1 часть (1/1)

Погода в этот день была не ахти: холодные капли дождя метко атаковали Париж, ветер выворачивал зонты и, казалось, старался проникнуть не только в самые укромные уголочки пальто, но и души. Лошади недовольно фыркали на погодные условия, в которых им предстояло работать, и отказывались куда-либо идти. Извозчики прикрикивали на них, угрожали, что не покормят, и кобылки всё же выдвигались в дорогу, стуча подковами по мостовым.А вот и экипаж Моншармена отправился в путь. Сегодня директор ехал на работу один. Лишь дождь стремился нарушить его одиночество?— капли рвались внутрь уютной кареты, с силой стуча в окно. Зато погода полностью соответствует настроению! Если кто-то и мог его улучшить, это был Ришар. Который сейчас шатается не пойми где! И было бы из-за чего, все-то маленькое недопонимание! Всё равно обидно. Вот бы помириться, вот бы взяться за руки, поговорить на какую-нибудь незначительную тему… Нет. Моншармен ни за что не пойдёт мириться первым!..Крупные ссоры у директоров случались довольно редко: этому способствовали спокойствие Ришара и капризно бросающий споры Моншармен. У этого правила также были исключения… сегодня одно из них и удосужилось случиться.Так как директора жили в одном доме, встречи по утрам были неизбежны. Сегодня, по своему обыкновению одевшись в серый сюртук, довольно бодрый Моншармен вышел из спальни на завтрак. Его настроение было хорошим, и, казалось, ничто не могло его испортить. Обычно это легко было сделать: то в доме не достаточно чисто, то вместо ?Ля Эпок? ему положат не ту газету. За завтраком Арман любил читать последние новости из мира светской жизни и политики, а позже обсуждать их с Ришаром. Нужна была именно ?Ля Эпок?: директор непременно должен следить, как там дела у его прошлого места работы.Хоть сегодня положили не её, директор не расстроился: ну, с кем не бывает, ладно, прочитает выпуск завтра. И в доме было довольно чисто: ах, может, повысить горничным зарплату? Нет уж, обойдутся.Да, настроение было прекрасным. А что это с Ришаром? Почему у него такой невыспавшийся вид? Набекрень надетый фрак, взъерошенные волосы. О, теперь всё ясно… Вчерашние воспоминания сложились в единую картину: что-то напевавший композитор после ужина прошествовал не в спальню, а в кабинет. Наверняка и остался там до поздней ночи!—?Ришар! —?взвизгнул Моншармен, грохнув чашкой с кофе о блюдце.—?Дааа? —?протянул ничего не соображающий композитор и устало сел за стол.—?Ты всю ночь занимался музыкой?! —?Сонный Ришар даже не успел ничего ответить. —?Да как ты можешь? Тебе ведь на работу с утра! Ах ты ленивый... не важно, кто! Я не собираюсь выражаться с утра. Ахах, даа, для этого будет день?— наверняка ты снова будешь заниматься этими своими нотами! Прямо на работе. Как и вчера. И позавчера.…и позапозавчера. Ришар, когда же ты займёшься работой, а не новой партитурой? Хах, да у тебя их наверняка уже тысячи?— конечно, просиживать за ними целые дни,?— композитор уже знал все реплики друга наизусть. И каждый раз старался сохранять спокойствие, держаться ровно и не провоцировать Моншармена на новые упрёки, но, к сожалению, не сегодня. Этим утром слова коллеги безумно капали на мозги Фирмена, он резко встал и, сжав кулаки, с силой ударил по столу. По тому покатились яйца, рассыпалась соль, поползли коричневые лужи кофе?— что ж, предмет мебели хотя бы не перевернулся. Но этого не хватило, и на Ришара накатил новый порыв ярости. На этот раз он решил отыграться не на столе, а на дорогой причине этого гнева:—?Моншармен! —?рявкнул композитор; в дверях показались прибежавшие на шум слуги. Причина гнева выронила чайную ложку и застыла. Довольно долгая пауза, судорожный вздох, и следующие реплики:?— Тебя никто не спрашивал. В моё рабочее время я, пользуясь своими привилегиями в качестве директора оперы, могу заниматься чем хочу. Всю работу ты итак свалил на Реми. —?Казалось, Фирмен уже начал успокаиваться, но не тут то было:?— Захлопни визжалку и не мешай мне прикасаться к музыкальному искусству! Которое для тебя, мой милый друг, навсегда останется далёким.Моншармена очень тронули слова друга. Встав,?— спорить сидя было не то, писатель итак ниже Ришара?— Арман провозгласил:—?М-ммх. —?Пригрозив Ришару пальцем, он всё же собрался с мыслями:?— Да как ты можешь!.. Я пашу за вас с Реми день и ночь, и…Не успел Арман договорить, как его перебили низким смехом. В другое время писатель бы просто завершил спор уходом (без крика ?мою честь оскорбили, я удаляюсь с гордо поднятой головой!? не обошлось бы), и каждый остался бы при своём мнении, но не сегодня. Этим утром у Моншармена были силы спорить и отстаивать своё мнение, которое нагло перебили:—?Да не уж то! День и ночь! Ох ты бедный наш, конечно, пашешь. Но далеко не над работой! Мемуары свои давно перечитывал? Эдакая ересь.Моншармен был оскорблён.—?Да пошёл ты! Мои мемуары?— действительно произведение искусства, в отличии от твоих нот! И прекрати заниматься ими на работе!Ришар округлил глаза и, как на зло, прицепился к первому предложению.—?Пойти? Ой, да с удовольствием! Лишь бы твоего ора с утра пораньше не слушать. Пищишь здесь… Делать мне больше нечего! Пойду и займусь новой партитурой.Моншармен хотел было возразить, но Ришара уже и след простыл. Громко хлопнула входная дверь; похоже, композитор останется без завтрака.***Так и было… Моншармен, пытаясь не захлебнуться обидой, уставился в окно. И что ж этот композитор прицепился к мемуарам? Неужто и правда плохи… Арман, конечно, прислушивался к мнению друга, но к словам, сказанным в гневе, не стоило?— себе дороже. Хотя... Совсем не это сейчас важно! Вот куда пропал композитор? Может, он поехал в оперу?..Ришару тоже было непросто. Во-первых, он был ужасно голоден. Во-вторых, было обидно. Обидно за слова, сказанные не подумав. Впрочем, композитора можно понять: сколько ещё можно было выслушивать порицания Моншармена? Вот композитор и не вытерпел, что ж поделать. Странно, обычно у него получалось сохранять спокойствие… наверное, сегодня этого не получилось из-за недостатка сна. А ведь Моншармен прав: достаточно безответственно было засиживаться за партитурой допоздна. Чёрт, что же теперь делать? Нужно извиняться.Тем временем экипаж Моншармена уже подъехал к опере. Директору ужасно не хотелось выходить на промозглую улицу, но долг зовёт, не оставлять же работников без?— хоть и свергнутых?— покровителей? Правда, сегодня здесь будет присутствовать, похоже, только один… Один-одинёшенек, беззащитный, маленький, бедный Моншармен, на которого в любой момент могут напасть бунтующие танцовщицы…Жмурясь, Арман зашёл в холл. Открыл глаза; всё текло своей обычной жизнью, певицы с балеринами сновали туда-сюда, режиссёры и работники сцены трудились в поте лица?— проверяли, всё ли готово к новому представлению. Никакого бунта. Всё спокойно.Радостный Моншармен поднялся по лестнице, прошествовал к кабинету и обнаружил, что дверь приоткрыта. Странно?— Реми должен был находиться внутри, а он, кажется, не любил работать, когда дверь не заперта: ничто, никакой шум не должен был отвлекать его от метровых кип бумаг.Насторожившись,?— кончик носа директора задёргался, в глазах появился живой интерес, как у маленькой серой крысы,?— Моншармен заглянул в кабинет; Реми на месте не было. Убёг! Убёг в рабочее время! Ну что за непростительная дерзость?! Сейчас у него отщипнут кусок зарплаты?— будет знать! Этот нахал придёт,?— Моншармен ему всё выскажет! Ладно. А пока?— пришло время заняться работой. Что там у нас с новой главой мемуаров?Моншармен сел за стол, достал из ящика замусоленную кипу бумаг с мемуарами, и… обнаружил, что на его рабочем месте жутко не прибрано. Даже мемуары не куда положить! Что это ещё за розы здесь?Розы? Букет роз?Арман протёр глаза; букет не исчез. Тогда он осмотрел сие великолепие со всех сторон, обошёл стол, дотронулся до букета?— ай! Укололся… Нет, похоже, это не галлюцинация. Тогда по какой причине это лежит здесь? Может, ответ найдётся в записке?Директор медленно протянул руку к листочку бумаги, прикрепленному к одному из многочисленных стеблей, и прочёл следующее:?Прости. Я был неправ.??Теперь если я и не буду спать ночь, то только с тобой?—?Ах! —?Моншармен прижал руки к груди. —?Это ж надо было…И перечитал записку ещё раз. Всё те же строчки, те же пылкие слова, тот же размашистый почерк. А где же сам виновный? Не мог же он отнести букет и снова уехать? Наверное, прячется где-то в опере.Моншармен поднялся на ноги сам не свой: внутри порхали бабочки, душе было настолько радостно, что, казалось, директор сейчас взлетит. Извинился! Фирмен извинился! Теперь всё наладится, боже мой…Нужно найти Ришара!В дверях Арман как раз столкнулся с чем-то тёмно-зелёным. Ришар! Где ж ты пропадал?Вот глаза встретились, руки легли на талию или плечи для крепких примирительных объятий, а на лицах растянулись блаженные улыбки.Слова и вовсе были не нужны, тут и без них всё было понятно. Кроме…—?А где Реми? Разве он не должен быть на работе? —?отстранившись, Моншармен вопросительно посмотрел в глаза возлюбленному.—?Я дал ему выходной,?— объяснил тот.—?И что же? Кто будет делать за нас всю работу?Ришар, планировавший вновь заняться партитурой, пожал плечами.—?Понятия не имею. Может, ею займёшься ты? У меня вдруг… появились неотложные дела…—?Ах ты!.. Опять твои ноты?!Ответа Моншармен не дождался: композитор, хихикая, побежал прочь.