не спросил его об этом. — Да, они говорили о родителях Невилла. Его отец Фрэнк был мракоборец, как профессор Грюм. Его с женой пытали, хотели выведать, где находится Волан-де-Морт. Ты сам слышал. — И они умерли? — тихо спросил Гарри. — Нет. Они потеряли рассудок, — в голосе Дамблдора звучала горечь, какой Гарри никогда не слышал. — Они оба сейчас в Больнице Святого Мунга, где лечат магические болезни и травмы. Невилл, полагаю, навещает их с бабушкой на каникулах. Но они не узнают его... Гарри сидел, потрясенный. Как же так, за четыре года не удосужиться спросить... —Ивестные, всеми уважаемые люди, — продолжал Дамблдор. — Произошло это после падения Волан-де-Морта, когда все уже считали себя в безопасности. Нападение вызвало беспрецедентную волну гнева. От Министерства требовали немедленно найти преступников. К сожалению, показания Долгопупсов были не совсем надежные — они ведь в ужасном состоянии. —Значит, возможно, сын мистера Крауча был невиновен? — медленно проговорил Гарри. —Об этом мне ничего не известно, — покачал головой Дамблдор. Опять замолчали, Гарри смотрел, как в Омуте ходят кругами воспоминания. Еще два вопроса жгли его... но они касались живых людей... —Э-э... — начал он, — а мистер Бэгмен... —Ни разу с тех пор не обвинялся в пособничестве Темным силам, — спокойно ответил Дамблдор. —Я рад, — поспешил сказать Гарри, не отводя взгляда от каменного сосуда. Дамблдор перестал добавлять мысли, и серебристое кружение замедлилось. Гарри понял, что разговор окончен. Дамблдор не рассердился, но что-то в его голосе подсказало: пора уходить. Он посмотрел на Неотрисс и они поднялись со своих мест, Дамблдор тоже. —Дети, пожалуйста, — сказал директор, — никому ни слова о родителях Невилла. Он один вправе рассказать о них, когда будет к этому готов. —Хорошо, профессор, — ответил Гарри за двоих, взявшись за ручку двери. — И еще, Неотрисс... Девочка обернулась. Дамблдор стоял у Омута памяти. Серебристые отблески ходили по его лицу, и он казался совсем старым. Он молча смотрел на Неотрисс, потом сказал: — Удачи тебе в третьем туре.Вечером у ребят состоялось самое настоящее собрание. Рон и Гермиона внимательно слушали о встрече с Дамблдором, то спрашивая о чем-то, то просто раскрывая от удивления свои рты. А всю ночь Неотрисс не отходила от Карты Мародеров. Она смотрела как медленно точка Крауча младшего курировала по школе. Девушка прямо сейчас была готова выйти из гостиной Гриффиндора и перерезать горло этой мрази. — Как насчет поспать? — в гостиной появился Гарри, который так и не дождался Неотрисс в своей кровати.— Не усну, пока не узнаю, что эта тварь схвачена.Гарри лишь молча натянул на себя мантию-невидимку и вышел из гостиной.Чернильная точка с надписью “Гарри Поттер-Аддамс” зашагала по коридорам замка. А сердце Неотрисс выплясывала танго, в надежде, что парень не набредет в ночном замке на лже-Грюма.Когтевранка упала головой на мягкий ковер возле камина и уперла свой взгляд в Крауча, периодически фокусируя на нем свои глаза, однако, никогда не отводя.— Там творится что-то странное.Гарри вернулся в комнату с двумя чашками горячего кофе. Парень сел на пол рядом с сестрой и раскрыл карту шире, показывая на группу людей возле кабинета Дамблдора.— Кажется, это мракоборцы. Семь черных точек, чьи имена сливались, будто-бы в одно, пересекали помещение за помещением. Неотрисс оторвала кусок пергамента, написана на нем “Северная башня” и пустила в свободный полет, надеясь, что компания во главе с Дамблдором обратит внимание на этот жалкий клочок бумаги.— Сработало.Гарри ткнул на толпу людей, которая резко сменила свое направление на девяносто градусов.— Надеюсь, его прикончат, — тихо сказала Неотрисс, отпивая крепкий кофе из своей кружки.