И сказал, и нет (1/1)
Дальше все было как в странном сне. Я все больше убеждался в том, что профессор все знает. Не злится, не волнуется, нет. Но это видно по странной мягкости. Нет, даже не так, преувеличенной мягкости. Потому что нельзя же сказать, что обычно он не добр. Но именно теперь... так обращаются с больными детьми. Впрочем, вероятно, что именно больным он меня теперь и считает. Ведь не просто же так... Только вот я сам не считаю это болезнью. И не могу считать. Во время болезни люди плохо себя чувствуют. А я только сомневаюсь и ничего более. Жаль, что профессор этого не понимает. А сказать открыто... Да. Надо сказать открыто. Вот и все, это решение. Но если он все-таки не знает правду, то что почувствует? Ему же будет... тяжело принять это, наверное. Мне даже стыдно. Из-за меня он в этот единственный выходной за целый месяц...Профессор сидел в своей комнате, читая какую-то, видимо, неинтересную книгу. В любом случае, он оторвался от нее без малейших сожалений, стоило мне войти в комнату. - Элек, что-то случилось?Я покачал головой, медленно подошел к нему, опустился на колени и положил голову создателю на ноги. Сил говорить сразу не было. Но и долго молчать было нельзя.- Я обещал... - наверное, неслышно сказал я, - обещал... да Вы все поняли, поняли, как мне кажется, - все громче говорил я, - но я же обещал... нет, не думайте, мне стыдно, и я знаю, что так... так нехорошо... но это только если я не ошибся. Ведь я же... я даже не знаю... какая это любовь. - Любовь? - повторил профессор с таким удивлением, что больше я не думал, будто он все знает. Нет, выходит, он сделал другие выводы. Я поднял голову и посмотрел ему в глаза, правда не выдержал и отвернулся довольно быстро.- Да, именно.- Так вот оно что... - он вздохнул с облегчением. - Мальчик мой, ну что же ты не сказал раньше? Я ведь уже успел придумать себе целый кошмар.- Я не сказал... - снова опуская голову ему на колени, но уже чувствуя себя куда более спокойным, пояснил я, - потому что не мог быть точным. Не выходит понять, какая это любовь.- Элек, тебе не следует сомневаться. Это именно та любовь, потому что другая не поменяла бы тебя так. - Разве я сильно изменился? - чувствуя счастье, спросил я. Если уж профессор так в этом уверен, то нет смысла сомневаться. - Поменялся, это точно, хотя самому тебе, наверное, незаметно. - Но ведь это не плохо, да? - улыбнулся я. Профессор кивнул и тоже улыбнулся. На несколько секунд воцарилась какая-то странная идиллия, я был счастлив и уверен, что понят. Конечно, эти чувства не получат взаимности, об этом не может быть и речи, но профессор не станет сердиться... - И кто же она?Все рухнуло ровно в эту секунду. Она... в самом деле, мог ли профессор предположить?.. И теперь совершенно нельзя сказать "Вы", потому что профессор явно не подходит под определение "она". Но я не чувствовал ни страха, ни грусти. Мне все еще было радостно от того, что я, наконец, знал точно, наверняка. Сказать профессору правду, значит расстроить. Не стоит. - Не скажу.- Хорошо, - немного удивив меня, выдал профессор, - значит, я попробую вычислить сам. Она из твоего класса?- Нет, - отчего-то очень довольным тоном отозвался я. Впрочем, это же весело. Профессор не угадает, но ему, кажется, тоже весело. А значит, все хорошо. - Но из твоей школы?- А почему Вас так интересуют именно вопросы со школой? - я поднялся на ноги, не в силах сдерживать улыбку. - Так легче искать. Она же учится.- Нет.Профессор изумленно вскинул брови. - И давно?- Давно.И тут я понял, что ляпнул лишнего. Вся эта веселость ушла, вернулись смущение и переживания. Да даже если бы это была "она" все равно это плохо. А уж учитывая... Сережа говорил, нет ничего страшнее фразы: "Папа, я гей". И, похоже, он прав. Если я еще и ее сейчас озвучу... Профессор и так уже побледнел... а что будет, если он узнает все? Как плохо ему будет? Нет, никогда и ни за что я не должен сказать ему это. - Элек, ты хоть понимаешь?..- Это неправильно. Да. Понимаю.- Нет-нет, дело не в этом. Так просто не бывает. Точнее, слишком редко, чтобы верить... Это уже не то, совсем не то...- Но Вы же недавно сказали, иная любовь не поменяла бы меня, - напомнил я, сдерживая слезы. Опять неизвестность. Что со мной, если не такая это любовь? Что?! - Что тогда это? - Сложно объяснить... но это пройдет. Просто не сделай глупости, не... не говори ей. Прошу тебя, Элек... это очень плохо может закончиться. - Почему? - опешил я. Знал бы он, что я уже сказал... но что могло бы повлечь за собой признание? Что, кроме грусти профессора? - Дело в том, что...Вдруг, дверь в комнату распахнулась, и, перебив профессора своим извечным восклицательным "Виктор Иванович", вошла Мария Петровна. Профессор посмотрел на нее с непониманием, а через секунду вздрогнул.- Ну так я и знала! - всплеснула руками женщина. - Вы ему не сказали!