1 часть (1/1)

В последнее время рейхсфюрер очень много работал.Иногда его находили спящим среди документов и отчётов в собственном кабинете, положившим голову на стол. А даже если Гиммлер бодрствовал, то всё равно не мог нормально поддержать разговор. Это очень не нравилось Рейнхарду. Он, конечно же, помогал как мог: отвечал на телеграммы, подписываясь именем начальника, приносил кофе, зная, какой именно предпочитает Генрих?— с бо?льшим количеством молока и сахара, не сильно крепкий. Рейхсфюрер принимал помощь с благодарностью, но на просьбы идти домой отвечал резко и агрессивно, заявляя, что ещё полон сил.Всё же Гитлер узнал о состоянии своего подчинённого и решил дать тому выходной. Точнее, два дня выходных, которые Генрих мог провести как ему вздумается и где ему вздумается. А произошло это так… Ровно в десять часов в дверь кабинета рейхсфюрера постучали.—?Войдите, Рейнхард,?— с напускной бодростью сказал Гиммлер, угадав, кто через секунду окажется напротив стола, потому что знал, с какими силой и интервалом стучит Гейдрих.—?Доброе утро,?— высокая фигура группенфюрера приблизилась, и Генрих понял, что подчинённый чему-то сильно рад. —?Есть новости.—?Надеюсь, что-то хорошее?—?Безусловно! Фюрер разрешил вам отправиться в двухдневный отпуск. А за заслуги перед Германией, так сказать, эти внеплановые выходные не будут вычтены из жалования. Будто их и не было! Вот, посмотрите сами,?— Рейнхард протянул начальнику листок, на котором ровным (но непонятным) почерком Гитлера было написано несколько строк, подтверждающих предыдущие слова, и стояла подпись.—?С чего это фюрер стал таким добрым? Он в последнее время не в духе,?— внимательно прочитав документ, Гиммлер недоверчиво поглядел на Гейдриха.—?Это из-за вашего состояния,?— не моргнув, отвечал тот. —?Многие заметили, что вы сейчас очень мало спите. А слухи расходятся быстро…—?Чушь! Может, я и немного сошёл с ума с этой работой, но ещё не совсем. Это вы его попросили, да?—?Нет, что вы,?— честно солгал группенфюрер,?— фюрер сам отдал распоряжение. В любом случае, выходные?— это хорошо! Можно забыть о работе, отдохнуть, посвятить время семье…—?В том-то и дело, что я занимаюсь работой только потому, что мне нечего делать! —?Генрих поднялся из-за стола и прошёлся вдоль окна, не поворачиваясь к подчинённому лицом. Возможно, он не хотел показывать, что сильно огорчён, ведь подобное в его семье происходило часто, пора бы уже привыкнуть. —?Мы недавно поругались с Маргарет. Она забрала дочь и уехала. Очевидно, с ними провести время не не получится. А я не такой человек, чтобы все выходные оставаться дома в одиночестве, лёжа на диване. Я просто не знаю как отдыхать, вот и приходится доводить себя до нервных срывов с этими документами…—?О… это действительно грустно. Я сочувствую. —?Впрочем, Гейдрих никогда не отличался особой красноречивостью, объясняя это тем, что: ?Герр Геббельс?— мастер болтать, да только ничего толком не предпринимает, а я говорю кратко и по теме, больше делая?. Рейхсфюрер ожидал от помощника именно таких слов и не более, поэтому ничуть не расстроился.—?Эти женщины со своими нравами… Да, весьма печально, что поделать? А теперь позвольте, я всё же продолжу работать. Фюреру передайте, что я благодарен ему за отпуск, но предложением не воспользуюсь.Генрих снова сел за стол, давая понять, что разговор окончен. Рейнхард послушно развернулся, чтобы уйти, но тут в его голове промелькнула замечательная идея, как группенфюреру показалось сначала.—?Послушайте,?— обернулся он,?— если вы не знаете, что можно сделать, давайте тогда вместе сходим на охоту в баварский лес? Чем не отдых? У меня как раз есть отличные ружья и снаряжение!—?Боюсь, это будет сложновато. Вам нужно попросить разрешения у фюрера, а если даже он даст добро, всё равно… у вас есть жена, которая будет недовольна, что вы свой выходной проведёте не с ней.—?Лина? О, нет, она никогда не против. В конце концов, никто не смеет мне указывать, что делать. Она же не моя матушка или начальница!Тут Гейдрих был не совсем честен. Жена часто обижалась на то, что её супруг во время отпуска пропадает непонятно где, даже подозревая его в измене, но группенфюрер всё время выходил сухим из воды благодаря своему таланту выкручиваться из любой ситуации и переводить тему. Именно за эти способности да ещё за простой характер Рейнхарда когда-то приметил Генрих и взял в помощники.Оправдание подействовало. Взгляд рейхсфюрера слегка прояснился:—?Правда? Вы уверены?—?Конечно! Так что, согласны?—?Ну, хорошо, убедили. Но повторюсь: только если фюрер и ваша жена не будут против.—?С фюрером проблем тоже не будет, я договорюсь. Тогда решено? Завтра поедем в Баварию.На самом деле группенфюрер в душе был слегка озадачен. У него достаточно документов и работы, а эти два дня вполне могут стать плохим периодом в карьере, если фюрер заметит, что его нет. Но Рейнхард махнул рукой, решив пока не волноваться по этому поводу. Если что, кто-нибудь прикроет.***Поздняя осень, почти зима. Баварский лес в такое время местами покрыт снегом, местами?— нет. Приехавшие ближе к полудню немцы остановились в гостинице, которая была совмещена с магазином предметов для охоты. Там продавались ружья, сети, капканы, патроны разного калибра, гарпуны, палатки, специальные жилеты. Рейнхард не стал ничего покупать, и они сразу же направились по тропе в лес с целью найти и убить ради забавы хоть что-то живое.—?Так… стрелять умеете?—?Да, наверное. Я же воевал.—?Отлично! Тогда можно идти. Единственное?— старайтесь говорить тише, чтобы не привлечь лишнего внимания и не спугнуть добычу. Я достаточно хорошо знаю правила охоты. Не пропадём!Температуры здесь редко бывают отрицательными, даже несмотря на то, что солнце не добирается до земли из-за ветвей деревьев, сомкнувшихся над головой, словно защита от бомб. ?Сейчас, наверное, около нуля?,?— думал Рейнхард, зато Генрих, шедший рядом с ружьём на плече, так не считал и дрожал, будто бы при тридцатиградусном морозе.Мужчины сошли с тропы и двинулись дальше по снегу, чтобы найти хоть какие-то следы. Гейдрих шёл по зарубкам на деревьях, оставленных предыдущими охотниками для ориентировки.—?Рейнхард, а что будет, если мы наткнёмся на медведя? —?довольно тихо и испуганно спросил рейхсфюрер, никогда не видевший вблизи никаких животных крупнее куриц. Может, этих одомашненных птиц он и убивал когда-то, но курица?— одно, а злой и голодный медведь?— другое. —?Насколько я знаю, пока нет снега и морозов, они не в спячке…—?Застрелим его, конечно же. Что за вопросы? Справимся!—?Я бы на вашем месте не был так спокоен. Всё же это животное…—?Зато у нас есть оружие, а у медведя нет.Группенфюрер внезапно остановился, и его начальник сделал то же самое.—?Что там?—?Я кого-то увидел.В этом месте лес резко уходил вниз, будто земля когда-то обвалилась при землетрясении. Несколько деревьев было повалено, словно тут прошёл кто-то очень большой. Гиммлер уже начинал жалеть, что согласился на предложение пойти на охоту, тем более, что холод начинал сковывать его руки и ноги. Он бы с радостью отдохнул где-нибудь в Тибете или на жарком море, но не здесь, в холодном лесу близ Баварии. Рейнхард, тем временем, осторожно, чтобы не шуметь, подкрался к дереву и встал за него, оставаясь невидимым для животного в низине. Оно там возилось и, видимо, что-то искало.—?Это кабан,?— пояснил Гейдрих. —?Их разрешено отстреливать хоть круглый год из-за большого количества. И, кажется, мы нашли его дом или что-то вроде того. Давайте подождём, пока другие придут?—?Может, не будем в них стрелять? К чему нам их туши? —?зароптал рейхсфюрер, будто бы оправдываясь. —?Это мясо даже есть нельзя. Давайте пойдём дальше!—?Думаете? Ну, пойдёмте,?— неохотно согласился Рейнхард.?Особенно важно иметь хороших, надежных товарищей по охоте при походах в горах, на больших водоемах, где практически всегда возникают экстремальные ситуации. Тогда от действий напарника зависит не только успех охоты, но и нередко сама жизнь?,?— говорил инструктор по стрельбе, когда группенфюрер только учился охоте. Известно, какой из Генриха надёжный товарищ: здесь не он, скорее, его самого придётся спасать. И точно!?Чёрт! Сглазил!?,?— чуть не выкрикнул Рейнхард, когда его начальник сделал неосторожный шаг вперёд и скатился с обрыва прямо в логово клыкастой твари под поваленными деревьями. Животное замерло, в упор глядя на Генриха. Тот задрожал, теперь не только от холода, но и от страха, и осторожно попытался снять с плеча ружьё (которое сейчас было не более, чем игрушкой). Ой-ой, что будет… Гейдрих вздрогнул, представив, как его начальник погибает не в битве за Германию, не от рук русских, а от клыков дикой свиньи. А кабан, тем временем, воспринял резкое действие жертвы как сигнал к нападению, и его глаза налились кровью.—?Рейнхард! —?вскричал рейхсфюрер, сделав огромный прыжок в сторону, что уже было выше человеческих сил. Он, вообще-то, совершенно не спортивный и бегать быстро не умеет, но почувствовав опасность, полетел быстрее ветра. Животное пробежало мимо, врезавшись в дерево, возле которого секунду назад стоял Гиммлер.Гейдрих мог бы, конечно же, понаблюдать, как его начальник носится вокруг жилья зверя, пытаясь на каждом круге подобрать лежащее на земле ружьё, а за ним бегает дикая свинья, но группенфюреру вдруг стало совсем не смешно, и он выстрелил. Не в Гиммлера, а в кабана. И попал. Клыкастая тварь распласталась на снегу в луже крови, а Генрих наконец-таки поднял ружьё и на подкашивающихся ногах вернулся к помощнику.Он молчал всю дорогу, пока шли вперёд, разыскивая новых животных. Рейхсфюреру наверняка было стыдно за то, что он проявил слабость и не смог убить нападающую дикую скотину: Гиммлер кутался в шарф, похоже, скрывая смущение… Или же вокруг было просто очень холодно…Но он всё же сказал одно-единственное слово, когда они отошли достаточно далеко:—?Спасибо.Гейдрих улыбнулся, тут же поспешив скрыть улыбку за кашлем, чтобы начальник этого не заметил. Да, то, что Хайни признал поражение и поблагодарил его?— уже многого стоит! Немцы свернули с тропы, и тут группенфюрер опять остановился.—?Что такое? Опять кабан? —?осторожно спросил рейхсфюрер, готовясь уже прятаться за спину подчинённого.—?Нет. Кое-что похуже. Я ориентиры потерял.В самом деле, зарубок на деревьях больше не виднелось. В этой части леса было гораздо темнее, чем там, где немцам встретился зверь. Казалось, здесь почти никто не живет, только если какое-нибудь ужасное чудовище. Мгновенно вокруг стало тихо и холодно как в могиле. Даже карканье ворон прекратилось.—?Что? Вы сейчас шутите, надеюсь? —?голос Гиммлера раздался громко. Он от неожиданности сел на какое-то бревно. Молчаливые чёрные силуэты деревьев поглотили восклицание, не дав возможности пройти звуку дальше.—?Обижаете. Не очень подходящая тема для шуток. Даже я бы не стал её затрагивать. Правда же, посмотрите сами! Ни на одном из этих деревьев нет следов топора. Мы сбились с тропы.—?Что нам теперь делать?! —?в отчаянии почти выкрикнул Генрих.—?Не паникуйте. Стойте здесь, а я обойду ближайшие деревья, проверю,?— спокойно ответил Гейдрих, не понимая страха начальника. —?Кажется, мы недавно сворачивали с тропы. Далеко уйти не должны были…—?Вы что, хотите меня одного бросить?! Нет уж! Либо я иду с вами, либо мы остаёмся на месте! Это приказ!—?Простите, но мы сейчас не на работе. Здесь все равны, приказы ни на кого не действуют.Рейнхард разворачивается, чтобы уйти, но тут упрямец рейхсфюрер не выдерживает и взмаливается:—?Рейнхард! Не уходите, пожалуйста,?— на что группенфюрер кивает. Так-то лучше!—?Но учтите, это из-за вас мы здесь оказались. Вы меня отвлекли. Попались этой зверюге, потом не на ту тропу свернули.—?То есть, вы хотите сказать, что виноват я?—?Ну не фюрер же,?— смеётся Гейдрих, садясь рядом с начальником на поваленное дерево, а потом замечает, как Генрих от него отворачивается, по своему обыкновению скрещивая руки на груди, обиженно надувая губы, и дрожит всем телом. —?Что с вами?—?Замёрз,?— равнодушно отвечает тот,?— а вам-то что? Вот заболею, будет ещё лучше работаться, чем когда я не спал три ночи.—?Здесь, наверное, ноль градусов. Может быть, минус два. Неужели вам так холодно?Гиммлер не отвечает, и его подчинённый, не дожидаясь ответа, снимает с себя куртку и набрасывает на плечи начальника, отдаёт перчатки, поскольку рейхсфюрер как-то не позаботился о том, чтобы взять свои. Всегда носил при себе, а тут, когда они так нужны, забыл.—?Благода… —?отвечает уже немного снисходительнее Генрих, но не успевает договорить, как оказывается в объятиях подчинённого, тут же возмущаясь. —?Рейнхард! Отпустите! Отпустите меня немедленно! Что вы… себе позволяете?!—?Вам нельзя заболеть,?— только и отвечает тот. Гиммлер начинает выкручиваться и отбиваться, но группенфюрер настойчив и, выбившись из сил, рейхсфюрер замирает.—?Отпустите меня, пожалуйста. Мне уже почти не холодно, правда,?— смиренно просит он, поворачивая голову к Рейнхарду и укоряя себя за глупость. Помощник ведь всегда всё воспринимает всерьёз, а он и забыл…—?У вас красивые глаза,?— протяжно вымолвил Гейдрих, что стало последней каплей. И хорошо, что ещё в сумерках почти не видно, как заалели щёки Генриха, причём наверняка не от холода.—?Ну всё! Хватит с меня! —?закричал он возмущённо, выворачиваясь из объятий помощника. Стоит только разозлить Гиммлера, и он становится неуправляемым! —?Что это было, Рейнхард?! Лучше скажите, что это лес так на вас действует! Вы! Вы… вам несказанно повезло, что здесь все равны, и приказы ни на кого не распространяются, иначе я бы давно вас застрелил за нарушение параграфа сто семьдесят пятого! Давайте уже выбираться! Как хотите, но я зову на помощь.—?У меня есть идея получше. —?Гейдрих достал из кармана какой-то предмет, и рейхсфюрер сразу понял, что этот ключ к спасению всё это время был у подчинённого.—?У вас с самого начала была сигнальная ракета?! —?вскричал он, хватаясь за ружьё. —?Ну всё!—?Я же знаю, что вы не выстрелите в меня. А если и выстрелите, то не попадёте,?— как можно веселее произнёс группенфюрер, на всякий случай отступая назад.—?Вот и проверим! —?улыбнулся Генрих, но эта улыбка не предвещала ничего хорошего…***—?Мой фюрер, прошу освободить меня от работы на два дня. Дело в том, что рейхсфюрер Гиммлер уезжает, а я должен позаботиться о нём, как бы ничего не случилось. Ну, знаете ли! —?возмущённо читал Гитлер вслух, то и дело останавливаясь и перечитывая последние слова, чтобы понять всю абсурдность записки Рейнхарда с просьбой о выходном.В кабинете было тепло. В камине потрескивали берёзовые поленья?— никакого намёка на холод! Фюрер, проведя весь день здесь, и подумать не мог, что двое его подчинённых в данный момент ищут выход из леса, порядком замёрзнув, но специально не разговаривая друг с другом. Или же Генрих опять обижается…—?Дело в том, что рейхсфюрер… Какая наглость! Ну, эти двое с комиссиями да с проверками ещё покатаются! И документации получат, что на год хватит! Как бы чего не случилось, надо же! —?всё гневно тараторил рейхсканцлер, пока Геббельс, отвлечённый от чтения книги этим недовольством, тихо, но безудержно смеялся.1938