Часть 10 (1/1)

Лемке остался ночью один. Без Шилова было тоскливо. Он хотел пойти к кому-нибудь, но не знал адресов. Он сел на кровать. Ну и денёк был сегодня. Впрочем, он всего лишь отдал долг. Да, это была ложь, он не чувствовал к нему ничего, кроме жалости. Теперь Шилову станет легче. Правда, вернувшись, он не застанет здесь Лемке. Они больше никогда не встретятся, не поговорят. Его ждёт дорога, какие-то приключения, какая-то жизнь. Только счастливая ли?Лемке лёг. Закрыл глаза. Зачем же спас его Шилов? Он так и не понял этого.?Зачем я-то всё это сделал? – подумал Лемке. – Мог ведь просто отобрать у него этот проклятый камень, руку перевязать и… Но нет. Взял и соврал. Шилов дурак, это ясно. А я-то что??Теперь он видел тысячи выходов из ситуации, но почему из всех он выбрал этот – сказать, что любит. К полуночи Лемке уже не был уверен ни в чём. ?Таких операций вообще никто никогда не делал, - подумал он, - что там будет? Доктор только записи нашёл, но это ещё не залог успеха. И Шилов ещё такой расстроенный был. Надо было его хотя бы…?Лемке сел в кровати. Он не обнял его на прощание, не поцеловал, а должен был, чтобы Шилов был уверен, что Лемке не соврал. ?Теперь Шилов всю жизнь будет думать, что сделал что-то не так?, - Лемке снова лёг и улыбнулся, представляя, каким растерянным он будет, когда узнает. Друзья просто скажут ему, что Лемке исчез. Они-то ни о чём не знают, но вместо злорадного наслаждения почувствовал что-то другое. Не к месту вдруг вспомнилось, каким удивлённым Шилов был сегодня, когда он впервые дотронулся до него. А этот поцелуй. Лемке облизал губы, почти физически ощущая, прикосновения его пальцев к спине, к рукам. И когда уже после всего Шилов прижался к нему, назвал по имени. Вот в эту минуту Лемке был по-настоящему счастлив. Он не поверил своему открытию. Все эти годы, первая любовь, первый поцелуй, карьера, вся его жизнь, во время которой он всё ждал какого-то счастья, вдруг свелась к этому одному моменту. Лемке не мог признать этого и всё искал какого-то оправдания, когда внутренний голос вдруг сказал: ?Ты всё время ищешь себе оправдания. Скажи правду?. ?Какую правду? – злобно подумал Лемке. – Что мне было хорошо потому, что я первый раз сделал что-то не для себя, а для другого? Что я о себе в этот момент не думал? Что я через себя перешагнул ради Шилова? Так я это в благодарность ему сделал!?Он промучился в постели до утра. Сна не было. Он переживал и за Шилова, и за своё будущее путешествие, и за врачей, и даже за друзей Шилова. Уснул он, когда начало светать, а проснулся к полудню. Какое-то странное, неприятное предчувствие разбудило его. Быстро умывшись, Лемке помчался в больницу. Издалека увидел Кунгурова и Забелина. В стороне на скамейке сидел Сарычев. - Что с Егором? – спросил Лемке, забыв поздороваться. - Не пускают к нему пока, - ответил Сарычев. – И осложнения там какие-то. В общем, всё было не так, как врачи думали. Лемке сел на скамейку рядом, обхватил голову руками. Что же такое творится? Зачем он это всё затеял? Пусть бы Шилов знал правду, горькую, неприятную правду, что им воспользовался Ванюкин, что у него ребёнок Ванюкина, который, если бы Шилов смог выносить его до срока, был бы таким же неприятным, трусливым и подленьким. ?Нет. Не пусть, - подумал Лемке, - я всё правильно сделал. Только не нужно его жалеть больше?. Из здания вышел доктор Чирков и направился к ним. - Если хотите, можете зайти к нему. - Сказал он и, вздохнув, прибавил: – А хирургу вашему только мясо на рынке разделывать. А я что мог, сделал. Вы меня, старого, извините. Руки уже у меня совсем…Он вытянул руку. Она подрагивала.- Ничего, - сказал Сарычев, - всё равно спасибо. - Да вы идите к нему поскорее. Шилов был в сознании, но взгляд у него был остановившийся, болезненный. Губы были совсем бледные. Он понял, что всё очень плохо, потому что к нему пустили друзей, всех сразу. Он попытался улыбнуться и хотел что-то сказать.- Тише-тише, - сразу остановил его Сарычев, - не разговаривай. Нас ненадолго пустили. Выгонят скоро. Сказали, чтобы кто-то из нас с тобой посидел. Наверное, Андрей останется. Лемке сел на корточки около его кровати, накрыл ладонью его руку. - Я на ночь приду, - сказал он. Кунгуров достал платок из кармана, убрал волосы со лба Шилова, вытер пот.- Не горячий. Холодно тебе? - Да, - прошептал Шилов.Сарычев укрыл его одеялом, ласково провёл пальцем по щеке, улыбнулся ему:- Ты молодец, Егор. Постарайся поспать. Забелин поглаживал его по виску.- Ты потерпи немножко, - прошептал он ему на ухо, - всё заживёт, всё хорошо будет. Как раньше будет. Шилов закрыл глаза. Он уже давно хотел спать, но ему было слишком больно. Андрей знал, что его успокаивает шёпот, потому и говорил тихо, около самого уха. Ребята вышли потихоньку. Шилов приоткрыл глаза, но Андрей позвал его, продолжая что-то говорить. Потом он попросил ещё одно одеяло и укрыл Егора. Стало теплее. Егор уснул. Андрей так и сидел рядом, слушал его дыхание, щупал ему лоб, но жара не было.Дома Лемке выпил два стакана воды, сел за стол и вытащил деньги, пересчитал. На билет хватало и половины. Остальные он перевязал верёвочкой и отложил. Он хотел написать Шилову что-нибудь, думал, но потом решил не писать. Всё-таки он может и не поправиться, и тогда записка попадёт в руки кому-то другому. А Лемке должен бежать поскорее, пока Шилов окончательно не промыл ему мозги. На вокзале он купил билет и вышел на перрон. Поезд должен был скоро подойти. Он стоял один, смотрел на людей. Шилов всё никак не шёл у него из головы. Не мог он забыть его обессиленную руку, его бледное лицо, надежду в глазах. ?Зачем я его обманул?? - подумал Лемке. Ему стало стыдно. Впервые за многие годы ему стало стыдно за свою ложь, за всё, что он сделал. Подошёл поезд. Лемке шагнул к вагону. Пути назад у него не было – он не взял с собой лишних денег. Уже в вагоне, глядя на поплывшие в окне деревья и рельсы, Лемке подумал о том, как сильно обидел Шилова этим своим отъездом. Известно это станет уже к вечеру, когда он не придёт, чтобы посидеть с ним. Друзья ему снова не поверят. Сколько версий они, должно быть, придумают.?Почему я такой?? - подумал Лемке. Он никого не любил, никогда не жил ради кого-то. Всего на минуту ощутил он эту радость и удовлетворение от того, что сделал кого-то счастливым. ?Кем я хотел быть в детстве?? - Лемке прижался лбом к стеклу. У него не было никакой мечты. Он просто плыл по течению, выгадывая себе то одно, то другое, думая, что это поможет справиться с пожирающей его грустью. Нет, не после революции у него это всё началось, а раньше. Лемке почувствовал, как подступают слёзы. Он только теперь ясно осознал, что прежняя беззаботная его жизнь закончилась, а сожалеет он о ней только потому, что в ней всё было привычно. Поезд набрал скорость. Лемке смотрел и смотрел на пейзаж за окном, но ничего толком не видел. К нему подошёл старичок в железнодорожной форме.- Ты что, сынок?- Мне назад надо, - сказал Лемке.- Ничего, сойдёшь на станции, попросишься в вагон – разрешат. Проехать-то не так много. Разрешат. И ему разрешили. Он успел в больницу как раз вовремя. Шилов спал. У него начался жар. Он скинул одеяла на пол, и всё-таки ему было жарко. Заглянула медсестра, попросила позвать, если что, а потом в коридоре стало тихо. Лемке снял с него простыню. После операции его не одели, и теперь он лежал перед ним, полностью обнажённый. Лемке посмотрел на повязку на животе, вспомнив, как он гладил тёплую кожу, стараясь понять эту непостижимую загадку, спрашивая и спрашивая себя: ?Зачем? Зачем? Зачем?? - Господи, - прошептал Лемке, опускаясь на колени у кровати и прижимаясь лбом к влажной простыне, - оставь его. Возьми меня. Я понял твою волю. Я всё знаю. Но оставь его мне. У меня ничего больше нет, и никогда не было, и мне ничего больше не нужно. Я никогда ничего не попрошу. Но сейчас…пусть он живёт. Господи, я не знаю, почему я соврал… Я ничего больше не знаю…Шилов вдруг вздохнул и открыл глаза. - Саша… - он слабо улыбнулся. - Ты что делаешь?- Ничего. Смотрю. - Накрой. Войдёт кто…Лемке набросил на него простыню, оставив открытой грудь. Шилов взял его за руку, сжал несильно.- Не успел я ничего.- Успеешь ещё. Спи давай.- Ты должен…- Да знаю я, понял. Помолчи.Шилов снова хотел что-то сказать, но Лемке наклонился и поцеловал его в губы, снова сосредотачиваясь на ласке, стараясь не думать о себе. Отстранившись, он убрал пальцем натянувшуюся между ними ниточку слюны.?Господи, неужели ты его у меня заберёшь?? - подумал Лемке, глядя в серые болезненно блестящие глаза Егора.