Часть 7 (1/1)

Руки Мерфа лежат на пояснице Коннора. Обычно их там не бывает. Особенно, когда они оба трезвые. Особенно ранним утром. И как-то все это неловко, глупо, посреди кухни. Перед глазами Коннора стена, стоя вплотную друг к другу сложновато смотреть на Мерфи. Из чашки кофе в его вытянутой вперед руке поднимается прозрачный пар. Несколько минут назад Мерф возился с кофеваркой, лил молоко и сыпал сахар в кружку Коннора, а свой брат пьет без всех этих изысков, пустой черный кофе, разбавленный водой из-под крана.Вроде бы, сегодня понедельник, самый паршивый из всех дней недели. Кон сонно закрывает глаза, их обычные понедельники не похожи на то, что происходит сейчас.Будильник начинает пищать мерзкой электронной сиреной примерно в семь, к этому времени Мерфи уже нет рядом. На вопрос какого черта Мерфи там делает в такую рань, Коннор никогда не получает внятного ответа. Взаимный скилл, наработанный годами: Коннор из разу в раз находит новые вопросы, а Мерфи с дипломатичностью юриста съезжает с темы, потому что ответь хотя бы на один и получишь вдогонку еще дюжину вытекающих из этого вопросов?— как снежный ком. Коннора развлекает, каким вертким становится ум брата, когда он выдает свои отмазки. Не похоже, что Мерфи разделяет восторг Коннора.Казалось бы, хочешь высыпаться, вставай позже, ничто тебе не мешает. На Мерфи такое не работает, создается впечатление, что он принципиально встает раньше будильника, потом целый день сонно и вяло шарахается вокруг, а Коннору приходится выслушивать причитания о недосыпе. Может ли его бесконечное ворчание быть местью за те вопросы? Да хуй его знает.По понедельникам они возвращаются домой ближе к полуночи. Нельзя не пить в понедельник, и так хреново. После смены МакМанусы околачиваются в пабе до самого закрытия. Ночной туман кажется теплым, похожим на клубы пара, как будто ты не идешь, а плывешь по улице, контуры фонарей и домов становятся мягче, походка легче. Выпитый виски укрепляет это чувство. Из состояния пьяной невесомости выталкивает плечо Мерфи, возвращает на землю, туман снова превращается в зяблые серые сгустки, повисшие в воздухе бесформенными пятнами. Коннор шарит по карманам, ищет пачку сигарет, там должно оставаться еще несколько папирос. В пальто пусто, пальцы тщетно перебирают ключи, зажигалки и какую-то мелкую дрянь, которую обычно суешь в карманы верхней одежды, среди этого мусора нет того, что ищет Коннор. В его рот втыкается зажженная не им сигарета. Так вот, зачем брат в него вписался?— покурить вместе.Дома тусклый свет, безликие стены, пустые бутылки на полу вперемешку с окурками делают перемещение по комнате в темноте небезопасным, зато обувь снимать не нужно. Они продолжают пить и заснут, когда красные цифры на электронных часах покажут сколько-то там утра. Холод за окном и в квартире?— еще одно оправдание для выпивки, она согревает изнутри, хотя руки Коннора остаются холодными до тех пор, пока он не заберется под колючее шерстяное одеяло, пока не прикоснется к ребрам Мерфи с рельефом, что на стиральной доске. Коннору нравится это. Нравится, как Мерфи жмется к нему спиной, кладет сверху свою ладонь. Безжалостный холодный морской воздух делает кожу на руках брата сухой и шершавой, но это не может заставить Коннора перестать хотеть ее трогать. Наверно, у него самого такая же. Иногда Мерфи поворачивается к Коннору и прижимается к его лбу своим. Слабые блики светятся в открытых глазах брата. Редкий случай, когда Кон не спрашивает даже банальное ?Ты чего??, он осторожно перекладывает руку удобнее, слышит, ровное дыхание Мерфи и не уверен, что может похвастаться таким же спокойствием и умиротворенностью.Наверно, у Мерфи пониженная чувствительность или как такое называется? Коннор ни разу не слышал, чтобы тот утром орал благим матом под душем, температуру которого едва ли можно назвать комнатной. Холодная вода идет по часам, горячая?— никогда. По утрам волосы Мерфа влажными прядками липнут ко лбу, а бледные костяшки на руках подтверждают, что брат действительно проходит эту утреннюю пытку холодной водой. Крепкий орешек. У Коннора не всегда получается, он часто выскакивает из душа, мертвой хваткой впивается в кружку кофе и клянет чертов душ, чертову холодную воду. Для Мерфи никто кофе не варит.Мерфи во многом лучше. Он собирает пистолет быстрее, его выстрелы точнее, он нравится людям больше. Коннор на случайных знакомых производит впечатление серьезного человека со сдержанными движениями?— уверенный и немногословный. И вполовину не тот, кем он есть на самом деле. Только один человек в мире видел всю подноготную Коннора, как Коннор убивает, как молится, как трахается. Это причина, почему рядом не может быть никто, кроме Мерфи. Почему-то Кон наслаждается этой мыслью. Кон бы запросто принял целибат, если бы они стали священниками, как в шутку болтали об этом в детстве. Карателям, убийцам по факту, не обязательно придерживаться настолько строгих канонов, поэтому Коннор не стесняется прикасаться к Мерфи, как не следовало бы прикасаться к брату.—?Уснул, что ли? —?голос Мерфи бодрый, не похож на понедельничный.—?С тобой что-то не так сегодня.Пальцы на спине Кона движутся, бегут вверх вдоль позвоночника, шершавый подбородок трется о плечо, а потом Мерфи отпускает и отходит на шаг назад, оставляя Коннора стоять посреди кухни с его чертовой кружкой кофе с молоком.—?Или так.?Или так??— мысленно соглашается Коннор.