Глава 3 (1/1)
После вкусного обеда, который Рё не преминул похвалить — правда, в своей обычной манере: "Уэда, поздравляю, кажется, мне таблетки от отравления не понадобятся", он помог убрать со стола и принялся заваривать чай с молоком. Тацуя с некоторым сомнением наблюдал за его действиями, и таки не удержался:— Ты испортишь чай!Нишикидо лишь хмыкнул:— Ты сначала попробуй, а уж потом критикуй. И вообще, где те вкусные пирожные, почему ещё не на столике?Уэда закатил глаза:— Ты невозможен!— Зато полезен. В малых дозах.Шутливо перебраниваясь, они снова уселись за столик, и Нишикидо, чинно налив Уэде чая и добавив туда молока, церемонно протянул ему чашку:— Прошу.Тот нерешительно взял и с опаской попробовал. Глоток. Ещё глоток. А потом, старательно игнорируя веселящегося Нишикидо, выхлебал всю чашку.— Ну, а я что говорил?— Ладно-ладно, ты прав. Признаю, вот. Нишикидо с кривой усмешкой спросил:— Ещё? Я же вижу, что тебе хочется.Уэда нехотя кивнул:— Ты сегодня на удивление проницательный. Аж бесит. Ладно, наливай ещё.Нишикидо так и сделал. И о себе не забыл. Вот так, чашка за чашкой, слово за словом — и между ними завязалась непринуждённая беседа. По молчаливому согласию они старательно не касались неприятных друг для друга тем. С пола перебрались на диван, потом включили телевизор, потом Уэда показал черновики новых песен... Увлёкшись, парни и не заметили, как наступил вечер. Зато Нишикидо не упустил момент, когда Тацуя, едва заметно дрожа, надел толстовку. И поступил совершенно естественно в той ситуации — приложил ладонь ко лбу Тацуи.— Чёрт, да у тебя жар! — воскликнул он, гадая, не показалось ли ему, что Уэда чуть вздрогнул, почувствовав его прикосновение.Уэда попробовал отмахнуться:— Всё нормально, меня немного знобит, и только.На самом деле он лукавил, потому что чувствовал себя совсем неважно. Но ему не хотелось портить такой хороший вечер. Да, Уэда считал его хорошим. Они с Рё отлично посидели, Тацуя наслаждался их общением, а сейчас не очень поздно, и не хочется, чтобы Рё так рано уходил... Самому себе Уэда мог признаться, что Нишикидо здорово скрасил его одиночество. И он и понятия не имел, что Нишикидо чувствовал примерно то же самое. Что ему понравилось непринуждённо болтать с Уэдой, обсуждать знакомых, работу, смеяться и шутить. И что ему не хочется уходить так рано. Но если Уэда болен, то ему нужны лекарства, покой и сон. Поэтому он встал и решительно заявил:— Нет, так дело не пойдёт. Сейчас ты глотнёшь свои таблетки и отправишься в постель, тебе надо отдохнуть.— А ты?— Отправлюсь домой, естественно.Естественно. Вот как раз это было не естественно. Потому что Уэде могла потребоваться ночью помощь — воды подать, укутать ещё одним одеялом или вызвать неотложку, если будет совсем плохо. Но! Тацуя не решился попросить Рё остаться, а Рё не набрался смелости предложить свою помощь из-за утреннего заявления Уэды.Вот так, желая одного и того же, они неохотно попрощались. Правда, перед самой дверью Рё, кусая губы, всё-таки попросил:— А дай мне свой номер. На всякий случай. Обещаю не надоедать и не тревожить по пустякам.Уэда слабо улыбнулся:— Да ладно тебе. Можешь звонить и просто так.Продиктовав Нишикидо номер, Тацуя закрыл за ним дверь, а потом отправился в спальню, чувствуя слабость во всём теле. Переодевшись в тёплую пижаму, он укрылся двумя тонкими одеялами и, свернувшись калачиком в попытке согреться, провалился в забытье.А Нишикидо никак не удавалось уснуть. Он вертелся, взбивал подушку, но, взбудораженный событиями этого дня, организм никак не желал засыпать. И Рё сдался. Заложив руки за голову, он бездумно уставился в потолок и вернулся мыслями к Уэде, всё заново прокручивая в воспоминаниях. Его мужественность. Его улыбку. Интересное общение. Отсутствие бардака в квартире... Занятый воспоминаниями, Нишикидо не заметил, как крепко уснул.И ухитрился проснуться при первых же аккордах звонка. Понимая, что среди ночи никто будить его радостными известиями не будет, Рё протёр глаза и посмотрел на дисплей. Уэда. Сердце забилось чаще.— Да?Ему пришлось напрячь слух, чтобы расслышать тихое:— Извини... Можешь привезти ещё одно одеяло? Я никак не могу согреться.— Чёрт!Сонливость улетучилась моментально и Нишикидо вскочил.— Эй, Уэда! Ты только не отключайся, ладно? Я буду через полчаса, ладно?— Ладно. И это... Спасибо.— Пока не за что. Всё, давай.Бросив выключенный телефон на кровать, Нишикидо принялся лихорадочно одеваться:— Вот я дурак! Оставил одного, больного! Да и он хорош, мог попросить остаться...Нишикидо замер со свитером в руках. Нет, Уэда не мог. Они впервые нормально пообщались за... Да нет, они вообще впервые нормально пообщались. Не оскорбляя друг друга, не распуская руки, не напиваясь в стельку. Провели приятный день вдвоём, словно хорошие друзья. И это было непривычно. И очень много. Так что — нет, Уэда не мог попросить его остаться. А Рё просто не хватило смелости. Да и принял бы Уэда его заботу? Он же не входит в круг его ближайших друзей...Опомнившись, Нишикидо бросил самокопание, оделся, нашёл в шкафу ещё одно одеяло, схватил телефон, ключи и поспешил к больному.Открыл Тацуя после второго звонка, и Рё хватило одного взгляда, чтобы понять, насколько тот плох.— Может вызвать неотложку?Уэда отрицательно кивнул:— Пока я могу стоять на ногах — ни за что.— Ненавидишь больницы? А, неважно. Пошли в постельку.— Хм. Это предложение?Теперь уже Нишикидо закатил глаза:— Уэда! Ты-то может и стоишь, но едва-едва. В спальне Рё укрыл его третьим одеялом.— Вот, теперь ты должен согреться. Пить хочешь? — Нет. А ты?..— А я останусь здесь. В смысле, у тебя. Переночую на диване.Оба замолчали. Всё это было ново и непривычно для них — забота от того и о том, о котором они подумали бы в последнюю очередь.— Ну, как ты? — тихо спросил Рё.— Знобит... Наверно, мне лишь грелка и поможет.— Грелка, значит.Нишикидо вздохнул и принялся раздеваться. Уэда удивлённо на него посмотрел:— Ты чего?Тот невозмутимо объяснил:— Единственно доступная и подходящая тебе по размеру грелка сейчас окажется в твоей кровати. И для пущей эффективности советую раздеться и тебе. — Ч-что?— Стесняешься?— Нет, но...— Комплексуешь?— Нет, но...— А чего ещё одет?Уэда сдался.— Тебя что, невозможно ничем прошибить?— Можно, конечно. Но не сейчас, когда нужно согреть моего больного коллегу. Тебе помочь?— Нет, спасибо, я сам.— Классный пресс, — спокойно заметил Рё, наблюдая да раздеванием Уэды. — Что ты так на меня смотришь? Пресс действительно классный, и тебе наверняка не раз этого говорили. Может, даже трогали. А можно мне пощупать?— Блин, Нишикидо, что ты несёшь?— Да так. Пытаюсь разрядить обстановку. А то ты напряжен, словно невеста в первую брачную ночь. Так, подвинься, подвинься.Рё улёгся в кровать, моментально окунувшись в тепло, и тут же притянул Тацую в объятия, прижавшись к его спине.— Всё нормально?Уэда кивнул, а Нишикидо вздохнул, взъерошив волосы на его затылке:— Знаешь, я к такому не привык — лежать с парнем в постели, обнимая его. И при других обстоятельствах эта ситуация меня бы здорово смутила и выбила из колеи. Но сейчас я всего лишь хочу тебя согреть. Так что... Расслабься и постарайся уснуть, ладно?Тацуя молчал довольно долго, а потом совсем тихо признался:— Я хотел, чтобы ты сегодня остался со мной.Нишикидо на секунду затаил дыхание, а потом выдохнул:— Я тоже хотел остаться.Он крепче прижал к себе Уэду:— Спокойной ночи.Утомлённые, они оба, наконец, крепко уснули.