Глава 45. (1/1)

***– Твое сознание находится здесь, – пальцы Децимуса легли на середину грудного отсека Мегатрона, скользнули по центральному каналу плотно сомкнутых сегментов, – как и у всех нас, в Искре. Мысль начинается там же, как и осознание себя живой частью живого универсума.Мегатрон посмотрел недоверчиво, почти насмешливо, но попыток перехватить ладонь не сделал, только предупредил:– Полегче, автобот!– Все легче легкого, десептикон, – бывший сенатор широко усмехнулся, но пальцы не убрал, – Искра – это самое сложное, и ею мы почти не будем заниматься. Контролировать искровые поля невозможно научить за такой короткий срок, да и тебе это не поможет. Помню, в армии было несколько умельцев, практикующих подобный контроль: у них получалось добиться безмятежности духа и поля, стать почти неуязвимыми. Но то в бою, и не с квинтэссонами. И даже эти, самые лучшие, были далеки от совершенства Создателей. А для падших существ, вроде нас с тобой, против тварей с Квинтэссы и их умений есть только один способ – набор апгрейдов, которые я последовательно тебе передам. На меня их установил сам Альфа Кронос. Не предполагалось, что я когда-либо ими поделюсь. Но все меняется. Возможность передачи я разблокировал. Вернее, они сами разблокировались примерно двадцать астроциклов назад. До сих пор не могу понять, как мне это удалось – может случайность, может и нет... Думаю, до сих пор, кроме меня, такими способностями владеют единицы.К моменту просмотра записи Саундвейв уже знал тех немногих счастливых обладателей наследия Альфа-Кроноса – Альфа-Трион и Циклон, как бывшие члены Совета Пяти, а также ныне дезактивированный Сентинел Прайм, за разумом которого он так безуспешно охотился с самого начала восстания. Теперь снова осталось трое – место казненного Сентинела занял лидер десептиконов Мегатрон. Альфа-Кронос, по-видимому, действительно был гением из гениев, раз сумел часть своих личных способностей перевести в коды и размножить в виде апгрейда ближайших соратников. Но только ли ближайших? Оставались ли в мире другие кибертронцы, владеющие ментальной защитой, Саундвейв не знал, и дорого бы дал за возможность получения подобной информации.– Цифровой код, формирующийся в процессоре, вторичен, – продолжал шаттл, – основа твоей личности – это эманация Искры, аналоговый сигнал. Основа – желание. Побуждение. Осознание. Представление. Носители этих полей иные, не осязаемые обычной электроникой. Просто поверь в это и прими.Мегатрон угрюмо внимал. Его белая лицевая пластина была хорошо видна Саундвейву, несмотря на то, что разговор происходил в сумерках. Нынешний сезон дождей затянулся на целый декацикл и ознаменовался рекордно низкими температурами. Видимо, из-за свойств местной атмосферы это вызвало электризацию ее нижних слоев. Грозы, сопровождающиеся метелями, шли практически непрерывно. Децимус и Мегатрон сидели возле платформы на нижних опорах, подобранных под себя, друг напротив друга, соприкасаясь коленями. Из щелей сегментов шел едва заметный пар – так холодно было в отсеке; синие отблески молний плясали на металле лиц.– Нецифровой импульс Искры обрабатывается в эмоциональном блоке, это ее первая оболочка, связанная с генераторами. Ты помнишь, что бывает, когда от слишком сильного напряжения полей перестают правильно функционировать те или иные системы. Эмоциональный блок формирует связь с процессором и кодирует мысль, облекая ее в образы, информацию, цифровую или импульсную последовательность. Цифровой сигнал может быть любым, но философия данного процесса предельно проста – любой такой сигнал будет трехмерным выражением многомерного чувства, проекцией, с помощью которой мы теперь только и можем общаться.– Значит, раньше…Мегатрона уже не смущали пальцы Децимуса на своей броне. Их лица были очень близко друг от друга. Командор не убирал манипулятор, видимо, близкий контакт был одним из требований обучения.– Раньше все мы абсолютно чувствовали друг друга и всю окружающую нас Вселенную… насколько я могу это помнить. Я не могу выразить словами, как это было, для этого недостаточно слов. Показать это тебе я не могу, поскольку помню только трехмерную проекцию Единства, а трехмерное Единство – просто бессмыслица. И теперь мы все просто и примитивно мыслим и пытаемся понять собеседника лишь по обрывкам полей и фраз. Мы словно немые шарктиконы в бассейне за бронированным стеклом. Кричим, жестикулируем, но не можем докричаться до собеседника. Это стало еще одним проклятьем нашего разделения.– Зато мы не слетим с процессора, внимая всем голосам сразу.– Как знать, Мегатрон. Отчасти ты прав. Телепаты сохранили часть чудесного дара Единства. У них есть возможность ощущать желания и порывы Искры, находящейся рядом. Конфигурация их искровых блоков дает возможность входить в резонанс с глубинными тензорами полей собеседника, угадывать в их направленности скрытые рисунки личного и самого истинного. Но в чем-то им можно не позавидовать – те, кто не подчинил себе свой дар, ?перегорали? быстрее твоих друзей-танкботов на полях войны. Для трехмерного существа функционировать в режиме непрерывного слияния со всем сущим – чудовищная боль. Укротившие же свои способности использовали их в своих целях. Чаще всего, в темных.***Саундвейв усмехнулся и нажал ?стоп?. Децимус все верно говорил. Только чудесный дар – особенно на официальном уровне – быстро заклеймили ?Юникроновым?. Любой. Не только склонность к синхронизации искровых побуждений. Способные к чему-либо необычному встречались нечасто. Однако, как и говорил командор на предыдущей записи, после Катастрофы, пока Сигма еще мог пропускать в мир трансформеров живые Искры и создавать для них подходящие корпуса, каждый десятый пришедший был с какими-либо отклонениями. Порой технические апгрейды были не совместимы с социумом, порой скрыты даже от их носителя, но от этого не менее опасны. Во времена Империи автоботский Сенат пытался контролировать ?одаренных?. Безуспешно. И Саундвейв понимал, почему. Сразу после Падения кибертронские инженеры не успели создать оборудование для проведения полномасштабных тестов, а потом стало поздно. Многие научились мастерски скрывать свою нестандартность, некоторые не позволяли в открытую тестировать дополнительное оборудование и регистрировать ключи его активации. Началась охота на якобы отмеченных печатью антиматрицы, во многом изменившей судьбу самого Саундвейва, – заставившей его присоединиться к десептиконам. Имеющих дар боялись. Их ненавидели. Но очень ценили. Особенно в армии на передовой.Саундвейву повезло во многом. И в доставшемся от Сигмы наборе технических характеристик синхнонизирующих блоков, и в сочетании собственных черт характера, позволивших развить свои возможности до максимума. Ему не пришлось узнавать о своем даре в минуту высочайшего эмоционального напряжения, как часто происходило с другими. С первых же минут активации он знал все, на что способен, не испугался дара, не пошел у него на поводу. На подчинение и умение управлять своим ментальным блоком у Саундвейва ушло не более цикла. Он быстро учился, мастерски обходя все премудрости тестирующего оборудования и бдительность инженеров Сигмы. А когда вышел в ?большую жизнь?, изучая ее и приспосабливаясь, достичь хорошего положения с помощью своего дара не представило труда – главное, чтобы никто о нем не узнал. Саундвейв избежал кошмара большинства телепатов от ощущаемых ими обилия чувств и мысленных потоков, он умел создавать собственный ментальный туннель, входил в контакт осторожно и крайне избирательно, чем не вызывал подозрений и, самое главное, не ранил собственные микросхемы. Умело развивая и обучая самого себя, Саундвейв сумел понять и пределы своих возможностей. Радиус его воздействия оказался огромным, и на пике своей формы он мог удерживать в ментальных тисках громадный зал, что случилось, например, в памятную теневую фазу казни Сената.В ближайшем окружении Мегатрона, о чем Саундвейв доподлинно знал, было как минимум двое с подобной проклятой (или благословенной) одаренностью. Их способности лежали в весьма необычной плоскости, получая максимальное применение в военном деле. Первого звали Тандеркрекер – это прозвище истребитель получил после звуковой атаки, втоптавшей в шлак почти пятьдесят боевых единиц противника. Одним ударом синекрылый сикер расправился с целой армией. Тандеркрекер имел способность вычислять внутренние частоты любого материального объекта и вводить встроенный в него боевой резонатор в убийственную звуковую синхронизацию. И этот уникальный набор технических характеристик был именно из разряда расторможенных сверхспособностей, подаренных Создателями. Или одним из них. Об этом любили рассказывать подвыпившие крылатые из дальних триад, и даже вечно мрачный Хук как-то оговорился, что скрытый дар активировался в сикере во время одного из боев. Какого именно, Саундвейв не знал, как и не знал бой ли это был, а может прикрытие или побег. Связист подозревал, что именно Тандеркрекер находился в личной охране Децимуса Прайма в то самое время, когда Сентинел отдал приказ о тайном аресте бывшего главнокомандующего. Подозревал, но спросить бледный голографический образ Децимуса, видимый им сейчас на записи, понятно, не мог. Проявил ли Тандеркрекер свои способности в момент прикрытия опального сенатора или позже, во время побега с Гарруса-9, когда две трети самой укрепленной на свете тюрьмы за несколько мгновений были снесены до фундамента непонятной силой, тоже было не известно. Саундвейв поставил себе на заметку выяснить это подробнее, когда триада вернется с фатально затянувшегося задания вместе с остальным экипажем Немезиса.Удивительным даром обладал и сотриадник Тандера – Скайварп. Старскрим неспроста назначил обоих своими ведомыми. Черно-фиолетовый сикер имел дар к мгновенной телепортации и, скорее всего, знал о своей особенности с самой активации, посему счастливо избежал Гарруса и последующих кадровых чисток в рядах военно-космических войск.Имелись ли одаренные в команде Прайма? В одном из них Саундвейв был уверен на сто процентов, ведь им являлся его старинный друг Джазз, оставшийся таковым, несмотря на все перипетии войны. Джазз был идеальный взломщик кодов, ни один механизм, ни одна защита не могли устоять перед умениями диверсанта. Его способности были настолько блестящи, что связист постоянно допускал возможность внезапного и бесшумного появления своего друга на пороге собственного отсека. В любой момент, где бы связист ни находился, пусть даже в центре укрепленной десептиконской базы, Джазз находил его. Это происходило на протяжении многих-многих циклов и даже стало их своеобразной игрой. Джазз взламывает, Саундвейв обнаруживает и мягко парализует взломщика. Но сейчас ожидать внезапного появления автоботского диверсанта было глупо. Саундвейв даже загрустил, в сотый раз осознав, что его друг сгинул в тенетах черной дыры вместе с Арком, за которым в неизведанное ушел и десептиконский флагман.В другом алозначном носителе Юникронова дара Сауднвейв уверен не был, но неумолимая логика не раз подводила его к этой мысли. Сенатор Мираж был единственным из сорока четырех сенаторов Йакона, ускользнувшим в самый разгар казни. Какую сверхспособность применил Мираж, почему не сработали датчики поля даже у самого Саундвейва, умеющего ощущать самые тонкие эманации живой Искры, почему пафосный и утонченный сенатор с незапамятных времен носил столь простое и неброское прозвище – на эти вопросы не было ответа. Связист почти был уверен – Мираж находился на Арке в момент его бегства. Неужели теперь в команде Прайма есть свой умелец телепортироваться? Или спасшийся вельможа применил иную хитрость, обведя вокруг пальца самого Саундвейва? Все это пока оставалось за горизонтом событий его видения и понимания. Оставалось надеяться, что текущая запись о прошлом Мегатрона-гладиатора что-либо прояснит... или еще больше запутает.***Снова запустив запись, Саундвейв продолжил наблюдать, как Децимус приступил к первому этапу.– Мне нужен доступ к твоим информационным портам, – заявил автобот.Мегатрон невесело усмехнулся и приподнял боковые антенны. На височной поверхности головы десептикона открылись круглые лунки. Децимус использовал жесткое сцепление посредством тонких кабелей, соединивших головные модули. Для этого обоим механоидам пришлось еще больше сблизиться и, в итоге, положить манипуляторы друг другу на плечи. При свете грозы было видно, как полностью проржавел изолирующий металл на поверхности кабелей. Длинные серебристые антенны с черным орнаментом сложились наподобие паруса, Мегатрон притушил линзы, продолжая брезгливо кривить рот. Передача данных началась.– Когда тебя попытаются взломать, ты должен будешь выйти на эту частоту – и ни один телепат не сможет обойти ее.Теперь скривился Саундвейв, как зверокон, бессильно наблюдающий, как более крупный и хитрый хищник внаглую отбирает у него добычу.Децимус, подобно хорошему ремонтнику, продолжал комментировать свои действия.– Придется кое-что изменить в твоих настройках. У тебя появится новый виртуальный блок, усиливающий отслеживание кодов взлома. А поскольку он виртуален, ты получишь программу, которая поможет его скрывать в нужные моменты. Даже от квинтэссонского оборудования.– Почему просто не установить внешний рассинхронизатор? Мои мысли будут скачущими и рваными для телепата, ему не удастся сфокусироваться.– Потому что ты должен увидеть своего врага в лицо. Из своего окружения всегда полезно вычленить тех, кто пытается играть втихую. К тому же, внешний рассинхронизатор не остановит сильного телепата, а уже квинтессонов и подавно. А ты даже не заподозришь, что копаются в твоем процессоре или Искре.Далее они молчали, видимо, установка блока заняла не менее астрочаса. Саундвейв не перематывал запись, напряженно и угрюмо созерцая темный отсек и две неподвижные фигуры.– Теперь я устанавливаю программы высокочастотного шума. Это твой щит. Он автоматически дезориентирует и оглушит телепата. Если выберешь максимальную амплитуду – можешь послать встречный импульс и даже причинить боль.– Непременно, – отозвался Мегатрон, и Саундвейв нервно прокачал вентиляцию.Новая установка была короткой. Почувствовав свободу, десептикон было дернулся в попытке отстраниться, кабели натянулись, но манипуляторы Децимуса держали крепко.– Не торопись, Мегатрон. Код фиксации взлома очень тонкий – тебе придется тренировать навык распознавания этой импульсной последовательности.– Каким образом?– Только методом проб и ошибок, а именно – путем долгих и болезненных установочных тестов, мой друг.Эти слова Децимус сопроводил звуком выщелкнувшихся из пазов толстых кабелей, идущих из моторного отсека.– Ты предлагаешь мне интерфейс, автобот, в такую отвратительную погоду?– Самый изысканный и необычный. Да еще и ради нашего общего дела.Мегатрон несильно стукнул своего товарища по боковой части шлема (размахнуться мешала дистанция) и нехотя разблокировал моторку. Соединение шло тяжело, мешали оплавленные входы в силовые блоки – неприятное напоминание о первой встрече с бандой Терция. Гнезда многих входов были наглухо запаяны, другие блестели металлом другого оттенка. Одноглазый ржавый умелец тогда починил Мегатрона, как смог.– Я тебя обманул. Хоть автоботы и славятся своей искушенностью в интерфейсе, я не буду с тобой хорош в эту фазу, – полушутя-полусерьезно предупредил Децимус, – из-за того, что мне никогда не обрести телепатический дар, придется прибегнуть к грубым методам. Я разыграю роль самого безжалостного и хладнокровного твоего врага, которому нужно будет все – твоя боль, твой триумф, твои планы, твои страхи. Враг не будет тебя жалеть, поэтому и ты в отместку откроешься мне максимально и сам не пожалеешь себя сегодня. И, как я уже говорил – вполне возможно, наша сцепка поможет тебе контролировать не только квинтэссонов и телепатов, но и тайного гостя твоих теневых кошмаров.Теперь уже другой манипулятор Мегатрона врезался в шлем Децимуса.– Начинай, автошлак! Посмотрим, настолько ли хороши твои апгрейды, как ты ими хвалился.– Тогда держись, десептохлам, и не вздумай молить о пощаде.Они буквально вцепились в плечи друг друга в немой борьбе и снова застыли, лишь сервоприводы пальцев дрожали от напряжения. Клик, второй… Мегатрон глухо зарычал. Гром вторил ему своими раскатами. Взлом во внутренней сети по сравнению с тихим дистанционным проникновением был одновременно и прост и сложен. Прост – потому что давал прямой доступ, сложен – потому что жертва знала о взломе и закрывала доступы усилием воли. При пытках военнопленных всегда побеждала более сильная воля, для этого было достаточно декацикл не давать жертве заряда и энергона. Но в тренировке подобного рода был нюанс – сегодня Мегатрону нужно было быть максимально открытым, как при обмене данными, защищаться позволялось только с помощью новых апгрейдов.Оба, автобот и десептикон, были настроены весьма серьезно. Они не жалели энергии, как и гроза за окном, которая преподнесла неожиданный сюрприз, повлиявший на дальнейший ход событий.