Глава шестая: И снова здравствуй, изолятор! (1/1)
Гуся, всё-таки, обыскали и попросили. Он почти сразу признался в том, что этотон разбил стекло в столовой. Он тысячу раз извинялся и сам напросился неделю дежурить на кухне. Никто не возражал - на кухне дежурить не любил никто из ребят в лагере.Антон, после длительного и спорного заседания, был снят с поста ответственного дежурного по лагерю и заседателя совета. На его место поставили Артёма, хотя тот и опирался, как мог. Но делать было нечего - он, все же, согласился взять на себя эту ответственность. Антон же, не вытерпев позора, покинул лагерь на следующий же день после вынесения его приговора.Маша Старцева, потерявшая сразу двоих своих воздыхателей, тоже покинула лагерь. Ей там больше делать нечего, да и на репутации её появилось большое позорное пятно - по крайней мере, так считала сама Маша. На самом то деле, этого даже никто не заметил - ребята не совали свой нос в чужие дела. Правда, Добкина и Бобкина пытались разнести этот факт по всему лагерю, но все отмахивались от них, как от мух, продолжая заниматься своими делами.Ева все же осталась в совете, избежав наказания. Однако, она все-равно была недовольна. Чем? История повторялась - её снова не хотели пускать в изолятор, дабы не волновать Васечкина. Санитары говорили, что он идёт на поправку, хотя все ещё очень слаб. Осянина сердилась на взрослых, но не могла ничего сделать - её не пускали и точка.Об отношениях Петрова с Анкой она узнала в этот же день. Девчонка радостно обняла подругу. Да, не смотря на то, что она больше времени проводила с мальчишками, Анка и Даша все ещё оставались её подругами и девочки довольно неплохо общались. Обнимая Васю, она шепнула ему на ухо:- Я знала что так будет! Поздравляю! - и отстранилась, не желая давать Анке повода для ревности. Однако, уже поздно. Взгляд командирши стал напряженным, на что Ева улыбнулась:- Расслабься, Анка! Мы всего лишь друзья! Можешь спросить у Васечкина! Только потом! - и засмеялась. Друзья подхватили. Похоже, что теперь их будет всего четверо - Вася, Анка, Петя и она - Ева.Вечерами Осянина начинала скучать за Васечкиным. Она думала, каково ему одному в изоляторе. Она очень хо ела оказаться рядом. Девчонка вспоминала до последней детали их разговор и его последствия. Их первый поцелуй навсегда впечатается в её памяти. Она желала прикоснуться к Пете, удостовериться, что с ним все хорошо. Она хотела почувствовать свою руку в его руке, его горячее дыхание на своей шее, увидеть вновь его обаятельную улыбку и глаза... Чёрные и большие, как бездна. Иногда ей вспоминалась песня, которую пел Васечкин у костра в палаточном лагере скалолазов. Она даже напевала, наслаждаясь мотивом:Несите мне доспехи, седлайте мне коня,И даже не делайте мне удачи,Все это ни к чему, поскольку у меняНе может просто, просто, просто в жизни быть иначе!..Эти аккорды тоже запомнились навсегда. Ни под каким предлогом она бы не смогла их забыть - ей казалось это немыслимым. Эта песня - словно часть души самого Пети, подаренная ей. Частичка его всегда будет рядом, не смотря на расстояние. Вот и сейчас, даже жутко скучая, Ева улыбалась, зная, что Васечкин думает о ней и что любит её.И вот, наконец, наступил этот день. Заветный день, когда Осянину согласились впустить в изолятор. Ещё сутра ей сообщила об этом Анка. - А вы с Петровым пойдете? - спросила Ева, одевая платье в красно-черную клетку с белым воротником. - Мы пойдём, но чуть позже - вам нужно многое обсудить и побыть наедине! - Анка загадочно улыбнулась и подмигнула подруге. Та улыбнулась в ответ и продолжила вертеться перед зеркалом. Расчесав волосы, она оставила их распущенными, одев на голову красный ободок.Идя по аллее, Осянина встречала много знакомых лиц. Даша, которая о чем то разговаривала с Артёмом. Увидев её, они приветливо заулыбались и помахали руками. Ева помахала в ответ, шагая дальше. Маленький Филя азартной пожал её руку и, засунув в рот свисток, засвистел нарушителям волейбольных правил. Оли, яростно спорившие до этого, увидели Осянину и весело защебетали, приветствуя её. Та с улыбкой по приветствовала их в ответ. Вот и Гусь, спешивший на кухню с громадной кастрюлей в сопровождении девочек, несших чистую посуду. Хулиган по-своему поприветствовал девчонку:- Здоров, Овсянка!- И тебе, Птиц, не хворать!Гусь уже привык называть её Овсянкой, равно так же, как и та привыкла называть его Птиц.Вот, наконец, до изолятора оставалось совсем немного. Отдав медсестре на входе в палату пропуск, сделанный специально для неё - ведь в такую раньше не пускают к больным никого, даже родных. Ева начала ручку двери и вошла в палату.Яркий свет сразу ударил в глаза, от чего девчонка не сразу увидела Петю. Привыкнув к лучам солнца, она разглядел его фигуру на кровати и подошла ближе.Голова Васечкина была перевязана, совсем как в прошлый раз, когда он попал сюда вместе с Петровым после драки с Гусем. Под глазами у него были тёмные мешки, веки слегка подрагивали. На брови и губе все ещё были видны ссадины, которые почти зажили за время его пребывания в изоляторе. На шее друга Ева заметила синяки от пальцев Антона.Осянина сглотнула и при села на край постели Пети. Она ласково погладила его по голове и убрала упавшую на лоб прядь темных волос. Веки его дрогнули в последний раз и распахнулись. Увидев перед собой Еву, Васечкин радостно вскочил:- Ева! Неужели, тебя впустили!Он сел на кровати и порывисто обнял её, уткнувшись холодным носом в её прохладную щеку.- Тише ты, глупенький, тебе нельзя ещё кричать! И волноваться тоже нельзя! Поэтому ляг, я тебя очень прошу!Петя послушно лег обратно и отбросил в ноги одеяло.- Жарко! - объяснил он, на что Осянина фыркнула и поцеловала его в лоб.- Как себя чувствуешь?- Прекрасно! Не понимаю, почему со мной так носятся! Я же здоров! Хоть с конями в поле...- Да погоди ты с конями! Тебе сил надо набираться!- Да их уже жевать некуда, эти силы! - с досадой воскликнул Васечкин, сложив руки на груди, но тут же оттаял: - Расскажи ка, что там происходит в лагере?Ева вкратце передала ему события последних дней. Петя внимательно слушал её, разглядывая её лицо. Как давно он её не видел! Но хоть сто лет он бы не встречался с нею - образ девчонки везде и всегда будет преследовать. Аккуратный нос, пухлые губы с трещинками, нежно-карие глаза, с такой лаской глядящие на него, шелковистый чёрные волосы, спадающие по её хрупким плечам, изящная фигура, лёгкая пружинистая походка... Такой он знал Осянину - самую лучшую девчонку на свете.Когда она стала рассказывать о Петрова с Анкой, Васечкин вытаращился на неё и спросил:- Серьёзно? Они вместе?- Да! Это так здорово, правда?- Конечно! Ну, Петров, ну даёт! Молодец, дружище!- Да, я тоже очень за него рада!Внезапно Ева замолчала и задумчиво посмотрела в стену. Васечкин перехватил её взгляд и спросил:- О чем ты задумалась?- Да так...- Нет уж, скажи!- Ну... Это правда, что ты тогда сказал в беседке?Петя взял её за руку и переплелись их пальцы. Осянина вздрогнула и посмотрела на него. В животе во всю летали бабочки. Откуда только взялись там эти удивительные крылатые существа? - Конечно, правда! Я даже могу повторить их ещё раз - я люблю тебя! Я тебя люблю, люблю, люблю, Ева, ты слышишь?- Да слышу слышу! - засмеялась она. Васечкин взял её лицо в ладони и жадно впился в её губы. Так, словно она была целебным источником жизни, а он мог в любой момент задохнуттся от её недостатка. Но Осянина была здесь и исчезать никуда не собиралась. Она осторожно ответила на поцелуй, запутавшись длинными тонкими пальцами в его волосах. Подушечками пальцев она нащупала бинтовую повязку на голове Пети. От него пахло йодом и немного мылом. Еве нравится этот запах. Она с удовольствием тянет носом и закрывает глаза. Оба были абсолютно счастливы друг с другом. Именно в этот момент, который не хотели отпускать...