Сцена 1. (1/1)
00:34. Квартира Быкова. Он не спал и уже долго ворочался на одном месте, стараясь выбрать наиболее удобную позу, чтобы быстро заснуть. Но он не мог. Обычно он засыпал быстро, особенно если этому сопутствовал напряженный рабочий день, полный ярких эмоций, доставленных несостоятельностью интернов и собственной гениальностью в плане изобретения изощренных наказаний, но сегодня… Это уже пятая ночь за прошедший месяц, когда он не может уснуть. И дело тут не в усталости, проблемах со здоровьем, на которое он никогда не жаловался, или чем-то еще… Нет. Его мучают мысли, одни и те же мысли, которые не отпускают вот уже двамесяца и настигают каждый раз, когда его иммунитет наиболее беззащитен перед ними – когда он наедине с самим собой.?Болезнь сознания?. Так называет он бессонные ночи, проведенные в метаниях по самым отдаленным уголкам своей души в поисках рационального ответа на иррациональные вопросы сердца, пытающегося пробиться сквозь толщу ироничного разума, и начать диктовать свои правила. И вопросы эти не дают покоя воспаленному рассудку до тех пор, пока не будут найдены все ответы.Именно в такой душевной и умственной горячке пребывал сейчас Андрей Быков уже битый час как, пытаясь уснуть. Слишком много противоречивых умозаключений и мучительных воспоминаний терзало его смятенное сознание, пытающееся прогнать столь терзающие душу мысли, которые, подобно занозе в мозгу, невыносимы уже потому, что их невозможно изъять. Быков еще пару раз беспокойно перевернулся с одного бока на другой, и, наконец, лег на спину, сложив руки на груди.Нет, это все бесполезно. Бесполезно и глупо останавливать танк голыми руками, особенно если в роли танка выступает собственное бессознательное. Опыт не одной ночи, проведенной в подобных муках, подсказывал правильный выход из положения. Нужно перестать сопротивляться мыслям, дать им волю, систематизировать и разложить по полочкам – именно их анализ приведет к долгожданному покою. Андрей глубоко вздохнул, приготавливаясь к долгому, нудному разговору с собой.Первым его заключением было то, что мучают его вовсе не ?мысли? в количественном понятии, а ?мысль?. Мысль одна и все о том же, точнее о “той” же…О женщине, единственной в мире женщине, которой удалось навсегда лишить его всякого покоя.В воображении Быкова сразу предстал образ зеленоглазой, черноволосой женщины, сидящей на подоконнике в одной только мужской рубашке и задумчиво попивающей кофе. Кажется, это было так давно, а он до сих пор помнит горьковатый вкус кофе на ее губах…- Настя… змея… - злобно прошептал Быков в пустоту. Да, он ненавидел ее. Вся душа его была наполнена гневом, обращенным к женщине, что физически отсутствовала в его жизни, но все равно заставляла его страдать. Заставляла изо дня в день на протяжении двух долгих месяцев страдать и презирать самого себя за ошибку, за минутную слабость в пьяном бреду…Нет. Нет, какая ошибка? Что он ей обещал? Свадьбу? Жить вместе? Это ОНА хотела его привязать! Это ЕЙ не терпелось накинуть на него поводок, хотя она и знала, что он ничего не хочет менять, что он наслаждается ?таким? видом их отношений…А он… Он просто хотел доказать ей… Хотел дать ей понять… Он и сам не знал что именно он хотел сказать этой изменой. Когда в твоей крови бушует дорогой коньяк из коллекции Купитмана, ты как-то не сильно прислушиваешься к голосу разума, и уж тем более не предполагаешь последствия…А последствие было одно, очевидное.Она ушла. Молча. Она ничего не сказала, во всяком случае, ни один звук не сотряс воздух. Только глаза, ее нефритовые глаза исказились от боли…Лучше бы она закричала на него, избила сумкой, надавала затрещин, разрыдалась, сказала, что ненавидит… Но она промолчала. И это было худшее из того, чем она могла его наказать.Она нашла себе утешение: слащавый, денежный мешок, с цветами, плюшевыми мишками и подростковыми сопливыми комплиментами.
-И этот упырь искренне убежден, что этим покорил Настю! - вслух хмыкнул Андрей. Но он-то, Быков, прекрасно понимает, почему она переметнулась к этому Антону. Он был полной противоположностью Быкову. И Настя посчитала это лучшим средством, чтобы забыть последнего. Сегодня он опять забирал ее с работы. Он, Быков, видел их, когда выходил из больницы. Она наигранно улыбнулась Антону, который купился на этот дешевый трюк и клюнул ее в щеку. Быкова чуть не стошнило в этот момент. Потом они уехали. А сейчас Андрей метался и корчился, представляя, чем они сейчас занимаются… Его Мышка и этот!.. Извращенная фантазия Андрея, которой он всегда так хвалился, сыграла сейчас с ним злую шутку. Быкова переполнила злоба и отчаяние. В сердцах он вырвал из-под себя подушку и швырнул ее через всю комнату, а затем, не выдержав, подорвался сам и начал лихорадочно измерять комнату шагами, судорожно сжав виски. У него было чувство, будто по венам растекается смертоносный яд. Образы, один развратнее другого, плыли перед его глазами.
-Это невыносимо, - сквозь зубы прошипел Андрей.Как Настя может?!. Да еще с этим хмырем?!. После всего что было?!. Да у него на лбу написано, что он поганый любовник!!!Эта мысль подействовала успокаивающе.В последнее время они с Настей практически не разговаривали, лишь изредка перебрасывались дежурными фразами в коридорах больницы. Андрей не смел спросить как у нее дела, но вместо этого он мог смотреть ей в глаза. И там он видел правду… Правду, которая и тревожила, и успокаивала его. Он видел там тоску в момент, когда их взгляды пересекались, и это радовало его, т.к.доказывало, что она все еще думает о нем. Но при этом Андрей все чаще отмечал, что страстный огонек, который он так любил в ее глазах, постепенно гаснет – Настя все больше и больше погружалась в рутину, в которую ее тянул Антон.Понимала ли она это? Может именно поэтому Андрей чувствовал тревогу, обращая на это внимание?.. Быков снова вернулся в кровать. Он старался лежать без движения, чтоб быстрее успокоиться и уснуть, но мысли заставляли его сердце бешено колотиться, и все попытки уснуть были бесполезны. Андрей решил срочно перевести ход мыслей на что-то более приятное. Быков обратился к верному и давно проверенному лекарству от всех душевных болезней – работе. Сделав звонок Любе, и убедившись, что его два самых ?смышленых? интерна слиняли с дежурства, Андрей предложил старшей медсестре коварный план ?укрощения строптивых?. Закончив разговор, Быков с наслаждением начал придумывать наказания для Романенко и Лобанова, которым предстоит нервная ночка и еще более неприятное утро. Но мысли о непутевом сынке неизменно привели к его вредной мамаше… Распрощавшись с последней надеждой на сон, Андрей снова встал с кровати и потопал на кухню заварить чаю. Его мысли все еще крутились вокруг единственной женщины, которой удалось надежно обосноваться в его душе. В ожидании пока закипит чайник, Андрей прижался лбом к холодному оконному стеклу и посмотрел на ночные огни Москвы. Где-то там предмет его мыслей в своей квартире, наедине с новым любовником, который никогда не сможет ни понять ее, ни заставить пережить настоящие, сильные чувства… - Белка, - сказал Андрей негромко, будто она стояла рядом и могла его услышать, - что же ты делаешь?.. До утра он так и не смог уснуть.