Глава 7. (1/1)
Франция медленно ходил из стороны в сторону. В пустой комнате слышался лишь звук его шагов. Бонфуа то и дело напряженно поглядывал в окно.– Я не должен сдаваться, – широко раскрыв глаза, твердил он. – Армия будет зимовать где-то между Смоленском, Могилевом, Минском и Витебском… Оставаться в Москве больше нет смысла. Я найду другой город, откуда выгодней будет начать новый поход, действие которого направлю на Петербург или Киев, – судорожно шептал Бонфуа, оттягивая пуговицы мундира.– Я не проиграю... Еще ничего не кончено! – тихо прохрипел Франциск.Вокруг все уничтожено пожаром, угнетает один даже взгляд на улицу. Француз грустно вздохнул, нечаянно оторвав пуговицу от формы.
– Решено! покидаем Москву! – решил Бонфуа.19 октября французская армия с огромным обозом стала покидать Москву по Старой Калужской дороге. Франция планировал добраться до ближайшей крупной продовольственной базы в Смоленске по не разорённой войной местности — через Калугу.Перебираясь через речку Березину, Франциск встретил Наталью. Только теперь девушка окрепла, и у нее наготове было хорошее ружье.– Куда-то собрался? – грубо произнесла славянка, направляя оружие на француза. – Москва не угодила? Хоромы Ивана слишком плохи для тебя?– Арловская гордо хмыкнула, глядя на Франциска.– Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне! – недовольно вскрикнул Бонфуа. Наташа резко выстрелила по его ноге, но попала в землю. Франциск быстро убрал ногу. Последовали еще выстрелы.– Танцуй, собака! Танцуй! – крикнула Наталья.Франция быстро передвигал ногами, спасаясь от пуль. В конце концов ему удалось сбежать от Беларуси. Это было унизительно. Он больше не авторитет... Та сладость превосходства и силы прошла, улетела, словно птица. Франция тяжело дышал, старые раны вновь заболели с новой силой."Все кончено?"Гордо подняв голову вверх, Артур восседал на лошади. Небо было светло-серым, безоблачным. Сердце томил вопрос: "Как там Иван?" Но, помимо этого, Англия до сих пор спрашивал себя: почему он так быстро согласился на предложение Ивана воевать на одной стороне? Объяснить это было не так просто. Наверное, дело лишь в том, что Керкланд посчитал это выгодным. Ведь Франциск – его первый и вечный враг. И большей ненависти он не испытывает ни к кому, кроме Бонфуа. Брагинского он и раньше недолюбливал, но ведь из двух зол выбирают меньшее. Конечно, нельзя было отрицать, что Россия обладает своим особенным обаянием… К тому же, после союза славянина и англичанина дела у Британии пошли лучше.– И все же... Я же так яро ненавидел его, – еле слышно произнес Керкланд, сжимая поводья.Это, конечно, так, но чаще всего ненависть Керкленда была слишком ярко выраженной и преувеличенной. Иногда он и сам не мог оправдать своего презрения к кому-либо. А сейчас ему просто захотелось человеческого тепла, а Иван оказался рядом как нельзя кстати, подавая руку помощи. Они спасли друг друга, чем не повод закрыть глаза на прошлое? Но все равно что-то было не так. Славянин стал холоднее относиться к Артуру и практически не писал, словно чувствовал, что скоро все вернется на круги своя. А ведь Англия так безответно отдался этому чувству, невзирая на принципы. Что заставило его? Ведь в принятии столь нехарактерного для британца решения не могла лежать только выгода от заключенного перемирия. Тут было еще что-то. Артур предположил, что чувства к русскому были у него давно, просто он этого не осознавал, но сразу же откинул эти мысли.– Да нет, не может быть такого... Странно даже думать о подобном, – пробурчал Британия и вздохнул.
Холодный ветер трепал волосы англичанина. Широкое поле расстилалось вдаль, открывая свои невообразимые просторы. Пегая лошадь блондина поскакала вдаль. Керкленд лишь крепко прижался к её шее, закрывая глаза.– Как же сложно объясниться даже перед собой, – с долей печали произнес он.
Ветер понимающе шептал что-то, вздымая вверх волосы наездника. Казалось, война никогда не кончится, а небо останется пасмурным, будто лишившись ярких красок. Но все заканчивается рано или поздно.Брагинский победил. Его сердце ликовало и радовалась, ведь Иван столько всего пережил за это время.
Россию грела мысль о сплоченности и патриотизме его народа. Ведь крестьяне не дали врагу легко передвигаться по земле славян: русские поджигали собственные дома, отказывались торговать с неприятелем. Русская армия тоже была сильна и не сдавалась до последнего, хватаясь за любой шанс на победу. Армия отказалась от генерального сражения на границе и отступила вглубь обширных территорий Российской империи. Это очень повлияло на планы Франциска.Бонфуа не смог воевать по правилам Брагинского: слишком обширными были его территории, а климат – слишком суровым. Победа над Францией очень вознесла Россию в глазах других стран.С каким уважением и признанием смотрели на него некоторые. Кто-то с ужасом осознавал, что славянин намного сильнее, чем кажется. После этой войны Россия ощутил свою истинную силу и могущество.Даже внешне поменялся Иван: большой шрам украшал его правую щеку – одно из последствий морских сражений с Англией. Около этого шрама оставалась еще парочка поменьше. На левой скуле и подбородке находилось большое пятно от ожога. На теле тоже было достаточно увечий... Спина пострадала больше всего, это было после битвы в Смоленске. Тот ожог был намного серьезнее, чем на лице. Но Иван чувствовал себя отлично. Одержав такую победу, он был счастлив как никогда.Главнокомандующий французской армией же был с позором изгнан из своей страны. Его отправили в ссылку на остров святой Елены.
Франциск был подавлен, как еще никогда. "Я же был так близок, – постоянно повторял он. – Где я ошибся?.."Мир перевернулся для Бонфуа. Все свершилось совсем не так, как он хотел. Фортуна улыбнулась его врагам.После войны с Францией отношения между Иваном и Артуром лишь стали еще сложнее. Сначала Керкленд воевал на одной стороне с Брагинским во время Греческой войны за независимость. Затем союзники подписали Лондонскую конвенцию, которую подписал так же и Франциск. Но в 1854 году отношения между ними окончательно испортились.
Россия стоял напротив англичанина, направляя ружье на него ружье.
– Я не могу поверить. Артур, как Вы могли стать союзником этого человека? Вы звали его своим врагом... Франциск. Сейчас мы воюем не бок о бок, а друг против друга. Неужели Вам это нравится? – спокойный голос русского был пропитан некой долей отчаяния. – Но мне удалось потопить много ваших кораблей. Вы знаете, что я никогда так просто не сдаюсь... – Брагинский опустил ружье.
– Вы были так холодны в те времена ко мне... – сухо произнес Британия.– И это повод объединятся с Францией против меня? – спросил славянин.
Керкленд не знал, что сказать. В горле как ком застрял. Было очень горько от осознания происходящего. Брагинский снова возненавидел его. Союз с Францией стал этому огромной причиной.
Те войны закончились, они многое принесли странам.В России все же отменили крепостное право, но расстройство финансовой системы тоже не обошло стороной русского. Приходилось все налаживать, что было крайне сложно.
В Англии же ушли с поста некоторые военачальники.В воздухе уже не было запаха пороха, пусть он и исчез лишь на время, но отношения вновь стали прежними, странными, с примесью ненависти и скрытой симпатии.
"Тучи рассеялись, но нам уже не быть вместе".Россия нежно коснулся длинной шеи Керкленда, заключая его в объятья. Приятное чувство ниже живота все нарастало. Брагинский подхватил партнера и усадил на стол, с которого предварительно смел все бумаги. Вещи быстро оказались на полу.– Ах! – не сдержался Артур, запуская длинные пальцы в волосы партнера. Россия провел языком от шеи до живота, иногда покусывая белую кожу британца. Англия снова громко вскрикнул от нарастающего возбуждения. – Иван!
Стало жарко. Еще один поцелуй в губы, и Брагинский расстегнул штаны, еще сильнее приближаясь к Керкленду.– Я люблю Вас, Артур... – как-то неожиданно странно прозвучало вдруг.Все потемнело. Англия с ужасом открыл глаза. Вокруг все та же комната в его поместье. На дворе глубокая ночь.
– Кошмар какой... – смутно промямлил Керкленд. – На небе ни звездочки...В голову сразу пришел Россия, вспомнились все их вечера.
– Ты, наверное, никогда не оставишь меня... – грустно заметил Британия, выходя на балкон. Холодный ветер обдувал лицо, сердце стало биться куда спокойнее.– Но наши пути еще пересекутся, правда?