измена (1/1)

ВсегдаК изменам в отношениях Тим относился серьезно. Поэтому после флирта с визажисткой принес Арми ремень и попросил выпороть его.И Арми это понравилось. Ведь Тим сам рассказал ему во всех подробностях о чувствах и переживаниях, а потом справедливо попросил наказания.Подобная покорность восхищала его. Удовлетворяла ненасытное королевское эго, которое так не любило, когда его задевали.А Тим повиновался. Прогибался. Всегда был таким отзывчивым, что кровь к одному месту приливала и не отливала обратно. Арми любит очерчивать холодными грубыми пальцами тонкие черты лица, по-юношески мягкую кожу, едва проступающие щетинистые волоски, что Тим так старательно сбривает. Арми любит зарываться в его волосы руками, оттягивая их, заставляя запрокинуть голову, когда тот стоит на коленях. Арми любит проводить ладонью по всем ложбинкам начиная с шеи и заканчивая заманчивой дырочкой. Сминать ягодицы, чутко наблюдая за реакцией своего любовника. Арми любит его стройные бедра, буквально слюной течет на точеные щиколотки. Рядом с ним любимые модели нервно курили в сторонке, а Тим даже курил по-особенному, с такой детской неряшливостью и боязнью обжечь пальцы. Арми любит.А Тим то ли так превосходно вживается в роль, то ли скрывает свою анастейшу за этой ребяческой невинностью. Хотя чертята в его глазах и вправду танцевали что-то вроде танго. По началу Арми мог возбуждаться от одного этого взгляда, и каждый раз не понимал, за какие такие грехи ему досталось это существо с явными следами божественного. Ужасна была одна мысль, что Тим может уйти от него. А в идеале вообще представлялась красная комната, где его будет ждать его вечно покорный мальчик.Но равносильно этому он любил, когда Тим брал инициативу. Без предварительных договоров седлал его бедра, затыкая рот поцелуем или прикладывая указательный палец к подрагивающим губам. Это было восхитительно всепоглощающее удовольствие. Это было великолепно. Это было.Он мог устраивать ему сюрпризы, вроде горлового минета где-нибудь в гримерке прямо перед премией, и Арми правда не знал, как он такое сокровище заслужил. Согласный на все, прощающий всегда, никогда не говорящий о своей боли. Тим был его личным божеством, а их кровать?— алтарем для молитв.И Арми наконец уверовал.