Часть 15. (1/1)

— Блять, ты такой красивый, Исак. Кепочка эта, толстовка, твоя улыбка. Детка, слышишь, как сердце стучит? — Хэй, ты меня пугаешь, когда ты вот такой и внезапный. — Внезапный? Малыш, это никогда не менялось. С первой нашей встречи, когда ты еще не замечал...— Но ты не всегда был... как это сказать. Столь очевидно настойчив? — Тогда ты не был столь очевидно мой.— И чья в этом вина? Кто-то пару недель тупо ходил кругами, не делая вообще ничего.— Ничего? Вообще-то смотрел. И не меняй тему. А знаешь, что я хотел бы сделать прямо сейчас? Сначала я отодвину в сторону воротник этой толстовки, стяну ниже футболку. Детка, ты знаешь, что у тебя офигенно вкусная кожа? Я буду облизывать твою шею как леденец. А ты будешь так жадно потираться о меня и просить, умолять, сам не зная о чем, и это будет только начало. Потом я наконец сниму эту жалкую тряпку. Сосчитаю каждую родинку языком и губами, буду вырисовывать узоры... — Эвен... — Вот, ты уже дышишь чаще, а я даже не начинал.— Эвен Бэк Нейшейм! Блять, замолчи!— А потом я медленно расстегну твои джинсы.— Сейчас я начну убивать.— Тебе же нравится, детка. Я знаю. — Эвен, не тогда, когда мама прямо за этой дверью.— Она не войдет без стука.— Но определенно услышит, если мы сорвемся и трахнем друг друга. Ты знаешь, мы не умеем тихо. — Ну, да, в прошлый раз Линн очень ругалась.— Вот именно, даже Линн! — Твоя мама гостит у нас целую вечность. Я скоро в девственника превращусь. — Всего второй день, не ворчи. А хочешь, примем душ вместе? Вода шумит достаточно громко... — Душ. М-м-м-м... ты помнишь?..— О да, помню очень хорошо все те штуки, что ты любишь выделывать в душе. А еще могу повторить тот утренний трюк на бис. Если захочешь... — Захочу? Ха! Прямо сейчас я просто хочу знать, почему мы все еще стоим здесь и разговариваем?!