Глава 5. В редакции (1/1)

На календаре 12 мая. Весь снег уже давно растаял. На газонах выросла милая зеленая травка, и больше не работает закон ?весной всем станет видно, кто где срал?. Солнце припекает почти как летом. Пробирающий до костей холодный ветер исчез, уступив место удушающему теплу штиля. А мы все так же живем с Бяшей. Дни слились в один: он пакостит, я убираю. Каждый день я работаю над книгой и исправляю недочеты. Каждый день Бяша съедает две-три банки варенья и валяется на диванных подушках, неотрывно наблюдая за мной. Тот инцидент больше не повторялся, и мы наконец-то зажили мирно. Но, признаюсь, было немного скучно. Душа жаждала приключений.Вот поэтому я сидела на диване и шила сиденье из черных ремешков. Бяша восторженно прыгал вокруг меня. Я следила, чтобы кавай не полез под иголку. Объясню: у меня давно была мысль вывести Бяшу на прогулку. Да и оставлять его дома надолго не хотелось, а работа требовала скорых скитаний по городу. Но возник вопрос, в чем его носить. Сидеть в сумке Бяша наотрез отказался. Из-за жары я не носила куртку, под которой провезла Бяшу в самый первый день. Так что лучшим решением проблемы являлось сиденье. Несложная конструкция из ремней. Ручки, как у рюкзака, чтобы можно было носить Бяшу на спине, некое подобие стула и отверстия для ножек. Хоть я и не страдаю умением шить, сделать такую штуку могла собственноручно.Солнечные лучи светят прямо в глаза и слепят. Бяша успокоился и спокойно сидит рядом, согревая мою голень своим теплом. Идиллия. — Вот и готово, — сказала я себе, откусив последнюю нитку. Бяша восторженно ахнул и протянул ручки к ремням. Взял сиденье и натянул себе на голову. После случая в шкафу у него появилась подобная страсть. Мне не раз проходилось вытаскивать его из стиральной машины, какого-нибудь ведра или батареи. Но однажды эта пакостная привычка чуть не обернулась для кавая бедой: просунув голову в трехлитровую банку из-под варенья, Бяша не смог вытащить ее наружу. Тогда я действительно перепугалась. Но все обошлось. — Нет, горе ты мое, не сюда, — захихикала я. Взяла Бяшу за бока и посадила к себе на колени. Стянула с его головы сиденье. — Ноги просунь в дырки, — Бяша послушно выполнил указание. – Садись сюда попой, — сел. – Ну вот, — гордо произнесла я, поднимая сиденье за ремни. Бяша пискнул и стал с испугом смотреть, как безопасный диван отдаляется от него. — Удобно? – поинтересовалась я. Кавай поерзал на сиденье, не выпуская ремни из рук. Уселся, кивнул. — Вот и отлично. К высоте скоро привыкнешь. А сейчас пойдем гулять, хорошо? — Ваааа! – был ответ.***Мне очень нравится район, в котором я снимаю квартиру. В отличие от других он более-менее чистый, достаточно новый, с симпатичными жилыми домами, и объятый почти со всех сторон густым, порой непроходимым лесом. Раньше туда многие ходили на пикники, но сейчас боятся: недавно там обнаружили шесть расчлененных трупов молодых девушек. Маньяка так и не поймали. Люди дрожат в страхе, обходят лес стороной, стараются не подходить близко, когда начинает темнеть. А мне бояться нечего: я знаю, кто убийца. В тот раз Гоша принял очень большую дозу наркотиков, вышел прогуляться, встретил стайку девчонок, смеявшихся над его странным видом…. Дальше продолжать? Гошу я сдавать не стала, он ведь мой единственный друг.Я сняла рюкзак с Бяшей и поставила на землю. Кавай сразу же зашевелил ногами и завертел попой, пытаясь выбраться. Я помогла ему. — Только не убегай, ладно? – попросила я.Бяша восторженно огляделся. Здесь и впрямь было красиво. Не так давно проснувшийся от зимней спячки лес сиял изумрудно-зеленым. Кое-где распустились белые и пурпурные цветы, название которых я не помнила. Над нами шумели и перелетали с ветки на ветку птицы. Под ногами хрустели прошлогодние сосновые иголки. Бяша сделал осторожный шаг. Маленькие босые ножки проваливались в густой мох. Я сидела и наблюдала за тем, как кавай исследовал все вокруг, трогал стволы деревьев, лазил по кустам.Я сама не заметила, как привязалась к этому созданию. Хоть и неприятно это признавать, мать была права. Появление в доме кого-то живого, кроме меня и редко залетающих на балкон бабочек, научило меня заботиться не только о себе. Я каждую неделю теперь выбираюсь в свой старый дом за маминым вареньем. Можно было бы купить в магазине, но Бяша уже как-то раз отказался его есть. Забавно. Я жертвую своими нервами, видясь с матерью, но продолжаю приносить любимую Бяшкину еду. Добровольно. Это и имела в виду мать, говоря об ответственности?Вдруг я почувствовала, как меня тянут за водолазку. Опустив голову, я увидела перед собой Бяшу, протягивающего мне… одуванчик. Да-да, одуванчик, непонятным образом выросший среди густого леса и теперь сорванный рукой кавая. Ярко-желтый, пушистый, сияющий. — Бяшка… Спасибо, — мне никогда не делали подарков просто так. Я приняла одуванчик и в порыве чувств подхватила Бяшу под руки и обняла. Тот заурчал и теснее прижался ко мне, уткнувшись носом в плечо. Мы просидели так довольно долго. И как всегда прекрасный, почти идиллический момент что-то прервало. Я с недовольством ответила на звонок мобильника. — Да? — Келевич, ты вообще собираешься работать? — Да, Лаврентий Николаевич, — сухо ответила я. – Сегодня принесу книгу. — И смотри, чтоб без твоих штучек! Жду тебя к трем часам.Послышались короткие гудки. Я со скривленным от недовольства лицом положила телефон в карман.Вот с кем мне приходится работать. Астафьев – редкая сволочь, но он единственный, кто меня пока что соглашается публиковать. Хоть и причитает каждый раз, что я бездарность и посредственность. Несмотря на то, что мои книги довольно-таки хорошо продаются. Вам, наверное, интересно, почему он обращается ко мне на ?ты?? Все довольно просто. В моем классе училась дочка богатеньких родителей, Вика Астафьева. На протяжении многих лет она всячески пыталась меня задирать, но я быстро заставляла прилипалу отстать. А в десятом классе я услышала от нее ?Я тебя люблю?. Ну и как мне было реагировать? Мне хоть и все равно, парень передо мной или девушка, но у меня тогда была совершенно другая увлеченность. Да и Вика мне никогда не нравилась. Она была довольно красива, но до безобразия глупа. Обычная гламурная барышня, живущая деньгами родителей, думающая только о противоположном поле и модной одежде, льющая слезы после каждого неудачного романчика и пищащая при виде чего-то милого и пушистого, меня не могла привлечь.Я отказала ей. И на следующий день пришли ее родители. Оказалось, Вика пожаловалась им на некую девушку из класса, постоянно грубящую ей, а накануне избившую. Меня тогда поставили на внутришкольный учет, не потрудившись узнать, правдива ли эта информация или нет. Мать долго голосила по этому поводу, но отец сказал: — Тебе многое придется пережить в будущем. Главное – не смотреть назад. Тебе не помешает этот учет, если ты откроешь свое дело, а не устроишься под чье-то начало.Я на самом деле любила отца. И люблю до сих пор. Его убили. И я догадываюсь, кто именно.Я ненавижу себя за то, что работаю под началом человека, косвенного убийцы моего отца, заказчика, но сделать ничего не могу. В этот раз и правда не могу. — Ну что, Бяша, идем? Мне срочно надо на работу. — Мммм… — Не мычи. Сейчас занесу тебя домой.Кавай вцепился в меня и умоляюще заглянул в глаза. — Что? С собой тебя, что ли, взять?Бяша закивал с такой силой, что длинная челка с каждым взмахом подлетала в воздух. — Хм. Ну ладно. Только, пожалуйста, притворись игрушечным. Не шевелись вообще – людей напугаешь.Бяша подмигнул мне и полез в ремешки сиденья. Я улыбнулась и покачала головой. Ему невозможно отказать. — Но сначала, — я надела рюкзак с Бяшей на спину. – Мы зайдем домой. За моей книгой.*** — С первых слов могу сказать: бред, — заявил Астафьев, отбросив листы с напечатанным текстом. – Келевич, ты издеваешься надо мной? Вот это я, по-твоему, должен опубликовать? — Вы дальше прочитайте, — холодно сказала я.Астафьев переплел пухлые розовые, как сосиски, пальцы и уставился на меня. Толстое холеное лицо редактора исказила гримаса. — Сядь на стул. Оставь рюкзак и сядь.Я села и аккуратно поставила Бяшу на колени. Надо отдать каваю должное; за время, проведенное в поездке на метро и здесь, в офисе, он ни разу не пошевелился. — Ты понимаешь, какую услугу я тебе оказываю? Ты бы давно побиралась на улице, без денег и жилья, если бы не я. Вообще, мне тебя жалко, Келевич. Страшная, угрюмая, бедная девчонка. Шваль. — Прикройте рот, иначе мне придется его зашить, — прошипела я в лицо редактору. Тот, как ни странно, даже не поморщился. Не начал орать, как обычно. — Девочка, нарвешься ведь на неприятности. Я могу сейчас отказать тебе. И что ты будешь делать? — Да мне плевать, — бросила я. – Оскорблять я себя не позволю. — Какие мы темпераментные и гордые, — голос Астафьева стал медовым. – А знаешь, я опубликую твою новую книжонку. Могу даже заплатить тебе за работу намного больше, чем обычно. При одном условии, — с этими словами он поднялся из кресла и направился ко мне. — Не смейте, — поняла все я. – Никогда в жизни. — Да что ты? Сама прибежишь, когда деньги понадобятся, — продолжал издеваться Астафьев. Подошел ко мне вплотную. – Все вы такие гордые, когда в кармане не пусто, а потом на коленях приползаете. Так ведь? — Не на ту нарвались. — Не смеши. Я сказал: опубликую, только если окажешь мне кое-какую услугу, — с этими словами он потянулся в пуговицам пиджака.Господи, меня сейчас вырвет. Я воровато огляделась по сторонам. Бежать было некуда, да и своей тушей он отрезал мне все пути к отступлению. Внезапно мы оба услышали странный звук. — Это что? – непонимающе замер Астафьев. – Твой телефон? Отключи. — У меня не стоит беззвучный режим. — Тогда что? — Рррррррррр! – снова послышалось с колен. Я покосилась на сидящего у меня на коленях Бяшу и оторопела. Кавай сжал кулаки, оскалился и смотрел прямо на Астафьева своими красными глазами. — Это что за штуковина? – ничего не понимал Астафьев. — Вам лучше остановиться, — насмешливо сказала я, глядя на редактора. — Ты подумала, что я испугаюсь этой игрушки? Наивная! – Астафьев продолжил расстегивать пуговицы. – Девочка, что ты сидишь, как окаменела? Раздевайся. — Зря это вы сейчас сказали, — заявила я, потихоньку стягивая с кавая ремни сиденья. – Бяша!Бяша тут же вскочил на ноги и с рычанием прыгнул на Астафьева. Тот закричал не своим голосом и попытался сбросить кавая, но не тут-то было. Бяша мертвой хваткой вцепился в пиджак редактора и.… Вонзил свои острые, как у акулы, растущие в два ряда, зубы в лицо редактора. Тут же во все стороны брызнула кровь. Астафьев подавился криком и протянул руку к лицу. Бяша на мгновение отцепился от лица, тяпнул за тянущуюся руку и вернулся к лицу. Редактор уже даже не кричал, скулил. Накусавшись вдоволь, Бяша легко спрыгнул на пол и вцепился в мои ноги. Я взяла кавая на руки и подошла вплотную к осевшему на пол Астафьеву. — Теперь вы публикуете каждую мою книгу, — властным голосом проговорила я, брезгливо глядя на растянувшееся на полу толстое тело. – Не ноете о моей бездарности и прочем бреде. Тираж увеличиваете втрое. Оплату так же. Вам все понятно? — Д-да, — жалобно взвыл Астафьев. – Только пообещай, что больше никогда его не спустишь! — Он сам решит, наказывать вас или нет. Это уже от вас зависит, разозлите его – получите по полной программе. Ясно? — Ясно… — Ну, мы пошли, — я посадила Бяшу в сиденье, забросила на спину. – И кстати, ни слова о том, кто вас только что покусал.И я вышла, хлопнув дверью.*** — Ну ты крутой! – с восторгом сказала я, ставя на стол тарелку с пельменями и банку варенья. Бяша тут же отвинтил крышку. – Спас меня от верной гибели. Спасибо! — Мня, — отмахнулся Бяша. Это, наверное, означало ?не за что?. Какое-то время мы молча ели. Потом я услышала в кармане уже ненавистный звук звонка мобильника. — Да? — Тиша, дорогая, здравствуй! Как ты там живешь? — И тебе не хворать, мама, — ответила я. – Живу просто отлично. — А Зевс как? — Какой?.. А-а-а, Зевс, — чуть не прокололась. Совсем забыла, что моего ?сфинкса? зовут Зевс. И какого черта я эту кличку назвала тогда? – Нормально. — Откормила его? — Еще как, — я покосилась на Бяшу, горстями поедающего варенье. — Хорошо. Представляешь, сейчас такая мода на сфинксов пошла! Помнишь Веню, которого ты избила? Вот, он завел себе такого. И Глашка, соседка наша, сестра того наркомана, друга твоего. Тоже такого же купила. Я посмотрела мельком, они, оказывается, все такие красные и худые… — Ага, отлично мама, пока, — я быстро бросила трубку. Вытащила завалявшуюся в кармане визитку и судорожно набрала номер.Какое-то время шли длинные гудки. Потом я услышала в трубке мелодичный женский голос. — Алло? — Уэди, это Летиция, — пора проверить мою догадку. – Вы уже пристроили остальных каваев? — А-а-а, здравствуйте! – голос повеселел. – Как там Бейонд? — Отлично. Вы мне скажите, как остальные? — Решили взять себе еще одного? Сожалею, их уже всех разобрали. — Всех?! – я вытаращила глаза и прижала трубку теснее к уху. – А хозяев вы где искали? — Повсюду. Вроде, все приличные люди, заботливые. И решила брать номера, а то хотела с вами связаться и не смогла… — Уэди, — я уже поднялась из-за стола и поставила пустую тарелку в мойку. – Я могу сейчас к вам подъехать? Мне срочно нужно узнать номера хозяев остальных каваев. — Вы решили подружить ваших каваев? Прекрасно! Да, я сейчас свободна, приезжайте с Бейондом. — Хорошо. Скоро буду, — я бросила трубку. – Бяша, собирайся. Едем к Уэди. Срочно.Кавай сначала непонимающе смотрел на меня, потом кивнул и полез в сиденье, лежащее на стуле.Я рваным движением запихнула в карман ключи и деньги, надела на спину рюкзак с Бяшей. Кавай подергал меня сзади за волосы. — Бяша, это, конечно, только догадки, но твои сородичи могли оказаться в плохих руках. В очень плохих, — мертвым голосом сказала я и вышла за дверь.О чем вообще думает Уэди?! Неужели она не может отличить нормального человека от неадекватного?! Глаша – такая же наркоманка, как и брат, мой Гоша, но более агрессивная. Не представляю, что она может сотворить с каваем, если тот окажется в ее руках.Хотя… Может, мне показалось? Может, эти люди и правда завели себе лысых котов? Брить обычного, мохнатого, додумаются немногие. Но такие же, как и ?мой кот?, красные… Странно?Стоит проверить.Сидя в вагоне метро я задумалась: если и правда у Глаши окажется кавай, то что я буду с ним делать? Как я поняла из Бяшиной реакции на меня, эти существа привязываются к хозяину за один день. Отдавать Уэди нельзя, совсем загрустит. Оставить тоже нельзя, мало ли что. Забрать себе? Еще один кавай в нагрузку? Скорее всего, так и поступлю, больше мне делать нечего.Я чувствовала тихое дыхание Бяши на своей шее. И это успокаивало.