1 часть (1/1)

Что может быть прекрасней?Что может быть прекрасней его тёплого дыхания, ощутимого макушкой, и хрипловатого, мягкого голоса, заговорщески шепчущего на ухо согревающие слова? Он прижимается своим чуть вздернутым, идеально вычерченным носом к виску, намеренно шумно вдыхая мой запах. И он вправду кажется ему особенным. И это странно. Настолько странно, что вызывает недоверие. С нажимом прижимается плотнее к моему лицу, оставляя влажный поцелуй на щеке, а внутри нечто предательски окутывает низ живота. Едва тёплое и мягкое, практически неуловимое, ускользающее сквозь пальцы. Я распадаюсь на миллионы мелких кусочков, когда длинные мужские пальцы находят мою ладонь под толстым слоем воды и сплетаются с моими.Думала ли я, что когда-нибудь буду испытывать что-то подобное? Сравнимое с этим? Могла ли я предположить, что смогу ощущать себя настолько комфортно? Ответ очевиден. Никогда. Это чувство нельзя вообразить?— лишь ощутить. И не с кем попало, а с подходящим человеком. С кем-то особенным и предназначенным для тебя. Как Билл.—?Тебе ведь не холодно,?— он немного отстраняется так, что могу ощутить спиной скользящую по влажной коже прохладу,?— так почему ты дрожишь? —?я не вижу, но знаю, что он улыбается, произнося эти слова. И мне так хочется сказать что-нибудь в своей манере, зацепить его?— и показать, что я всё ещё та, что раньше.—?Тебе ведь не хочется говорить,?— слабо выдавливаю, также приподняв уголки губ,?— так почему ты болтаешь? —?на большее меня, увы, не хватает. Мне трудно думать. К щекам прилила кровь, а сердце стало биться чуточку чаще, редко останавливаясь и отбиваясь глухим стуком о рёбра. Словно оно терялось и не знало: то ли ему выбить мою грудную клетку, то ли убить меня переизбытком ?эфемерной? любви.—?Когда-нибудь, Фибс, ты признаешь это.Давно признала. Для себя. Билл знает сам. А я не люблю ?отдавать? и не хочу доставлять ему удовольствие этими чертовыми тремя словами.—?Любовь для идиотов, детка, да? —?обдал он горячим дыханием мою кожу скул.Я отвернула голову в сторону окна, за которым раскрывался вид дождливого мегаполиса, из которого я раньше хотела сбежать. Тогда, когда ещё не ощущала этого родного тепла, паром оседавшего внутри меня. Это странное чувство вытесняло одиночество и ощущение ненужности. Никогда мне не нужно было ничего, кроме этого. Когда я чувствую его рядом всё становится предельно просто: я и он?— мы существуем, утопая в безмятежных днях. Я пытаюсь ловить каждый момент в постоянном страхе, что это не повторится и что я не смогу больше ощутить эту любовь в его глазах и улыбке. Мне нужно совсем немного?— он рядом. И я буду чувствовать себя спокойно.—?Знаешь, мне так сильно хочется спать,?— Фиби еле выдавливает слова, прилагая усилия, чтобы не потерять нить своих мыслей. —?И так сильно хочется продлить этот момент, когда ты лежишь в паре дюймов от меня.Даже такие мелочи навеивали на неё тоску и печаль, от которой в сердце образовывался мыльный шар, пустой изнутри.—?Это не последняя наша ночь,?— непонимающе хмыкнул Билл, пальцами найдя высокие скулы девушки, проводя по ним ладонью. Худоба отражалась на её лице в впалых щеках и тёмных синяках, сквозь бледную кожу виднелись сеточки вен, а мелкие родинки едва были заметны. Эта ?неидеальность? делала её ?идеальной?. Угловатые плечи, выпирающие ключицы и костлявая спина, под кожей которой играют мышцы и кости, узкие бёдра и худые ноги.—?Мне всегда будет мало,?— вздохнув, сонно просопела девушка, ощущая как худые пальцы скользят по её щекам, спускаясь всё ниже, к тонкой шее. Его касания были сравнимы с дуновением весеннего ветра?— такие же лёгкие и невесомые, тепло обволакивающие лишь от мысли о его присутствии здесь.Но когда Билла нет… Нет смысла вообще взаимодействовать с окружающим миром. В таком случае мне больше ничего не нужно тут. Нет желания говорить с кем-то, поддерживать разговор или принимать лекарства, оттягивающие…В общем, я просто жду. Живу от момента до момента, когда вновь уловлю мягкий запах на алебастровой коже шеи.И эти худые пальцы, искусно ускользающие по внутренней стороне бедра, проводя нежными разрядами тока по тонкой коже. С замиранием сердца ловлю испытываемые ощущения прикосновений Билла, пребывая в неосязаемом помутнении от простых касаний.Мне приходится приложить усилия, чтобы повернуть к нему голову и припасть к полным губам. Не впиться с жадностью, страстно притянуть к себе, а только прильнуть, совсем мягко соприкасаясь и слабо прижимаясь. А Билл улыбается, не насмешливо, не горделиво самим собой, но всё же довольно, точно находя радость в следующем, когда я, Фиби, ?ступаю вперёд?, вырывая руку из-под слоя пенной воды, внезапно прижав парня к себе за затылок.Поступаю неправильно. Нахожу в нём своё успокоение. Так делаем все мы?— влюблённые. Мы любим то, что нам дают?— и это нормально. Не меркантильно, не алчно?— нормально. Потому что все мы потребители: будь то бытовая техника или будь то забота, которой нас могут польстить. Мерзкое сравнение, но до жути верное.Мелко вздрогнув под большими ладонями от неожиданно раскатившегося грома, я отпрянула, задержав взгляд на, так близко находящемся ко мне, лице Билла. Зелёные глаза смотрели на меня в ответ, а уголки пухлых губ опустились.