Пролог или жизнь жестока (1/1)

Моё имя Джейн, просто Джейн! И я сирота. Нет, точнее мы сироты. Я и Алек. Так получилось, что наши родители пропали. Ну как пропали, просто поехали на отпуск в Италию и не вернулись. Их посчитали погибшими. Так как родственников у нас нет, нас отправили в приют. Тогда нам было по десять лет. Помню: нас запуганных и непонимающих что случилось, схватили в охапку два бугая и засунули в машину, где старая и противная тётка, начала объяснять своим тонким и противным голосом, что мы никому не нужны, что государство делает нам огромную милость, беря под свою опеку. Тогда я не выдержала и плюнула в лицо этой курице. За мою дерзость она дала мне оглушительную пощёчину и пригрозила, что если мы будем плохо себя вести, то нас с братом разлучат...навсегда! В тот момент эта новость напугала как меня, так и Алека и мы решили, что уж лучше будем вместе, чем кто-то из нас будет проявлять свою гордость. Нас определили в приют ?Пэнси? - убогий, грязный дом, где вечно душащая душу атмосфера. С первых дней мы не взлюбили это здание с обшарпанными стенами и не мытым потолком. Наверное сам этот приют, был вторым кругом ада. Злые воспитатели, злой директор, но ещё более жестокие дети. Здесь правила были просты – не ты, так тебя. Приходилось драться и не раз, но постоянно это кончалось тем, что приходил смотрящий и избивал провинившихся. Казалось, что это место пропахло болью и отчаяньем, а по ночам можно было услышать тихие завывания детей ревущих в подушку и оплакивающих своё потерянное детство.Четыре года с братом мы держались, терпели как могли. Старались не становиться такими же детьми с озлобленной душой на весь мир. У нас получалось! Мы старались всегда держаться вместе зная, что кроме друг друга у нас никого нет. Но когда мне исполнилось пятнадцать, директор приюта вызвал меня к себе. Усадив на стул, стал говорить о том какая я хорошая девочка, а его рука в тот момент скользила по моему бедру. Я же не дура! Сразу поняла его затею, конечно как тут не устоять! Я всегда была красивым ребёнком: милая блондинка с ангельским личиком. Но даже это не давало ему права так обходиться со мной. Я пыталась, дралась, расцарапала ему лицо, но даже тогда наши с ним силы не были ровны. Он изнасиловал меня! А ночью когда все были в своих комнатах, закинул меня на плечо и кинул в комнату к спящему брату. Тогда во мне, что то сломалось! Наверное та искра, которая заставляла меня и брата оставаться людьми. Алек долго расспрашивал меня, что случилось, но я ничего ему не рассказала. Было стыдно!Я стала замкнутой, жестокой и даже мой близнец не понимал, что со мной. Алек всегда был сильнее меня, он был идеальным братом, даже тогда когда сломалась я, он все так и оставался моим ангелом хранителем. Я никому не открывалась, даже ему. А он и не просил, он будто без слов понимал меня. Я любила в холодный вечер, сидеть рядом с ним, положив голову ему на плечо и молчать. С ним было хорошо, тепло и уютно, он будто отключал мои чувства и мне казалось, что это вовсе не я, та Джейн-неудачница, злющая на весь мир, а какая нибудь счастливая девочка, а в другой комнате сидят мама и папа, которые скоро должны позвать нас на рождественский обед. Но эти мгновенья пролетали очень быстро и я опять становилась колючей и темной.А сейчас мне шестнадцать и недавно я узнала, что у меня опухоль мозга. Мне осталось пол года не больше. Может оно и к лучшему? Зачем страдать живя сейчас, зная, что ничего хорошего тебя не ждёт? Вот и я решила. Я отказалась от всех этих лечений и просто решила пожить для себя. Разумеется брату я ничего не сказала, будет лучше если он вообще не узнает. Я упросила моего врача, взять опеку надо мной и Алеком, аргументируя тем, что мне не долго осталось и я не хочу последние месяцы своей убогой жизни проводить в этом Богом забытом приюте. Этот старенький добродушный дядя, сразу согласился. У него никого не было, он был одинок как и мы и казалось этой просьбе он был рад. Алек очень удивился, когда узнал что над нами оформляют опекунство, но ничего не сказал. Он без слов понял, что я ничего не скажу и за это я была ему благодарна.Мистер Венгер, приютивший нас решил сделать эти месяцы моей жизни по настоящему прекрасными. Он всячески баловал меня и брата, разными безделушками и сладостями. Это было прекрасно! Чувствовать сладость на своих губах, впервые чуть ли не за шесть лет. Я говорила ему: - Мистер Венгер, вы и так слишком много для нас сделали, не стоит!На что он лишь отвечал с мудрой улыбкой: - Своих детей нужно баловать сейчас, потому что, мы не можем знать, что их ждёт впереди!За какой то месяц он начал считать нас своими детьми. Он дарил нам любовь, которой мы были обделенные с десяти лет и за этот месяц он возместил дыру за шесть лет проведённых в приюте.Мы с Алеком полюбили его от чистого сердца. Для нас этот человек стал самым дорогим, после друг друга. Мы взяли его фамилию и он стал считаться нам не просто опекуном, а приёмным отцом. Мы называли его папой и он радовался этому как ребёнок, а его улыбка была такой заразительной, что было невозможно не улыбнуться глядя на то, как этот седовласый старичок смеётся.Так прошло два месяца, моё состояние всё ухудшалось, но это было ничто по сравнению с тем, что мы увидели когда пришли однажды домой. Наш папочка, такой родной и любимый, лежал на кухне рядом со столом, холодный и безжизненный. Увидев это, я завизжала так, что лёгким стало больно, а слёзы душившие изнутри вырвались наружу. Я подбежала к нему и сев рядом с ним на колени, подложила руку ему под голову. Я звала его: - Папа, папочка, прошу не уходи, мы ведь только нашли тебя!А он только молчал, лишь только его губы, были растянуты в чуть заметной улыбке. А его лицо выражало спокойствие. Было такое чувство, что он умел умирать и уже наперед знал свою судьбу. Я всё плакала, плакала и не могла остановиться. Я держала его руку в своей руке. Он был так близко, но уже так далеко.Потом были похороны и всё как в тумане. Я отчётливо помню, как мы с братом увидели завещание, где крупная сумма денег теперь принадлежала человеку по имени – Алек Венгер. Мой братишка сильно удивился тогда: - Столько всего переписано на меня и лишь чуть на тебя.На что я лишь грустно усмехнулась ответив: - Отец знал, что делает!Алек не стал ничего спрашивать, лишь с подозрением посмотрел.Теперь сидя на окне в своей комнате и держа в руках сигарету, я вертела в руках письмо, на нем было написано ?Джейн Венгер - лично в руки?. Подумав ещё чуть-чуть и потушив окурок, я аккуратно развернула конверт.?Милая моя, любимая, дочка Джейн, прости, что не сказал тебе раньше, а говорю лишь после смерти. У меня рак! Я благодарю вас с Алеком за эти чудные месяцы моей жизни! И я прошу тебя, будь счастлива!Дуглас Себастьян Венгер для Джейн Марии Венгер.27.11.12?Заглянув в конверт ещё раз я увидела брошюрку приглядевшись я поняла, что это билет - "Нью-Йорк – Рим".Хорошо, папочка, я стану счастливой или хотя бы попытаюсь!