Досье (1/1)

Самым главным минусом в своей работе Максим считал бумаги, кучи бумаг, каждую из которых было необходимо тщательно изучить, чтобы знать как и с помощью чего можно воздействовать на человека. В случае с Трущевым такая работа и вовсе превращалась в ад. Он слышал о какой-то почти слепой почитаемости и уважении, которые к преступнику испытывали не только члены его банды, но и почти все жители города. В данном случае все это уважение выливалось в смешение показаний, один человек мог сказать, что Сергей злой и жестокий, а второй в разговоре отмечал, что тот добрый и милосердный. И Максим блять не представлял что с этим делать и как подступиться к Трущеву. Открывать дела и выдержки допросов членов его группировки не хотелось тем более. После них он точно запутается во всем происходящем.—?Ладно, надо хотя бы попробовать,?— вздохнул Анисимов, перебирая папки с делами и решая с кого начать. Наткнувшись на дело Алины Чусалиной, Максим решил попробовать начать с этой девушки, и почти сразу пожалел. —?Какого черта она сравнивает его с богом и причем здесь вообще рэп? Он еще и музыкант? А зачем мне эта информация?! —?он злится и кажется уже с трудом может контролировать очередной приступ агрессии, которыми он страдает последние несколько лет. Долистав досье Чусалиной, которая по фотографии, прикреплённой к папке, казалась ему вполне адекватной, Максим раздраженно стукнул кулаком по столу и почти был уже согласен по считалочке выбирать следующего, чьё досье он откроет, правда непонятно зачем. Но его внимание привлекала самая тонкая папка, состоявшая из нескольких страниц. Если верить написанному, а верить приходилось, все-таки это материалы специальных служб, Артур Данилин, более известный как Кубинец приводов по собственным преступлениям не имел, его обвиняли только в соучастиях, но не одно из них доказано так и не было, судя по всему Артур был совсем прозрачной и неинтересной фигурой, потому что в папке с его делом был только один допрос и краткая характеристика, выставляющая того примерно в том самом свете, в каком предположил и сам Максим. Но вот запись допроса, во время которого про Трущева было задано рекордное количество вопросов, очень заинтересовала Анисимова. Артур показался ему адекватным, возможно, не самым преданным товарищем, и его во многом противоречивая характеристика почему-то заставила верификатора верить, что Трущев на самом деле такой и что все люди, разговоры с которыми он читал до этого, на самом деле не пытались запутать следствие, просто каждый из них познакомился с собственной версией мужчины. Сергей умел быть милосердным, но при этом мог и покалечить человека, если тот этого заслуживал. Его доброта мешалась с жестокостью. А добрых поступков оказалось почти столько же, сколько нарушений закона. И поскольку каждый человек сталкивался с преступником в раз обстоятельствах, кто-то просил о помощи, кто-то оказывался в должниках, а другие были целью первых, из-за чего и сталкивались с плохой версией Трущева.Когда телефон показал пять утра, а глаза отказались читать бессмысленные бумажки, Максим устало опустился на кровать, в надежде поспать несколько часов, но даже во сне ему снился объект работы.***Впервые в полицейском участке Трущев оказался в девятнадцать, по приколу решил стащить пару бутылок газировки, ему приписали мелкое хулиганство и отпустили домой. Дома мать конечно попыталась прочитать ему нотацию, но Сережа только отмахнулся и закрылся в своей комнате. К двадцати одному году его знали все полицейские города, пророчили ему ужасную судьбу, в тот же год он впервые оказался за решеткой. Молодой и глупый он непонятно почему доверился на тот момент главному криминальному авторитету города, которому просто был нужен мальчишка для битья, которого он и получил. Все по итогу свалили на Трущева, даже хищение в особо крупных, которого на самом деле не было, точнее было, но к похищенным драгоценностям он не имел никакого отношения. В двадцать три года ему неожиданно решили помочь, в Краснодаре поменялась теневая власть и новый хозяин города почему-то решил дать ему шанс, Сереже оставалось всего полгода, но чтобы доказать лояльность новому главе города, он послушал его и сбежал, с помощью людей того мужика.В двадцать пять его загребли второй раз, в этот раз его обвинили в торговле наркотой, что вообще-то было правдой, но Сережа до сих пор не мог понять, каким образом на него вышли, спустя год в рядах его банды нашли крысу, о чем ему с удовольствием сообщил Шутов, приехавший навестить друга. В тюрьме было скучно, он скучал по дому и чувствовал несправедливость, поэтому в течении нескольких лет составлял новый план побега, много слушал, мало говорил и обрастал нужными связями, в основном с тюремными авторитетами, которые в последствии и стали возможностью для побега. Вернувшись домой Сережа узнал, что несколько его ребят тоже сидят, воспользовавшись остатками связей и наобещав кучу всего некоторым людям, он помог им сбежать. В двадцать восемь лет он понял, что больше никогда не сядет. Теперь он предпочитал вести дела через посредников, никого не подпускал в ближний круг и почти завязал с наркотиками. Но и в этот раз фортуна предпочла послать его нахуй, разрешив побыть на свободе всего год. Сидя в камере предварительного заключения Трущев точно знал, что в этот раз его так просто не отпустят, нужно было или найти козла отпущения, но своих было жалко или бежать в кратчайшие сроки, пока его не вернули в тюрьму. Которая в этот раз точно станет ему домом на долгие года жизни. ***—?А в Краснодаре море есть? —?с улыбкой спросил Максим, рассматривая расположившегося напротив Трущева. Допрос он решил проводить не в приспособленном месте, а в обычном кабинете, выгнав Олега и его напарников. Те ворчали и говорили, что это опасно, а Максим только отмахнулся и словно волшебник достал из карма электрошокер, после чего сказал, что ему нужно полное уединение с подозреваемым.—?Ты конченный? В школе не учился что ли? —?усмехнулся Сережа, рассматривая странного брюнета, сидевшего напротив. Он совершенно не был похож на сотрудника правоохранительных органов, даже с учетом того, что это был охуеть какой новый и секретный отдел, Сережа почти полностью был уверен, что сотрудники должны выглядеть не так.—?То есть нету,?— покивал Свобода, отмечая у Трущева едва заметные мотания головой.—?Так ты что-то вроде психолога, что ли? —?поднял бровь Сережа. —?Ты поэтому так странно выглядишь?—?Что во мне странного? —?напрягся Максим, которому совершенно не нравились подобные комментарии в собственный адрес, странный равнялось запоминающийся, а ему этого не хотелось.—?Да хрен знает, странный и все,?— пожал плечами Трущев. —?Я это на подсознательном уровне чувствую, я конечно в психологических штучках не силен, — а вот здесь Максим был готов поспорить, по одному только отведённому взгляду было понятно, что подозреваемый врет, — но по тебе прям видно, что ты специально наряжен в этот мешок из-под картошки.—?Все-таки давай вернемся к первоначальной теме нашего диалога,?— нервно поправил волосы Максим.—?Это про Крас и твои ?великолепные? познания в географии? —?Сережа пакостливо улыбается и Максим почти готов его ударить, но мысли о том, что это заключенный, про которого ему предстоит еще многое выяснить, заставляют его добродушно улыбнуться и перевести разговор в более правильное направление.—?Ты доверяешь всем своим подельникам?—?Я предпочитаю словосочетание лучшие друзья,?— напряжение Трущева Максим ощутил бы даже, если бы не числился в должности верификатора, отметив в блокноте новую эмоцию задержанного, Анисимов довольный поднял со своего места, сказав, что на сегодня они закончили.***—?Полчаса и ты ничего не можешь нам рассказать? Вы там вообще разговаривали? —?недовольно уставился Олег на прикрывшего глаза Анисимова, Максим только недовольно приоткрыл один глаз, но ничего не сказал, решив дать коллегам высказать свое неудовольствие, а только потом рассказать, придуманный за утро план.—?И правда, Максим, все наши ребята про тебя говорят с таким восторгом, чего стоит один Банкес, который целый день не затыкался, после того, как ты ему помог с каким-то делом, что ты чуть ли не за десять минут расколол им преступника. А на деле что? Полчаса за закрытыми дверями и ты говоришь, что ничего о нем не знаешь? —?с недоверием уставилась на него Назима. —?Возможно, твои навыки сильно преувеличены?—?Я могу сказать, что у тебя есть ребенок, что ты испытываешь запретные чувства, что когда ты врешь, в отличии от большинства людей ты начинаешь смотреть в глаза собеседника, что вообще-то не свойственно лжецам, еще ты—?Хватит,?— прервала его Джанибекова, напряженно вглядываясь в лица напарников и думая поняли ли они фразу про запретные чувства или нет.—?И что ты начинаешь нервничать, когда про тебя говорят правду,?— усмехнулся Свобода. —?Но понятное дело это свойственно почти всем людям, хотя вот Трущев, напрягается, когда всплывает какая-то правда или просто информация, которую бы он не хотел, чтобы мы знали.—?Максим, прекрати, пожалуйста, мы не хотим конфликтовать,?— вступил в разговор Амчиславский, недовольно посматривая на Олега с Назимой. —?Нам просто непонятны твои мотивы и причины, по которым проведя столь длительное время с заключенным, ты ничего не можешь нам рассказать. У нас не так много времени, чем дольше он молчит, тем меньше шансов взять его дружков и добавить в его обвинения наркотики.—?Так, а теперь, когда вы высказались, послушайте меня,?— подскочил Анисимов со своего места. —?Я и не собирался вести допрос, тем более так, как делал это наш многоуважаемый начальник. В этом нет смысла, веди я себя также, вышел бы от Трущева минут через десять. Понятное дело, что он мне не доверится, только полный идиот станет доверять полицейскому, но я собираюсь вызвать у него чувство привыкания, чтобы постепенно я казался для него кем-то обыденным, не другом, не товарищем, понятное дело, но чем-то вроде ручки, которая всегда в кармане. Человек, с которым ты не будешь полностью откровенным, но все равно расскажешь чуть больше, чем обычным сотрудникам полиции.—?Ладно,?— кивнула головой не слишком довольная планом Назима,?— но под нашим контролем, на тебе будут микрофон и камера, также установим парочку в нашем кабинете, чтобы запись велась каждый раз, когда вы беседуете.—?Это исключено,?— тут же отрицательно помотал головой Максим. —?Он же не первый раз в полиции, он изучил нас куда лучше, чем мы его. Поэтому сразу поймет, если на мне будет что-то подобное. Или вы думаете, что я три года назад к вам устроился, зная, что однажды сюда попадет Трущев и помогу ему сбежать? —?иронично выгнул он бровь.—?Конечно же нет,?— быстро вступил в разговор Артем, боясь начала очередного конфликта. —?Мы тебе полностью доверяем.—?Ну и отлично,?— улыбнулся Свобода, направляясь к выходу из кабинета. —?В таком случае увидимся послезавтра.—?Послезавтра?—?Ага, дам ему денек на переваривание моего сущестования и анализ всей ситуации в целом, думаю за день он точно поймет, что лучше беседовать со мной, чем с Волей.***—?Какого черта вы тут устроили? —?вспылил Артем, стоило Максиму выйти из их кабинета. —?Он профессионал своего дела и явно лучше нас знает как нужно действовать, он же не лезет с советами и недоверием, когда мы проводим оперативно-розыскные мероприятия, потому что не понимает в этом. Так и нам явно не стоит лезть к нему, когда дело касается людей и взаимоотношений с ними.—?Послушай,?— постаралась успокоить его Назима,?— я понимаю, что мы с Олегом звучали грубо и все такое, но мы уже несколько раз упускали Трущева и не можем позволить ему сбежать опять, поэтому каждый его шаг, каждое слово, должны контролироваться нами и руководством, а тут Анисимов предлагает оставить их вдвоем, это неприемлемо.—?С чего вдруг? —?не понял Артем. —?Я не помню случая, когда Максим давал нам повод в нем сомневаться. Он такой же сотрудник как и все мы, поэтому прекращай свою панику и давайте ему доверимся. Он знает, что он делает.***Пока Амчиславский защищал Максима, последний сидел на заднем сиденье такси и не понимал что делать. Трущев оказался куда сложнее, чем думал Максим. Он вел себя с ним, как старый знакомый, легко шел на контакт, не требовал адвоката, не говорил, что его подставили, спокойно кивал на обвинения в побеге и соглашался с другими статьями, которые уже были доказаны, но закрывался и замолкал, стоило заговорить о наркотиках или его банде, что конечно было вполне ожидаемо и предсказуемо, это был не первый раз, но черт возьми, Трущев умел закрываться полностью, чаще всего он прикрывал глаза, мог закинуть ноги на стол и завести руки за голову, и просидеть так до момента, пока Максим не переключится на другую тему. Он не давал ему и шанса на раскрытие себя.План, о котором он рассказал ребятам, родился на самом деле не с утра, как он сказал, а в момент пока Назима и Олег его отчитывали непонятно за что. Анисимов не был в нем уверен, точно так же, как и в том, что сможет расколоть Сережу, за полчаса их разговора ему показалось, что не он был хозяином положения, а Трущев, который достаточно много успел о нем узнать. И это пугало, находясь перед мужчиной, между прочим одногодкой, Максим чувствовал себя студентом, не самым успешным, скорее троечником, который никогда не сможет работать по специальности. Потому что у него совершенно ничего не получается, в голове есть теория, но ее никак не получается применить на практике, это как у него было с физикой, когда ты до тошноты заучиваешь формулы, но не можешь воспользоваться ими на контрольной, потому что практика и теория это разные вещи.***В кабинете царила умиротворяющая тишина, весеннее солнце ярко светило в решетчатые окна, а задержанный Сергей Трущев мирно посапывал на жестком стуле, который впрочем был куда уютнее лавки в камере предварительного задержания. Всю эту идиллию нарушил ворвавшийся Максим, споткнувшийся о порог и опасно балансирующий с двумя стаканчиками кофе.—?Соскучился? —?весело спросил Максим, заходя в кабинет, в котором уже сидел дремавший Сережа. Подскочив, осужденный потер глаза и недоуменно уставился на Максима.—?О, опять ты, забавный психолог,?— усмехнулся Сережа, наклоняя голову в бок и недоверчиво косясь на протянутый стаканчик с кофе. —?Решили отравить, чтобы в этот раз точно не сбежал?—?А ты планируешь? —?усмехнулся Максим, не ожидая ответа, но видимо не до конца проснувшийся Трущев соображал не так остро, поэтому язык тела скрыть не успел, ровно как и победную ухмылку, проскочившую на несколько секунд, которых вполне хватило Анисимову.—?Что испугался? —?поинтересовался Сережа, неспешно потягивая достаточно неплохой кофе.—?С чего ты это взял?—?Ну как, я сбегу, опять головы полетят, твоя так точно. Учитывая, что в кабинете установлена одна маленькая камера, пусть и небольшое, но недоверие к тебе все-таки есть.—?Камера? —?не понял верификатор, который вчера вечером еще раз позвонил Назиме и напомнил, что никаких камер в кабинете быть не должно, стало быть его и не думали слушать, не зря его напрягло слишком поспешное прощание девушки.—?Ага, они вчера так громко ругались с Амчиславским, что даже я в своем укромном уголке их услышал,?— рассмеялся Сережа, внимательно рассматривая сотрудника органов, который почему-то казался ему смутно знакомым. —?Мы с тобой нигде не встречались?—?Да подожди ты со своими вопросами,?— отмахнулся Максим, после чего заговорил громко и четко, чтобы его было слышно на весь кабинет. —?Мы будем молчать до тех пор, пока господа полицейские не предоставят нам новое помещение и расписку, в которой пообещают не нарушать тайну следствия.Серёжа с интересом наблюдал за разворачивающимся действием, так сильно он не смеялся даже, когда полупьяный Эрик затирал ему про каких-то соулмейтов и то, что скорее всего его родственная душа будет полной его противоположностью. Что самое удивительное его не пытались заткнуть, да и вообще не обращали на него внимание, слишком были заняты руганью между собой. В какой-то момент он почти решил, что если прямо сейчас встать и уйти, некоторое время никто даже не поймёт, что преступник ушёл, но именно в тот момента, когда Серёжа почти решил попробовать встать и выйти из кабинета, про него вспомнили. Первым к нему повернулся Терновой, чей взгляд буквально кричал, что он хоть прямо сейчас готов отправить Трущева в самую охраняемую тюрьму, желательно на пожизненное, чтобы он никогда не вышел. Потом к нему обернулся Амчиславский, первым заметивший, что дверь кабинета открыта настежь, а преступник какого-то черта без наручников. Назима и Максим так и стояли к нему спиной, неотрывно смотря друг на друга и явно ожидая, что именно другой первым опустит взгляд. Сдаваться они не собирались и только громкий хлопок в ладоши заставил их моргнуть и перевести взгляды на хлопнувшего Артема.—?Прекратите уже этот балаган, мы сейчас похожи не на сотрудников полиции, а на какой-то детский сад, у нас вон преступник без наручников и в открытом настежь кабинете, ничего страшно?—?Ладно, ты прав, одень на него наручники и переведи в соседний кабинет, раз Максиму так необходима конфиденциальность,?— тяжело вздохнула Назима избегая взгляда Трущева, который словно издеваясь, не сводил с неё глаз.—?Ну уж нет,?— отмахнулся от них Свобода. —?Кабинет я выберу сам, случайный, а то кто знает, может у тебя и в соседнем камера стоит,?— глядя на раздосадованную девушку Максим понял, что случайным предположением попал в цель, усмехнувшись, он подхватил Трущева под руку и направился с ним к выходу из кабинета.Минут пять они блуждали по отделу, и когда Сережа уже был готов предложить сесть прямо в коридоре, Максим довольно улыбнулся и направился к кабинету, табличка которого утверждала, что там заседает сам товарищ майор, Трущеву стало даже интересно, как отреагирует на их появление начальство Максима. Но Воля только тяжело вздохнул и махнул рукой, выходя из кабинета, явно не первый раз сталкивался с подобным поведением своего вообще-то подчиненного.—?Отлично, можем начинать,?— хлопнул в ладоши Свобода, вольготно располагаясь в кресле ушедшего начальника. —?У тебя есть какие-то увлечения или хобби?—?Чувствую себя как на первом свидании,?— уже привычно усмехнулся Трущев, с комфортом располагаясь в одном из кресел для посетителей. —?Что тебе еще рассказать о себе? Может как я впервые поцеловался? Или как первый раз украл жвачку из магазина?—?Просто расскажи мне что-нибудь,?— пожал плечами Максим, из-под опущенных ресниц внимательно наблюдая за Сережей и запоминания каждое его движение, каждую эмоцию.Трущев не был похож на других преступников, да и на большинство людей, которых когда-либо встречал Максим тоже. И скорее всего он был если не гением, то очень умным человеком, и хотя сведений о высшем образовании Трущева Максим найти не смог, он был более, чем уверен, что мужчина прочитал за свою жизнь множество книг, скорее всего изучил огромное количество материала на самые разные темы, и он бы совсем не удивился, будь в этом списке психология поведения, точнее он больше удивится, если эта тема была ни разу им не задета. Именно поэтому Свобода особенно четко осознавал необходимость полного и подробного изучения преступника. Максим не мог дать определенного срока, не мог даже заверить, что их беседы с Трущевым будут длиться меньше года, с такими людьми нужно вести себя максимально вдумчиво, стараясь всегда быть впереди, хотя бы на шаг.—?Помню как однажды отчим насиловал мою мать, а я в это время сидел в соседней комнате. Рассказать подробнее? —?Сережа вроде говорил все с теми же ядовитами интонациями, старательно избегая зрительного контакта, но Максим успел разглядеть взгляд наполненным болью, и конечно же запомнил скрещенные в защитном жесте руки.—?Ладно, я понял, ты не настроен на беседу со мной. Тогда давай лучше я тебе что-нибудь расскажу. Вообще я до двадцати трех где-то лет думал, что буду музыкантом, у меня даже была своя группа, мы сочиняли слова и музыку, репетировали, иногда выступали—?Но без денег это все не имело смысла, да? —?прервал его Трущев. —?Ну, типа, в какой-то момент ты понимаешь, что несмотря на все усилия, у тебя нихуя не получается, что на тебя все еще смотря как на пустое место, а в городе не так уж и много людей в принципе знают, хотя ты постоянно что-то делаешь, где-то выступаешь,?— Максим на него молча смотрит и не знает, что сказать, он уже давно понял, что у него с Трущевым общего больше, чем почти со всеми знакомыми вмести взятыми, но и подумать не мог, что настолько они похожи окажутся. Анисимов молча в также пристально за ним наблюдающие глаза смотрит и кажется понимает, почему даже Назима, которую всегда считали самой хладнокровной в отделе не смогла устоять перед Сережей. Тот каким-то непонятным образом забирался блять в самое сердце и душу, хотя совсем не должен был этого делать.—?Да, именно,?— охрипшим голосом подтвердил Максим, разрывая зрительный контакт. —?Знаешь, у меня на сегодня еще куча планов, поэтому давай продолжим в следующий раз,?— тяжело сглатывает Свобода. Кажется Максим впервые в своей жизни нарушил самим же собой созданные правила.Правило первое?— делай все возможное, чтобы преступник тебя не запомнил.Правило второе?— делай все возможное, чтобы не испытывать к преступникам эмоциональной привязанности.Правило третье?— преступник должен оставаться преступником, никогда не рассматривай его, как обычного человека.