7. Как извинение (Мойра и Тея Куинн) (1/1)

Передозировка. Хуже этого слова может быть лишь сухая констатация фактов из уст беспристрастного полицейского: ?Ваш сын и муж погибли, миссис Куинн. Нам очень жаль?. Передозировка. Ощущение того, что жизнь висит на волоске. Твоя, а не только дочери, что лежит без сознания и практически без признаков жизни, на этой огромной больничной кровати, обмотанная проводами. Передозировка. Мойре плохо. Всё, чего хочется сейчас,?— разбиться, вылетев из окна. Благо, строгий ревностный взгляд медсестры, за ней наблюдающий, не позволяет совершать никаких лишних движений. Передозировка. Приговор ей, Мойре, перечеркивающий всю её жизнь. Она была плохой любовницей, дурной возлюбленной, ужасной женой, и, что самое страшное,?— отвратительной матерью. Оливер лежит где-то на дне океана, а жизнь Теи висит на волоске. И всё из-за неё. Передозировка. Едва заметив, что дочь открыла глаза, Мойра бросается к ней, целует её руки, и щёки, мокрые от собственных слёз. Не упрекает и не показывает, что злится. Только волнение важно сейчас, только тревога, близкая к панической атаке.?— Тея! Тея, милая, я так волновалась! Девочка моя! Моя прекрасная девочка! Ну как ты? Тея бледна, взгляд её блуждающий, расфокусированный. Хотя на миг ей всё же удаётся собраться, чтобы чётко и прямо, посмотреть на мать:?— Прости, прости, ма. Я люблю тебя.—?Я тоже тебя люблю, дорогая. Мойра сжимает хрупкую руку дочери в своей ладони. Возможно, они ещё вернуться к этому разговору, и позже поговорят обо всём. Сейчас ничего не важно, кроме этого признания в любви. Тея извинилась. Мойра извинения приняла.