5. (1/1)

-…девять месяцев в колонии общего режима. Приговор обжалованию не подлежит. - Сколько?! Ваша честь, я просто тачку угнал, за такое девять месяцев не дают, мать вашу! - Заседание окончено. Зал вздохнул. Больше облегченно: два человека на скамьях свидетелей облегчились и за сотню. А Мэл, впившись сбитыми пальцами в кафедру и не вымолвив ни слова со своего местечка ?потерпевшего?, смотрел, смотрел своими огромными отчаянными глазами, красными, как оборот формы заключенного. Общий режим – это хорошо, с башки патлы не сбреют. - Хот-доги, детка, - единственное, что бросил Нокс через плечо, растягивая улыбку на широком квадратном лице. Он дождется. Обязательно дождется. А если не дождется, то и ему голову снесу. …- Десятка не бьет вальта, - раздраженно пнув коленом хлипкий стол в комнате ожидания, Мики пенисто сплюнул прямо на пол, сбрасывая карты рубашкой вниз прямо поверх рабочих. - Вот именно! А семерка не бьет даму, мы квиты, не играешь больше? - Отсоси, - отмахнулся мясник, откидывая голову назад и встречаясь взглядом со старым недошпаклеванным потолком, по которому прошли древние следы потопа. Местами куски чужого пола даже плесенью поросли, очень вероятно, что у тех, кто торчит здесь годами, в легких споры устроили колонии. Мэл приходил каждую неделю. Еще одно преимущество общего режима: можно приземлиться за квадратную столешницу на хуево прикрученных ножках и не тянуться друг к другу через плотные чугунные прутья решетки. Подумать только, сколько всего можно узнать в тюрьме. ?Домострой? - самая бесполезная книга, которая только попадалась ему, Мики, в руки. Библиотекарь та еще свинья, сам заключенный. Скажешь ему ?Притащи Уэллса? - притащит Хайдеггера; скажешь ?Че по Адамсу?? - притащит Шеллинга. - Нокс! - Чего? - К тебе посетитель. - Так говоришь, как будто за полгода не выучил имя моего единственного посетителя. Ну ты и мудак. Еще и значок таскаешь. Его тебе за глубокую глотку дали, с такой-то памятью? В зале битком набито ниггеров. Белый мясник с фингалом под глазом – нормальная картина. На той неделе было рассечение верхней губы, даже швы наложили. Одна сторона просто-напросто отказывается тянуться в улыбку, но это того стоило: с такими ублюдками попробуй не помахайся в рукопашной. Душевая одна – хуев много. Не сказать, что Нокс ограничивал себя в сексе, но Ангелу совершенно не обязательно об этом знать. - Мэл, - на ходу склоняясь для того, чтобы сначала поцеловать в лоб, а затем и откусить кусок от хот-дога прямо из рук, спутанный наручниками за спиной заключенный шумно шлепнулся на стул и громко подтянулся к столу ногами. Лязг, визг, много постороннего мата, а он, дожевав, уже целует печальные губы напротив. Как жаль, что запястья натирают тюремные кольца, а то бы и фак показал, - м-м… у наших брал? Я такие сосиски лично делал. - Ага... - я растерянно втягиваю воздух в ответ ему и в который уже раз не знаю, куда деть руки. - Мики, я скучаю... я скучаю, скучаю, я так по тебе скучаю...(Я скучаю по тебе, Мики. Каждую секунду. Каждый вечер скучаю, заново вкручивая болты в раздолбанный в щепу дверной косяк: тут хоть амбарный замок повесь, он не особенно поможет, если косяк такой хлипкий, что вылетает со второго-третьего удара. Но пока дверь ходит ходуном, а на пол летят куски штукатурки, у меня хотя бы есть время забиться в угол и что-нибудь перед собой выставить. Я скучаю, Мики...)И в который раз руки движутся по привычному маршруту - пальцы ложатся Мики на ширинку, я кое-как расстегиваю молнию и торопливо забираюсь внутрь, обхватывая член, оживающий под моими прикосновениями. И меня снова прошивает снизу вверх, как в самый первый раз. То-то бесплатное шоу для всех, кто тут собрался. В основном, как ни странно, для охранника. Заключенные заняты своими посетителями, хотя зырят, само собой, а кое-кто даже и комментирует, но мне насрать, а Мики насрать тем более. А охранник, скучающий в дверях, пялится настырнее всех, пока я целую Мики, блаженно прикрывая глаза, и отдрачиваю ему, не особо скрываясь. Нахуй, нахуй. Мог бы - я бы сейчас при всех скинул штаны и оседлал его прямо здесь, на шатком металлическом стуле, и отдался бы ему, целуя без остановки. Ночью я себе такое представляю - раз от разу - и не надоедает никогда, и я кончаю жарко и невыносимо, порой даже не успев засунуть в себя пальцы.- Я скучаю... я люблю тебя, Мики, я так тебя люблю... Мики, как меня все достало!..(Особенно папочка достал, Мики. Знал бы ты, детка, как он меня достал. Знаешь, Мики, до него все дошло только на второй день. В первый вечер, когда мы вернулись из участка, я сбежал в свою комнату и сидел там до следующего полудня, как мышь. Мне было слышно, как папочка рвал и метал внизу, и что-то о стены билось, как бы даже не пивные бутылки. И как мамочка попискивала, топая за ним по пятам. Не знаю, почему он ко мне не сунулся тогда - должно быть, насосался так, что у него не встал. Зато на следующий вечер его озарило, Мики, представь себе. Тогда-то он мне первый раз дверь и вынес: "Ты с ним трахался, сучонок?! Проблядь, ты ему подставил очко! Он тебя выебал!..". Догадливый, догадливый папочка)- Он меня постоянно лапает, Мики... - не удержался, всхлипнул. Зачем я так, зачем, не надо было, не надо... нашел о чем говорить сейчас, тоже мне, сексуальная фантазия, Мэл - дрочишь и ревешь. Но все уже, прорвало, невозможно, невозможно больше...(Нет, Мики, я не буду тебе рассказывать, как он меня тогда трахнул, ткнув мордой в подушку. Я обещал тебе, что до меня больше никто никогда не дотронется, кроме тебя, а тут... Мики, прости меня, я не буду тебе рассказывать. И не буду тебе говорить, как он меня ебал потом, если ему удавалось со мной справиться. Знаешь, Мики, а у него это получается не всегда, знаешь, как я наловчился. И чем дальше - тем чаще я отделываюсь только ссадиной или синяками, а он уходит, потому что, знаешь ли, папочке тоже не улыбается постоянно ходить с расцарапанной мордой или покусанными яйцами. Блядь. Мики, у меня почти получилось. Почти).- Он говорит, что он увезет нас... увезет в другой штат... он говорит, если он тебя еще раз увидит, то он тебя убьет...(Я не знаю, Мики, я правда не знаю, оторвет ли папочка свою жирную задницу от кресла, чтобы действительно нас увезти. Он уже пять или шесть лет ждет, когда помрет бабка, мамочка мамочки, у которой вроде бы ферма где-то у черта на рогах, и вроде бы она собиралась завещать ее мамочке. Но если старая карга реально помрет и не наебет с завещанием, то - да, он тут больше сидеть не будет. Во всяком случае, он заводит об этом тем чаще, чем чаще я вцепляюсь ему ногтями в рожу. Я не могу так больше, Мики, я так больше не могу. Не могу я так больше)- Мики, я так больше не могу...- Детка, детка. Детка, не реви, он тебя лапает? Этот старый пень тебя лапает? Отрубим ему руки, детка, хочешь? Чтобы больше ничего не смог полапать и передернуть не дотянулся, а? Крошка, я порву задницу, но выйду отсюда, а потом мы уедем к хуям собачьим. М-м-м-м-м… какой же вкусный хот-дог, - блаженно зажмуриваясь, он все вставлял короткие реплики под хруст ширинки, под движения пальцев, по смазанные ?тцццшха-ха? с собственных губ, частые астматические всхлипывания (астма проходит с возрастом, говорят) и моменты ошеломляющей тишины, когда пальцы добираются до налитых яиц. Острое возбуждение расцарапало обоняние перцем. Хотелось чихать, рубить головы и трахаться, просто адски. Только вот руки не протянуть, чтобы вцепиться в осунувшуюся физиономию и убедить/ся, будто царапина на носу – это со скейта в асфальт, - эй, у тебя через дорогу живет ниггер Джексон. Кривой почтовый ящик, граффити, красный забор. Зайди к нему, скажи, что ты от меня. Отвисай у него, он не тронет тебя и накурит так, что ты не сможешь думать. Он пошлет нахуй твоего борова, если ты скажешь, что Мики его просит. Я таскал его через Мексику с пакетом чистой шмали в трусах, детка. …- Хули ты уставился? Не нравится что-то? - Иди нахуй, уебок. - О, тебе нравится моя сосиска? Хочешь, я засуну тебе ее в задницу? Ты мамку свою трахнул, поэтому тут торчишь?...- Ты будешь смотреть на то, как пираты спасаются с тонущего корабля и скачут по воде на диких ламах, малышка. С этим нужно решить. У Кинга в ?Побеге? нашелся подземный ход. Ох, этому придурку классно вмазали ногой по ебалу! …- Ну ты у меня сейчас отхватишь. - Давай, иди сюда! Приятель, одолжи поднос? Курсы самообороны для чайников: если противник пытается поднять Вас на руки, разведите руки в локтях, выпрямите спину и оглушите его ударом ладоней по ушам;Если противник пытается ударить Вас в шею, поставьте блок и ударьте коленом в пах;Первое и обязательное условие удачного исхода: научитесь быстро бегать. - Твою мать! - Что, будешь еще смотреть на меня? Эй, Мэйсон, приятель, этот хрен сказал, будто у тебя жопа такая волосатая, что дерьмо путается! Курсы умелой провокации для чайников: если Вы находитесь в обществе лиц, не обремененных интеллектом, натравите их друг на друга и уходите в сторону. Если Вам угрожают расправой, пообещайте рассказать о первоисточнике, который, якобы, отвечает за все совершенные Вами действия. Если же не подействует, переходите к первой главе: курсы самообороны для чайников, положение третье. - Что это ты сказал про мою задницу?! …- Мы обязательно заглянем с Техас. Там все придурки, детка. Ты смотрел этот фильм, смотрел? Про то, как техасские дети делят столбиком, а потом директор посылает их чистить огороды, где они находят целую клумбу конопли? Приколись, они ее поливали удобрениями, вот придурки! …- Сэр, говорит блок C, у нас мелкий дебош, столовая, массовая провокация.- Кто зачинщик? …- Сраная свинья, что ты сказал про мою задницу?! - Это не я, это желтый Джо! … - Ты катался по серпантину? Я отвезу тебя смотреть на звезды повыше. …С полицейским значком на груди и такой физиономией не гуляют по тюрьме. Здесь ведь не идиоты работают, чтобы не просечь в такой наглой харе афериста. Надо сваливать. …- Но сначала я навещу твоих пред… о-ох… я все. …- Пять долларов, и я подниму шлагбаум. А ты что думал, мы тут на пончиках живем. Ох, неблагодарнейшая это работа, сторож, слушай, девять букв по горизонтали, спиральная галактика типа ЭсБи, крупнейшая галактика Местной группы, третья буква…- Туманность Андромеды, одна такая ждет меня дома, открывай чертов шлагбаум. …- Я люблю тебя, Мэл Нокс.