Накорми меня твоим голодом (1/1)

В холодильнике находится либо замороженное, либо незнакомое. И Курогане благоразумно останавливается на охотничьих колбасках. Перетаскивает алкоголь на кухню и усаживается за стол, раздраженно жуя колбаски и запивая их виски прямо из горла. Быдло просто, а не элитный ниндзя.Дерьмо. Какое же все это дерьмо. Желание разбить лицо своему двойнику сменяется стойким желанием заодно переломать ему руки и ноги. Кулаки сжимаются в бессильной злобе, не находя выхода раздражению. Курогане безуспешно топит его в алкоголе и скоро обязательно сорвется. Эти двое знали друг друга. И они враги. Фай снова сотворил какую-то дичь, а этот ублюдок… Скорей бы он уже приперся! Курогане размажет его на глазах у Фая. Хотя тот точно тронется от такой ?веселенькой? сцены. Он и так-то не особо в адеквате... Да оно и неудивительно, учитывая, к кому и при каких обстоятельствах он попал.Но выходить из образа нельзя. Пусть Фай и дальше думает что он тот, за кого себя выдает. Еще решит, что ?Куро-сама? с ума сошел. Да и еще больше перепугается, если несостоявшийся насильник неожиданно подобреет и простит его за все. Пусть в себя приходит. Курогане не тронет его и пальцем.Фай возвращается совершенно неожиданно. Выплывает из коридора, останавливаясь на пороге и внимательно смотря на него. Курогане не слышал его шагов. Фай абсолютно бесшумно подобрался к нему. Куда только делся обостренный слух ниндзя?! Не было ни малейшего намека на поступь босых ног по полу! Нет, парню явно есть, что скрывать. Умелый и опытный воин. Но на убийцу не тянет. Или маскируется?Фай не спешит проходить. У него влажные волосы и глубокие голубые глаза. Их цвет насыщенней, чем у мага. Он закутан в белый халат, явно ему большой. Одежда смотрится на нем, как на вешалке. У него хрупкие тонкие запястья. Сожми неосторожно – и переломятся. Курогане почувствовал его неестественную худобу как только схватил за руку. И если его Фай скорее долговязый, то этот – истощенный. Курогане и не думал встретить кого-то тоньше мага.Фай аккуратно расправляет рукава халата. Чувствует ведь его пристальный взгляд! Но внешне он спокоен и отстранен. Лишь цепко следит за каждым жестом своего покупателя. – Садись, – коротко велит Курогане. Фай медлит лишь пару секунд. Покорно садится напротив, не сводя внимательного взгляда. Черт, как же бесит. Без его слова и рта не раскроет?!– Ешь, – раздраженно цедит Курогане, подталкивая открытую упаковку колбасок. – И пей.Бросает пару кубиков льда в бокал, доверху наполняет виски и всучивает в тонкие руки. Из той же бутылки делает несколько жадных глотков. Фай лишь касается губами стекла.– Спаиваешь меня?– Ты не пьянеешь от алкоголя, – на автомате отвечает Курогане и прикусывает язык.Проговорился. А не прошло и пяти минут их общения. Нужно следить за каждым словом. Но Фай не замечает его оплошности. Или делает вид, что не замечает. Тихо хмыкает и отпивает из бокала. Курогане вновь подливает ему и себе.– Вот уж не знал, что ты заделался барменом.– Ты не знаешь меня.И это чистая правда. – А еще я и подумать не мог, что такой скупердяй участвует в аукционах, – довольно продолжает тот. – Ты же ненавидишь расставаться с деньгами. А аукционы ничто иное, как бестолковая трата твоих кровно заработанных. Да еще и такая сумма… Ты в курсе, что абсолютный выкуп за человека составлял четыреста шестьдесят семь тысяч? А ты побил такой замечательный… рекорд.Он неплохо знает Курогане этого мира. Насколько они связаны? Навряд ли настолько близки, иначе не было бы этих истерик. Или потому и случилась истерика, что эти двое слишком хорошо знакомы?– Ненавижу аукционы. Особенно такие мерзкие. Я находился там по делу, независимому от торгов. Это был первый и последний раз.– Ага, и за столом с табличкой ты тоже ради дела сидел, – согласный кивок. – Все вы так говорите.Кто – все? Фай закидывает его вопросами и молчит о себе. Как и при путешествии за перьями. Продолжит – выведает много нехорошего. Но Курогане таким не проведешь. Слишком большой у него опыт общения с лживым магом. – Ты тоже расскажи, – произносит Курогане, поднимая взгляд в глубокие голубые глаза. – Как ты оказался на этом драном аукционе?Фай не меняется в лице. Лишь из глаз пропадает последний свет, делая их бездонными, утягивающими за собой на самую глубину страдающей души. Какое тошнотворно знакомое выражение.– Даже не думай лгать. Я вижу тебя насквозь.Фай поводит плечами, пытаясь сбросить его цепкий взгляд. Но в глаза больше не смотрит. Натягивает на лицо маску равнодушия. Одна из отвратительнейших масок, так бесившая Курогане в долбанном Инфинити.Инфинити-Инфинити-Инфинити, да сколько еще он будет вспоминать этот мафиозный мир?!– Ничего особенного. Ты и сам можешь догадаться.– Хочу услышать твою версию.Тонкие губы трогает улыбка. Неестественная и такая натянутая.– Я же говорю – ничего особенного. Снова деньги... Аргх, тебе все равно плевать, не делай такое лицо. Меня кинули на деньги, обвинили в краже и подсунули липовый договор, согласно которому я любым способом обязан выплатить неустойку. И даже смерть не освобождает от ответственности. Но они были ?добрыми?, – горькая усмешка. – Вместо того, чтобы отдать на органы, сдали меня на аукцион.– Почему не сбежал? В другой город, другую страну. Не верю, что ты добровольно согласился на это.Ты же всегда сбегал. Тебе не привыкать бежать от проблем.Фай вскидывает холодный взгляд и сразу же отворачивается. Секундная вспышка истинных чувств. – У меня свои причины оставаться в городе. И я обязан оплатить этот долг.– Неужели все упирается в деньги?– Странно слышать это от тебя. Да, кстати, знаешь, кто владелец этого аукциона? Копировальщик! И сейчас он вне себя от радости. Мой долг не только покрыли сверху, но и заплатил ему именно ты. На такой успех он никогда и не рассчитывал!И недобро усмехается. Подленько так, неприятно. Эта ухмылка вкупе с новым именем Курогане чрезвычайно не нравятся. ?Копировальщик?… Вспоминается лишь одна рожа, подходящая под это прозвище. И лучше бы Курогане ошибаться, иначе придется разбивать лицо не только своему двойнику.– Хотя он и подумать-то не мог, что ты объявишься на аукционе! Меня ведь планировали сбагрить какому-нибудь простатитному садисту-маразматику. А тут ты! Кстати, сколько я теперь тебе должен? Учитывая эту покупку и мой прошлый… должок? Ты ведь для этого меня и выкупил? Чтобы я лично все вернул? Иначе и смысла нет тратиться на такого лживого предателя. Настолько тратиться.И довольно откидывается на стул, сверкая голубыми глазищами. Прячет дрожащую улыбку за бокалом виски. Надеется вывести Курогане из себя? Двойник наверняка психует от любого упоминания собственных денег. Но Курогане твердо решил и пальцем его не трогать. Давить словами – пожалуйста, но он не коснется Фая.Не своего Фая.– Так не терпится расплатиться? – недобро усмехается ниндзя. – Я не пойду у тебя на поводу. Уясни одно: пока ты здесь – ты в безопасности. – ?В безопасности?? – изящно выгнутая бровь.– Забудь о тех ублюдках. Пусть они только посмеют сунуться ко мне.Фай отставляет бокал и выпрямляется. Вскидывает голову, и его взгляд Курогане совсем не нравится.– Никто не посмеет беспокоить меня.Понимающая ухмылка. Молодец, Курогане, вовремя исправился.– Никто не посмеет причинить тебе вред.– Кроме тебя, да? Коварная усмешка в ответ. Пусть понервничает. Он ведь этого и ждет? Кровавой расправы за свое предательство. Намеренно провоцирует, ибо больше не может ждать. Оттягивание и ожидание наказания гораздо страшнее самой расправы. Курогане неспешно потягивает виски и кивает на открытую пачку колбасок.– Ешь давай. – Нет.Первый отказ. Твердый и уверенный. Беспринципный. Точно так же маг-вампир отказывался пить его кровь. Курогане медленно выпрямляется, отставляя бокал. Фай смотрит прямо в глаза и больше не улыбается. Неужели снова заставлять его есть?!– Ешь.– Я не могу есть.– Мне плевать, любишь ты мясо или нет. Ешь, я сказал.Как же он бесит. Курогане и сам становится своим злобным двойником. – Хочешь, чтобы меня вырвало? – тонкие губы вздрагивают в вымученной, неестественной улыбке. – Я действительно не могу есть. Уже давно не чувствую голода. Я могу только пить, и то редко. Я не нуждаюсь в еде. Можешь, конечно, накормить меня силой… Но мой организм отвергает любую пищу. Я ничего не ем.Ладони с силой впечатываются в стол. Курогане вскакивает с места, бешено смотря на невозмутимого Фая. Тот вновь одергивает рукав, не то пряча, не то показывая ужасно тонкие запястья. Несоразмерный халат чуть сползает с плеча, обнажая завиток татуировки. Курогане впивается в него взглядом. Буравит его, кажется, целую вечность. И лишь невероятным усилием воли заставляет взять себя в руки. Это не твой Фай. Ты не имеешь никакого права требовать от него того же, что и от мага. Он другой, хоть и абсолютно тот же. Ты никто ему, Курогане.Ниндзя вновь опускается на стул. А голубые глаза хитро поблескивают из-под светлой челки. Добился своего, зараза. – Когда ты в последний раз спал?Усмешка.– Спал, а не ?спал?, – зло цедит Курогане, сжимая кулаки. Яростную дрожь никак не унять. Да уж, никто не умеет выводить его из себя так, как Фай. – Марш в кровать, глаза закрыл и спи. Тебе нужен отдых.– Как скажешь, Куро-сама, – легко произносит Фай и встает с места. Одергивает халат и плавно (а еще бесшумно) выплывает из кухни. Его движения так и пронизаны наигранностью и изломанностью.Курогане вскакивает с места. Меряет кухню размашистыми шагами, не в силах успокоиться. Бешенство застилает глаза. Этот придурок… Снова пытается ненавязчиво лишить себя жизни! Не убивают его – так жрать отказывается! Довел себя до последней стадии анорексии и рад этому! Убивает самого себя, а сам этого и не понимает! Какой долгий и мучительный способ суицида! Под стать тупому магу-идиоту!Курогане разом осушает бутыль до дна. В голове сплошное месиво, но алкоголь не приносит желанной ясности. Дерьмо. Он вновь встречает Фая в один из самых поганых периодов его жизни. Спокойно, Курогане, спокойно, держи себя в руках. Накапливай всю злобу для своего двойника. Да, мать твою, Фай точно умом тронется, когда увидит Курогане, избивающего самого себя! Где же двойник, черт его дери? Уже середина ночи! Или хервоа пьянь только под утро домой является?! Попсиховав на кухне, Курогане осторожно проходит в гостиную. Фай калачиком сворачивается на краю широкой постели. Не дрыхнет ведь. Ожидает возвращения своего ?покупателя?. Нахрен, пусть спит. Курогане накрывает его одеялом с головой и уходит в другую комнату. Показательно громко закрывает дверь и опускается на узкий диван. Ему и самому необходим отдых. Иначе точно сорвется на этого суицидального придурка. Но лучше бы ему сорваться на ублюдка, что довел Фая до такого состояния. Ведь в таком состоянии Фая может быть виноват только Курогане этого мира.