Пролог. Перебежчики (1/1)

Татьяна, 2007Вжик! Вжик! Вжик!Я хватала развешенные, расставленные и разложенные по гостиничному номеру вещи и методично швыряла их в чемодан, иногда промахиваясь.—?Ты все-таки подумай, прежде чем все бросать,?— заметил Максим, хладнокровно наблюдая за моими метаниями. —?Я имею в виду вообще ВСЕ.—?Я уже все обдумала. И решила. Ни минуты здесь больше не останусь!Принято считать, что в паре всегда партнер?— эмоциональный, взрывной человек, который каждую минут готов сорваться, а партнерша?— мягкая и сдержанная?— всегда его успокаивает. Ну или наоборот: партнерша истеричная, нервная, взвинченная дива, глаза на мокром месте, а партнер сильный, рассудительный, уверенный в себе, ее постоянно утешает. Но у нас с Максом было не так. Мы привыкли всегда быть абсолютно на равных. И характеры у нас этому соответствуют, мы до последнего будем держать эмоции и переживания в себе, но если уж срываемся?— то конкретно, мало не покажется. На счастье окружающего мира у нас это никогда не происходит одновременно, психуем мы строго по очереди, так что один из нас, сохранивший трезвость рассудка и ясность мысли, непременно другого успокаивает. В этот раз была моя очередь психовать, а Макса?— взывать к голосу разума.—?Обычно МЫ решаем,?— напомнил он.—?Ты можешь оставаться. Я не настаиваю.—?Хорошие дела… Это как ты себе представляешь турне?— партнерша в одном шоу, партнер в другом?—?У некоторых так вполне получается.—?Не будем раздражаться,?— произнес Макс мягко. —?Если ты решила сознательно и окончательно, я сам могу позвонить Авербуху и попросить, чтобы он нас взял к себе. Хоть сию секунду. Но я просто хочу, чтобы ты успокоилась, обдумала все трезво и тогда сказала мне на холодную голову, что ты именно этого хочешь.—?Да! Хочу!—?Это не слишком спокойно.В это мгновение раздался стук в дверь. Мы с Максом замерли, я?— со смятым свитером в руках.—?Открыть? —?поинтересовался Макс деликатно.—?Я сама.Я решительно тряхнула головой и промаршировала к двери. Вот уж прятаться я ни от кого не собираюсь!Представший передо мной с занесенной для очередного стука рукой Евгений с порога увидел открытый чемодан и догадался, в чем дело без посторонней помощи.—?Пакуетесь?..—?В сообразительности тебе не откажешь.Дежурная улыбка тут же слетела с его лица, теперь он смотрел на меня, вернее, сквозь меня холодно, своим фирменным льдистым взглядом.—?Учти, Татьяна, если уедешь сейчас, сильно пожалеешь. Мой тур не поезд, чтобы на ходу с него соскакивать.Я скрестила руки на груди.—?Вовремя и грамотно соскочить?— мой лучший профессиональный навык.Макс фыркнул, но тут же придал своему лицу приличествующее моменту скорбное выражение.Евгений, кажется, занервничал.—?Вы что, серьезно? Собрались уезжать?Макс развел руками.—?Ну, вот так уж получилось, старик, что уж теперь…—?И куда же вы… Собираетесь направиться?В его голосе уже звучала угроза. Для него это было принципиальное, если бы мы просто уходили, он бы нам первый сказал?— выметайтесь. И даже если бы подались в зарубежное шоу, ему было бы наплевать. Но мы могли уйти в ?Ледовую Симфонию? к Илье Авербуху, к его главному и единственному конкуренту, здесь, в России, а это ему, конечно, как кость в горле.—?Это уже не твоя забота.—?Имейте в виду,?— теперь он смотрел не на меня, а на Макса, видимо, давая понять, что обсуждать ситуацию с глупой бабой ниже его достоинства. —?Как только я узнаю… что вы участвуете в его шоу, я вас на всю страну ославлю. Сделаю официальное заявление в прессе, что вы бросили тур и нарушили контракт, потому что вам больше денег предложили. Вы меня знаете, и знаете, как это будет. Меня услышат.Макс наклонил голову набок, задумчиво потеребил мочку уха.—?Ты нам это… угрожаешь, что ли? —?уточнил он—?Я вам просто говорю, что будет и как это будет.Макс еще глубже задумался, видимо собираясь сказать что-то разумное-доброе-вечное, но у меня в этот момент окончательно сорвало предохранитель.—?Прошли те времена, Женечка, когда ты у нас звезда соборной, а мы бессловесные новички,?— выпалила я. —?Теперь у нас медали из одинакового золота сделаны. Тебя, говоришь, услышат? А я, знаешь ли, тоже не без языка. И если дело дойдет до заявлений в прессе, мне найдется, что сказать!—?Это что же? —?поинтересовался он со всем доступным ему сарказмом.Этого я еще не знала. Потому ляпнула первое, что пришло в голову.—?А то, что тур твой… Липа! Полная хрень, в сравнении с авербуховским. И он нас звал! Первый! Если бы мы, дураки, тогда не решили тебя как начинающего гастролера поддержать, нас бы вообще здесь не было! К тому же… —?я не удержалась, чтобы не напомнить об этом,?— у него-то действительно звездный состав. А здесь у тебя кто?—?Не, Тань, ты уж совсем не загоняйся… —?Макс попытался вернуть диалог в русло объективных фактов.Но меня уже понесло на всю катушку.—?Допустим, есть пара имен, но нашего уровня… Олимпийских чемпионов здесь никого нет, кроме тебя, а там у него целая связка. Все великие там! Навка с Костомаровым, Петрова с Тихновым, Абт, Соколова… —?я сделала выразительную пазу, не назвав еще одного имени, которое не то что витало, а просто-таки камнем повисло в воздухе между нами. —?Там от одного списка имен на афише дух захватывает. А у тебя что за афиши! —?я схватила со столика пачку рекламных листовок и шваркнула ему под ноги, с трудом удержавшись, чтобы не запустить прямо в лицо. —?На всех афишах только ты, ты и еще раз ты! И только твое имя. Все остальные идут как ?и другие?! Нигде никто не упомянут! Ты не звезд набираешь, ты себе подтанцовку набираешь! Может, зарубежных фигуристов, у которых достижений особо никаких, это и устраивает. Но нас-то, одной с тобой пробы чемпионов, знаешь ли, не устраивает. И это при том, что нас самих обязали в каждом чертовом интервью твой тур рекламировать! По контракту!—?Вот именно, по контракту,?— он тут же ухватился за эти слова. —?У нас контракт, юридически оформленное соглашение. А ты сейчас его нарушаешь!—?Я его не нарушаю, я его… Рву! —?заявила я.—?И по какой, интересно, такой причине?—?А вот… —?я споткнулось было, но ту снова подал голос Макс.—?У нас контракт на определенное количество шоу и за определенную плату. А совсем недавно ряд выступлений отменили, причем ни причины нам не объяснили, и никак не компенсировали. Просто поставили перед фактом. Мы время в итоге потратим впустую и ничего не заработаем. Контракт твой менеджмент уже нарушил, так что юридически претензий к нам быть не может никаких. Полезешь с этим к журналистам, сам будешь глупо выглядеть.—?А у Авербуха ни одно шоу не было отменено, ни даже перенесено,?— добавила я. —?И везде переаншлаг. И все звезды на равных. Мы идем не туда, где деньги, а туда, где стабильность и уважение. Если мы такие меркантильные, почему тогда все твои бывшие друзья?— там? Антон, Саша Абт?— все! Ты же еще недавно распинался во всех газетах о том, какие они замечательные, и как ты их любишь и уважаешь? Скажешь теперь, что и они у Ильи из-за денег?—?Да через сезон его шоу всем надоест до оскомины и сдуется! Он уже всех достал! Все то же старье, те же лица!—?Ну вот, мы и будем новыми,?— Макс встал рядом со мной и обнял меня за плечи, призывая, наконец, успокоиться. —?А тебе советую наш уход тихо-мирно… не комментировать.А я подумала, что мы еще ведь ничего не решили. И не обсудили. И я даже не знаю, хочет ли он на самом деле уезжать к Илье. Но мне нужна была немедленная поддержка, и он встал рядом. Не раздумывая. Как было всегда. И я, если придется, то же сделаю, не раздумывая, для него. Так всегда было и всегда будет. Его спокойный рассудительный тон действовал на меня отрезвляюще. Теперь уже было стыдно за то, что я так разошлась, тем более и противник-то этого, в сущности, не стоил. Хотя более серьезному я бы и не позволила так себя довести.—?У него нет будущего,?— отрезал Евгений. —?Я вам предлагаю реальный коммерческий успех с перспективой скорого выхода на мировой уровень, а вы предпочитаете зачахнуть в средней руки варьете с выездами по местной глубинке!Но я уже успокоилась.—?Провидец ты наш… Спасибо за заботу о светлом будущем, но меня сейчас настоящее больше заботит. А в настоящем нам у тебя в шоу делать нечего… Извини… Не тот уровень.Кажется, у меня получилось произнести это достаточно пренебрежительным тоном. Потому что Евгений сразу вскинулся, его безупречно белое лицо пошло пятнами.—?Ты думаешь, я не знаю, из-за чего, вернее, из-за кого, ты так взбеленилась? А если я и это озвучу в прямом эфире?—?Евгений, выйди вон,?— сказал Макс ровно, но вполне выразительно.Женя вызывающе вскинул голову, но когда Макс шагнул к нему, почел за лучшее внять просьбе.Макс посмотрел на захлопнувшуюся за ним дверь и развернулся в мою строну.—?Да, старуха, ты права, пора нам отсюда сваливать. Он серьезно считает, что какой-то контракт?— это повод ежедневно надо нами издеваться? За одну только фразу, причем правдивую.—?Не за это,?— сказала я.Теперь, когда решение было принято, и пути назад отрезаны, я могла увидеть всю ситуацию с кристальной четкостью.—?Не за это,?— повторила я. —?Понимаешь, он думал, мы на его стороне. Оказалось, нет. Он с нами ошибся и теперь нам своей ошибки простить не может. А я думала, можно быть на одной стороне, а работать на другую… Оказывается, нет, нельзя тоже. Не с этими людьми.***А ведь как хорошо все начиналось! Мы ведь и в самом деле выбрали этот тур, именно Женькин, потому что казалось: именно тут нам и место. Мы же с ним на одной Олимпиаде победили. И даже более того, нам музыку для выступлений один и тот же композитор писал. И когда Евгений решил устроить ряд шоу, на которых этот композитор-скрипач играл бы вживую, мне это показалось замечательной идей. Кататься под живой аккомпанемент, под музыку, с которой мы с Максом выиграли наши первые золотые медали на мировом первенстве, это выглядело абсолютно логичным и естественным решением на тот момент. К тому же и Ира Слуцкая, моя близкая подруга-одиночница, пошла именно в этот тур. Ну и… на самом деле, мне чуть-чуть боязно было, уж больно много у Ильи было звезд… Мы на их фоне могли и потеряться. А какие где были деньги я, если честно, даже и не вникла.Кстати, в любом случае за границей заплатили бы больше, но многочисленные зарубежные предложения мы с Максом даже не рассматривали, патриотически выбирали из двух родных шоу. Ну вот и выбрали.Ладно, каюсь, была еще одна причина, по которой я не хотела ехать к Илье, в его ?Ледовую Симфонию?. Я эту причину никогда не озвучивала не то, что вслух, но даже в мыслях. Вот только Макс об этом, конечно, знал. На то он и был моим партнером, чтобы знать досконально даже те мои мысли, которые я и сама додумывать не решалась. Но никто другой этого, запрятанного в самые глубины подсознания, знать был не должен……Если бы я сама себя так по-дурацки не выдала и не испортила этим все. Одна случайная неосторожная фраза… И ведь обычно я умею держать язык за зубами! Во всяком случае, контролировать то, что с этого языка слетает. В отличие от некоторых. Но и на старуху бывает проруха?— уж очень утомляла меня с самого начала турне эта атмосфера всеобщего почитания и преклонения перед нашим лидером. Мы же не предполагали, что обязательным условием ?Льда Страдивари? будет обязательное пребывание в тени Плющенко! И эти изнуряющие бесконечные перечисления его достижений, регалий и наград… Скажете, завидую, что у меня этот список не такой длинный? А я вам скажу, что не всегда количество?— это качество.Об этом я много чего могла бы порассказать… Но решила поначалу не связываться, не обращать внимания… Терпеливо сносила традиционные чествования нашего золотого мальчика. И вот на одной из пресс-конференций все же не удержалась. Во время очередного дифирамба от журналистов, когда прозвучала фраза ?трехкратный чемпион мира?, я, не обращаясь ни к кому конкретно, вставила:—?Жаль, что не четырехкратный!И все! Честное слово, был только это. Никто даже и не заметил. Из журналистов точно никто, они же понимают и реагировать могут только на непосредственные сенсации, на свежачок. А это, если кто и расслышал, то понял именно в том смысле, что я посетовала: вот, не хватает нашему Женечке еще и этого титула… Но он-то понял. Понял, на что именно я намекнула, понял, потому, что сам думал об этом всегда, я так полагаю, что ежесекундно.Ну и Макс, разумеется, понял. Бросил на меня слегка удивленный взгляд и шепнул:—?Ну, мать, это ты зря…Я уж и сама поняла, что зря, но упрямо процедила:—?Наплевать.Хотя прекрасно понимала, просто так это не кончится, подобного Женька никому не спустит. Зато сказала, что думала. На самом деле. И по мелькнувшим веселым искоркам в глазах Макса поняла?— одобряет.Женька повел на меня атаку сразу, но поначалу исподволь, прощупывая почву. Искал, где бы меня зацепить. Заводил при мне разговоры на темы, от которых трудно было уклоняться?— но я упорно отмалчивалась. Понимала, что он меня старается вызвать на конфликт, но такие уж мы с Максом неконфликтные люди. Терпеть можем очень долго. Сначала Евгений методически изводил нас рассказами о своем детстве, отрочестве и первых годах тренировок. Ну, вы поняли. О ком же ему и говорить применительно к тому времени, как не о…—?Все внимание было ему в те годы. Он лучший ученик, ему все время на тренировках, лучшие программы, лучшая музыка… А я подбирал остатки. К тому же он коренной петербуржец, а я только и слышал в свой адрес: ?Вали обратно в свой Волгоград!? И от него чаще всего. На тренировках нам приходилось играть в футбол для общего развития… И если я получал со спины кулаком под ребра или подножку, даже оглядываться не надо было, чтобы знать?— кто.Нам пришлось выслушать немало подобных историй, прежде чем Евгений понял, что они на нас не действуют. Но уж слишком топорно он начал. Это все была такая наглая беспардонная клевета и ложь, такая несусветная чушь, и это так отчетливо понимали все, кто его слышал, что даже рассердиться на такое было нельзя. Макс беспокойно на меня косился, но я просто сидела и слушала с вежливым интересом на лице.Тут еще и Лена Бережная неожиданно помогла, заметив после очередного из таких рассказов:—?Да, это у него есть. Грубоват, прямолинеен… Несдержан. Может в лоб такое сказать, что закачаешься… а зато за спиной он о тебе всегда только хорошее говорит.После этого Евгений на данную тему заткнулся окончательно. ?Ври, ври, смешнее будешь??— кажется, этот мой посыл он все-таки понял, потому что резко сменил тактику.Теперь его язвительные выказывания были направлены исключительно в адрес прекрасного пола, причем с таким расчетом, что из представительниц прекрасной половины человечества в радиусе слышимости находилась я одна.Сначала он высказался несколько непочтительно в адрес Иры Слуцкой, которой пришлось покинуть шоу по причине беременности. Что-то в стиле: ?я за нее, конечно, безумно счастлив, но нашла все же время?. Потом плавно перешел на собственную личную жизнь, на жену, с которой он только что собрался разводиться… Вся мораль его рассуждений сводилась к одному: женщины рождаются без царя в голове, и с ними просто невозможно иметь дело адекватному человеку.—?Последней каплей стало, как ни странно, рождение сына… Я ведь радовался по-настоящему, так об этом мечтал! Наконец чувствовал себя настоящим мужчиной, ведь пока у тебя нет сына… Полноценным мужчиной ты считаться не можешь. А она… Даже не захотела, чтобы в день его появления ее навестили мои родители! Она, видите ли, слишком устала, чтобы кого-то видеть! Причем своих родителей она приняла! И когда я ее спросил резонно, а почему это, собственно, так, она мне, знаете, что ответила? ?Да потому, что это мои родители!? Нормально, да?—?По-моему совершенно нормально! —?я все же не сдержалась. —?Совершенно нормально, что женщина сразу после родов хочет видеть только самых близких людей.—?А мои родители ей, значит, недостаточно близки?—?А вот это уж к ним должны быть претензии.—?Ты моих стариков не трожь.Он бросил на меня взгляд полный оскорбленного достоинства. Теперь я у него получалась злодейкой, ни за что ни про что обхамила родителей чемпиона.—?Твоя личная жизнь?— это твое лично дело,?— буркнула я. —?Совсем необязательно выносить ее на публичное обсуждение.—?Я публичный человек, к сожалению,?— лицо сборной,?— возразил Евгений. —?И моя личная жизнь?— это достояние общественности. Вот почему я должен быть в этом отношении безупречен. Развод, признаю, да, это неприятно. Но я хотя бы порядочный человек с твердыми моральными устоями. У меня только одна девушка всегда была, на которой я и женился… Поторопился, возможно, да, но у меня теперь есть сын, значит, все было не зря. Разве не так?Я молчала. Я слишком поздно поняла, куда он клонит, а теперь уже не представляла, как из этого разговора выпутаться.—?Вот ты?— женщина, скажи, разве семья, брак, дети, это не самое важное? —?продолжал Евгений. —?Я в твои дела не лезу, но вот ты?— как говорят?— ни с кем даже не встречалась еще, а ведь стоит думать и о будущем.—?Ты еще скажи?— а часики-то тикают,?— отмахнулась я устало.Если еще так, то ладно. Пусть по мне проходится сколько угодно. Лишь бы больше никого другого не трогал.—?Не мне тебя судить, но просто ужасно интересно твое мнение по этому поводу. Какого именно мужчину ты так терпеливо и долго ждешь, и что в твоем понимании вообще настоящий мужчина? Альфа-самец, у которого баб было больше, чем в зоопарке обезьян? Вчера с одной, сегодня с другой, завтра с третьей? Который и с мужиками этим не брезгует, если придется? Американский образ жизни, свобода нравов? Это твой идеал?—?Подозреваю, что против титула альфа-самца никто из нас не возражал бы,?— вступил Макс вкрадчиво, видимо, по выражению моего лица догадавшись, что гроза сейчас разразится. —?А что до… Дам, которых у кого-то, хм-м-м… как в лесу белок, так это, может, тоже не так плохо? Ну, в смысле, лучше уж по молодости погулять, зато теперь…—?Зато теперь у него гражданская жена самая обычная девушка,?— перебила я.И тут же мысленно дала себе в лоб, все-таки он меня развел! Он ведь не говорил ни о ком конкретно, чисто абстрактно рассуждал, а я сама подставилась. Зачем я вообще позволила себе отреагировать… На эту грязь? А он тут же этим воспользовался.—?Гражданская жена это та, с которой регистрировались в загсе. А это по-другому называется?— сожительница. А что до того, что самая обычная, так всех сколько-нибудь знаменитых он еще до двадцати лет пере… брал.—?Что я считаю очень круто. Есть, что вспомнить,?— снова вставил Макс.—?Не говори ничего,?— оборвала я его.Внутри, наконец, назрело, вскипело и теперь рвалось наружу.—?Я тоже не буду ничего говорить. Но и быть я здесь тоже не хочу. И я уезжаю. Сейчас же.Такой реакции ни Евгений, ни Макс не ожидали. Потому, когда я встала и ушла в номер, меня никто не попытался даже окликнуть. Сидели оторопевшие. Но Евгений просто растерялся, он не подумал сразу, что у меня это может быть серьезно. А Макс сразу знал, что раз я так сказала, то так и будет. И оцепенел еще и от сознания того, что вся наша гастрольная деятельность накрылась, не успев толком начаться. Впрочем, он пришел в себя первым и, поспешив за мной в номер, застал меня уже укладывающей, вернее швыряющей в чемодан вещи.***Возможно, главная ошибка Евгения была именно в том, что он нас недооценил. Нас вообще называли самой недооцененной парой отечественного фигурного катания. Он не принял во внимание наших личных привязанностей и симпатий… да и откуда ему было знать, с кем мы дружим, как к кому относимся? Близко мы с ним никогда не общались, да мы ни с кем особо близко не общались… Да еще и репутация у нас была самых покладистых, спокойных и неконфликтных людей в команде. Никогда не видно, не слышно. Быстренько выехали на прокат, получили свои медали и испарились.Как-то так вот вышло, что мы хоть и олимпийские чемпионы и что угодно, но уж очень мы, ну… Обыкновенные. Не было у нас на протяжении всей карьеры никаких ярких, запоминающихся историй или крупных скандалов, ни дисквалификаций, ни интриг, ни ссор… Мы даже влюблены не были, хоть катались всю жизнь только друг с другом, а на Олимпиаде изображали Ромео и Джульетту. Я и травмировалась-то толком всего один раз и без последствий. Журналистам про нас писать было неимоверно скучно. Революций в самом катании мы тоже не произвели. Были техничной, красивой парой с почти классическим стилем и стабильными результатами. В общем, слишком идеальными и правильными, что про нас писать?После попадания в сборную и выхода на международный уровень мы сначала регулярно входили в пятерку лидеров, а после ухода двух сильнейших пар перебрались в тройку призеров, время от времени занимая высшую ступеньку пьедестала. Пред самой Олимпиадой соперничали только с одной китайской парой, такой же техничной, стабильной и классической. На чемпионатах мира побеждали попеременно то мы, то они… Олимпиаду выиграли мы, и эта наша победа была красивой и чистой, но уж слишком предсказуемой. Говорили, что китайцы в том году были не в лучшей форме, забывая о том, что прийти к пику формы именно в олимпийский год?— это тоже особое искусство. После турнира один из журналистов даже спросил нас в прямом эфире, не считаем ли мы сами свои оценки завышенными. Здрасьте. Очень приятно получать такие вопросы от родного репортера, ну, да уж Бог с ними…Хотя если на той Олимпиаде и была более предсказуемая и несенсационная победа, чем наша, так это победа Женьки в мужском катании. У нас хоть китайцы были, а он вообще мог откататься как угодно, он уже который год был чемпионом по умолчанию. Просто потому, что мужское катание на тот момент было в полнейшем застое, и кроме него, звезд там просто не было.Я вдруг подумала, а сам Женя, наверно, очень не возражал бы против участия в ?Ледовой Симфонии?, вместо того, чтобы запускать свой собственный тур. И вписался бы он туда идеально. Но он не мог туда пойти, такой вариант был исключен с самого начала. По одной простой причине…—?Тань,?— окликнул меня Макс, который созванивался с нашим агентом и с Ильей, пока я предавалась размышлениям.Я обернулась и сразу же по выражению его лица поняла?— что-то не так. Очень сильно не так.—?Что, Илья не захотел нас взять?Что ж, этого тоже можно было ожидать. Надо было сразу идти, когда звали.—?Да нет, он захотел… Он очень рад нам будет… Особенно теперь.Взгляд у него при этом стал совсем убитый.—?Что,?— спросила я шепотом, уже понимая, что раз он не решается сказать, значит, что-то и в самом деле плохое, не простая неприятность.—?Ты только не волнуйся.Зачем вообще это говорить? После такой фразы начинаешь не то что волноваться, а прямо-таки сходить с ума.—?Да говори?— ЧТО?!—?Илья мне сказал… Алексей снялся с тура. Он сейчас в США, в клинике…Я почувствовала, что пол уходит из-под ног, как лед из-под конька после неудачного приземления.—?…И на этот раз, похоже, все очень серьезно. Его будут оперировать на днях.