Часть первая - Прошлое. Глава 7 (1/1)

Летали, скользили и виражировали мы до рассвета. Это было великолепное и самое незабываемое путешествие, потом я летала еще бесчисленное количество раз, но первый — есть первый, он навсегда остается в памяти. Юлька тоже помню, была под впечатлением, да и как не быть, мы впервые вкусили человеческую душу и почувствовали, как наша сила прибывает и становится осязаемой, ощутили свою власть и надо сказать, что чувство власти опьяняет, от неё уже невозможно отказаться. Если до этого скольжения в пространстве у меня и была толика сомнения, где-то в неизвестном уголке моего естества, то она исчезла и не возвращалась, очень и очень долго.Возвращение в тело было тяжелым, нить к нашим телам найти было бы невозможно, если бы не наговоры и защитные круги, территория леса защищена нами самими, и я в полной мере оценила эту защиту, нас словно не существует, и этой опушки леса не существует тоже. Без Елены мы бы не справились, даже имея связь с телом, но наша наставница, с тех пор про себя я стала именовать её именно так, практически без труда нашла нужный поток, а в нем переплетенные нити от наших земных оболочек, по ней мы и возвращались. Возвращение отличалось от входа: зеркало было уже без надобности, достаточным, оказалось, идти по тонкой белесой ниточке, чтобы войти в тело; проникновение осуществлялось через темечко. А дальше ждало разочарование: была тяжесть неприподъемная, тело казалось одеревенелым и чужим, после всей легкости от полета, телесная оболочка — колодки, прибитые к земле. Неприятное и угнетающее чувство, хотелось вновь летать, быть легкой как пушинка, ловить потоки и наслаждаться.Однако были и положительные моменты, прибавившаяся сила никуда не ушла, энергии было хоть отбавляй. И не ели мы после полета еще дня три. Ну и была еще удивительная вещь: мы капельку помолодели, забавно. Юля мне казалось, не изменилась, но она утверждала, что стала моложе, я в себе тоже видела изменения еле заметные, но молодость естественно больше отражалась в облике Елены, сейчас ей было сложно дать больше тридцати. И я, наконец-то поняла, что Елена действительно может быть Юлиной бабушкой, и последняя новость меня несказанно обрадовала, она означала, что мне не грозит старость с таким питанием, ну как этому было не радоваться?Спать мы не ложились, переделывая по дому уйму дел: вычистили хлев, расчислили весь снег, воздух вокруг нас был теплым, от этого вся работа во дворе выполнялась без верхней одежды, холод не ощущался совершенно, порядок везде стал идеальным. А дальше проводили ритуалы, прямо во дворе: на сохранение силы, на защиту, и главный ритуал: самый сложный, для тех людей, чьи души попробовали. Как объяснила наставница, мы можем питаться от этих душ, находясь и в земной оболочке, питание будет еле ощутимым, слабым, но будет.

— Наши души были в пространстве и взаимодействовали с другими душами, а это значит, что существует такая информация, в прошлом, именно по этой информации и можно восстановить связь, и привязать к себе нити людей. Есть и побочные эффекты: вы можете иногда их чувствовать особо сильные эмоции, не всегда, конечно это зависит от силы привязанной души, чем слабее, тем чувствительнее.

Привязывали мы души все три ночи: в первую нашли связь, во вторую привязывали, в третью закрепляли. В этом ритуале использовали собственную кровь, раны затягивались быстро, через несколько дней кожа полностью восстанавливалась. Обряды на крови — самые сильные, самые серьезные и самые крепкие. Пиктограмма на снегу, небольшая, чертилась нашей кровью - всех троих, дальше отдавали силу на поиски на привязку и сохранение, больше ничего не скажу, все, что тогда читалось, а читалось много — всю ночь. Слова для обрядов, мы не записывали, запоминать приходилось на слух, Елена не любила записи, говорила что память, нужно тренировать слуховую, и в записи не заглядывать — всё наизусть знать.Ну а дальше, как и водится, начались мои расспросы, когда уставала Елена, объясняла Юля.В первую очередь меня заинтересовали мертвецы. Я догадалась спросить о нашем с Юлей знакомстве.— Ты все верно поняла, это был мертвец, но слабый совсем, еще даже не получивший оболочку.

Силой он не обладал, и высосать жизнь бы за раз не смог, опасности практически не было, но заметь, как ты ему поддалась.— Да уж, руками землю вскапывать начала! — припомнила мне Юлька.— Да откуда они вообще такие берутся? Что за ерунда, почему их не истребляют?— Берутся они, как и все из тонких миров, души отказавшиеся разорвать связь с телом. Но для жизни им нужны чужие души, они их просто напросто высасывают, людские инфаркты и инсульты.

— А как так, почему они не разорвали эту связь?— Потому что не все хотят уходить из этого мира в ад или рай, зачем? Однако в этом мире душа без тела существовать не может, потому они привязаны к своему телу, сменить тоже не могут.— То есть это и есть зомби?— Ну, нет, какие зомби? Ерунда. Им тела человеческие не нужны, только души — подпитка, как и у нас, только вот дела: высосать они могут и нас, иммунитета от них не существует.— Но с ними же можно бороться? Истреблять?— Можно, но дело сложное, по одному могут справиться единицы, уничтожается мертвец несколькими — чаще всего. Душу его от тела нужно оторвать, и отпустить это не просто, вырывать надо прямо из мертвеца.

— Да что ж такое! Я-то думала, мы можем все!— Мы можем многое, но всё не может никто. Мертвецов уничтожают и Светлы и Темные. Проблема общая тут все равны. Мертвецы ведь, по сути, упущение всеобщее, душа просто отказывается уходить, выбирая такое существование.

— А почему они нам были нестрашны при полете? Ведь в чистом виде душа?— А они нас в таком виде не воспринимают, чувствуют — да, но понять не могут, они между мирами, пойми, и не способны нормально существовать не в том не в этом. Хотя телесный мир им привычнее, потому они ближе к людям.Дальше мне было интересно расспросить о Светлых, Елена о них рассказывать не любила, ну, и излюбленное «рано» существовало.— Там также существуют свои низшие, и высшие.— Они охотятся на нас?—Не все, есть Воители, они следят за порядком, и да, они охотятся именно на нас.— И как они нас убивают? Сначала тело, потом душу. Душу нашу убить не просто, она отличается, как ты успела заметить от людских и перерождается, допустить перерождения нельзя, им необходимо, чтобы она ушла в небытие.— И многих они уже убили?Елена горько усмехнулась— Кое-кого убили.Я начала догадываться о том, почему такое у нас затворничество.— Елен, они убили кого-то из твоей семьи?Юля неожиданно всхлипнула, она — редкость небывалая: сидела при разговоре молча, я про неё и забыла, и вдруг девчонка сорвалась с места, и убежала.

До меня дошло.Елена не говорила ничего, лишь смотрела проникновенно с болью и грустью.Я решилась это произнести:— Твоя дочь, Юлина мать?Елена, кивнув, встала, и вышла из комнаты, она категорически не хотела касаться этой темы.А у меня мыслей в голове был целый ворох, и о мертвецах и о воителях и о Юлином отце, сколько ж всего!А еще я стала рассуждать о смерти, не так как рассуждают люди, если начнешь рассуждать также как и я, то обратно уже дороги нет. Потому что ты перестаешь ценить жизни людей. Они все кажутся бессмысленными, просто еда. Дайте человеку в руку оружие на выбор, и убедите в том, что все, что он сейчас сделает, будет безнаказанно, никто и никогда об этом не будет знать кроме него самого. Сколько людей решится на убийство? Существует чувство вины, но вина ли это? Может быть, всего лишь страх быть пойманным сполично? Сколько людей никчемны? Убийцы, наркоманы, насильники. Если человек выберет убить именно одного из этого ряда людей, будет ли у него чувство вины? Или оно даже не появится?

Никогда раньше я о таком не думала, потому что никогда раньше не чувствовала такой безнаказанности. Знаете, это великолепное чувство, от которого не хочется избавляться, оно поселяется внутри тебя, живет, увеличивается, а вместе с ним растет и уверенность в том, что это правильно. И сколько же мне надо было прожить, что бы понять, что безнаказанности не существует.***

Медленно приближалась весна, неся с собой грязь, и запахи старой прогнившей осенней листвы. Я ненавидела это время года — всегда. Воздух становился холодным и влажным, ветер пронизывал насквозь. А начавший таять снег терял свою привлекательность, становясь почерневшей глыбой.В нашем доме было хорошо как обычно. Несмотря на погоду за окном, в кухне пахло выпечкой, в комнатах стояли уютные кресла, а по вечерам привычно горели керосинки.Жить вдали от цивилизации, хотя та и совсем рядом мне нравилось. Было в этом, что-то такое, что заставляло думать и вдохновляло познать другой мир.Мы летали еще не раз, а потом в течении трех дней привязывали к себе людей. И я начала ощущать, как моя сила растет. Самым сложным было научиться проделывать то, что проделывала со мной Елена, когда я впервые сюда попала. Связывать свою нить с чужой душой, не выходя из собственного тела, оказалось намного сложнее, чем парить в пространстве.Мы с Юлей поднаторели в заговорах. И Елена стала позволять нам накладывать защиту самостоятельно.

Выезжая в город за продуктами, и квартплатой, янаучилась блокировать внутреннюю чувствительность к тонким мирам, ощущать каждый раз вкусы и насыщение, которое испытывают тени — невыносимо.

Середина марта, запомнилась мне особо, не только из-за того чему мне удалась научиться за последнее время, но и тем что к нам в дом пожаловали гости.Точного числа этого дня, я, конечно же, не вспомню, но день мне этот запомнился больше чем новогодняя ночь