Много любви для Фая – пропущенная сцена, G, Фай, Мокона, Курогане (1/1)
— Ты есть будешь или что?— Или что.Повисло напряжённое молчание, пропитанное явно читающейся неприязнью на лице Фая и крайнем осуждением во взгляде Курогане.— Как хочешь.Он раздражённо повёл плечами и вышел из комнаты.Маг устало откинулся на подушки.Очень хотелось врезать этому решающему за других вопросы жизни и смерти. Или зарезать – острыми, как бритва, когтями, которые теперь у Фая в наличии.Дверь скрипнула.— Я же сказал... О, это ты, Мокона.Волшебное существо мялось на пороге и теребило тоскливо повисшие уши.— Иди ко мне, чего ты? – Фай похлопал рядом с собой.— А ты не будешь меня ругать?— Не буду, – поспешил он её заверить. – За что мне тебя ругать?Мокону не пришлось упрашивать: она уже ловко взобралась по краю одеяла.— За то же, за что ты ругаешь Курогане. — Ты не принимала за меня жизненно важных решений.— Но я тоже хотела, чтобы ты жил.— О, – только и смог приоткрыть рот Фай.Если посмотреть на ситуацию с такой стороны...— Не всё так просто.— Мокона не понимает разницы. – Зверёк подобрался поближе и положил маленькую лапку на руку мага. – Я очень не хотела, чтобы Фай умирал. Без Фая было бы плохо всем: Сакуре, Моконе, Курогане, Шаорану.— А теперь плохо Фаю, – прошептал мужчина, ловя себя на том, что ему становится стыдно смотреть в глаза этой бесхитростной булочке.— Но... Но мы будем изо всех сил стараться тебе помочь, правда-правда. Настоящему Шаорану и Сакуре ещё придётся встретиться с ненастоящим Шаораном, и тогда мы попросим вернуть тебе твой глаз. Лишь бы ты жил. Лишь бы ты был с нами.Он думал, что слёзы – это больше не про него. Ошибался. Упустил момент, когда они предательски появились – даже из расхреначенных в конец слёзных протоков на левой стороне лица.Миниатюрная мягкая лапка смахнула мокрую дорожку, показавшуюся из-под повязки.— Мы пока не знаем, как, но выясним! Мокона никогда не врёт! Это её двадцать девятая тайная техника.— Я верю тебе, Мокона. Я тоже постараюсь ради тебя, Сакуры и Шаорана.На белой мордочке появилась несмелая улыбка.— Фай, вот только...— Говори, говори, пожалуйста. – Он почесал её за повисшим ухом, отчего оно тут же радостно выстрелило вверх.— Когда папочка с мамочкой ругаются, детям ужасно плохо.Маг подавил в себе желание начать спор. Откровения Моконы стоили дорогого. Пожалуй, ему стоит обдумать их вместе со словами Юки ещё разок. Или двадцать.— Я тебя понял.— И пожалуйста, пожалуйста, покушай. Ты не ел уже четыре дня.— Откуда ты знаешь?Неужели этот паршивец опустился до того, что жалуется на Фая?— Я знаю твой пульс и температуру, когда ты сытый. И знаю, какой ты добрый, когда сытый.— Так вот в чём дело! Вот почему я такой злой! – Фай искренне рассмеялся. – Спасибо, что открыла глаза.— Глаз, – осторожно поправила Мокона. – Зато какой красивый! Всем нравится. Особенно папочке.— Особенно?Она активно закивала.— Сам признался?— Нет, Мокона видела, как папочка смотрит на мамочку. Изучает каждую чёрточку и очень тихо дышит, чтобы не спугнуть.— Мокона наблюдательная, – разулыбался Фай.— Да! Это сто шестнадцатая тайная техника Моконы.— Фью-ю, Мокона, сколько же у тебя талантов. – Маг потрепал сияющую зверушку за щёчку.— Очень много! Так же много, как у нас любви для Фая.Что-то словно треснуло внутри. Впервые с момента обращения он задышал свободно. Набрал побольше воздуха, смакуя лёгкое ощущение в груди, и медленно выдохнул.— Так и быть. Не буду больше злюкой, раз у меня так много вашей любви.Через минуту в соседней комнате на плечо сидящего спиной ко входу Курогане запрыгнули мягкие лапки.— Что, белая булка, заскучала? – Повернул голову ниндзя и встретился взглядом со стоящим в дверях Фаем. Тот скрестил руки на груди и опасно ухмылялся.— Где здесь подают ужин?