Глава 16 - Работа над ошибками (1/2)

Дуджун почти подошел к дому, когда его окликнул знакомый голос. Обернувшись, парень смог лишь мягко улыбнуться, приветствуя уже практически полностью восстановившегося Ёсоба. Танцору пришлось долго принимать антибиотики и следить за качеством своей жизни, прежде чем врачи позволили ему вернуться к учебе и тренировкам.- Давно меня ждешь?Ёсоб улыбнулся в ответ и перешел узкую проезжую часть между домами, вставая рядом с Дуджуном и ощущая тепло в теле только от его близости.- Нет, минут пять, может, меньше даже.- Надеюсь, ты захватил вкусняшек, - хмыкнул Дуджун, оглядывая небольшой рюкзак

танцора.- Мы же договорились, - кивнул Ёсоб, - С тебя фильмы и тепло, а с меня вкусняшки.- Проголодался я на работе, - Дуджун потер живот ладонью, а затем сделал шаг к входной двери в жилой комплекс и жестом пригласил Ёсоба внутрь.В высоком здании было гораздо теплее, чем на улице ночью, поэтому оба быстро забежали внутрь и уже через пару минут заходили в небольшую однокомнотную квартиру Дуджуна, в которой Есоб не был еще ни разу. Они вообще достаточно медленно продвигались, и

приглашение Дуджуна сегодня Есоб принял с особой надеждой и энтузиазмом.

- Располагайся как тебе удобно, я пойду поставлю чайник, - стянув теплую куртку, сказал Дуджун и свернул в закуток служивший кухней.- Может помочь тебе чем? – Есоб был слишком взбудоражен и напряжен, впервые оказавшись в доме своего парня. Да и в принципе было интересно исследовать все уголки, а не только диван в гостиной, поэтому сразу последовал за ним на кухню.- С чаем справлюсь, - подмигнул Дуджун и поставил наполнившийся водой чайник на подставку, нажал кнопку и принялся доставать пакетики и чашки.Есоб чувствовал себя очень странно, наблюдая за таким домашним и уютным Дуджуном, ему было сложно найти другие моменты в памяти, где бы танцор выглядел настолько теплым. Всегда такой серьезный и осторожный. Хотелось такого Дуджуна больше, ближе. Поэтому, не выдержав и минуты, Есоб сделал пару шагов вперед и несколько резко обнял парня со спины, крепко сжимая руки на его груди.

- Ну ты чего? – по-доброму усмехнулся Дуджун опуская чашки и кладя ладони поверх скрепленных в замок рук Есоба.- Не знаю, - тихо произнес Есоб, - Наверное я просто скучаю по тебе. Все время.Дуджун вздохнул и развернулся в объятиях, невольно заставляя парня отступить на шаг, но при этом тут же притягивая его еще ближе к себе. Рука на пояснице Есоба напряглась и прижала сильнее.- Есоб, мы уже говорили об этом. Несколько раз, - без упрека, даже с некоторой виной в голосе сказал танцор, - Я был дураком. Ты мне нравишься и я хочу быть с тобой.На эти слова парень лишь крепче прижался к нему, устраивая голову на плече Дуджуна. Он верил ему, пытался верить, но боль была еще слишком свежа, да и ничего серьезного между ними не происходило, чтобы быть уверенным в их устойчивости, как пары. Эти слова Дуджун сказал ему в первый раз, но они почему-то не будоражили и не пугали, просто разливались теплом и той бесконечной любовью, что он носил в себе эти годы, в сердце.- Знаю, - тихо проговорил в ответ Есоб, поворачивая голову и нежно целуя ключицу танцора. – Знаю.

Они стояли в этой позе еще некоторое время, каждый думая о своем. Есоб прокручивал в голове те дни в больнице, последовавшие после признания Дуджуна. Он все никак не мог оправиться от шокирующей откровенности парня, которая и позволяла ему верить в слова, произнесенные с такими эмоциями. Есоб слишком долго любил танцора, слишком долго не смел и надеяться, а когда у них вроде что-то наладилось, получить ножом в спину было слишком жестоко. Но Есоб старался верить, он понимал разумом метания парня, но сердце болело от неопределенности. Даже сейчас все еще было страшно. Особенно учитывая, что они почти не целовались. Несколько раз чмокнулись в губы, да и все.

Дуджун не знал, что и делать. С одной стороны очень хотелось, чтобы Есоб поверил ему и он бы даже не жалел на это средств и сил, но с другой стороны страх этих отношений все еще оставался. Хотелось поцеловать, прижать к себе, запустить руки под свитер и может даже больше, однако это и было точкой невозврата. Если чтобы поцеловать парня приходилось собираться с духом, то на более серьезный шаг моральных сил могло и не хватить.Есоб зашевелился в его руках, чуть отодвигаясь и приподнимая голову. Их губы оказались слишком близко, В глазах Дуджуна начало мутнеть. Слишком хотелось.- Что там с чаем? – улыбнулся Есоб, стараясь видимо разрядить обстановку и не потерять позитивный настрой вечера.Дуджун не знал, что и ответить. Их ждал марафон Звездного пути, вскипевший давным-давно и уже стремительно остывающий чайник, а Дуджун лишь крепче обнял было отдалившегося Есоба.- К черту чай, - вырвалось у танцора, прежде чем он обхватил одной рукой голову Есоба и притянул его в поцелуй, мягкий и тягучий.Есоб, явно не готовый к такому повороту, резко выдохнул в губы Дуджуна, но быстро подхватил инициативу и обхватил танцора обеими руками за шею. Он целовал голодно, давно желая по-настоящему узнать, каково это целовать Дуджуна. Он ведь столько ждал. Конечно, они и раньше это делали, но это все было не то. Ощущения теперь были намного острее и насыщеннее. Чувства перемешались и эмоции зашкалили. Есобу в какой-то момент даже показалось, что он переборщил с напором.Дуджун последовал за поцелуем, когда Есоб резко отскочил от него и, пробормотав что-то про забытые таблетки, сбежал из кухни в коридор, оставляя танцора наедине со своей дилеммой.- Я все время забываю выпить антибиотики в третий раз, - нервно усмехнулся вернувшийся Есоб, почти трясущимися руками доставая из пачки небольшую капсулу. – Можно мне стакан воды?

- Конечно, - спохватился задумавшийся Дуджун, быстро достав стакан и налив воду из крана с питьевой водой.- Спасибо, - растягивая повлажневшие от поцелуя губы в улыбке, произнес танцор и быстро запил таблетку.Забрав стакан из рук парня, Дуджун поставил его в раковину и наконец приступил остывшей водой заваривать чай.***Включив по телевизору первый фильм из марафона Звездного пути, парни первые несколько минут уверенно пережевывали печеньки и запивали их вполне себе приличным чаем с бергамотом. В другое время они конечно не ограничились бы сладостями, но Есоб еще принимал антибиотики, поэтому временно не пил ничего тяжелее кофе. Беря во внимание их усиленные тренировки с благоволения Чунхена, то и Дуджун особо не желал вливать в себя лишнее.Учитывая, что они оба любили серию Звездного пути, как выяснилось не так давно, то у парней имелись многочисленные темы для обсуждения: кто круче – Спок или Кирк? Откуда у зануды Спока такая крутая девушка? И стоит ли им ждать четвертый фильм? Прозвучала только малая часть из арсенала не обсужденных вопросов, разгорячившийся спор, но все равно какая-то натянутость и неестественность преследовала их.Потом танцор заметил, как далеко от него сидит Есоб и решил приблизиться, продвигаясь в его сторону скольжением по дивану, чем заработал странный брошенный Есобом взгляд и все же не остановился на своем пути и уже спустя секунду, парень оказался прижат вплотную к Дуджуну.- Ты чего? – вяло возмутился Есоб. Он очень старался оставаться невозмутимым, не натворить глупостей и лишний раз не испугать Дуджуна.- Мне хочется тебя обнять? Нельзя? – просто проговорил танцор, укладывая подбородок на макушку блондина и продолжая невозмутимо вслушиваться в споры Спока и капитана Кирка.Есоб расслабился далеко не сразу, как заметил на самом деле совершенно не заинтересованный фильмом танцор. Он долгое время сидел и сжимал кулаки, стоило Дуджуну двинуться за чашкой чая, оставленной на журнальном столике, или за пультом, чтобы сделать погромче. Такое поведение очень расстраивало танцора, буквально выводило из себя. Он кожей чувствовал скопившееся в Есобе недоверие и страх. От Есоба, которым он когда-то был, практически ничего не осталось. И каждое действие Дуджуна почему-то делало только хуже.- Есоб, - настойчиво позвал Дуджун, чувствуя, как парень в его руках снова напрягся, - Посмотри на меня.У танцора заняло несколько долгих секунд тягуче вдохнуть и выдохнуть, а потом осторожно приподнять голову. Встретившись с ним взглядом, Дуджун и думать забыл о тех глупых оправданиях, которыми хотел накормить своего парня. Парня. Они же вместе, они нравятся друг другу.Наклонившись вперед, Дуджун думал на какую-то долю секунды, что Есоб еще больше испугается, может даже уйдет, но едва их губы встретились, Есоб первым приоткрыл рот и выпустил язык. Дуджуну оставалось только следовать за ним, но не терять инициативы. Такой горячий и влажный поцелуй быстро спровоцировал в Дуджуне желание, а тот в свою очередь едва ли сопротивлялся.Залезая руками под свитер парня и сжимая его бока, Дуджун опустил танцора на диван. Он ни в коем случае не прерывал поцелуя, не давая опомниться и отступить. Пусть он и не знал, насколько далеко они сегодня зайдут, как много у него будет моральных сил, чтобы осуществить задуманное и… желаемое, Дуджун все же не хотел отрываться от влажных губ Есоба и целовал с каждой секундой все настойчивее и развязнее.- Дуджун, - выдохнул блондин между поцелуями, - Дуджун.Отогнув ворот свитера насколько это было возможно, Дуджун лишь провел влажную дорожку поцелуевпо основанию шеи танцора и прикусил ключицу, этим вызывая долгий, протяжный стон.- Дуджун, - снова позвал тяжело дышащий от нахлынувших ощущений парень, - Дуджун, прошу, остановись.И Дуджун остановился, шокировано отстраняясь и ища взглядом лицо Есоба, который смутился и посмотрел куда-то в сторону - на давно позабытый телевизор.- В чем… Почему? – оглушенный стуком сердца в ушах, севшим голосом медленно проговорил парень.Пока Есоб молча подбирал слова, Дуджун чуток подостыл и мысленно обдумывал свои действия и их последствия. Дуджун целовал Есоба – ему не было противно, даже хотелось еще. Дуджун обнимал Есоба, касался его теплой обнаженной кожи – это лишь сильнее горячило. Живот скурчивало от желания, а тело так само и тянулось к танцору, но если ему не нравится, не хочется, страшно или доверие настолько подорвано – придется остановиться. Но факт остался фактом – Дуджун влюблен.

- Дуджун, пойми меня правильно, - осторожно начал Есоб, возвращая себе удобное положение сидя и нервно поправляя на себе свитер, - Я люблю тебя. Много лет я мечтаю о том, что сейчас происходит, но я не уверен...Он замолчал, снова ища как сказать. Дуджун лишь молча ждал.- Я не уверен, что ты по-настоящему понимаешь, что значат эти отношения. Вижу, как ты стараешься. Но ощущение будто я тебя заставляю, вынуждаю. Будто… тебе жалко меня.- Что? – вырвалось у темноволосого танцора, - Мне тебя что? Жалко?- Я так чувствую, - смутился Есоб.- Послушай, - Дуджун повернулся к парню всем телом и схватил за руки, которые тот держал до этого в замке на коленях. – Мы с тобой это уже проходили. Еще в больнице – ты мне нравишься. На самом деле нравишься. И когда человек нравится – его хочется целовать, обнимать, любить. Я боюсь сделать тебе больно, но я хочу дать тебе все то, чего ты был лишен все это время. И сам хочу этого. Я хочу тебя, Есоб.Щеки парня напротив покраснели, а глаза странно заблестели, но не было и намека на слезы.- Сегодня ты так целовал меня в ответ, и я понадеялся, что мы хотим одного и того же… А потом ты сбегал, будто тебе не нравится.- Нравится, - немного резко вырвалось у таноцора, - Просто мне кажется, что ты испугаешься, узнав, насколько сильно я…Дуджун нервно рассмеялся, вдруг резко притягивая Есоба к себе.- Не волнуйся, я конечно не спец, но страшного ничего в этом не вижу.Есоб долго смотрел в глаза Дуджуна, выискивая там намеки на ложь, неуверенность и страх, но тот только улыбался и смотрел на него с нежностью. И тогда уже танцор первым потянулся к губам своего парня, желая выразить в нем всю свою любовь. И будь что будет.***Родители Чунхена были консервативными и очень строгими людьми, но в то же время обожающими сюрпризы. Чаще всего не очень приятными для своих детей. Чаще всего это были внезапные приезды из загородного дома, в котором они жили на постоянной основе, в гости к старшему сыну, а пока младший не уехал в Италию, то и к нему тоже.И в данный момент Чунхен рассматривал лица своего отца и матери в камеру домофона и очень сильно желал притвориться, что его нет дома, но прекрасно знал, что этот номер с ними не прокатит, да и он слишком взослый для таких глупостей.- Мама, папа, - поклоном поздоровался Чунхен, когда они вошли в дверь и начали снимать обувь. – Как поживаете?- Могли бы и лучше, звони бы нам наши сыновья немного чаще, - обиженно ответила мать, а отец Чунхена просто молча прошел внутрь и сел на диван.- Чай, кофе? – пытаясь быть учтивым и вежливым, предложил Чунхен.Он вообще-то уважал и любил своих родителей.Его отец, Ён Югем, в прошлом был профессором в университете и очень высоко ценил образованность и целесообразность в людях. Чаще всего сам Чунхен соглашался с его мнением и даже перенял некоторые профессорские принципы жизни. И еще унаследовал жуткое упрямство и отсутствие гибкости в суждениях. Отец был ответственным, человеком слова. Но и требовал от других, в том числе домочадцев, многого.В то же время его мать, Ён Михва, являлась владелицей небольшого ресторанчика в хорошем, проходимом месте в презентабельном районе Сеула. Большую часть времени она, однако, посвящала дому и встречам с подругами. Но это сейчас. В детстве Чунхена и Сонхена она, конечно, как никто другой заботилась об их хорошем образовании и воспитании, отдавая все силы и много денег. Она часто становилась буфером между детьми и мужем, никогда ему не перечила, но не от покорности, а похожести взглядов на воспитание и жизнь.

Оба родителя стоили друг друга и всегда смотрели на многие вещи одинаково, особенно уделяя внимание вещам, которые считали пустой и глупой тратой времени. Оттого и прожили столько лет вместе, с каждым годом приближаясь к золотой свадьбе.- Ты все еще танцуешь, - устраиваясь поудобнее уточнил Югем, принимая в руки чашку с чаем, который быстро организовала мать Чунхена, полностью проигнорировав его предложение помочь.- Ну да, - просто ответил Чунхен, давно привыкший к подобным разговорам.Его отец только нахмурился и отпил немного горячего напитка.- Как успехи в университете? – сново спросил он, глядя как Чунхен устраивается на полу напротив.- Осталось еще год, - спокойно продолжил отвечать танцор, - Учусь нормально, работы сдаю вовремя. Все успеваю.- Хорошо, - отозвалась мать с кухни, а потом показалась в дверном проеме, - Хорошо, что успеваешь, потому что мы очень волнуемся каждый раз, как начинаем думать, что ты можешь забросить учебу ради карьеры какого-нибудь айдола.- Вам незачем волноваться, - спокойнствие многого ему стоило каждый раз, когда они приезжали. Они всегда заводили одну и ту же шарманку.- Как дела у Сонхёна? – спросила мать, а Чунхен насторожился, ибо данная тема была слишком скользкой.- Ну, мы не часто общаемся… - медленно и осторожно проговорил парень, отпивая от своей кружки чая, заботливо поставленной перед ним Михва.- Не часто? – резко спросил его отец, тем самым очень напрягая Чунхена. – То есть вы с ним все же общаетесь?

- Ну, бывает…- Вот паршивец! – в сердцах бросил Югём. – Я уже несколько месяцев не могу выйти с ним на связь, он все время вне зоны доступа. И самое ужасное, что и в университете о нем ни слуху ни духу! Ты знаешь где он, Чунхен?

Танцор не знал, что и ответить родителю. Он мог бы соврать. Он должен был сказать правду. Родители волнуются, их можно понять. Они должны знать, где находится их сын и что с ним все в порядке. Однако в то же время Сонхён уже достаточно ненавидел Чунхена, а сдать его сейчас означало навсегда потерять его доверие и даже какую-то либо надежду на сближение. И такое противоречие разрывало парня изнутри. Чунхен опустил голову и вглядывался на дно чашки, надеясь, что ответ там найдется или хотя бы отец забудет, о чем его спросил.- Ну?! – Югём нагнулся ближе к танцору, дыша нетерпением и немного яростью. Мать сидела и молчаливо ждала ответа. – Почему ты молчишь?

От дальнейших разборок Чунхена спас звонок в дверь. Ну, так ему сначала показалось. Вскочив на ноги, танцор, практически сбежав, резко открыл дверь, даже не проверяя, кто к нему пожаловал. А зря.Сонхён, его брат, стоял напротив него, переминаясь с носков на пятки и смотрел в сторону нахмуренным и неуверенным взглядом.- Если бы не Хенсын, я бы к тебе не пришел. Так и знай, - резко проговорил парень, переводя взгляд на паникующее лицо Чунхена.Молча глядя на так не вовремя нагрянувшего брата, Чунхен конечно был рад, ведь тот сделал первый шаг, а потом и удивившемуся поначалуСонхену стала ясна причина такого странного выражения лица брата, как только его мать вышла на знакомый голос.- Сонхен? – с удивлением в голосе проговорила она, все еще не до конца веря своим глазам, - Что ты здесь делаешь? Почему ты не в Италии?- О, - только и ответил ей парень, тупо глядя то на брата, то на мать.- Зайди, пожалуйста, в дом, - спохватилась Михва, и Чунхен на автомате отошел в сторону, давая брату пройти.Сонхен молча снял куртку и обувь, молча прошел в гостиную, в которой остался сидетьсовершенно не ожидавший увидеть сына Югем.- Почему ты не в Италии? – сердито вторил вопросу матери их отец, глядя как Чунхен и Сонхен устраиваются на полу перед диваном.Сонхен же словно воды в рот набрал. Он совершенно не собирался отчитываться и оправдываться, доказывая в который раз родителям, что у него есть собственное мнение, мечты и желания.

- Сынок, - более мягко начала мать, знавшая, что авторитарный подход на младшем сыне никогда не действовал. – Ты же понимаешь, что заставил нас волноваться? Мы полгода не знали, где ты и что с тобой. Ты испарился, я ночами не спала, переживала, что с тобой что-то случилась. Жив ты или нет.- Простите, - только и ответил Сонхен, чуть склонив голову.- Как ты смеешь молчать после такого эгоистичного поведения? – рявкнул отец, заставив вздрогнуть даже Чунхена, мысли которого так и перемешались от желания найти выход из сложившейся ситуации, неспособные внятно работать из-за внутренних противоречий.Сонхен молчал как партизан. Партизаном он и был, ибо в свои секреты посвещать никого не собирался.- Сонхен! – Югем ударил по столу рукой, но на лице парня не дрогнул и мускул.- Отец, - начал было Чунхен, желая как-то сгладить ситуацию ведь мать, казалось, вот-вот начнет плакать, потому что такое растерянное выражение лица обычно предшествовало слезам.- Молчать! – снова рявкнул мужчина, только злой взгляд предназначался уже Чунхену. – Ты знал, что он в Сеуле, верно?

Чунхен кивнул, стараясь не глядеть ни на отца, ни на брата. Он чувствовал вину перед ними обоими.- О Боже, - неверяще усмехнулся Югем, - Вместо того, чтобы сообщить родителям, что их младший сын сбежал из университета и занимается непонятно чем в Сеуле, ты просто молчал и допускал, чтобы он тратил себя на глупости.